Глава 2. Развитие крупной угольной промышленности

В 60-х и в первой половине 70-х годов XIX в. на Дону были заложены основы угольной промышленности.) Вполне определились вероятные залежи антрацита и угля и границы их распространения. Были выяснены в общих чертах все возраставшие запросы рынка на донской антрацит и уголь и возможности их удовлетворения. Уже организованные угольные предприятия были в состоянии добывать многие миллионы пудов минерального топлива для промышленности, транспорта и бытовых нужд городов.

В 70-е годы донская угольная промышленность сделала крупный скачок в своем развитии;) Вместо 12,9 млн пудов угля, добытого в 18,70 г.¹, она дала в 1880 г. 42,9 млн пудов². Этот скачок вполне соответствовал общему подъему угледобычи по Донбассу в целом за эти годы, что подтверждается подсчетами проф. Г. Д. Бакулева³.

¹ ("Горный журнал", 1872, кн. 9, стр. 556)

² (Там же, 1882, т. II, стр. 137)

³ (Г. Д. Бакулев. Развитие угольной промышленности Донецкого бассейна. М., 1955, стр. 128)

Со второй половины 70-х годов в донской угольной промышленности все более решающую роль стали играть крупные предприятия. Так, если в 1860 г. на Дону не было ни одной шахты с постоянной годовой добычей антрацита более 500 тыс. пудов, то в 1880 г. была уже 21 такая шахта, в том числе 2 шахты, дававшие от 3 до 5 млн пудов в год¹. Чтобы развить дальше крупную угольную промышленность необходимо было коренным образом изменить методы добычи угля, отказаться от примитивной ручной техники мануфактурного периода и решительно стать на путь механизации производства².

¹ ("Горный журнал", 1882, т. II, стр. 185 - 190 (подсчет))

² (ЦГВИА, ф. 1, д. 25001, л. 44)

Первые попытки применения механизмов в угольном производстве на Дону относятся к концу 50-х - началу 60-х годов. Но появление лишь отдельных машин на некоторых шахтах Дона можно квалифицировать как признак "механизированной мануфактуры"¹. И все же именно в 60-е годы в угольной промышленности Дона началась замена ручного труда машиной, которая "управляется рабочим"². Об этом свидетельствует обширный фактический материал.

¹ (П. И. Лященко. История народного хозяйства СССР, т. II. М., Соцэкгиз, 1948, стр. 103)

² (В. К. Яцунский. Текст доклада "Промышленный переворот в России" на заседании сектора истории СССР Института истории АН СССР. 1950)

Управляющий горной и соляной частями Областного правления войска Донского Желтоножкин в докладной записке в военное министерство, озаглавленной "О прочном водворении горного дела в Донской области", писал, что "до 1863 г. в целом крае на рудниках не было ни одной действующей паровой машины"¹.

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 42, д. 80, л. 3)

В "Положении о горном промысле в войске Донском", утвержденном в 1864 г., уделялось особое внимание механизации угледобычи и удалению воды из шахт. Так, § 18 и 56 этого "Положения" устанавливалось, что с антрацита, добываемого с применением машин, в частности водоотливных, в качестве пошлины взимается лишь ¹/₄, а не ¹/₂ коп. с пуда¹.

¹ (Там же, оп. 34, д. 138, л. 26)

В 1865 г., когда добыча угля значительно увеличилась и Войсковое правление получило большую сумму в виде пошлины (21165 руб.), военное министерство особым постановлением предложило ему обратить эту сумму в особый фонд "для улучшения горного промысла в Земле войска Донского в техническом отношении"¹. В этом постановлении, принятом под давлением капиталистов, были определены меры вознаграждения шахтовладельцев, установивших на своих шахтах паровые машины и осушивших вместе со своими и угольные участки соседей-углепромышленников²

¹ (Там же, оп. 33, д. 104, л. 52)

² (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 34, д. 28, л. 16)

Можно считать, что (Пионером механизации угольной промышленности Дона выступало уже упомянутое Русское общество пароходства и торговли (РОПИТ). Нуждаясь в антраците для своих пароходов и торговых складов, оно в самом начале 60-х годов XIX в. приступило в Грушевке к изыскательским работам для заложения "образцовой шахты", которыми руководил инженер Вагнер¹. Как явствует из акта о состоянии рудника РОПИТа в 1866 году², за четыре года, прошедших со времени подписания РОПИТом контракта об организации рудника на своем участке, им были произведены следующие работы: углубление шахт Большой (до 33 сажен), Малой (до 32,5); над Большой шахтой были установлены два десятисильных двигателя локомобиля с насосными трубами и готовились к пуску углеподъемная и вместе с тем водоотливная машина в 45 л. с., над Малой шахтой закончилась установка водоотливной машины в 60 л. с. Для этих механизмов было возведено над обеими шахтами большое здание. В нем помещались также паровые котлы. На Дону еще не имели опыта по установке шахтных машин. На обеих шахтах РОПИТа первоначально для отлива воды использовались десятисильные локомобили, но они оказались слабыми, и потому для этой цели в 1864 г. были заказаны в Бельгии на заводах Кулье более мощные машины, которые прибыли на рудник только в июле 1865 г. Они тотчас же были установлены, но начали работать только в январе 1866 г.

¹ (Там же, оп. 29, д. 17, лл. 1 - 5)

² (Там же, оп. 33, д. 109, л. 8)

Как свидетельствует постановление Войскового правления от 11.VIII 1866 г., "сборка и установка водоотливной машины и насосов очень затруднялась неимением опытных рабочих, так как такие насосы и машины первый раз ставились на Грушевском руднике¹.

¹ (Там же, оп. 33, д. 109, л. 9)

В 1867 г. в Грушевке уже действовали водоотливные машины мощностью в 6 л. с. каждая, по одной машине на шахтах углепромышленников Фомина, казаков Черникова, Кошкина, Сербинова; у Шапошникова была установлена пятнадцатисильная машина. Таким образом, вместе с паровыми машинами РОПИТа в этом году на Грушевке работало 7 машин, с помощью которых можно было откачать из шахт до 300 тыс. ведер воды в сутки¹.

¹ (Там же, оп. 34, д. 138, л. 26)

28.I 1868 г. был пущен войсковой водоотлив, предназначавшийся для обслуживания обширного района, занятого шахтами. Он состоял из двух паровых машин новейшей системы мощностью в 75 и 15 л. с., способных откачивать до 175 тыс. ведер воды в сутки¹. В 1870 г. число паровых машин на Грушевских шахтах достигло 21, а их общая мощность - 386,5 л. с., что, по мнению Войскового правления, "представляло собой громадный (!?) запас сил"².

¹ (Там же, д. 28. л. 17)

² (Там же, оп. 36, д. 83, л. 11)

Однако 60-е годы были только началом механизации угольного производства. Появление первых паровых машин на некоторых шахтах не изменило их общего облика. Большинство шахт продолжало работать по-старому. Горный инженер В. Домгер так описывал свои впечатления от Грушевских шахт: "Покосившиеся надшахтные здания, опрокинутые конные вороты, какие-то завалившиеся ямины - все это мрачно и уныло, кое-где только лениво кружится лошадь, да слышатся понукивание погонщика... посреди этого хаоса шахт только рудник РОПИТа выделяется своим устройством"¹. "На других шахтах хозяйство, - писал далее Домгер, - ведется простыми способами без применения машин, салазки, бадьи, ворот наверху... Только на весьма немногих сравнительно шахтах употребляются для подъема угля на верх маленькие горизонтальные и вертикальные машины от 5 до 12 сил, изготовленные в Ростове н/Д на заводах Грагама и Фронштейна"². Далека от совершенства была постановка дела и на шахтах РОПИТа. Все важнейшие производственные операции осуществлялись примитивным способом (ломом, кайлом и т. п.).

¹ ("Горный журнал", 1874, т. IV, стр. 159)

² (Там же, стр. 172)

Более широкое внедрение машин в угольной промышленности Дона происходит в 70-е годы, когда возникают крупные угольные компании и общества. Как отмечал В. Иславин, обследовавший угольную промышленность Донецкого кряжа в 1874 г. по поручению министра государственных имуществ П. А. Валуева, улучшилась система откачки воды из шахт и подъема угля на поверхность. "Ручные вороты три года назад (т. е. в 1871 г.) были в повсеместном употреблении, они заменены теперь в рудниках большей частью паровыми двигателями, не говоря уже о конных приводах, которые стали уже не гордостью хозяина, как в 1871 г., а вещью обыкновенной".

6.XI 1870 г. заводчику Пастухову, строившему Сулинский завод и антрацитовые шахты, было предоставлено право беспошлинного ввоза машин из Англии¹. Такое же право получило образовавшееся в 1872 г. Общество южнорусской каменноугольной промышленности². Затем эта льгота была распространена и на отдельных крупных углепромышленников. Первым из них воспользовался ею владелец шахт Власовского угольного района на Дону Золотарев. Особым решением правительства ему даже возвратили деньги, уплаченные им ранее таганрогской таможне за провоз из Бельгии 10-сильной водоотливной машины³.

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 38, д- 4, л. 20; оп. 39, д. 10, лл. 1 - 20; "Горный журнал", 1875, т. I, стр. 39)

² ("Горный журнал", 1879, т. I, стр. 39)

³ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 39, д. 10, лл. 20 - 27)

Темпы внедрения техники в угольном производстве Дона были неодинаковы на различных шахтах. Наряду со сравнительно передовыми в техническом отношении шахтами существовало большое количество мелких и средних шахт, не имевших вплоть до XX в. вообще ни одной машины. Некоторые углепромышленники, приступив к оснащению своих шахт машинами, вынуждены были затем из-за отсутствия капиталов свернуть эти работы. Этой судьбы, как уже говорилось, не избежало даже Войсковое правление. Сооруженный им войсковой водоотлив наделал в свое время много шума. Но после вступления водоотлива в действие он скоро начал разрушаться. Войсковая администрация, не приспособленная для подобной деятельности и не имея свободных средств, не поддерживала материально свое детище. Что же касается углепромышленников, то они стали заводить свои водоотливы и теряли интерес к услугам войскового, тем более что пользование им было связано не только с уплатой пошлины, но и с определенной зависимостью от Войска. В результате на шахтах росло количество частных водоотливных машин, причем многие из них были технически совершеннее, чем войсковой водоотлив. В конце концов, войсковое правление забросило его, а в 1879 г., в самый разгар механизации шахт, он был вообще снят, а затем продан по частям различным углепромышленникам¹.

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 46, д. 2182, л. 3)

Процесс механизации угольного производства тормозился также различными бюрократическими помехами. Вот типичный случай. Углепромышленник И. С. Кошкин, будучи в Англии, увидел переносную электрическую лампу системы Скрипанова, действовавшую от батареи. И. С. Кошкин обратился в 1883 г. в Управление горной и соляной частями Войска о ввозе этой лампы в Россию для использования на Грушевском руднике, поскольку, по его словам, "настоящий способ освещения рудников давно уже ожидает замену"¹. Но он получил отказ: на ввоз таких изделий еще не был установлен тариф. Чтобы определить ввозную пошлину, нужно было привезти лампу в Россию, но сделать этого было нельзя из-за отсутствия тарифа.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 1, д. 425, л. 4)

Наиболее наглядно процесс механизации можно показать на примере трех, наиболее крупных угольных предприятий: РОПИТа, С. Н. Кошкина и И. Г. Иловайского.

Руководители РОПИТА, как уже говорилось, построив свои шахты, поставили задачу - обогнать в производстве других шахтовладельцев и уже к концу 1870 г. довести добычу антрацита до 6 млн пудов в год¹. Но было очевидным, что без серьезной механизации производства эта цель недостижима.

¹ ("Горный журнал", 1888, т. III, стр. 198 - 199)

Шахты РОПИТа в 1870 г. имели уже довольно значительное по тем временам количество паровых машин: одну водоотливную в 60 л. с., две углеподъемных по 45 и одну в 15 л. с. для вентилятора. Кроме того, делались попытки хотя бы частично механизировать отбойку угля и его откатку. Инженер шахты Вагнер подготавливал ввод в действие "подбойных машин", работавших на сжатом воздухе, "сверлильных машин и электросигнализации". Таких машин, по его словам, тогда в России не было¹.

¹ ("Горный журнал", 1888, т. III, стр. 198 - 199)

В течение 70 - 80-х годов на шахтах начались работы по механизации откатки угля при помощи вагончиков, движущихся по бесконечной цепи. Подъем угля с начала 80-х годов стал производиться в двухэтажных клетях, куда помещались вагончики с углем. Разгрузка их наверху осуществлялась при помощи механических опрокидывателей.

Несколько улучшилась и вентиляция после установки вентилятора Ламберта. Но в штреках вентиляторы отсутствовали, и для регулирования состава воздуха были сделаны двери, в забоях вентиляция осуществлялась через щели породы. Была налажена регулярная откачка подземных вод.

В 1890 г. на шахтах РОПИТа работало уже 780 рабочих и действовало восемь паровых машин общей мощностью в 285 л. с., вместо 165 в 1870 г. В результате добыча антрацита непрерывно увеличивалась. Но РОПИТ как типичная капиталистическая организация хозяйствовал самым хищническим образом. Разграбив залежи антрацита, которые можно было взять без особого труда, он искал новых объектов грабежа естественных богатств, не заботясь о подлинно рациональном ведении угольного предприятия.

Заявив о том, что в его шахтах истощаются запасы угля, хотя в действительности их могло хватить еще надолго, РОПИТ в 1892 г. объявил о продаже своих "образцовых шахт"¹. Главная причина этого заключалась в том, что РОПИТу не удалось захватить монополию в угольной промышленности Дона в свои руки. Это подтверждается конфиденциальным письмом директора РОПИТа Фангдер-Флита к управляющему шахтами РОПИТа в Грушевке И. Станковскому от 27.III 1892 г., в котором он писал, что теперь "рудник не представляет для общества неоспоримых выгод" и рекомендовал подыскать покупателей².

¹ (ЦГИАЛ, ф. РОПИТа, № 107, оп. 1, д. 781, л. 8)

² (Там же, л. 17)

Еще до продажи "образцовых" шахт РОПИТ перестал уделять им прежнее внимание. В 1888 г. во время поездки по Донбассу шахты РОПИТа посетил проф. И. Тиме - специалист горного дела. Он записал: "Образцовый рудник РОПИТа, устроенный горным инженером Вагнером, мы нашли в неузнаваемом виде: полуразрушенным, грязным, затопленным водой"¹. Это свидетельствовало о хищническом отношении капиталистов к естественным богатствам России.

¹ ("Горный журнал", 1889, т. I, стр. 7)

Шахта С. Н. Кошкина, торгового казака и одновременно ростовского купца 1-й гильдии, принадлежала к числу наиболее старых шахт Дона. Она начала действовать в 1841 г. и до 60-х годов в техническом отношении представляла собой крайне примитивное предприятие. Добыча антрацита в ней велась исключительно вручную. Применялись лом, долото, молот, лопата, салазки для вывоза антрацита, бадья для подъема его на поверхность.

В 60-х годах С. Н. Кошкин начал реконструкцию своего предприятия, которое к тому времени состояло из двух шахт: "Николаевской" и "Михайловской". В 1877 г. он заложил еще одну шахту "Евдокиевскую", или "Новый рудник", строительство которой было закончено в 1881 г.¹. Кошкин первым из донских углепромышленников по примеру РОПИТа приступил к постройке шахты большой глубины - 72 сажени (144 м.). В то время это была самая глубокая шахта в Грушевое, в связи с чем потребовалось осуществить серьезную механизацию ее.

¹ ("Горный журнал", 1882, т. III, стр. 248)

На руднике С. Н. Кошкина еще в 1880 г., кроме небольшой паровой машины, работавшей с 60-х годов, были установлены две паровые машины в 18 и 20 л. с. для подъема угля на поверхность. Но главный упор в производстве все же делался на эксплуатацию ручного труда. До 1880 г. на шахтах Кошкина работало летом не менее 150, а зимой - 300 чел., а на новом руднике число рабочих достигло 700¹.

¹ (Там же)

С. Н. Кошкин обратил главное внимание на вновь построенную шахту, а старые в конце концов закрыл ввиду "выработки" запасов антрацита.

Техническое оснащение "Евдокиевской" не только не уступало "образцовой шахте" РОПИТа, но и превосходило ее. Если на шахтах РОПИТа было всего 4 - 5 механических источников силы, то на новой шахте С. Н. Кошкина в 1879 - 1880 гг. было установлено 17 различных машин. Доставка антрацита от забоя к шахте частично производилась при помощи передвигавшихся по рельсам вагончиков, в которые запрягали лошадей, но к 1882 г. уголь уже доставлялся к шахте по 7-му штреку при помощи машины в 12 л. с., обеспечивавшей транспортировку сразу 5 вагончиков, и по 2-му штреку машиной в 6 л. с., обеспечивавшей одновременную подачу сразу 3 вагончиков. Подъем угля на поверхность осуществлялся машиной в 45 л. с. Для откачки воды были установлены 4 насоса Камерона, которые обслуживались тремя паровыми машинами, в том числе одной в 45 л. с. На шахте был установлен вентилятор Гибаля, работавший от десятисильной паровой машины. Кроме того, действовало 10 паровых котлов¹.

¹ (Там же, стр. 248 - 249)

Механизация шахт С. Н. Кошкина позволила непрерывно увеличивать добычу угля. В 1877 г. было добыто 1229670 пудов антрацита (действовали еще старые шахты), в 1885 г. - 3185 тыс., в 1890 г. - 4073 тыс. пудов¹.

¹ ("Сборник статистических сведений о горнозаводской промышленности России", ч. II, СПб., 1888, стр. 95; 1892, стр. 228 - 242)

В 90-х годах Кошкин имел железнодорожную ветку и пароходы для транспортировки угля от шахты к железнодорожной магистрали и к портам Азовского и Черного морей, собственную телефонную линию от грушевских шахт до главной конторы в Ростове протяженностью в 92 версты.

Значительный интерес представляет собой механизация одного из старых рудников области - рудника И. Г. Иловайского в Макеевке. Этот рудник возник в 1859 г. и под названием Рудник наследников Иловайских существовал до 1895 г., когда один из Иловайских - Д. И. Иловайский стал акционером Русского донецкого общества каменноугольной и заводской промышленности, куда и вошел прежний рудник.

Рудник Иловайского в 60-х годах, хотя и принадлежал к сравнительно крупным предприятиям, не выделялся ни высоким техническим оснащением, ни количеством добываемого угля. Но к 70-м годам он насчитывал уже 7 шахт, самая глубокая из них имела в глубину 32 сажени. В 1870 г. началась механизация рудника. На нем были установлены три паровые машины для откачки воды и подъема угля, выписанные из Англии. Это позволило сразу увеличить выдачу угля на поверхность вдвое - с 2,5 до 5 тыс. пудов в сутки. Появилась возможность довести добычу угля до 5 млн пудов в год. Стал добываться и коксующийся уголь¹. Была произведена перепланировка и перестройка шахт, построена шахта "Новая капитальная" глубиной в 53 сажени (106 м). Она имела пять вспомогательных шахт, где была механизация, добыча угля осуществлялась в общем комплексе с главной шахтой.

¹ ("Горный журнал", 1875 г., т. I, стр. 51)

Шахты рудника Иловайского к 1882 г. были соединены железнодорожной веткой длиной в 14,5 версты, построенной на средства владельца, со ст. Харцизской Курско-Харьковско-Азовской железной дороги. К 90-м годам на руднике осуществлялась механическая откатка угля, имелись вентиляция и электрическое освещение. Однако и здесь, по описанию очевидцев, в глубине шахты "забойщик лежал как в гробу, с запрокинутой головой и рубил, рубил, рубил... Дышать ему трудно, в густом воздухе почти нет кислорода, рабочего к тому же затопляла вода, рабочий день был от 14 до 16 часов в сутки..."¹

¹ (Н. Либерман. В угольном царстве. М., 1919, стр. 49)

Механизация производства, а главное - безграничная эксплуатация шахтеров позволили Иловайскому постоянно увеличивать добычу угля (табл. 11.).

Таблица 11. Рост механизации и добычи угля на шахтах Иловайского¹

¹ ("Сборник стат. сведений" и "Горный журнал" за 1885 - 1895 гг., раздел "Добыча угля")

Анализ показывает, что рост добычи угля и антрацита с 1885 по 1895 г. не совсем совпадает с ростом мощности паровых машин. Если общая мощность машин увеличилась чуть больше, чем в 1,5 раза, то добыча угля и антрацита - более чем в 2,1 раза, а число рабочих значительно уменьшилось. Следовательно, повышение добычи происходило в результате усиления интенсификации производства и эксплуатации рабочих.

Процесс внедрения паровых машин в угольной промышленности на Дону был непрерывным: если до 1860 г.¹ на шахтах Дона имелась только одна паровая машина, да и та не работала, то в 1870 г. на всех шахтах здесь действовали 24 паровые машины общей мощностью в 386,5 л. с., в 1875 г. - 55 (680,5 л. с.), в 1880 г. - 94 (1305 л. с.), в 1890 г. - 143 машин (2262 л. с.)². Следовательно, за 20 лет число паровых машин выросло в 4,7 раза, а мощность их - в 5,8 раза. В. И. Ленин говорил, что с 1877 по 1893 г. число паровых сил на юге увеличилось вшестеро³. Несколько медленнее возрастало на Дону число рабочих. Если в целом по югу, по данным В. И. Ленина, за 1877 - 1893 гг. это число увеличилось почти вчетверо, то на Дону с 1874 по 1894 г. оно выросло с 5 тыс. до 15096 чел.⁴, т. е. втрое.

¹ ("Материалы для географии и статистики России", стр. 350)

² (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 38, д. 67, лл. 10 - 29; оп. 43, д. 2005, л. 50; оп. 48, д. 2327, л. 53; Стат. отчеты по ОВД за 1870, 1880, 1890 гг., раздел "Промышленность")

³ (В. И. Ленин. Соч., т. 3, стр. 429)

⁴ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 42, д. 80, л. 1; "Сборник стат. сведений о горнозаводской промышленности", стр. 319)

Механизация добычи угля на Дону, достигнув значительного уровня, все же в целом отставала от механизации шахт главнейших угольных бассейнов и районов России, об этом свидетельствует табл. 12.

Таблица 12. Сравнительные данные о механизации угледобычи в России в 1890 году¹

¹ ("Сборник стат. сведений", СПб., 1892, стр. 228 - 242 (подсчет))

Легко заметить, что уровень механизации в среднем на Дону был ниже, чем в остальных, главнейших угольных бассейнах. Это подтверждается и соотношением числа паровых сил и рабочих в среднем на одну шахту. Так, в целом по России оно составляло: 1:2,5; на Дону - 1:5,8; в Подмосковном бассейне - 1:4,1; в Екатеринославской губернии - 1:1,9; в Царстве Польском - 1,1:1,0 и только на Урале число рабочих в десять раз превышало число паровых сил, составив отношение 1:10,1, т. е. было в 1,7 раза больше, чем на Дону.

Отставание процесса механизации донского угольного района в целом объясняется тем, что здесь по-прежнему наряду с увеличением количества крупных механизированных шахт существовали сотни мелких шахт, лишенных какой-либо механизации. Именно поэтому общее число шахт на Дону было большим, чем: в Царстве Польском в 8 раз, в Подмосковном бассейне в 9 раз, в Екатеринославской губернии в 1,2 раза, на Урале в 22 раза.

Здесь кроется одна из конкретных причин начавшегося отставания донской угольной промышленности от западной части Донбасса. Она была связана с тем, что войсковая собственность на землю продолжала давать себя знать, а также и с тем, что на Дону все еще продолжался процесс освоения угольного производства, сопровождавшийся не только появлением крупных угольных предприятий, но и, так сказать, ростом "вширь", что было свойственно, хотя в меньшей степени, и Екатеринославской губернии.

Паровые машины сосредоточивались главным образом в руках крупных и крупнейших углепромышленников. Так, на Дону в 1890 году из всех имевшихся на шахтах 113 паровых машин общей мощностью в 2262 л. с. 80 (1896 л. с.) принадлежало 22 шахтовладельцам из 194¹.

¹ ("Сборник стат. сведений", 1892 г., стр. 228 - 242 ((подсчет))

Важным фактором, от которого зависели темпы механизации производства, являлось наличие специалистов-техников и горных инженеров. Россия в то время испытывала в них огромную нужду. Горных инженеров в стране как состоявших на казенной службе, так и прикомандированных к частным углепромышленникам было в 1871 г. 342, в 1876 г. - 343, в 1881 г. - 417 и, кроме того, 17 инженеров, не утвержденных в чинах. Подавляющее большинство горных инженеров непосредственно с производством связано не было. В 1881 г. из 417 горных инженеров в распоряжении частных заводчиков и горнопромышленников находилось только 127, остальные занимали те или иные должности в министерствах.

В период наибольшего развития механизации, т. е. с начала 80-х годов, была расширена подготовка специалистов по горному делу, и тем не менее масштабы ее оставались более чем скромными. В стране имелось только одно высшее учебное заведение, готовившее специально горных инженеров высокой квалификации, - Горный институт, в нем училось 224 чел. Подготовкой горных специалистов средней квалификации занимались три учебных заведения: Уральское училище (56 учащихся), Лисичанская школа штейгеров (81 учащийся) и Горное училище С. Полякова при Корсуньской копи (35 учащихся)¹. Это, конечно, никак не могло удовлетворить русскую горную промышленность. Отсюда появление на рудниках и шахтах большого числа различного рода "практиков", подготовленных непосредственно на шахтах, а также иностранных инженеров, к которым и правительство и шахтовладельцы питали совершенно необоснованное чрезмерное доверие. Были случаи, когда опытные русские инженеры заменялись без всяких к тому поводов молодыми иностранцами, приезжавшими в Россию прямо со школьной скамьи. Например, в связи с этим на Макеевских копях Иловайского из пяти (русских инженеров к 1897 г. остался один, на Корсуньской копи из трех - тоже один, на руднике Древицкого и Прохорова после перехода его в бельгийские руки из двух русских инженеров не осталось ни одного².

¹ ("Горный журнал", 1882, т. II, стр. 162)

² (Там же, стр. 17)

Между тем русские горные инженеры были подготовлены, как правило, лучше иностранных. Высокую квалификацию их вынуждены были признавать сами иностранцы. Даже англичанин Дж. Юз, приступив к строительству металлургического завода, пригласил на службу для рудничного дела не английских, а молодых русских горных инженеров. Вообще большинство технического персонала на заводе Юза составляли не иностранные, а русские специалисты. (Проф. Горного института И. Тиме писал по этому поводу: "Мы всегда были несколько предубеждены относительно завода Юза, считая этот завод более иностранным, нежели русским. Посещение этого завода во многом заставило нас изменить прежнее мнение. Исключая двух доменных мастеров (англичан) и четырех мастеров англичан при мартеновских печах, все остальные специалисты и рабочие - русские"¹. Как писал он же в 1897 г., "иностранцы сами признают, что по силе и выносливости русские рабочие лучше бельгийских, работают быстрее", и что "русские инженеры имеют вполне научную солидную подготовку". Что же касается иностранных инженеров, то они, по словам Тиме, "малознакомые с местными условиями и вообще с условиями горного дела в России... допускают много несообразностей"².

¹ (Там же, 1889, т. I, стр. 9 - 16)

² (Там же, 1897, т. I, стр. 16)

Необходимо отметить, что в механизации угольной промышленности на Дону иностранные инженеры не сыграли большой роли, к тому же главная масса их стала появляться здесь только с 90-х годов XIX в. Техническое оснащение угольной промышленности на Дону в основном было осуществлено русскими инженерами и рабочими.

Все крупные шахты и заводы на Юге были построены именно русскими инженерами. В руки иностранцев, по словам И. Тиме, переходили основанные русскими, прекрасно устроенные рудники, вроде Брянского (основанного инженером Летуновским), Корсуньского (основанного инженером Горловым), шахты РОПИТа в Грушевке (основанные инженером Вагнером) и др.¹.

¹ ("Горный журнал", 1882, т. II, стр. 13)

Известно, что доменный цех на первом металлургическом заводе на Дону и антрацитовые шахты для него были построены русским инженером Н. Ф. Мещериным. Осенью 1872 г. он осуществил на Сулинском заводе первую в России плавку чугуна на антраците¹. Инженер-технолог А. И. Уманский, воспитанник Московского технического училища, в 1886 г. построил в Миусском округе Берестово-Богодуховский рудник, считавшийся наиболее благоустроенным в России. Здесь впервые на юге страны ввели промывку угля, шедшего на выжиг кокса, здесь впервые в России осуществили опыт по использованию газов коксовальных печей для нагрева паровых котлов². Активное участие в устройстве горнозаводского и угольного дела на Дону и Юге России принимали инженеры Антипов, Иловайский, Обухов, П. Воронцов, В. Алексеев и др.

¹ (Там же, 1873, т. I, стр. 39 - 45)

² (Там же, 1889, т. I. стр. 222)

Заслуживающим внимания является и то, что в 70 - 80-х годах шахты области начали получать паровые и другие машины, а также различное шахтное оборудование отечественного производства. Такие машины выпускал завод Пастухова в Сулине, некоторые заводы Ростова-на-Дону и других городов страны. Проф. И. Тиме при посещении Донской области и Донбасса в 1888 г. обратил внимание на то, что наряду с "проволочными канатами, приобретенными в Англии и Германии, употреблялись и русские канаты Истьинского завода Л. Губонина Рязанской губернии". При этом он отметил, что "качество русской канатной проволоки безусловно выше заграничной"¹.

¹ (Там же, 1889, т. I, стр. 277)

Появлялись и отечественные строительные материалы, применявшиеся в горнозаводском строительстве. Например, в 90-х годах при устройстве фундамента для машин на шахтах и заводах импортный цемент был заменен новороссийским. Стали выделывать отличного качества красный кирпич, клинкер, также употреблявшийся при устройстве фундаментов для машин, огнеупорный кирпич, бетонные трубы и т. п.¹

¹ (Там же, 1897, т I, стр. 3)

Процесс механизации угольного производства на Дону, начавшийся в 60-х годах и широко развернувшийся в 80-х годах, был, однако, далеко не всеобъемлющим. Он не только не коснулся мелких и средних шахт, но был в известной степени односторонним.; Машины, преимущественно паровые двигатели, по-прежнему использовались на шахтах для выполнения второстепенных производственных операций: подъема угля на поверхность, откачки подпочвенных вод, частично вентиляции и освещения шахт. Очень редко использовались машины для откатки угля, а в забое по-прежнему применялся только ручной труд. Вот почему средняя на Дону добыча угля на одного подземного рабочего составляла всего 20 - 30 пудов в сутки в 60-х годах и 50 - 60 пудов в 80-х. По некоторым официальным данным, она была еще ниже, составляя в 1869 г. лишь 13 пудов¹, а в 1871 г. - 26 пудов².

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 38, д. 4, л. 22)

² (Там же, оп. 39, д. 68, л. 14)

Естественно, что в зависимости от степени механизации производства выработка угля на одного подземного рабочего на разных шахтах была неодинакова. В 1895 г. на шахтах РОПИТа, уже приходивших в упадок, она равнялась 6545 пудам в год, или 32 - 33 пудам в сутки, у Кошкина - 9427 пудам в год, или 47 - 48 пудам в сутки, а на шахтах Иловайских - 26951 пуду, или 134 - 135 пудам в сутки. В среднем же по Дону суточная выработка шахтера составляла 34,75 пуда. Каждая шахта на Дону давала в среднем в 1890 г. 186,5 тыс. пудов угля, в то время как в Подмосковном районе - 310,1 тыс., в Екатеринославской губ. - 306,5 тыс. пудов и т. д.¹

¹ ("Сборник стат. сведений", 1892, стр. 228 - 242 (подсчет) )

Таким образом, до середины 90-х годов XIX в. в целом механизация всей угольной промышленности не была еще завершена и не давала большого производственного эффекта. Но все же она была важным элементом технического переворота, совершавшегося в стране.

Развитие крупной угольной промышленности происходило в тесной связи с развитием транспорта и фабрично-заводской промышленности В. И. Ленин говорил: "Каждая новая верста жел.-дорожной сети, каждая новая мастерская, каждый плут, заведенный сельским буржуа, повышают размер спроса на продукты горнопромышленности"¹.

¹ (В. И. Ленин. Соч., т. 3, стр. 433)

В 70-е годы с полной очевидностью выявились преимущества применения антрацита в металлургии и на транспорте. Антрацит был дешевле дров, удобнее в транспортировке и значительно более эффективен как топливо. Спрос на антрацит еще более возрос после применения его для плавки чугуна на Сулинском заводе и как топлива на заводе Юза.

Строительство железных дорог Козлово-Воронежско-Ростовской (1868 - 1871), Константиновской (1872), Ростово-Владикавказской (1875) и других привело к резкому повышению спроса на уголь и антрацит. Возникла необходимость в значительном увеличении добычи их. Между тем как на Дону, так и вообще в Донбассе еще плохо использовались естественные запасы топлива. Это отмечалось в докладной записке, направленной руководством горной и соляной частей областного правления ОВД в военное министерство (1874 г.)¹. В ней приводились сравнительные данные использования возможностей для добычи угля в главных угледобывающих странах того времени, согласно которым Донбасс в целом и Дон в частности, обладавшие значительно большими запасами угля и антрацита, чем любая, взятая для сравнения страна (в т. ч. и Англия), стояли на последнем месте по добыче этих видов топлива. Такое положение продолжаться дальше не могло.

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 42, д. 80, лл. 6 - 7)

Интенсивное железнодорожное и фабрично-заводское строительство 70 - 90-х годов вывело каменноугольную промышленность из инертного состояния. "Антрацитовый" период угольной промышленности, когда уголь добывался главным образом в Грушевке, по выражению проф. И. И. Фомина, закончился и сменился "каменноугольной эпохой". В новом варианте и в более широком масштабе повторилась угольная лихорадка 50-х годов. В связи с этим проф. Фомин писал, что "на добычу каменного угля бросились все так усердно и открыли его на всем обширном пространстве Донецкого бассейна так много, что Азовская железная дорога была завалена непроданным товаром. От избытка предложения цена каменного угля с 12 коп. за пуд на месте, упала в 1878 году до 2-х копеек"¹.

¹ (П. И. Фомин. Горная и горнозаводская промышленность Юга России, т. II, стр. 10)

За период с 1870 по 1876 г. включительно добыча угля в Донбассе выросла в 3,7 раза, в то время как в среднем по стране за тот же период она увеличилась в 2,5 раза. На долю Донбасса в 1876 г. приходилось 52,5% всей добычи угля в России. На Дону в том же году было добыто 41,9 млн пудов, что составляло 37,7% всей добычи угля в России¹.

¹ ("Горный журнал", 1878, т. II, стр. 64 - 65)

Период 70 - 90-х годов ознаменовался возникновением многих крупных и крупнейших угольных предприятий, тогда как до 2-й половины 60-х годов, по словам Фомина, в Донбассе не было ни одного предприятия с добычей в 1 млн пудов¹. Процесс возникновения крупных предприятий развивался на основе вытеснения из производства мелких и мельчайших шахт или поглощения их крупными предпринимателями. Об этом свидетельствуют данные табл. 13, составленной на основе анализа сведений о добыче угля и антрацита на Дону за 1860 - 4890 гг. Таким образом, из таблицы видно, что в 70-х годах появились 10 угольных предприятий с годовой добычей от 500 тыс. до 1 -млн пудов, 3 предприятия, дававшие от 1 до 3 млн пудов, и 1 - от 5 до 10 (млн пудов. Следовательно, эти годы стали началом нового этап в развитии донской промышленности - этапа ее концентрации. Этот процесс усиливается в 80-е годы, а в 90-е годы XIX в. появляются настоящие гиганты угольной промышленности, среди которых насчитывалось 7 копей с добычей угля от 3 до 10 млн пудов и более.

¹ (П. И. Фомин. Указ. соч., т. II, стр. 13)

Вместе с этим происходило сокращение количества средних по размеру шахт с добычей ниже 1 млн пудов, что особенно проявлялось в 1890 г., уменьшалась их сумма производства. Число предприятий с добычей от 500 тыс. до 1 млн пудов с 1877 по 1890 г. сократилось с 10 до 6, в 1,5 раза уменьшилась их доля в добыче. Значение угольных шахт с добычей менее 500 тыс. пудов уменьшалось, тогда как в 60-е годы они доминировали в угольной промышленности.

Таблица 13. Концентрация производства в угольной промышленности Дона. Объем производства во второй половине XIX в.¹

¹ (Стат. отчеты по ОВД за 1860 - 1890 гг.; ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 28 - 56, дела "Стат. отчеты по горной и соляной частям"; "Горный журнал" за 1860 и 1892 гг., раздел "Добыча угля"; "Сборник стат. сведений" за 1885 - 1890 гг. (подсчет))

Если представить эти данные в процентах, то картина получается еще более наглядной. Так, добыча угля мелких угольных производств с годовой производительностью менее 100 тыс. пудов в 70-е годы составляла 13,3%, к 1880 г. снизилась до 6, а к 1890 г. равнялась только 4,2%. Значительно уменьшилась доля средних шахт с годовым производством от 100 до 500 тыс. пудов. В 1877 г. она равнялась 29,4%, к 1880 г. временно повысилась до 31,4 и затем резко упала до 9,6% в 1890 г. Больше она уже не росла, а между тем в 60-е годы предприятия этого типа доминировали в производстве.

Место мелких и средних угольных предприятий начали занимать крупные и крупнейшие. Особенно последовательно росла доля копей с годовой добычей от 1 до 3 млн пудов. В 1877 г. она составляла 15,3%, в 1880 г. - 20,7, в 1890 г. - 26,5%. Увеличилось более чем в 3 раза и число этих предприятий - с 3 до 10. Именно они явились базой дальнейшего развития донской угольной промышленности. В 80-х годах появляются крупнейшие копи и в их числе в 1887 г. появляется настоящий угольный комбинат наследников И. Г. Иловайского, дававший в год свыше 10 млн пудов угля¹, на его долю в 1890 г. приходилось 19,1% всей добычи угля на Дону².

¹ ("Сборник стат. сведений", 1888, стр. XXII)

² (Там же, 1892, стр. 228)

Однако вывод о концентрации производства будет неполным без учета концентрации рабочих и паровых машин на угольных копях (табл. 14).

Таблица 14. Концентрация производства в угольной промышленности Дона в 1890 г. (добыча угля, рабочая сила, механизация)1

¹ ("Сборник стат. сведений", 1892, стр. 228 - 242 (подсчет))

^* (В понятие "копь" входят шахты одного и того же хозяйства. Всего у 194 хозяев было в 1890 г. 422 шахты)

^** (На долю остальных 140 копей с производством менее 100 тыс. пудов в год приходилось 3119 рабочих, 2469 тыс. пудов добытого угля, 128 паровых сил)

Таким образом, к началу 90-х годов концентрация производства в угольной промышленности Дона достигла довольно высокой степени. Хотя мелкие копи с добычей угля до тысячи пудов и ниже еще составляли большинство (140, или 72,1% общего числа копей), но на их долю приходилось лишь 3,1% всей добычи угля, 24,0% рабочих и 5,6% паровых сил. В. И. Ленин называл эти мелкие копи "крестьянскими". Следует отметить, что такие копи на Дону были более многочисленными, чем в целом по Донбассу, где они составляли, по расчетам В. И. Ленина, лишь 38,5%. Объяснялось это тем, что на Дону рядовые казаки, используя войсковые привилегии, по примеру богатых стремились заняться добычей угля.

Большая часть добычи угля приходилась и в Донбассе, и на Дону на крупные и крупнейшие копи с числом рабочих в 100 и более. На Дону в 1890 г. была 21 такая копь, или 10,8% общего их количества. На них работало 7898 рабочих, приблизительно (как и в целом по Донбассу) 60,8% всех донских шахтеров. Но если в целом по Донбассу в 1890 г. такие копи давали 74,1% всей добычи угля, то по Дону - 79.

Следовательно, в Донской области концентрация производства в угольной промышленности достигла более высокого уровня, чем, в среднем по Донбассу.

Процесс концентрации угольного производства на Дону сопровождался усилением прежних, наиболее крупных шахтовладельцев и возникновением новых - в лице различных акционерных обществ, становившихся монополиями в угольном производстве. Они сильно отличались от тех "зародышей" монополий, которые возникали в 70-х годах. Если в то время главной задачей акционерных товариществ было объединение усилий для достижения большего успеха в эксплуатации недр и капиталов (часто незначительных), то теперь к этому присоединялась другая цель - вытеснение поглощение предприятий своих конкурентов. Важным фактором является и то, что возникновение акционерных компаний в конце 80-х и в 90-х годах происходило, как правило, на основе крупных капиталов, часто иностранного происхождения.

Кроме возникших в 70-е годы акционерных обществ, в 80 - 90-е годы были основаны Общество антрацитовых копей товарищества (1880 г.) и Грушевское горнопромышленное товарищество (1882г.). Однако наиболее крупные акционерные объединения стали возникать с 90-х годов. К их числу относятся Голубовское Берестово-Богодуховское горнопромышленное общество, основанное в 1890 г. на смешанном франко-русском капитале в Таганрогском округе (на копях его работало до 2500 рабочих); Франко-Русское Берестовских каменноугольных копей акционерное товарищество, основанное в 1893 г.; анонимное общество Прохоровских каменноугольных копей на Дону, основанное в 1895 г. на бельгийском капитале в Таганрогском округе, и Русско-Донецкое каменноугольное и заводское промышленное общество, возникшее в 1895 г. на основе французского капитала, начавшее, как и другие иностранные предприниматели, прибирать к своим рукам существовавшие до их появления русские копи, вроде копей Иловайских и др.

К середине 90-х годов крупных угольных предприятий было немного - всего лишь 6,3% (табл. 15), но на их долю приходилось 46,2% рабочих, 67,1% паровых сил и 71,0% добычи угля и антрацита на Дону¹.

¹ ("Сборник стат. сведений", 1897, стр. 315 - 322 (подсчет))

В дальнейшем, в XX в., некоторые предприятия из этой группы - Голубовское Берестово-Богодуховское горнопромышленное общество, Русско-Донецкое общество, Франко-Русское общество - вошли в состав синдиката "Продуголь"¹.

¹ (Д. И. Шполянский. Монополии угольно-металлургической промышленности Юга России в начале XX века. М., 1953, стр. 86, 94, 100)

История крупной угольной промышленности Донской области наиболее ярко отразилась в развитии нескольких крупных копей, возникших в 60-х годах.

В качестве примера проследим историю антрацитовых копей РОПИТа и С. И. Кошкина в Грушевском угольном районе и крупнейшей Макеевской копи курных и коксующихся углей И. Г. Иловайского в Миусском округе.

Таблица 15. Крупнейшие угольные предприятия Дона в 1895 г.¹

¹ ("Сборник стат. сведений", 1897, стр. 315 - 322 (подсчет))

В 1862 г. РОПИТ решил построить в Грушевке "образцовую шахту". Однако Войсковое правление, опасаясь пришельцев - "со стороны", под различными предлогами чинило ему препятствия. РОПИТ был вынужден обратиться в военное министерство с жалобой, обвиняя Войско в том, что оно срывает не только разведочные работы, на которые РОПИТ затратил более 200 тыс. руб., но вообще создает на Дону невыносимые для него условия. Общество доказывало, что только оно может заложить настоящую основу для развития угольной промышленности в этом районе России. "Неправильные, но многочисленные и малых размеров шахты, добывающие ныне антрацит на Грушевке по весьма высоким ценам, способствуют более упадку, чем развитию, каменноугольного промысла, приучая потребителей на Черном море к английскому углю, который обходится дешевле"¹, - говорилось в жалобе. "Только вполне сообразный с истинными потребностями края и рассчитанный по всем правилам горной науки образцовый рудник в состоянии удешевить добычу и убедить на деле поборников мелких, дешевых разработок, что весь успех подобных предприятий основан на большой затрате капитала..."²

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л, оп. 29, д. 17, л. 5)

² (Там же)

Жалоба возымела действие, тем более что обществу выдали правительственную субсидию "для заложения обширного рудника в землях войска Донского"¹. Военное министерство рекомендовало 26.11 1862 г. Войсковому правлению удовлетворить просьбу РОПИТа. Войско вынуждено было отступить и 29.III 1862 г. сообщило военному министру, что "Русскому обществу предоставлено для рудника 2,5 версты близ шахт и железной дороги"². После некоторых споров 18.X 1862 г. был подписан контракт на организацию "образцового рудника" сроком на 24 года, причем 4 года отводилось на подготовительные работы и 20 лет на добычу угля³.

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 29, д. 17, л. 4)

² (Там же, л. 17)

³ (Там же, ф. 4 л., оп. 33, д. 109, л. 9)

В 1862 г. началось строительство этой первой в Донской области крупной угольной копи. Были построены две шахты. Одна, "Большая", при проектной глубине в 51 сажень (102 м) к 1866 г. была доведена до глубины только в 33 сажени. И вторая, "Малая", была заложена на глубину в 32,5 сажени (65 м). Вблизи копи построили кузницу, известковый и кирпичный заводы. 12 домов барачного типа для рабочих и 7 домов для служащих, два магазина¹. Так возник новый горный поселок. Первым управляющим рудником был назначен горный инженер подполковник Вагнер.

¹ (Там же, лл. 6 - 8)

Войско ревниво следило за ходом работ по организации копи и как только возникла заминка в выполнении контракта (обе шахты неожиданно затопило почвенными водами) немедленно организовало комиссию под руководствам есаула Тихонова и создало дело "Об изменении § 18 контракта войскового правления с правлением РОПИТ о разработке антрацита в Грушевке"¹. Войсковое правление дало понять РОПИТу, что, воспользовавшись формальным нарушением контракта, оно может отобрать у него в свою пользу и шахты и постройки. Но, нуждаясь в грузах для только что построенной на его средства Грушевско-Аксайской железной дороги и под давлением военного министерства, Войско вынуждено было примириться с нарушением контракта и упустить благоприятный для себя случай расправиться с рудником РОПИТа.

¹ (Там же, лл. 1 - 5)

Первые пробные партии антрацита шахты РОПИТа выдали еще в 1866 и 1868 гг., но это нельзя считать началом регулярной деятельности копи. "Горный журнал" за 1868 г. отмечает, что на копи все еще велись строительные работы, "добыча еще не производилась"¹. Устройство копи было закончено в 1870 г. Она стала давать до 6 тыс. пудов угля в сутки, причем к концу года добыча должна была возрасти до 20 тыс. пудов в сутки. "Горный журнал" писал, что "такая большая годовая добыча из одной шахты ставит рудник РОПИТ в один ряд с самыми большими рудниками Европы"².

¹ ("Горный журнал", 1868, ч. IV, стр. 340)

² (Там же, 1870, кн. 12, стр. 646)

В отличие от других шахтовладельцев, не имевших достаточных капиталов, хозяева РОПИТа оснащали свои шахты паровыми машинами для водоотливных, подъемных и подсобных работ. В 1872 г. были выписаны из-за границы "зарубные" машины, работавшие при помощи "сгущенного воздуха"; гидравлические машины для откачки воды; приборы для электросигнализадии; "сверлильные" машины и т. п.¹. По технической оснащенности и организации работ эта угольная копь резко отличалась от других шахт Дона 60-х годов.

¹ (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 33, д. 109, лл. 1 - 5)

Создав "образцовое" производство, хозяева РОПИТа намеревались вытеснить из производства других шахтовладельцев и прибрать к своим рукам весь этот богатейший по запасам антрацита район. Недаром правление РОПИТа в 70-х годах усиленно строило антрацитовые склады на Дону и за его пределами.

Добыча антрацита на шахтах РОПИТа быстро росла: если в 1872 г. было добыто 1,5 млн пудов, в 1873 г. - 3, в 1874 г. - 3,5, то в 1876 г. - уже 5,5 млн пудов. Во время кризиса 80-х годов добыча антрацита упала и даже в 1888 г. составила только 1,6 мл и пудов, но с 1889 г. она снова начала увеличиваться, достигнув в 1897 г. 5,9 млн пудов¹.

¹ (ЦГИАЛ, ф. 107 (РОПИТ), оп. 1, д. 781, л. 101)

Однако дальнейшее увеличение добычи затормозилось, а затем она вновь начала сокращаться. Хозяева Общества объясняли этот факт "недостатком рабочих рук" на Дону. (Причина, однако, крылась не только в недостатке и текучести рабочей силы в угольной промышленности Донбасса: РОПИТ ошибся, рассчитывая захватить монополию в угольной промышленности этого района. Когда его хозяева поняли это, у них сразу исчезла та энергия, с которой они взялись первоначально за дело. Управляющий рудником Скарятин писал в правление РОПИТа в 1881 г., что доходность Грушевского рудника резко уменьшилась, особенно в связи с разработкой Бахмутских залежей угля, что лишило Грушевский рудник конкурентоспособности в центральном районе¹.

¹ (Там же, лл. 8, 101)

Дальнейшая организация производства улучшалась медленно, технически копь стала далеко уже не "образцовой". Весной 1888 г., когда ее посетил проф. И. Тиме, она оказалась затопленной водой. Тиме писал, что причиной этого явилось "неправильность (ведения) горных работ, отсутствие должных ограждений для препятствий притоку поверхностных вод". Он отмечал, что управляющий копью Скарятин своевременно ставил перед правлением РОПИТа вопрос о проведении дополнительных работ для предупреждения затопления, но это представление Скарятина "было оставлено без внимания"¹.

¹ ("Горный журнал", 1889, т. I, стр. 253)

Конкуренты, с которыми правление РОПИТа сначала совершенно не считалось, постепенно начали догонять его не только в оборудовании шахт, но и в добыче антрацита (табл. 16).

Таблица 16. Уровень развития крупнейших донских антрацитовых копей¹

¹ ("Сборник стат. сведений" за соответствующие годы (подсчет))

Скарятин предлагал правлению общества или продать копи или максимально увеличить добычу угля, что, по его мнению, обеспечило бы прибыльность рудника. Но управляющий не понимал необходимости решительной реконструкции копи и дальнейшего улучшения организации производства. Он стал на излюбленный для капиталистов путь - путь усиления эксплуатации рабочих, причем постоянно жаловался правлению на "все увеличивающуюся плату рабочим", которая в действительности была чрезвычайно низкой: шахтеру за 14 - 15-часовой рабочий день начислялось в месяц до 15 - 20 руб.¹ Если учесть штрафы и различные вычеты из зарплаты, плату за проживание в хозяйских бараках, грабеж рабочих при покупке ими продовольствия и других товаров в хозяйских магазинах, то эта "увеличивающаяся" зарплата сводилась к голодному минимуму. Об этом свидетельствовал рост недовольства среди рабочих. Скарятин писал правлению Общества, что рабочие "ропщут и жалуются на плохой заработок"².

¹ (ЦГИАЛ, ф. 107, оп. 1. д. 1113, л. 24)

² (Там же, д. 521, л. 8)

С целью повышения конкурентной способности копи РОПИТа Скарятин просил своих хозяев разрешить применение в шахтах труда заключенных и осужденных на каторгу. Он писал в докладной записке правлению, что увеличение прибыльности шахт видит в применении "каторжного труда, тем более, что главное тюремное управление само предложило Обществу заключить с ними для этой цели контракт"¹.

¹ (Там же, д. 781, л. 8)

При дальнейшем обсуждении решение этого вопроса было отложено, но не потому, что шокировало хозяев РОПИТа, а потому, что нужно было "позаимствовать опыт в этом деле у углепромышленника Иловайского, который с 1882 г. уже применял эксплуатацию каторжного труда на своих копях. И, используя этот "опыт", избежать лишних затрат, в частности, на перестройку казарм рабочих для перемещения арестантов"¹.

¹ (ЦГИАЛ, ф. "Балашовы", № 892, оп. 1, д. 1633, лл. 9, 13)

Тем временем Грушевский рудник в целом стал испытыватывсе большую конкуренцию со стороны западной части Донбасса, где к 90-м годам добывались десятки миллионов пудов курного и коксующегося угля. Как там, так и на Дону увеличивалось число конкурентов РОПИТа¹. Себестоимость пуда антрацита у РОЛИТа составляла 6 - 7,5 коп., а у Кошкина и Чурилина - 4 - 5 коп.². Прямым конкурентом РОПИТа стала копь Успенского, дававшая к 90-м годам до 2 млн пудов угля, наиболее подходящего для Черноморского флота, который получал большое количество угля с шахт РОПИТа. Правление РОПИТа не хотело уступать своих позиций. По предложению нового управляющего копью Степанков- ского 7.II 1895 г. было решено построить на северной границе копи еще одну шахту под символическим названием "Надеждинская". В XIX в. эта шахта в строй не вступила. Только к маю 1901 г. закончилась ее проходка. Положение РОПИТа не улучшилось, поэтому правление решило продать антрацитовый рудник Общества.

¹ (Там же, лл. 6 - 7)

² (ЦГИАЛ, ф. 107, оп. 1, д. 521, л. 54)

Из справки, составленной для продажи рудника РОПИТа, видно, что хозяева РОПИТа выискивали всяческие причины, чтобы отделаться от рудника. В справке говорилось, что рудник может быть продан, так как в сущности составляет "совершенно отдельное предприятие от крупного дела пароходства по Черному морю и потому Общество в нем не нуждается"¹. В действительности, как уже говорилось, причина продажи копи заключалась в том, что РОПИТ не выдержал конкуренции с более сильными противниками.

¹ (ЦГИАЛ, ф. "Балашовы", № 892, оп 1, д. 1633. лл. 6 - 13)

Залежи антрацита в районе копи РОПИТа были огромны - не менее 250 млн пудов. РОПИТ же за 30 лет добыл только 105 млн. пудов. Не случайно, когда стало известно о продаже копи РОПИТа, вокруг этого заманчивого объекта разгорелась борьба между торговыми и промышленными организациями. Установленная в 1893 г. цена копи - 700 тыс. руб. скоро подскочила до 1900 тыс. руб. В числе претендентов на покупку было бельгийское акционерное общество "Антрацит".

В XX в. "образцовый" рудник РОПИТа потерял свое значение в угольной промышленности Юга России.

Более активным предпринимателем в угольной промышленности области войска Донского оказался торговый казак, он же ростовский купец С. Н. Кошкин. Фирма Кошкиных существовала с 1817 г. Эта фирма под названием "Пароходство, торговля и горный промысел" стала заниматься горным промыслом с 3.X 1858 г.¹ Фактически же ее новый владелец С. Н. Кошкин стал добывать уголь в Грушевском месторождении значительно раньше. Еще в 1841 г. он открыл там "Старый рудник", имевший две шахты средней глубины: Николаевскую в 45 сажен (90 м) и Михайловскую в 48 сажен (96 м). С 70-х годов С. Н. Кошкин начал массовую скупку угольных участков, в ТОМ числе и у своих "сбратьев-казаков"².

¹ ("Адрес-календарь по ОВД" за 1881 г., стр. 162)

² (ГАРО, ф. 32, оп. 1, д. 139, лл. 4, 6; оп. 1, д. 308, лл. 23 - 25; оп. 2, д. Э63, лл. 51 - 56; оп. 1, д. 139, лл. 1 - 6)

До 1870 г. копь Кошкина давала сравнительно немного антрацита, примерно до 600 тыс. шудов¹. Кошкин, осуществляя механизацию производства², в 1881 г. заложил еще одну шахту "Евдокиевскую" (144 м), самую глубокую в Грушевке. Число рабочих только на этой шахте доходило летом до 300 чел., а зимой - до 700. Уже из этого видно, что купец С. Н. Кошкин, став углепромышленником, не удовлетворялся примитивными методами добычи антрацита, а пытался поставить дело на широкую ногу, вкладывал в него крупный капитал, кстати говоря, не связывая себя правительственными субсидиями, как РОПИТ.

¹ ("Горный журнал", 1882, т. 2, стр. 162)

² ("Сборник стат. сведений", ч. И, СПб., 1887, стр. 95; 1892, стр. 228 - 242)

Добыча антрацита на копи С. Н. Кошкина быстро возрастала. В 1880 г. она составила 737322 туда, в 1885 г. - 3185 тыс.¹, в 1890 г. - 4073 тыс. и в 1895 г. - 6080500 пудов². К 1892 г. на копи Кошкина уже работало 1000 рабочих.

¹ (Там же)

² (Там же, 1892, стр. 15; 1899, стр. 14)

С 1881 г. Кошкин открыл свои представительства в Одессе, Екатеринодаре, Пятигорске, Батуми, угольные склады в Таганроге, Севастополе, Одессе, Николаеве, Батуми. Он продавал антрацит по всему побережью Черного моря. Более того, как сообщает М. Филипченко (управляющий имениями Балашовых), Кошкин в 90-х годах начинает торговлю антрацитом в Константинополе, куда им была отправлена партия антрацита¹. Автор "записки", характеризуя добычу антрацита на всех грушевских копях и положительно отзываясь о копи РОПИТа, однако, больше симпатизирует копям углепромышленников Чурилина, Максимова и особенно Кошкина. Он отмечает, что Кошкин добывает антрацита не менее, а иногда более, чем РОПИТ.

¹ (ЦГИАЛ, ф. "Балашовы", № 892, оп. 1, д. 1633, л. 35)

Следует отметить, что Кошкин всячески старался преодолеть косное отношение к антрациту, сохранявшееся еще в промышленности и на железнодорожном транспорте России. Правда, к 90-м годам недоверие к антрациту на железнодорожном транспорте стало исчезать. Мнение, что сжигание антрацита портит паровозные топки, было подорвано кочегарами и машинистами паровозов, они "стали пускать в топку паровозов пар, а под колосниками держать воду" и в результате, как говорится в известной уже "записке", "те же железные дороги не нахвалятся антрацитом"¹.

¹ (Там же, № 892, оп. 1, д. 1633, л. 7)

Одним из инициаторов внедрения антрацита как топлива на пароходах стал И. С. Кошкин, сын С. Н. Кошкина. Он заказал для себя в Италии два новых грузовых парохода: "Труд", "Энергия", причем просил приспособить топки котлов этих судов под антрацит. Для испытания топок он доставил в Италию 16 тыс. пудов антрацита. Как явствует из "записки", "результат (превзошел все ожидания"¹.

¹ (ЦГИАЛ, ф. "Балашовы", № 892, оп. 1, д. 1633, л. 8)

Так в области войска Донского развилось и укрепилось еще одно крупное предприятие, которое заставило исчезнуть десятки мелких и средних шахтовладельцев.

К числу подобных предприятий, но более крупного масштаба, добывавших те антрацит, а уголь, в том числе и коксующийся, следует отнести макеевскую копь И. Г. Иловайского и наследников в Миусском округе. История ее начинается в 1859 г., но тогда она мало чем отличалась от других шахт. Однако Иловайские все активнее стремились расширить свое предприятие.

Добыча угля на копи И. Г. Иловайского вплоть до 70-х годов была незначительной. В 1868 г. она составила лишь 37 504 пуда¹. По технике угледобычи до 80-х годов копь была одной из отсталых. Даже в 1870 г. в списке всех угольных копей области войска Донского, имевших паровые машины, копь Иловайского не значилась, в то время как копь РОПИТа имела 4, а Кошкина - 3 паровые машины².

¹ ("Горный журнал", 1870, № 9, стр. 523)

² (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 38, д. 67, л. 10)

Механизация копи Иловайского началась с 1870 г. К 1874 г. на ней было установлено уже 3 паровые машины, выписанные из Англии. Это помогло довести выдачу угля на поверхность до 5 тыс. пудов в сутки. Копь начала давать и коксующийся уголь. Иловайский, довольно крупный помещик, стал меньше уделять внимания поместью и переключался на капиталистическое предпринимательство. Он даже вступил в конкурентную борьбу с Англией, поставлявшей в Россию коксующийся уголь. В 1874 г. Иловайский получил подряд на поставку 50 тыс. пудов коксующегося угля Пермскому пушечному заводу по 70 коп. за пуд, т. е. по такой же цене, по какой поставлялся в Россию английский уголь¹.

¹ ("Горный журнал", 1875, т. 1, стр. 42)

В 1874 г. на копи Иловайского насчитывалось 7 шахт, одна из них, "Капитальная", имела глубину 32 сажени¹. Однако в 70-е годы Иловайский еще не смог использовать всех возможностей своей копи, добыча угля на ней достигала лишь 2,5 млн пудов. Резкий скачок произошел в 1880 г., когда было добыто 4,6 млн пудов².

¹ (В. Иславин. Обзор каменноугольной и железоделательной промышленности Донецкого кряжа. СПб., 1875, стр. 1 - 26)

² ("Горный журнал", 1882, т. 2, стр. 186 - 190)

В 1882 г. на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Москве в горнозаводском отделе была представлена и макеевская копь И. Г. Иловайского¹. Материалы этой выставки свидетельствуют о начавшемся быстром росте этого угольного предприятия. На копи к 1882 г. действовало пять "правильно устроенных шахт, снабженных (паровыми машинами"². Она была связана железнодорожной веткой протяженностью в 14,5 версты, построенной Иловайским на собственные средства, со станцией Харцизской Курско-Харьковско-Азовской железной дороги. Уголь, добываемый на копи, завоевал признания на всем Юге России как высококачественное топливо. Паровозы и мастерские Владикавказской железной дороги были полностью переведены на этот уголь. Даже РОПИТ купил в 1882 г. 3 млн пудов "макеевского угля". Этот уголь с успехом вытеснил в портах Азовского моря уголь других шахтовладельцев и даже, как свидетельствует "Горный журнал", начал вытеснять английский уголь³.

¹ ("Горный журнал", 1882, т. III, стр. 248)

² ("Горный журнал", 1882, т. III, стр. 250)

³ (Там же, стр. 256)

Строительство Екатерининской железной дороги открыло перед копью И. Г. Иловайского еще более широкие перспективы. Специалисты в связи с этим считали реальной возможность увеличения в будущем добычи макеевского угля до 25 млн пудов в год. И они почти не ошиблись. Если в 1880 г. на всех шахтах копи было добыто 4 655 892 пуда угля¹, то начиная с 1885 г. добыча угля стала резко расти: 1885 г. - 8,9 млн пудов, 1890 - 15, 1895 - 20 млн пудов². Эта копь стала крупнейшей на Дону.

¹ ("Горный журнал", т. II, 1882, стр. 246)

² ("Сборник стат. сведений" за 1885, 1895 гг.)

В результате быстрого развития угольная промышленность Дона к концу XIX в. стала играть значительную роль в экономике страны. Успехи ее были несомненны и значительны. Но вместе с тем она испытывала затруднения, тормозившие ее прогресс. В результате уже с 80-х годов XIX в. она начала отставать от угольной промышленности западного Донбасса. Если в 1875 г. на Дону было добыто угля 37,1, а в Екатеринославской губернии - всего 14,1 млн пудов¹, то в 1880 г. на Дону добыча достигла 42,9, а в Екатеринославской губернии - уже 43,4 млн пудов². Этот разрыв еще более увеличился в 1895 г., когда на Дону было добыто угля и антрацита 118,8, а в Екатеринославской губернии - 179,4 млн пудов³. Основной причиной отставания было отрицательное влияние войсковой системы на промышленное развитие области. Были и другие причины. Так, например, в 1897 г. на Дону был произведен опрос 38 крупных и крупнейших углепромышленников о причинах, мешающих развитию добычи угля⁴. 29 из них жаловались на нехватку вагонов для вывоза угля, на отсутствие подъездных путей, на плохой сбыт угля и почти все заявляли об острой нехватке рабочих, особенно в летнее время, и т. д.

¹ ("Горный журнал", 1877, т. II, стр. 294)

² (Там же, 1882, т. II, стр. 189 - 200)

³ ("Сборник стат. сведений" за 1897 г., стр. 327)

⁴ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, д. 1177, л. 44)

Углепромышленник Юганов писал, что "за значительным расстоянием от станции отправления уголь остается в районе и не вывозится, поэтому в 1897 году и в 1898 году рудник не мог увеличить свою производительность"¹. И. Я. Древицкий указывал, что добыча угля страдает из-за отсутствия "подъездных путей", а вывозить уголь "на фурах особенно в ненастную погоду, плохо"². На отсутствие подъездных путей жаловался и владелец Хрустального рудника, заявляя, что устройство подъездных путей к шахтам "удвоит добычу и сбыт"³ и т. д.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, Д. 1177, л. 59)

² (Там же, л. 46)

³ (Там же. л. 45)

Крупный донской углепромышленник И. Г. Иловайский в своей жалобе в Управление горной и соляной частями писал в 1879 г.: "...вследствие крайнего недостатка вагонов на Азовской железной дороге я вынужден был все эти года сокращать добычу угля на моем руднике более как на половину"¹.

¹ (Там же, оп. 1, д. 329, л. 10)

В том же 1879 г. выборный от донских углепромышленников генерал Попов в своей "записке" также указывал на трудности транспортирования угля, которые оказывали действие, "парализующее правильное развитие... антрацитовой промышленности"¹. Недостаток вагонов для перевозки угольных грузов, отмечал далее он, привел к тому, что "Москва сильно заявившая свое желание отапливать антрацитом фабрики, должна была отказаться от этого... хотя некоторые фабрики уже переделали было топки на отопление антрацитом. Неуверенность в постоянном обеспечении себя минеральным топливом заставила Москву обратиться к прежним средствам отопления - дожигать уцелевшие еще леса..."² А в Воронеже в связи с этим обстоятельством дело доходило до того, что он "чуть не замерзал без отопления"³.

¹ (Там же, л. 5)

² (Там же, л. 7)

³ (ГАРО, ф. 32, оп. 1, д. 329, л. 7 об.)

Все это требовало решения транспортной проблемы.

Развитие капиталистической промышленности в России в XIX в. сопровождалось несколькими промышленными кризисами, неизменными спутниками капиталистической системы: кризисами 1873 - 1876 гг., 1881 - 1882 гг. и кризисом в начале XX в. (1900 - 1903), который назревал еще в 90-х годах. В задачу настоящей работы не входит специальное исследование истории кризисов в промышленности Дона, однако важно отметить, что в силу органических связей донской экономики с экономикой всей страны кризисы русской промышленности не могли не затронуть и Донскую область.

Особый интерес для исследования представляет кризис 1873 - 1876 гг. По справедливому определению Л. И. Лященко, он "был первым и наиболее ярко выраженным типичным капиталистическим кризисом, ибо "к этому времени капитализм в России в основных и ведущих отраслях производства занял господствующее положение"¹.

¹ (П. И. Лященко. История народного хозяйства СССР, т. II, М., Госполитиздат, 1956, стр. 115)

Этот кризис в первую очередь сказался на тяжелой индустрии - черной металлургии, топливной промышленности и т. п.¹. Однако на Дону влияние кризиса 1873 - 1876 гг. на угольную промышленность было незначительным.

¹ (П. И. Лященко. Указ. соч., т. II, стр. 116)

Добыча угля на Дону в годы первого кризиса, за исключением 1874 г., шла все время по возрастающей линии: в 1872 г. - 20 158 802 пуда, в 1873 г. - 24 606 375, в 1874 г. - 23 603 263, в 1875 г. - 37 188 172, в 1876 г. - 41 964 529 пудов¹. Это объяснялось тем, что на Дону в 70-х годах только начался активный рост крупной угольной промышленности, опиравшийся на надежную основу - бурное железнодорожное строительство с его неограниченным спросом на донской уголь. Так, если на железных дорога страны в 1872 г. минерального топлива употреблялось только 29%, то в 1873 г. - уже 30,5, в 1874 г, - 30, в 1875 г. - 35 и в 1876 г, - 38,5%². Перевозки донского угля по главным железнодорожным линиям, проходившим через Донскую область, за исключением московского направления, в это время не только не сократились, но даже выросли. Они составили в 1874 г. 16,8 млн пудов, в 1875 г. - 49,8, в 1876 г. - 20,7 млн пудов³.

¹ ("Горный журнал" за соответствующие годы)

² ("Горный журнал", 1880, т. III, стр. 349)

³ (ЦГИАЛ, ф. 107, оп. 1, д. 604, л. 19; "Горный журнал", 1880, т. IV, стр. 63 (подсчет))

Кризис восьмидесятых годов более тяжело отразился на угольной промышленности Дона, чем кризис 70-х годов. Если добыча угля здесь с 44 млн пудов в 1881 г. поднялась до 52,6 млн пудов в 1883 г., то в дальнейшем, вплоть до 1889 г. она находилась в состоянии депрессии. Добыча угля составила в 1885 г. 51 млн пудов, в 1886 г. - 52,8, а в 1887 г. - лишь 47,6 млн пудов. Только в конце 80-х годов начался новый подъем угледобычи, которая достигла в 1889 г. 79,1 млн пудов, в 1890 г. - 78,7 и в 1891 г. - 85,2 млн пудов и т. д.¹. В период этого кризиса на Дону произошло падение цен на уголь в среднем с 7 - 8 коп. за пуд в 1880 г. до 4 - 5 коп. в 1888 г., т. е. до пределов, не покрывавших стоимости добычи².

¹ ("Сборник стат. комитета" за соответствующие годы, раздел "Добыча угля")

² (Там же, 1890, стр. XXVI, 164)

Кризис проявился также в накоплении запасов угля на шахтах, в сокращении его вывоза по железным дорогам. В дополнение к тем причинам этого кризиса, о которых говорил П. И. Лященко¹, касаясь донской угольной промышленности, следует указать еще следующую: к началу 80-х годов была открыта Донецкая железная дорога, что вызвало к жизни множество новых копей в Донбассе, между тем начинавшийся уже промышленный кризис не позволил рынку быстро поглотить новые массы угля.

¹ (П. И. Лященко. Указ. соч., т. II, стр. 115)

Примером кризисного состояния чонской угольной промышленности может служить копь РОПИТа (табл. 17).

Таблица 17. Отражение кризиса 80-х годов на состоянии копи РОПИТа¹

¹ (ЦГИАЛ, ф. 107, д. 1133, оп. 1, л. 101)

Примечание. Цифры добычи и продажи угля взяты округленно.

Как видно из табл. 17, особенно принимая во внимание сбыт угля, депрессия была особенно значительной в 1885 - 1888 гг., что вполне совпадает с оценкой состояния угольной промышленности Донбасса, данной Е. И. Рагозиным. "К концу 1886 года, - писал он, - угольная промышленность продолжает быть в угнетенном состоянии"¹. Эти же сведения говорят о том, что и после 1886 г. копь РОПИТа переживала тяжелые годы депрессии. Хотя продажа угля с 1886 г. стала возрастать, но добыча его все еще падала, и лишь с 1889 г. произошел перелом в сторону ее повышения. Такое же положение было и на других крупных копях Дона. Новый подъем угольной промышленности на Дону, как и очередные кризисы ее, был теснейшим образом связан с состоянием экономики всей страны.

¹ (Е. И. Рагозин. Указ. соч., стр. 79)

Угольная промышленность Дона в своем развитии должна была преодолевать наряду с другими препятствиями иностранную конкуренцию. И она справлялась с этой задачей неплохо.

Ввоз иностранного угля в Россию, в том числе на юг, где возникал новый мощный угольно-металлургический район страны, объяснялся относительной отсталостью экономики России во 2-й половине XIX в. и плохой организацией угольной промышленности. Один из представителей Комиссии по распространению и употреблению донского антрацита инженер-полковник Гурьев еще в 1867 г. писал о преимуществах донского антрацита перед английским углем и о возможности избавить Россию от дорогостоящего английского угля. Он требовал устранить все помехи распространению донского угля и негодовал, что "англичане смотрят с некоторой завистью на наши огромные залежи каменного угля и утешаются нашей долговременной апатией в этом деле, не верят нашей предприимчивости..."¹ Он предлагал много мер для борьбы с английским углем, но вынужден был признать, что в то время "в ущерб нашей каменноугольной промышленности английские и другие иностранные углепромышленники не только не платят (России) никакой пошлины, но поощряются как нашим неустройством, так и тем, что донецкий антрацит облагается в ¹/₂ копейки серебром за пуд, лишь только он покажется на свет"².

¹ (ГАРО, ф. 32, д. 30, л. 54)

² (ГАРО, ф. 32, д. 30, л. 72)

По данным А. Кеппена, ввоз угля в Россию достиг заметного роста уже в 1866 г., что нашло свое отражение в официальной статистике. В этом году было ввезено в Россию по морским путям и через сухопутные границы всего 39,6 млн пудов угля, т. е. больше, чем добывалось его в России (27,7 млн пудов)¹. Импорт иностранного угля препятствовал сбыту на рынке отечественного угля. Но с каждым годом добыча минерального топлива в России возрастала и позиции иностранного угля на русском рынке постепенно ослаблялись. Наконец, в 1872 г. отечественная угольная промышленность обеспечила добычу угля в 67,0 млн пудов, в то время как ввоз его из-за границы составил 64,2 млн пудов². В этой первой значительной победе большую роль сыграл и Дон. На донских шахтах в 1872 г. было добыто 20,1 млн пудов угля, или 30,0% всей добычи его в стране³.

¹ (А. Кеппен. Статистические таблицы по горной промышленности России. СПб., 1879, стр. 53)

² (Там же, стр. 53, 54. "Торный журнал", 1874, т. IV, стр. 333, 359)

³ ("Горный журнал", 1874, т. III, стр. 359)

70-е годы XIX в. стали временем настоящей и открытой борьбы русской угольной промышленности против ввоза иностранного, в особенности английского, угля. Усилиям русских углепромышленников мешала в этом общая отсталость промышленности, в частности железнодорожного транспорта. Управляющий РОПИГом писал в 1874 г. правлению общества: "Предположения наши относительно увеличения потребления русского каменного угля на Одесской железной дороге вместо английского не выполняются в той мере, на которую мы рассчитывали. И это происходит от того, что лица, заключившие условия на поставку для нас угля в Таганрог и Ольвиополь, не получают вагонов от Харьковско-Азовской и Константиновской железных дорог"¹. Он же в телеграмме правлению РОПИТа от 24.VI 1874 г. сообщал: "Воронежская дорога не перевозит и половины обещанного количества антрацита. В Нахичевани пароходы ждут подвоза антрацита три недели. Не имеем антрацита для отпуска военным пароходам. Затруднения серьезные"².

¹ (ЦГИАЛ, ф. 107 (РОПИТ), оп. 1, д. 521, л. 56)

² (Там же, л. 101)

Нехватка вагонов вызывала необходимость устройства перевалочных складов. Уголь при этом терял свое качество, и цена его повышалась более чем на 2 коп. за пуд¹. Все это затрудняло борьбу с ввозом заграничного угля. Но донские углепромышленники принимали решительные меры, чтобы победить в конкурентной борьбе. Так, южные, в том числе и донские, углепромышленники потребовали от правительства введения ввозных пошлин на иностранный уголь. Первая пошлина на него в зоне Азовского и Черного морей была установлена 16.IV 1884 г. в размере 2 коп. золотом с пуда ввозимого в Россию угля².

¹ (ЦГИАЛ, ф. 107 (РОГГИТ), оп. 1, д. 521, л. 42)

² (ЦГИАЛ, ф. 892, оп. 1, д. 1633, л. 35)

Установление пошлины имело серьезное значение в борьбе с ввозом иностранного угля в Россию. Английские углепромышленники, однако, могли еще маневрировать: высокая производительность их шахт позволяла им это. Известно, что часто они привозили уголь в Одессу в виде балласта для пароходов, приходивших туда за хлебом. И когда пошлина усилила позиции южных углепромышленников, то англичане, чтобы удержаться на русском рынке начали снижать цены на свой уголь. Так, как явствует из документов министерства финансов от 1886 г., если цена на английский уголь на борту корабля в Одессе до введения пошлины составляла за пуд "кардифа" 18 - 19 коп., то после установления пошлины - 16¹/₂ - 17¹/₂ коп., "ныокастла", вместо 17 - 18 коп. - 15³/₄ - 17 коп. за пуд и т. д.¹

¹ (ЦГИАЛ, ф. 20, оп. 6, д. 27, л. 1)

Введение пошлины 1884 г. привело к еще одной победе русских углепромышленников над английскими. Донецкий уголь смог частично вытеснить из района юго-западных железных дорог английский уголь, ввоз которого сюда уменьшился на 5 млн пудов, несмотря на то, что только в порты Черного моря привозилось все еще от 16 до 19 млн и в Москву до 10 млн пудов английского угля¹.

¹ (Там же, лл. 61 - 62)

Интересно, что ухудшение конъюнктуры угольного рынка для английского угля в России привело к падению цен на уголь в самой Англии.

Введение пошлины в 1884 г., однако, не удовлетворило аппетиты южных горнопромышленников. Поэтому они потребовали от правительства повысить тариф на иностранный уголь в портах Черного моря с 2 до 3,5, а в портах Балтийского моря - с 0,5 до 2 коп. золотом с пуда¹. Это требование поддержал в 1886 г. министр финансов, он предложил установить пошлину в 3 коп. золотом в портах Черного и Азовского морей, 0,5 коп. - в портах Балтийского моря и 1,5 коп. - на сухопутных границах². Министр финансов при этом заметил, что южные горнопромышленники, добиваясь новых выгод, сильно преуменьшили эффективность пошлины 1884 г. Как следует из данных департамента таможенных сборов, ввоз английского угля в Россию снизился больше, чем указывалось южными углепромышленниками: по таможням Черного моря с 20 до 14 млн пудов, Балтийского моря с 83 до 70, сухопутных границ с 31 до 20 млн пудов.

¹ (ЦГИАЛ, ф. 20, оп. 6, д. 27, л. 10)

² (Там же, л. 71)

Таким образом, общий ввоз иностранного угля в Россию уменьшился на 30 млн пудов, или 22%¹. По тем же данным, ввоз английского угля в Одессу упал с 19 175 тыс. пудов в 1684 г. до 12 943 тыс. в 1885 г.

¹ (Там же, лл. 97, 101)

Не все русские капиталисты однако хотели повышения пошлин на иностранный уголь. Петербургское купечество, например, 5.V 1886 г. через свой биржевой комитет открыто высказалось против повышения пошлины на иностранный уголь в портах Балтийского моря, о чем усиленно и хлопотали углепромышленники Юга России, мечтавшие об установлении своей монополии на угольном рынке всей страны. Биржевой комитет Петербурга мотивировал свое выступление тем, что иностранный уголь продается в Петербурге по 13 коп. за пуд, а Донецкий, привозимый в Петербург, "не мог быть дешевле 30 коп. (за пуд)"¹.

¹ (ЦГИАЛ, ф. 20, оп. 6, д. 27, л. 121)

И все же интересы развивающейся русской экономики в целом оказались сильнее частных интересов столичной буржуазии, и вопрос о повышении тарифов продолжал обсуждаться. Член правления горнопромышленников горный инженер Авдаков информировал в 1887 г. управляющего министерством финансов Вышнеградского о тех положительных результатах, которые дал тариф 1884 г. Он писал, что в июне 1886 г. был открыт склад русского угля в Одессе, произошло понижение тарифных ставок на Юго-Западной железкой дороге, оживился каботаж на Черном и Азовском морях. В результате "донецкий уголь получил распространение до австрийской и румынской границ и во всей Бессарабии заменил уголь английский"¹. Появились "русский кардиф", "русский ньюкастл" и др.².

¹ (Там же, л. 177)

² (Там же, лл. 181, 187)

Новые тарифы на 1887 г. на импортный уголь и тарифы, относящиеся к 90-м годам, безусловно улучшили позиции русского угля в борьбе против английского конкурента на русском рынке. Пошлина на привозимый из-за границы уголь в 1890 г. была повышена для черноморских портов на 40% и достигла 2,8 код.¹, а в 1894 г. - по 4 коп. золотом за пуд².

¹ (ЦГИАЛ, ф. 892, оп. 1, д. 1633, л. 35)

² (Е. И. Рагозин. Указ. соч., стр. 138)

Уполномоченные X съезда углепромышленников Юга России Алчевский, Авдаков, Моциховский, указывая на необходимость активизации угольной промышленности и требуя повышения пошлины на иностранный уголь, писали 25.I 1886 г. министру финансов, что еще VI, VII и VIII съезды углепромышленников Юга России видели во введении пошлин "одно из сильных средств для развития донецкой каменноугольной промышленности"¹.

¹ (ЦГИАЛ, ф. 20, оп. 6, д. 27, л. 1)

Введение тарифов не привело к повышению цен на уголь в стране, как этого ожидали, напротив, они стали снижаться. Так, до введения пошлины 1884 г. русский уголь продавался в Одессе по 23 коп. за пуд, а в 1890 г. цена снизилась до 17 - 17,5 коп., в 1891 г, - до 15 - 16 коп. за пуд. В то же время английский уголь в 1890 г. не продавался дешевле 19 - 19,5 коп. за пуд, а цена английского "кардифа" в 1889 г. колебалась в пределах 27 - 31 коп. за пуд¹.

¹ (ЦГИАЛ, ф. 892, оп. 1, д. 1633, лл. 36, 35)

Статья бюджета РОПИТа, называвшаяся "Лондонский расход", показывает, что в 1880 г. пуд английского угля, покупавшегося РОПИТом, обходился ему в 18,6 коп., а пуд Грушевского антрацита лучшего качества с погрузкой на пароход - 16,9 коп.¹. Причиной этого было бурное развитие отечественной угольной промышленности. В "записке" Филипченко, направленной в 1891 г. управляющему морским министерством, говорилось, что "каменноугольное производство тоже развивается. Добыча каменных углей и антрацита в прошлом году (1890) была более 200 млн пудов, и русский уголь стал вытеснять из употребления уголь английский во всех наших портах на Черном море"². Он привел следующие данные. Всего было ввезено английского угля в порты: Одессу, Николаев, Севастополь, Новороссийск и Батуми в 1889 г. - 14,8 млн пудов, в 1890 г. 6,9 и в 1891 г. лишь 5,5 млн пудов³.

¹ (Там же, ф. 107, оп. 1, д. 727, л. 20)

² (Там же, ф. 892, оп. 1, д. 1633, л. 3)

³ (Там же (подсчет))

Таким образом, английский уголь все более вытеснялся с южнорусского угольного рынка, только за три года с 1889 по 1891 г. ввоз его сократился в 2,7 раза. Донской уголь стал проникать за границу.

Еще в конце 80-х годов углепромышленник И. С. Кошкин начал вывоз антрацита в Константинополь. 17.III 1895 г. углепромышленникам, вывозившим уголь в Константинополь, были уже официально, хотя и временно, предоставлены некоторые льготы: они были освобождены на пять лет от сбора в сумме ¹/₈ коп. золотом с пуда за уголь, вывозимый через Мариуполь¹.

¹ ("Горный журнал", 1894, т. V, стр. 173)

В это же время поднимался вопрос о возможности вывоза донецкого угля и в другие страны, особенно в Южную Европу. Углепромышленник Авдаков писал в специальной статье под названием "Донецкая каменноугольная промышленность, рынки сбыта и пути сообщения", что к 1896 г. "заграничный экспорт ограничивается только Константинополем" и что "для распространения донецкого угля на Дунае, в Румынии и вообще за границей" необходимо предоставить углепромышленникам такие же льготы, как и при вывозе угля в Константинополь, т. е. освободить их от попудного сбора и улучшить условия транспортировки угля¹.

¹ (Там же, 1896, т. II, стр. 112)

Еще в 1891 г. в цитировавшейся уже "записке" Филипченко говорилось: "Русский уголь и металл будут усиленно конкурировать с иностранным металлом и углем без всяких покровительственных пошлин, если создать еще хотя бы немного более благоприятные условия для этого, т. е. 1-е углубить Мариупольский порт, 2-е уменьшить тариф на перевозку угля по железным дорогам до ¹/₇₅, 3-е увеличить грузопровозимость железных дорог"¹. Эта же мысль была выражена в газете "Южанин" в статье, подписанной "М. Ф.", возможно, тем же Филиппенко².

¹ (ЦГИАЛ, ф. 892, оп. 1, д. 1633, л. 36)

² (Там же, лл. 40, 43. 45)

Таким образом, начиная с 70-х годов, т. е. с того времени, когда угольная промышленность Дона и Донбасса в целом вступила в новый этап - этап формирования крупных и в какой-то степени механизированных предприятий, когда возросли ее возможности борьбы с иностранной конкуренцией и все более широкие круги углепромышленников вступали в борьбу против ввоза иностранного угля, эта борьба становилась все успешнее, что было характерным и для всей страны.

В 1885 г. отечественная угольная промышленность удовлетворяла потребности России в топливе на 71%¹, в 1890 г. - на 79,7², в 1895 г, - на 82,5%³.

¹ ("Сборник стат. сведений", 1888, ч II, стр. LXXVIII)

² (Там же, 1892, стр. LXXXVII)

³ (Там же, 1897, стр. XCVI)

Суммируя все факты, связанные с развитием угольной промышленности на Дону, можно сказать, что во 2-й половине XIX в. здесь оформился совершенно самостоятельно, вопреки различным помехам, угольный район как часть мощного Донбасса - базы угольной промышленности Юга России.

О самостоятельном развитии донецкой угольной промышленности лишний раз свидетельствует письмо управляющего копью РОПИТа И. И. Степанковского председателю правления РОПИТа Н. И. Жеванову от 20.VI 1833 г. Он писал, что "донецкая каменноугольная промышленность развивалась под влиянием исключительно внутренних причин"¹.

¹ (ЦГИАЛ, ф. 107, оп. 1, д. 781, лл. 22, 23)

Угольная промышленность на Дону вплоть до 90-х годов еще не преодолела всех препятствий, стоявших на ее пути. Общая, относительная отсталость страны, существование Войска с его претензиями на роль полного хозяина недр земли, иностранная конкуренция и т. п. мешали превращению Донского угольного района в тот мощный угольный бассейн, каким он стал уже после Октября 1917 г. Бурный рост донской угольной промышленности явился мощным фактором дальнейшего и всестороннего развития капитализма не только на Дону, но и в стране в целом. Характерно, что возникновение и развитие донской угольной промышленности - этой важнейшей отрасли капиталистической экономики нашей страны произошло именно в том районе, где самодержавие чувствовало себя наиболее прочно, - в пределах "Всевеликого войска Донского" - военно-феодальной системы со всеми присущими ей чертами средневековья. Это является яркой иллюстрацией действия объективных законов развития человеческого общества.