Крестьянские земли
Реформа 1861 г., проведенная на Дону, несмотря на некоторые ее особенности, в главном имела ту же цель, те же черты и результаты, что и в других губерниях страны. Крестьянство было обмануто и бессовестным образом ограблено.
Основная масса крестьян, проживавших на Дону, не только получила земли меньше, чем имела до реформы, но была посажена "на песочек", за который крестьян заставили платить втридорога. Сущность реформы 1861 г. на Дону хорошо отразилась в уставных грамотах. Все обнаруженные до настоящего времени документы свидетельствуют о том, что на Дону к 1868 г. было введено в действие 1294 грамоты. Из них 976 - в имениях, насчитывавших свыше 21 души временнообязанных крестьян, и 318 - в имениях, насчитывавших менее 21 души временнообязанных крестьян1. Согласно 10-й ревизии, на Дону насчитывалось 143682 крестьянина и 2904 помещика. Следует предполагать, что остальные помещики, владевшие нередко одной-тремя душами, не составляли уставных грамот, а крестьяне их в соответствии с 9-й статьей Дополнительных правил были причислены к дворовым.
1 (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 36, д. 75, л. 5)
Общее состояние крестьянского дела на Дону было следующим. По данным Областного по крестьянским делам присутствия и Межевой комиссии, из всех 1294 уставных грамот крестьяне подписали только 5861. По этим грамотам крестьяне как состоящие на оброчной и издольной повинности, так и собственники получили земли на 1 января 1868 г.: в Черкасском округе 13235 десятин (4024 души), в 1-м Донском - 12424 (2744 души), во 2-м Донском - 23845 (5550 душ), в Усть-Медведицком - 26976 (9534 души), (в Хоперском - 23790 (6389 душ), в Донецком - 108594 (33105 душ), в Миусском - 161661 (57116 душ). Следовательно, 118462 души получили 370525 десятин2. Кроме того, 23589 душ было уволено по 8-й ст. Местного положения и по 5-й и 9-й ст. Правил об имениях мелкопоместных, и из 22 мелкопоместных имений, переданных в казну, освободились 252 души. Остальные 1342 души - бежавшие крестьяне. Речь идет только об имениях помещиков, владевших крепостными3.
1 (ДВВ, 1867, 18 марта)
2 (ДВВ, 1864, 17 ноября; ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 34, д. 75, лл. 5 - 6)
3 (С. Номикосов. Указ. соч., 1884, стр. 364)
В результате реформы крестьяне получили в пользование по уставным грамотам 168317 десятин и приобрели в собственность 202208 десятин. На 1.I 1868 г. крестьян-собственников было 61,25%, оброчных 37, а издельных - лишь 1,75%1.
1 ("Памятная книжка ОВД", 1869. Изд. Донского статистического комитета, Новочеркасск, 1869)
Заслуживает внимания и тот факт, что на Дону было оформлено только 76 сделок на получение дарственных наделов, по которым в 1866 г. 9784 крестьянина получили 10027 десятин земли. Таким образом, из всех крестьян, числившихся по 10-й ревизии, воспользовались дарственным наделом лишь около 7%1.
1 ("Материалы для географии и статистики России", стр. 251; ЦГВИА, ф. 1, д. 27677, л. 101; ДВВ, 1867, 18 марта)
Следовательно, донское крестьянство, имея возможность арендовать войсковые и станичные земли и включившись в товарное сельскохозяйственное производство, старалось как можно быстрее отделаться от помещиков, даже дарственные наделы, особенно в первое время после реформы, они брали неохотно.
Это было еще одной особенностью капиталистического развития Дона в отличие от типично крепостнических губерний России, где барщина была чрезвычайно живуча.
Выкупная операция проходила довольно быстро. Начавшись в октябре 1862 г., она приобрела особенный размах с весны 1863-го. К августу 1864 г. было рассмотрено уже 220 выкупных сделок. Выкуп осуществлялся плавным образом через местный Приказ общественного призрения и Московскую сохранную казну. С пособием правительства выкупилось 36307 душ, а без пособия - 5408.
На 1 июня 1868 г. было утверждено уже 338 выкупных сделок1. По количеству сделок на первом месте стоял Миусский округ, за ним следовали Хоперский, Донецкий, 1-й Донской, Усть-Медведицкий, Черкасский, 2-й Донской. Интересно, что почти все сделки (за исключением двух-трех) в Миусском округе состоялись по желанию крестьян, а в Хоперском - все по требованию владельцев на основании 35-й статьи Положения о выкупе без крестьянского согласия2.
1 (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 34, д. 75, л. 6)
2 (ДВВ, 1864, 17 ноября)
Это объясняется тем, что собственниками становились прежде всего зажиточные крестьяне, которые в условиях Миусского округа, расположенного близ Таганрога и Азовского моря, особенно тяготились зависимостью от помещиков, так как сами уже участвовали в торговле хлебом, в том числе и в экспорте его. В Хоперском же округе зажиточные крестьяне имели меньше возможностей заниматься торговлей, промыслами и т. п., поэтому они не могли так быстро изменить свое экономическое положение.
К 1868 г. донские крестьяне приобрели у владельцев и получили в дар 202208 десятин, из них 152032,5 десятины с пособием от правительства1.
1 (ЦГВИА, ф 1, д. 27677, л. 101, ф. 4 л., оп. 34, д. 75, лл. 5, 6)
В Миусском, этом "крестьянском" округе количество земли, приобретенной крестьянами в собственность, превышало уже количество надельной в 4 раза. К 1878 г. картина становится еще более выразительной. Как видно из доклада областной войска Донского сельской управы очередному Областному земскому собранию 1877 г., количество временнообязанных крестьян на Дону продолжало быстро уменьшаться, а крестьян-собственников - расти. Так, если в 1868 г. последних было 72562 чел., т. е. около 50% всего крестьянского населения, то к 1878 г. их число возросло уже до 99452 чел. (табл. 1), т. е. составило 69% крестьян, зарегистрированных 10-й ревизией1.
1 (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 45, д 18, лл. 2, 8)
Таблица 1. Общее состояние крестьянского дела на Дону в 1878 г.
Число помещиков, у которых еще работали временнообязанные крестьяне, уменьшилось за 10 лет с 2904 до 391 чел., а число зависимых от них крестьян - со 143213 до 17578 чел., т. е. в первом случае - в 7,4, во втором - в 8 с лишним раз.
Таким образом, к концу 70-х годов сфера распространения крепостнических отношений на Дону резко сократилась.
28.XII 1881 г. Государственный совет утвердил "Положение о выкупе наделов крестьян, остающихся в обязательном отношении к помещикам", которое распространялось на 37 губерний Европейской России, в том числе и на область войска Донского. В нем говорилось: "Остающиеся еще и си их губерниях в обязательных отношениях к помещикам бывшие помещичьи крестьяне переводятся с оброчной (или издельной) в пользу помещиков повинностей на выкупные платежи и причисляются к разряду крестьян-собственников сроком с 1-го января 1883 года"1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 3557, л. 5)
Если еще в начале XX в. во многих губерниях преобладали отработки, то на Дону они были сведены до минимума и касались в большинстве случаев хозяйств бедняков. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что в 80-е годы в выкупной операция участвовали уже только крестьяне-бедняки и разоряющиеся середняки. Так, например, в 1881 г. в 1-м Донском округе переводилось на выкуп Сальско-Балабинское общество, в нем насчитывалось 20 душ, на которые приходилось всего 5 лошадей, 35 голов рогатого скота, 60 овец. Во 2-м Донском округе переводилось на выкуп Петрово-Куртлакское общество (263 души), имевшее 150 лошадей, 1500 овец; оно арендовало 1476 десятин войсковой земли и имело долгов 2152 руб., т. е. около 8 руб. на душу, или 24 - 25 руб. на двор. Ни в одном крестьянском обществе, не сумевшем выкупить наделы к 1881 г., не было полной плуговой запряжки рабочего скота. Примерно такое же положение сложилось и в других округах.
Процесс выкупа имел на Дону и еще одну особенность. Выкупная операция происходила главным образом с пособием от правительства. Так, на 1.IX 1865 г. 94% всей выкупленной земли было приобретено с пособием от правительства, а на 1.I 1867 г. - 96%1. В дальнейшем это соотношение остается в тех же пределах.
1 (ЦГВИА, ф. 1, д. 27677, лл. 99 - 101 (подсчет); ДВВ, 1867, 18 марта)
Таким образом, большая часть донского крестьянства, стремясь освободиться от крепостнической зависимости, не обладала достаточными средствами, чтобы сразу или в течение короткого времени выкупить свою землю и повинности. Об этом свидетельствуют также огромные недоимки вообще и по выкупным платежам в частности, взыскания которых с крестьян продолжалось вплоть до XX в.
Рост недоимок на Дону после реформы 1861 г. объяснялся большими размерами отрезков и уменьшением доходности крестьянского хозяйства. Так, один из членов Областного по крестьянским делам присутствия М. Краснов писал в 1867 г. о положении крестьян: "Наружный вид поселений и недоимки, на крестьянах лежащие, заставляют думать, что они не стали богаче со дня своего освобождения"1.
1 (ДВВ, 1867. 27 мая)
Многие крестьяне, выкупив надел и повинности, освободившись от власти помещика, немедленно почувствовали, что "свобода" им ничего не дала, что выплачивать ссуду, полученную от правительства, и процент на нее могут далеко не все. Уже к 70-м годам многие крестьяне вынуждены были продавать часть своего имущества, чтобы внести очередной взнос по выкупной операции. 24.IV 1872 г. мировой посредник Усть-Медведицкого округа Попов писал по этому поводу в Областное по крестьянским делам присутствие: "Некоторые из временно-обязанных крестьян и крестьян-собственников, обязанных взносом выкупных платежей, продают усадьбы свои посторонним людям и сами после того, мало по малу, впадают в тяжкую бедность и делаются несостоятельными к платежу денежных повинностей то разным сборам"1. Мировой посредник 1-го участка Донецкого округа доносил 8.VI 1871 г., что "при личном побуждении на сельском сходе крестьян собственников поселка Титовского уплатить недоимки по выкупным платежам и др. повинностям они отвечали, что многие из крестьян обеднели и не могут совершенно вносить оных"2.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 1430, л. 18)
2 (Там же, д. 1244, л. 146)
На 1.IV 1873 г. общая сумма недоимок по выкупным платежам по области, согласно сведениям Донской казенной палаты, составляла 459953 руб. Казенная палата в своем отношении наказному атаману указывала, что эта сумма недоимок слишком значительна1.
1 (Там же, д. 1255, л. 80)
Однако недоимки крестьян продолжали расти и в дальнейшем. За крестьянским обществом сл. Большинской Донецкого округа к 1881 г. числилось недоимок 48689 руб. 52 коп. Эта сумма накопилась с момента выкупа (1.VIII 1866 г.), т. е. в течение 14 лет1. Например, в пос. Перфильевском Усть-Медведицкого округа "недоимка равняется восьми годовым окладам, следовательно, в течение 10 лет крестьянами внесено всего два оклада, т. е. средним числом около 1/5 оного в год", - так писал 22.VIII 1880 г. министр финансов военному министру2. Можно привести еще целый ряд подобных фактов.
1 (Там же, д. 2840, лл. 4, 114)
2 (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 46, д. 11, л. 80)
Если при выкупе крестьян заставили платить за землю значительно больше ее действительной стоимости, то при наделении их землей дворяне вели себя еще беззастенчивее. Система отрезков, чересполосица, предоставление крестьянам плохой, а зачастую совершенно негодной земли, лишение права рыбной ловли, добычи соли, охоты и т. п. привели к тому, что крестьянское хозяйство на Дону было поставлено в значительно худшие условия, чем до "освобождения".
Известно, что отрезки крестьянской земли в юго-восточной части черноземной полосы были особенно велики, иногда свыше 25 - 30%. Анализ различных документов, в том числе грамот, введенных в Донской области, вполне подтверждает это. Основываясь на сведениях, частично имеющихся в уставных грамотах и на материалах Донского комитета по подготовке реформы, обобщенных действительным членом Областного статистического комитета А. А. Карасевым, можно определить тот минимум земельного фонда, которым владели донские крестьяне до реформы. По Положению 1835 г. крестьянский надел равнялся 3 - 4,5 десятины, а в среднем он был 3,75 десятины на душу1.
1 (ТОВДОК, вып. 1. Новочеркасск, 1867, стр. 84, 104)
По данным 10-й ревизии 1858 г., на Дону было 143682 помещичьих крестьянина, следовательно, на них приходилось свыше 538 тыс. десятин земли. На основании различных, сопоставленных друг с другом данных1 можно установить, что к 1 января 1869 г. крестьяне получили 370525 десятин земли. Таким образом, донские крестьяне в результате реформы потеряли 168 тыс. десятин, или свыше 31% земли. Эта цифра, безусловно, минимальная.
1 (ЦГВИА, ф. 4 л., оп. 34, д. 75, л. 5; Е. В. Савельев. Крестьянский вопрос на Дону в связи с казачьим. Новочеркасск, 1917, стр. 39)
Уставные грамоты по области войска Донского дают массу примеров резкого уменьшения крестьянских наделов после реформы. В них иногда даже встречаются фразы, свидетельствующие, что крестьяне до реформы землей "пользовались без ограничения"1, "по местному обычаю отвода не имели"2, или "имели земли много, но сколько, точно неизвестно", и т. д.3. Но это наблюдалось далеко не везде. Основная масса крестьян и до реформы имела от 3 до 5 десятин земли на душу.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 232, лл. 63, 67, 70)
2 (Там же, д. 231, лл. 145, 221)
3 (Там же, д. 233, лл. 42, 359)
В несколько особом положении находился Миусский округ, где до реформы преобладали мизерные наделы. Поэтому из взятых для примера наиболее характерных 50 имений в 32 указной надел был выше дореформенного, в 11 он был почти равен ему, а в 7 имениях был "без ограничения"1.
1 (Там же, д. 234)
Если разделить помещичьи имения по группам в соответствии с их размерами и учесть различия крестьянского землевладения по округам, можно заметить, что в Миусском округе более всего было отнято земли в имениях среднепоместной группы, здесь у крестьян часто отбирали до 50% их прежнего надела.
По-иному обстояло дело в латифундиях. Там указной надел часто был больше дореформенного. Так, например, в 14 из 32 крупнейших и наиболее характерных имений крестьяне по указу получили земли больше, чем имели до 1861 г.; в 10 имениях надел был менее значительным, а в остальных он был меньше дореформенного на 10 - 15%.
По мелкопоместным имениям указной надел, как правило, или соответствовал дореформенному, или превышал его1, но это объясняется не "либерализмом" миусских помещиков, а тем, что они, производя хлеб главным образом на экспорт, еще до реформы особенно жестоко эксплуатировали крестьян, установив им мизерные наделы.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 231 (подсчет))
Иное положение сложилось в Донецком - втором по счету "крестьянском" округе. Здесь из 84 имений, взятых для примера, только в двух указанных надел превышал дореформенный и в ном был ему равен. В 81 имении дореформенный надел был уменьшен очень сильно. Так, по группе латифундий средний надел в двух случаях был уменьшен в 5 раз, в двух - в 1,5 раза; по поместьям средней группы (43 имения) надел сократился в двух случаях в 1 - 1,5 раза, в восьми - в 2 - 3, в трех - в 4, в пяти - в 11 - 25 раз и т. д.
В 27 мелкопоместных имениях надел уменьшился в 1,5 - 2, а в иных случаях в 6 - 7 раз1.
1 (ТАРО, ф. 213, оп. 1, д. 229 (подсчет))
Такое резкое сокращение надела в этом округе объясняется тем, что до реформы донецкие помещики мало интересовались товарностью хозяйства, зато в 60-е годы они по примеру миусских помещиков стали энергично развивать торговлю хлебом.
В пяти так называемых "казачьих" округах крестьянский надел был уменьшен повсеместно. Мы проанализировали обстановку в 46 имениях Усть-Медведицкого, 2-го Донского и Хоперского округов (здесь крестьян было больше). В каждом из этих имений крестьянский надел резко уменьшился в результате реформы.
О том, как беззастенчиво грабили донских крестьян помещики во время реформы, свидетельствуют данные табл. 2.
Таблица 2. Изменение крестьянских наделов на Дону в результате реформы 1861 г.
2 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 229 (подсчет по уставным грамотам Донецкого округа))
3 (Там же, д. 231 (подсчет по уставным грамотам Миусского округа))
4 (Там же, д. 229 (подсчет по уставным грамотам 2-го Донского округа))
Положение крестьян ухудшилось еще более в результате переселения после реформы части их из станичных юртов, где они могли арендовать казачьи земли, на новые места. Не случайно А. Карасев писал: "Крестьяне, живущие теперь в станичных юртах, не могут себе вообразить и, разумеется, не верят, что скоро им нарежут на душу от 3-х до 4,5 десятин"1. Кроме того, "по случаю "освобождения", крестьянские земли отмежевывали от помещичьих так, что крестьяне переселялись "на песочек", а помещичьи земли клинком вгонялись в крестьянские, чтобы легче было благородным дворянам кабалить крестьян..."2. Стремление посадить крестьян "на песочек" было характерно и для донских дворян. Протоколы Областного по крестьянским делам присутствия заполнены разбором крестьянских жалоб на помещиков, воспользовавшихся реформой, чтобы избавиться от негодной земли и навязать ее за высокую цену крестьянам. Вот некоторые факты.
1 (А. Карасев. Донские крестьяне. ТОВДОК, вып. 1, 1867, стр. 103)
2 (В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 95)
Временнообязанный крестьянин помещика Черногубова (2-й Донской округ) жаловался наказному атаману: "Помещик нам дает действительно ту землю, которая не только к хлебопашеству, но даже к сенокошению неудобна, из чего невозможно выгадать каждому человеку копны сена. От этой земли в виду того, что она неудобна, общество отказалось, и мы остались без всего, потому что всю удобную землю помещик наш обратил в свою собственность"1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 213, л. 1)
Крестьянское общество пос. Половско-Иловайского Донецкого округа, состоявшее из 409 душ, писало мировому съезду и Областному присутствию, что помещик О. И. Иловайский отвел им надел вдали от их усадеб и к тому же за рекой, поэтому их "скот и птица поневоле должна ходить через земли помещика. А это ведет к разорению крестьян вследствие почти ежедневных штрафов за каждого вышедшего со двора гуся, свинью и корову, и они вынуждены отказаться от своих жилищ и земли, кровно ими заработанной, и поселиться где-нибудь в другом месте"1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 1563, л. 2)
Крестьян помещика Колпакова из пос. Кундрюченского переселили в Миусский округ, на новые земли, которые, по свидетельству крестьян, представляли собой "мелкий щебень и синий камень, только в некоторых местах покрытый тонким слоем земли, и были изрезаны глинистыми балками, оврагами и солончаками"1.
1 (ДВВ, 1862. 6 декабря)
В декабре 1862 г. крестьяне Донецкого округа жаловались мировому посреднику и мировому съезду, что в числе надельной земли помещики отводят им солончаки, "неспособные ни к пашне, ни к сенокосу". Они отказывались принимать солончаки за удобную землю, хотя владелец требовал этого на основании выданного ему межевой комиссией специального плана дачи1.
1 (ГАРО, ф. 213, л. 10 об.)
Мировой съезд поставил этот вопрос перед Областным присутствием, информируя его попутно о том, что "подобные случаи... встречаются в каждом мировом участке"1. После обсуждения этого конфликта между крестьянами и помещиком Областное присутствие постановило: "Нет никакого основания входить в исследование насчет недоброкачественности земли, признанной удобной, и просить о перемежевании, тем более что желания в этом отношении многосторонни, и едва ли ограничены, и если изъявить согласие на удовлетворение их, в таком случае необходимо постоянно делать новое обмежевывание"2.
1 (Там же, лл. 10 - 11)
2 (ГАРО, ф. 213, д. 213, л. 238)
В 1872 г. мировой посредник 2-го Донского округа вынужден был заявить о "будущей несостоятельности некоторых крестьянских волостей в отправлении ими лежащих на них повинностей, в особенности по выкупной операции, вследствие недоброкачественности назначенных им наделов"1. Встревоженное этим, Главное управление иррегулярных войск в том же году проверило планы наделов. Оказалось, что характеристика надельной земли, означенной в планах, часто не соответствовала действительности (табл. 3). Обнаружился прямой обман крестьян межевыми комиссиями и помещиками, которые неудобные земли на плане обозначали как удобные.
1 (ЦГВИА, ф. 1, д. 31626, лл. 391, 433)
Таблица 3. Качество земли по планам 1861 г. и фактическое
Примечание. Несовпадение итогов по слободам объясняется изменением площадей надельной земли по обществам за 10 лет и неточностью учета в межевых комиссиях.
В результате проверки Главное управление иррегулярных войск вынуждено было признать, что "в крестьянский надел поступают земли иногда не вполне удобные"1.
1 (ЦГВИА, ф. 1, д. 31626, л. 398)
Таково было "освобождение" крестьян.
Большой интерес для выяснения существа реформы представляют уставные грамоты. Для примера приведем грамоту для сл. Большинской Донецкого округа, введенную на Дону одной из первых. Интересно, что вскоре в этой слободе начались крестьянские волнения, продолжавшиеся там до конца XIX в.
Наследники Н. С. Ефремова - помещики одной из частей этой слободы записали в грамоте следующие условия:
1. В слободе 1413 крестьянских душ, из которых 106 отказались от надела по статье 8 Местного положения. Причитается земли по 31/2 десятины на душу, всего 4560 десятин.
2. Количество земли, находившейся в пользовании у крестьян до 19.11 1861 г., определить невозможно, так как земля обмежевана владельцем лишь в 1861 г. До этого времени владельцы и крестьяне пользовались ею сообща при ежегодной перемене не только места, но и количества пахотной и сенокосной земли, но примерно до 6 тыс. десятин.
3. "Крестьянские зимовники, находящиеся вне черты крестьянского надела, посреди господских земель, крестьяне должны перенести в течение года на отведенный им надел".
4. "Ближние два водопоя, находящиеся против господского двора, остаются в пользовании владельцев", а крестьянам отводится отдаленный водопой на реке.
5. "Ярмарочная и две церковных площади, рыбные ловли в озерах остаются в непосредственном пользовании владельцев, рыбная ловля на реке Большой, вышедшая в крестьянский надел, должна быть в общем пользовании владельцев и крестьян".
6. "За предоставленную в постоянное пользование крестьянам землю в 3 дес. 1200 сажен на душу на осн. 9 статьи Дополнительных правил о крестьянах, в войске Донском - причитается оброка с каждого душевого надела 8 рублей серебром. Рабочих дней за предоставленную для крестьян землю по ст. II Доп. Правил причитается 36 мужских и 27 женских дня - всего 63 дня".
7. "Срок перехода на оброк не определяется, но он возможен 1-го апреля и 1-го сентября каждого года".
8. "За исправное несение повинностей отвечает все общество"1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 233, лл. 50, 51)
В протоколе Присутствия при утверждении этой грамоты было записано: "Настоящая грамота представлена крестьянам, но они без всякой причины подписать оную отказались", а в протоколе Присутствия от 9.III 1863 г. говорилось, что "129 семейств этой части слободы, в количестве 442 души выкупили без содействия правительства свои земельные наделы, поэтому их общий надел уменьшен на 1547 дес."1.
1 (Там же, л. 52)
Не менее интересна и уставная грамота в поместье Д. А. Мартынова в слободе Голодаевка-Мартыновка Миусского округа. В ней отразились некоторые особенности этого округа, близкого к Таганрогу.
В грамоте говорилось, что в поместье Мартынова до 1861 г. была 731 крестьянская душа, 140 из них отказались от надела на основании 8 статьи Местного положения. Определенного надела до 1861 г. крестьяне не имели, а пользовались по отводу владельца ежегодно примерно 2050 десятинами, т. е. на душу в среднем приходилось около 3 десятин.
Далее сказано, что причитается крестьянам земли по Положению по 3,5 десятины на душу, а всего 2068 десятин. Усадьбу крестьянина И. Ф. Голубова (2 двора), 1484 кв. саженей, как проданную ему землю, исключить из общего крестьянского надела, выгоны предоставить крестьянам. Ярмарки на территории имения остаются у владельца с предоставлением права крестьянам производить торговлю сельскохозяйственными продуктами и изделиями свободно. Рыбная ловля и охота дозволяются крестьянам только в границах их надела.
Оброк установлен в 9 руб. серебром, так как хозяйство крестьян не ограничивается земледелием. Дополнительные доходы крестьяне получали от торговли, промыслов, от проезда рабочих, фурщиков, от отдачи домов в наем и т. д. Было установлено рабочих дней мужских и женских - 63 в год, срок перехода с барщины на оброк - 1 сентября каждого года.
В уставной грамоте и акте оговорено: "Так как крестьяне сл. Мартыновки не объявили согласия ни на какие условия, то владелец оставляет их на надельной повинности"1. Таким образом, в этом отразились характерные моменты: 1) близость слободы к Ростову и Таганрогу, значительное развитие капиталистических отношений еще до реформы; 2) стремление крестьян ввиду этого порвать сразу с помещиком, откуда обычное на Дону утверждение грамот без согласия крестьян; 3) стремление помещика любыми мерами удержать в своем хозяйстве рабочие руки.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 231, л. 66)
Наделы крестьян явно не соответствовали размерам их повинностей, которые были не под силу большинству крестьянства. Даже Дурново в конфиденциальном отчете царю 6 июня 1861 г. вынужден был предупредить, что "при введении в действие уставных грамот крестьяне увидят, что они хотя и получили новые права, в особенности личные, но их быт в материальном отношении почти не улучшился. Повинность 36 дней мужских и 27 дней женских равняется почти тем повинностям, которые они несли до настоящего времени, поэтому крестьяне войдут на оброк, но и при этой перемене быт их не улучшится. Оброк, положенный для здешнего края, весьма значителен по сравнению с назначенным душевым наделом"1.
1 (ЦГИАЛ, ф. "Главный комитет по устройству сельского состояния", оп. XV. д. 129, л. 39)
Как уже упоминалось, из 1294 уставных грамот, введенных на Дону, крестьяне подписали лишь 586. Остальные грамоты были введены без подписи крестьян с оговоркой, что "крестьяне законных оснований к отказу от подписания грамоты не представили"1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1. д. 233, л. 52)
Это сопротивление введению уставных грамот следует рассматривать как начало того широкого крестьянского движения на Дону против помещиков, которое, за редкими исключениями, охватило в 60-х годах все крестьянское население области.
Крестьяне отказывались подписывать грамоты, ссылаясь то на "непонимание" вопроса, то на свою неграмотность, чаще же они без всякой мотивировки решительно давали понять, что преподнесенная им "воля" их не устраивает и они ждут "другой воли". Многие крестьяне рассчитывали при этом на 1863 год - год окончания двухлетнего переходного периода.
Мировой посредник 2-го участка 2-го Донского округа писал в 1862 г. Областному присутствию об отношении крестьян к переходу на оброк. "Ни одно крестьянское общество до сего времени с издельной повинности на оброк не поступило, причины этого суть таковы: временно обязанные крестьяне в настоящую пору находятся в величайших недоразумениях и недоверии и на чем бы остановиться определенно оказать не могут"1. Крестьяне явно ожидали "новых законов", "новой воли".
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 4, л. 41)
Мировой посредник 6-го участка Донецкого округа сообщал 9.VI 1862 г., что нежелание крестьян подписывать уставные грамоты и переходить на оброк объясняется не привязанностью к барщине, а "ложными народными толками, несбыточным ожиданием крестьянами неосуществимой другой, а не той свободы, которая дана им 19-го февраля 1861 года"1.
1 (Там же, д. 210, л. 9)
Мировой посредник 6-ш участка Усть-Медведицкого округа докладывал властям, что, кроме нескольких одиночек, крестьяне отказались перейти на оброк, так как были убеждены, "что с 19 февраля будущего 1863 года последуют им новые льготы"1.
1 (Там же, л. 18)
Председатель Областного присутствия, подводя итог донесениям с мест, 3.VII 1862 г. писал военному министру: "Крестьяне решительно отказываются от подписи уставных грамот и актов". "Из 10540 душ временно обязанных крестьян по имениям, по которым уже утверждены и введены в действие уставные грамоты, - сообщал далее он, - оброчных крестьян только 2875 душ, из числа которых 408 душ и до введения уставных грамот состояло на оброке, что число крестьян, перешедших на оброк в настоящее время, 4.VII 1862 г., составляет только часть перешедших на новый порядок"1. Причиной этого была "непонятная боязнь крестьян предпринять что-либо".
1 (Там же, л. 14)
В докладной указывалось, что к 7.VII 1862 г. перешло на оброк: в Донецком округе 1771 душа, в Черкасском 327, в Миусском 86, в остальных округах никто не перешел на оброк1.
1 (Там же)
Эти факты свидетельствуют о том, что крестьяне хорошо поняли антинародный характер реформы 1861 г. и именно поэтому, а вовсе не в результате "бессмысленной тупости и равнодушия", как часто писали помещики и войсковые чиновники, отрицательно относились к установлению новых порядков на Дону. Но как только крестьяне убедились, что никакой "новой воли" не дождутся, они массами стали уходить из-под влияния помещиков. Бросая полученные наделы, крестьяне убегали в другие области, поступали работать на шахты и заводы и даже записывались в сословие казаков.
Положение крестьян ухудшилось еще больше после решения Главного комитета от 14.III 1863 г. о переселении значительного числа крестьян из юртовых владений на новые места, отводимые помещиками1. Выселение крестьян из юртов началось еще до 1863 г. Оно возбудило опасение даже у Дурново, внимательно следившего за настроением донского крестьянства. Еще 6.VI 1861 г. он доносил царю: "Крестьяне получат душевой надел по новому положению, который составит едва-ли четверть того количества земли, которым они пользовались прежде"2. Дурново писал, что из этих юртовых земель назначено к переселению 20000 душ помещичьих крестьян3.
1 (ЦГИАЛ, ф. "Земский отдел Министерства Внутренних дел", оп. 1. д. 213, л. 69)
2 (ЦГИАЛ, ф. 1, д. 25778, л. 14)
3 (Там же, л. 6)
Переселение такой значительной массы крестьян, иногда за 400 - 500 км от прежнего жилья, неизбежно должно было повлечь массовое разорение крестьянских хозяйств. И все же часть крестьян насильственным образом была переселена. Однако в дальнейшем сопротивление крестьян политике переселения приняло такие размеры, что Главный комитет был вынужден принять 5.VII 1865 г. решение оставить крестьян на прежних местах, но при условии, если "в смежности с юртом есть запасная земля, из которого юрт пополняет свои паи"1.
1 (ЦГИАЛ, ф. 1291, оп. 1, д. 213, л. 113)
О том, к каким последствиям приводило переселение крестьян, свидетельствуют такие факты. В 1871 г. временнообязанные крестьяне (81 душа) помещика Колпакова получили от него "в дар" по одной десятине на душу, но с условием переселения их в Миусский округ. Однако крестьяне отказались принять этот "дар" взамен законных наделов и просили дать им надел в тех местах, где они живут (поселок Гавриловский Новочеркасского юрта). Когда в этом им было отказано, то, несмотря на настояние властей, переселиться согласилось только 5 семей, а 76 семей отдали свой "дар" односельчанам, остались безземельными и взяли увольнительные. Из них 60 душ приписались к Донецкому округу1. Крестьяне помещицы Петровой (Миусский округ) жаловались в Областное присутствие в сентябре 1863 г., что "муж помещицы, купец Петров и его уполномоченный опекун Захаров угнетают их работами, довели до крайнего разорения, так что они лишились скота и другого имущества и пришли в совершенную бедность. Теперь опекун принуждает их переселиться на вновь назначенную для поселения землю того же округа по левую сторону реки Сал, совершенно неспособную (негодную. - И. Х.) для сельского хозяйства, ввиду глинистой почвы, и принуждает брать душевой надел с платежом за это денег..." Присутствие не поддержало крестьян2.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 1244, лл. 150, 151)
2 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 556, л. 323)
От крестьян поступали многочисленные просьбы разрешить им покинуть Дон. Мировой посредник Усть-Медведицкого округа направил в Присутствие список крестьян сл. Ореховой, намеренно получивших в дар по 1/4 надела, чтобы после этого уехать на Кубань. В этом списке большинство составляли бедняки и середняки. 35 душ крестьян поселка Гнутово (Миусский округ) в свое время тоже получили в дар по 1/4 надела и, жалуясь на малоземелье, просили разрешения переселиться в Екатеринославскую губернию, в Мариупольский уезд, где, по их словам, выделялись казенные земли под поселение малоземельных крестьян...1 Главной причиной многочисленных просьб подобного рода было усилившееся после 1861 г. разорение крестьян.
1 (Там же, д. 4880, л. 55)
Естественно, что в этих условиях крестьянская беднота и начинавшее разоряться середнячество стремились уйти с Дона в поисках "новой воли", не останавливаясь перед тем, чтобы бросить полученную по реформе землю и остатки своего имущества.
Бегство крестьян вскоре приняло такие размеры, что Областное правление в 1872 г. в нарушение Положения от 19.II 1861 г. вынесло специальное постановление о том, "чтобы крестьяне отнюдь не были допускаемы до продажи имущества, пока не получат окончательного права на выход их из общества и приписку к другому обществу"1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 1430, л. 238)
Таким образом, крестьянская реформа 1861 г. была грандиозным и чудовищным обманом и ограблением крестьян. Следствием ее было дальнейшее ухудшение их положения. Однако реформа объективно способствовала подрыву феодальных отношений на Дону. Вопреки сопротивлению помещиков, капитализм на Дону получил возможность развиваться более быстро, чем раньше, "поскольку крестьянин вырывался из-под власти крепостника, постольку он становился под власть денег, попадал в условия товарного производства, оказывался в зависимости от нарождавшегося капитала"1.
1 (В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 95)
Реформа 1861 г. повлияла и на казачество, хотя непосредственно его и не касалась. Грань между казачеством и крестьянством стала быстрее стираться. Это обстоятельство имело серьезные экономические последствия. Крестьянское кулачество и зажиточные середняки получили дополнительную возможность расширения своего хозяйства, арендуя станичные и войсковые земли. Крестьяне- кулаки, особенно проживавшие в среде казаков или по соседству с ними, стали сближаться в экономическом и политическом отношении с кулаками из казаков.
Таким образом, реформа косвенно усилила подрыв казачьих общинных порядков, облегчила и в среде казачества развитие капитализма со всеми его политическими последствиями.
В. И. Ленин говорил; "...чем свободнее крестьянство, чем меньше давят на него остатки крепостного права (на юге, напр., есть все эти благоприятные условия), наконец, чем лучше в общем и целом обеспечено крестьянство землей, тем сильнее разложение крестьянства, тем быстрее идет образование класса сельских предпринимателей-фермеров"1.
1 (В. И. Ленин. Соч., т. 15, стр. 118)
Как же было обеспечено землей донское крестьянство в первые десятилетия после реформы 1861 г.? В отношении надельной земли положение его мало чем отличалось от положения общерусского крестьянства, поэтому большинство крестьян, попав в кабалу к кулакам, продолжало терять свою землю. Кулачество же и значительная часть середняков имели возможность арендовать станичную землю, а с 1883 г. - покупать при помощи Крестьянского поземельного банка земли разорявшихся дворян, поэтому они не так остро ощущали последствия реформы, как основная масса крестьян. В связи с этим большое количество донских крестьян, как уже говорилось в 1-й главе, отказывалось от наделов, предоставляемых им по реформе. Это особенно резко проявилось там, где цена на землю была наиболее низкой - в степных местностях Черкасского, 1-го и 2-го Донских округов, в юртовых имениях Усть-Медведицкого и Донецкого округов. По словам Карасева, "вместо того, чтоб платить за надел 8 рублей серебром, т. е. за десятину около 2 рублей с души, крестьянину было выгоднее получить землю из станичного юрта в размере достаточном для его пропитания, за какое-нибудь полуведро водки, или просто даром по сватовству или кумовству с соседями-станичниками, или в степи, на свободных войсковых землях, у арендатора за ничтожную плату или услугу. Поэтому весьма ясно, почему в вышеозначенных местностях крестьяне бежали от земли, а помещики старались удержать их всеми мерами, имея в виду получить в год 20 рублей оброка за десятину тогда, когда эта десятина, судя по ее плодородию и отдаленности от рынков сбыта едва ли стоит 2 рубля в продаже, а если в юрте, то и вовсе ничего не стоит"1.
1 (ТОВДСК, вып. 1, 1867, стр. 113)
Обманутые во время реформы крестьяне или еще "ждали" земли, или просто бежали от своих бывших господ. Положение их было очень тяжелым, что особенно ярко проявлялось в систематическом накоплении различного рода долгов. Не случайно взыскание оброчных и выкупных недоимок было для Областного правления всего пореформенного периода одной из главных забот. Войсковой наказной атаман не раз получал выговоры непосредственно от царя за слабую активность в деле взыскания недоимок. Как известно, по статьям 264, 269 Местного положения крестьянский надел за недоимки подлежал отобранию в пользу помещика, что приводило к массовому обезземеливанию.
Невозможность взыскания недоимок и забота о помещиках сыграли важную роль в принятии правительством закона о прекращении с 1.I 1883 г. обязательных отношений всех крестьян с помещиками и о выдаче помещикам ссуд от правительства за крестьянские наделы1. Но это не значило, что прежние недоимки снимались с крестьян.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 3787, л. 70)
Как видно из протокола Областного присутствия от 21.VII 1883 г., помещик И. Суржин (Черкасский округ) просил отобрать у крестьян наделы за неуплату ими оброчных денег. Присутствие удовлетворило просьбу помещика и дало указание всем окружным присутствиям поступать в подобных случаях так же. По этому делу особый интерес представляет собой заявление поверенного лица помещика: "За неплатеж крестьянами поселков Б. Федоровского, Платова, Табужункова... оброчных денег было описано их имущество, но из него можно было назначить к продаже только одного вола", поскольку остальное имущество не представляло собой никакой ценности и было крайне необходимым в хозяйстве"1. Это лишний раз показывает, какую нужду испытывали крестьяне после реформы.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 3787. л. 69)
О тяжелом положении крестьян и их обезземеливании после реформы свидетельствует прошение крестьян слободы Бузиновка (2-й Донской округ), поданное министру внутренних дел. В прошении говорилось: "Земля, предоставленная нам помещиками в душевой надел, состоит из солончаков и глины, не только неудобна для хлебопашества, но даже и для попаса скота, т. к. с 1-го июня совершенно выгорает, за исключением балок и вершин оных. Существовать нам на этих наделах с семействами совершенно невозможно, так что мы вынуждены покупать в окрестных землях войсковые свободные участки в большом количестве десятин и из этого количества выбирать по вершинам балок пахотную землю и тем снискать себе пропитание. Надел же нам не приносит никакой пользы, а между тем оброк с нас помещик взыскивает и по настоящее время, от чего мы пришли в крайнюю бедность и совершенное разорение и не в силах не только платить помещику денежную повинность, но и пропитать свои семейства"1.
1 (Там же, д. 3052, лл. 3, 6, 22)
Вот почему стремление крестьян арендовать казачьи земли усилилось. После 1861 г. арендовали войсковую и станичную землю все крестьяне, но она была действительно капиталистической арендой только для кулаков. Справедливо замечал А. Греков, что "все богатеи областной деревни - из крупных арендаторов"1.
1 (СОВДСК, вып. 2, Новочеркасск, 1901, стр. 15)
Что же касается бедноты, то для нее аренда была горькой необходимостью и приводила к прямой зависимости от помещика и кулака, если крестьяне арендовали землю у них, и к долговой кабале, если они имели дело с войсковой или станичной землей. Штрафы за невзнос арендной платы, отобрание у задолжников арендованной ими земли были обычным явлением на Дону.
Как сообщал А. Греков, на Дону наиболее распространенным видом крестьянской аренды была единоличная аренда, характерная для состоятельных крестьян. "Аристократия" деревни имеет всегда возможность арендовать за деньги и засевать такую площадь земли, которая, "включая в себя т. н. экономистами "пищевую" площадь, оставляет место еще и площади чисто коммерческой, рыночной, т. е. той, какую только в силах обработать земледелец, имея в виду рынок. Площадь этого рода, по условиям нашего экстенсивного земледелия, может быть доведена до пределов, при которых крестьянин прибегает даже к наемным рабочим"1.
1 (СОВДСК, вып. 2. Новочеркасск, 1901, стр. 18 - 20)
Вторым видом аренды была артельная, или "компанейская", наиболее популярная у бедноты и середняков основных крестьянских округов - Миусского и Донецкого. Эта форма аренды предусматривала раздел арендованной земли между крестьянами целого общества по числу наличных душ, а затем установление ежегодного способа пользования этой землей: севооборот, распределение угодий, количество скота на выпас, размер сенокоса и т. п.
Такая аренда далеко не всегда улучшала положение бедноты и середняков. Напротив, следствием ее было накопление дополнительных недоимок. Насколько велики были последние, можно судить по тому, что войсковое Областное правление 12.X 1883 г. специально разбирало вопрос, как быть ввиду "непоступления от большого числа откупщиков войсковой земли арендных денег"1. Правление принуждено было записать в решении, "что отобрание значительного количества участков за неплатеж и предложение их к торгам, на которых должно было отдаваться в откуп много земли, может иметь последствием понижение на торгах арендной платы"2, и поэтому нежелательно. Военный министр утвердил это решение, но предложил предупредить арендаторов о последствиях затяжки уплаты арендных сумм.
1 (ГАРО, ф. 301, оп. .11, д. 98, лл. 3, 5)
2 (Там же, л. 59)
К октябрю 1885 г. среди крестьян - арендаторов войсковой земли, не внесших арендную плату, было 335 персональных домохозяев и 88 крестьянских обществ, каждое из которых представляло собой поселок или слободу и насчитывало до 100 хозяев. Наибольшее число неплательщиков приходилось на Донецкий округ - 58%, среди которых было 78,7% отдельных крестьян и 21,8 крестьянских обществ1. Наименьшее число неплательщиков-крестьян приходилось на Хоперский округ - 1,8% от общего числа крестьян-неплательщиков, среди них были только отдельные хозяева. Вообще же из числа неплательщиков всех категорий было крестьян 52,2%, казаков 31,1, дворян - 4,8% и т. д.2
1 (Там же, лл. 7, 25)
2 (Там же, л. 25)
О том, как мало давала аренда крестьянской бедноте и разоряющимся середнякам, свидетельствует И. Тимощенков, обследовавший Гуляевскую волость Усть-Медведицкого округа: "...имея весьма мало своей пахотной земли, крестьяне этой волости пробавляются кое-как наемной землей, арендуя паи у казаков станин Кепинокой, Арчадинской, Кременской". Но эту землю "удается арендовать только "счастливым" (богатым. - И. Х.). Платят крестьяне за десятину под пахоту от 2 рублей до 4-х, а под покос от 4-х до 5 рублей... У здешних крестьян, в последние годы, стало появляться большое стремление к тому, чтобы бежать из родных мест, что заставляет их делать конечно нужда и недостаток земли. Многие едут на заработки, а еще больше стремятся куда-либо переселиться навсегда. Ежегодно подается крестьянами большое число просьб о дозволении переселиться. Так, в 1896 г. просились в Акмолинскую область сразу 221 семейство, а в 1898 году по октябрь месяц заявили о желании переселиться в Сибирь две партии: одна в 50 семейств, другая в 26..."1.
1 ("Приазовский край", 1899, 24 июля)
И, наконец, третьим видом крестьянской аренды, который В. И. Ленин оценивал как пережиток крепостнических отношений, была известная и распространенная "скопщина". А. Греков так писал о ней: "В наших "крестьянских" округах южной части области сама обширность имений частных владельцев обусловливает уже необходимость широкой раздачи земли крестьянам в арендное пользование с копны"1.
1 (СОВДСК, вып. 2, стр. 18)
Пример донской "скопщины" приводил И. Тимощенков. Он писал о крестьянах Селивановской волости Донецкого округа: "Из копны берут крестьяне землю у владельцев на таких условиях: если сеют рожь, то владельцу земли 3-ю копну, пшеницу же, ячмень и другие хлеба сеют с 4-х копен, а иногда попеременно: раз с 4-й, раз с 3-й. Траву на сено косят пополам, при этом копны достигавшие на долю помещика, крестьянин должен свести с поля куда владелец укажет..."1
1 ("Приазовский край", 1899, 30 июля)
Примерно такие же условия "скопщины" были и в поместьях других округов.
Об арендных отношениях среди донского крестьянства 90-х годов можно судить по материалам, собранным департаментом окладных сборов (табл. 4).
Таблица 4. Характер аренды на Дону к концу XIX в.1
1 ("Материалы высочайше учрежденной 16/XI 1901 г. Комиссии по исследованию вопроса о движении с 1861 года по 1900 год благосостояния сельского населения". Табл. XIV. СПб, 1903, стр. 116)
Эти данные убедительно говорят о том, в чьи руки попадала главная масса арендуемой земли. Несомненно, что именно крестьяне-середняки и особенно бедняки арендовали землю "за отработки" и "из доли урожая"; Но случаев даже такой аренды на их долю приходилось в 4 раза меньше, чем на долю зажиточных, которые занимались преимущественно денежной арендой. Главное же заключалось в том, что количество земли, арендуемой за деньги, было в 14 раз большим, чем за отработки и из доли урожая. Конечно, в денежной аренде, особенно на один посев или на год, участвовала и некоторая часть середнячества, но общего вывода это изменить не может. Таких случаев было не более 14 - 15, и арендованной за деньги земли на них приходилось всего лишь 12 - 14%. Следовательно, арендаторами были домохозяева-кулаки и зажиточные середняки, которые арендовали землю на длительные сроки, чтобы превращать ее в площадь "торговых посевов".
Масштабы аренды характеризуют в известной степени активность капиталистического процесса в сельском хозяйстве. Сравнительные данные, относящиеся к Дону 90-х годов, в сопоставлении с данными аренды по другим губерниям Европейской России свидетельствуют об ускоренном развитии этого процесса на Дону (табл. 5).
Таблица 5. Отношение земли, арендовавшейся крестьянами, к общему количеству их земли в процентах1
1 ("Материалы высочайше учрежденной 16/XI 1901 г. Комиссии", т. III, стр. 116)
Очень важно отметить, что донское зажиточное крестьянство арендовало землю преимущественно с коммерческой целью. Так, на Дону под озимую пшеницу и рожь, служившие главными видами местных продовольственных хлебов, арендовалось всего лишь 11,3% земли; под посевы яровой пшеницы, которая и ранее являлась главной статьей донского хлебного экспорта, - 47,6%; под покос и выгоны - 28,31. Это свидетельствует об усилении фермерского характера донского сельского хозяйства.
1 (Там же, стр. 179)
Крестьяне иногда сдавали свои земли в аренду. Но она не достигла значительных размеров. Если в 1900 г. крестьяне арендовали 594 тыс., то сдавали в аренду только 41 тыс. десятин1. Они сдавали свои земли, не имея рабочего скота и сельскохозяйственных орудий. Некоторые отдавали в аренду неудобную землю, чтобы на эти деньги арендовать лучший по качеству участок.
1 ("Материалы высочайше учрежденной 16/XI 1901 г. Комиссии", т. III, стр. 116)
Наряду с арендой в борьбе с малоземельем известную роль играла и покупка частных земель, так как, согласно закону 1868 г., донским помещикам предоставлялось право продавать свои земли не только чиновникам, но и всем желающим1. Покупка помещичьих земель особенно усилилась после организации Крестьянского поземельного банка. В Положении об этом банке, утвержденном 18 мая 1882 г., говорилось, что он "учреждается для облегчения крестьянам всех наименований способов к покупке земли в тех случаях, когда владельцы земель пожелают продать, а крестьяне приобрести оные"2. Однако этот параграф не относился к казачьим землям.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 1244, л. 10)
2 (Там же, д. 3559, л. 9)
Ссуды из банка выдавались по желанию заемщиков на 24,5 и на 34,5 года. Но на Дону около трети стоимости десятины земли крестьянин должен был платить наличными из своих средств, поэтому беднота и значительная часть середнячества имели ограниченную возможность приобретать землю через банк1.
1 (ЦГИАЛ, ф. 4233, оп. 1, д. 370, л. 362)
Областное присутствие одобрило открытие отделений Крестьянского поземельного банка на Дону по следующим соображениям: "Цена земли на Дону невысокая, здесь существует стремление крестьян к приобретению земельных угодий... Местные крестьяне только и ждут возможности получить необходимое пособие, чтобы приступить к покупке земли".
Одновременно Войско выразило по этому поводу опасения: "Если отделения банка будут открыты ранее в других губерниях, - говорилось в том же постановлении, - то крестьяне их без сомнения направятся на Дон и отстранят местных жителей от приобретения земли, как не имеющих средств без пособия купить оную"1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 3559, лл. 16, 28)
Материалы Присутствия, приложенные к протоколу от 7.X 1882 г., содержат сведения о продажных ценах на землю. Так, по справке Донской казенной палаты, к 1883 г. стоимость десятины составляла: в Черкасском округе 17 - 25 руб., в 1-м Донском 20 - 45, во 2-м Донском 10 - 25, в Усть-Медведицком 14 - 24, в Хоперском 15 - 40, в Донецком 21, в Миусском 15 - 67 руб1.
1 (Там же, лл. 29, 37)
Особенно высокие продажные и арендные цены на землю были в Миусском округе, близком к портам вывоза зерна, в 1-м Донском и в Хоперском - центрах производства товарной пшеницы.
Надо отметить, что цены на землю начали расти еще до открытия Поземельного банка, начавшего на Дону свои операции в 1885 г.1.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 3559, лл. 73, 173)
Крестьяне с самого начала деятельности Поземельного банка стремились воспользоваться его кредитом. До этого они обращались в Центральный поземельный банк за получением ссуды. Так, 29 апреля 1884 г. крестьянское общество поселка Троицкого Миусского округа решило купить у помещицы Жмуриной 405 десятин земли и обратилось в этот банк с просьбой выдать ссуду по 50 руб. за десятину приобретаемой земли1. Крестьяне пос. Степановско-Маньково Донецкого округа (80 домохозяев) купили, не дожидаясь открытия донского отделения банка, 600 десятин земли по 30 руб. за десятину; 5 тыс. руб. они уплатили наличными, а 13 тыс. руб. "надеялись получить в заем или у частных лиц, или в Поземельном банке"2.
1 (Там же, л. 194)
2 (Там же, л. 59)
Обращение крестьян в донское отделение Поземельного банка вначале не носило массового характера. Это объяснялось тем, что в 80-е годы они имели возможность арендовать войсковые и станичные земли, хотя и в это время, поскольку увеличивалась распашка земли для производства пшеницы на экспорт, цены на землю быстро росли. В 1880 г. десятина земли стоила 17 руб. 80 коп., а в 1883 г. - уже 25 руб. 36 коп.1. Поэтому с конца 80-х годов и в 90-х годах, когда фонды свободных земель сильно сократились, а зажиточная часть крестьян начала усиливать товарность хозяйства, крестьяне целыми обществами стали обращаться в банк с просьбами о ссуде для покупки земли. Если в 1885 - 1896 гг., т. е. за 10 лет, было подано 133 заявки на ссуду, то в 1897 - 1900 гг., только за 3 года, - 414 заявок2.
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 3559, л. 41)
2 (ГАРО, ф. 232, оп.1, лл. 1 - 500 (подсчет произведен по книге описи и регистрации заявок на ссуды банка для покупки земли))
Большинство заявок на банковскую ссуду поступало от населения так называемых "крестьянских" - Миусского и Донецкого- округов. В "казачьих" округах крестьяне все еще стремились путем аренды соседних станичных земель поддержать свое хозяйство и к услугам банка прибегали реже.
Крестьяне покупали землю на основе круговой поруки, что возбуждало большое недовольство среди зажиточных, которых сковывал такой порядок. К тому же они не хотели нести материальной ответственности перед банком за несостоятельных крестьян. В результате ходатайства богатых крестьян и просьбы банка 30.V 1888 г. были высочайше утверждены "Правила о крестьянских поземельных товариществах", которые уточняли обязанности крестьян по круговой поруке. § II этих "Правил" гласит: "Для пополнения недоимок в платежах Крестьянскому Поземельному Банку с отдельных неисправных плательщиков, сходам предоставляется: а) обращать на возмещение недоимки доход с принадлежащей недоимщику части недвижимого имущества товарищества, б) продавать ту часть движимого имущества и строений недоимщика, которые не составляют необходимости в его хозяйстве"1. Введение "Правил" способствовало расширению деятельности банка. Покупки земли крестьянами через банк непрерывно возрастали (табл. 6).
1 (ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 3559, л. 224)
Таблица 6. Рост покупных операций крестьян через Поземельный банк (1883 - 1900 гг.)1
1 ("Материалы высочайше учрежденной 16/XI 1901 г. Комиссии", т. XIII, стр. 107)
Крестьяне нередко продавали свою землю, но значительно реже, чем покупали ее. Так, в 1894 г. было совершенно только 94 сделки на продажу 5989 десятин земли и 156 сделок - на покупку 13402 десятин.
Чьи же земли переходили в руки крестьян? А. Греков отвечал на этот вопрос так: "...именно бывшие офицерские и чиновничьи участки, вырезанные из войска в пользу выделившихся из его демократической массы отдельных лиц, служат теперь объектом усиленной мобилизации, переходя сплошными массами благодаря кредиту Крестьянского банка из рук их владельцев в руки крестьян"1. Да иначе и быть не могло, так как станичные и войсковые земли в основном попадали в руки крестьян только по линии аренды.
1 (СОВДСК, вып. 2, 1901, стр. 17)
В итоге к 1900 г. крестьянство Донской области, по данным министерства финансов и министерства внутренних дел, имело 526 тыс. десятин надельной (облагаемой) земли, 590 тыс. десятин земли, приобретенной с содействием и без содействия Крестьянского поземельного банка, а всего 1116000 десятин1. Следовательно, в системе донского землевладения стала господствующей чисто капиталистическая операция - покупка и продажа.
1 ("Статистика земледелия в Е. России по уездам". Изд. министерства внутренних дел. СПб., 1906, стр. 2, 3)
Следует еще раз подчеркнуть, что арендованные и купленные крестьянами земли попадали в руки главным образом зажиточной его части, в то время как беднота и часть середнячества теряли свои наделы или в лучшем случае оставались на клочке земли, полученной во время реформы. В подтверждение этого можно сослаться на материалы фонда Крестьянского поземельного банка, поскольку по Дону отсутствуют необходимые сведения земств для определения имущественного расслоения крестьянства во второй половине XIX в.
Крестьянские общества и товарищества, возникавшие для коллективной покупки земли через банк, составляли посемейные списки с указанием имущественного положения каждого домохозяина. Эти списки являлись официальными и проверенными документами и могут быть неплохим материалом для определения имущественных групп крестьян.
Чтобы решить вопрос о расслоении донской деревни, необходимо учитывать земельное довольствие крестьян, наличие у них рабочего и другого скота, а также различных сельскохозяйственных орудий. Конечно, невозможно установить абсолютно точные имущественные грани, разделявшие сотни и тысячи крестьянских хозяйств, для отнесения их к той или иной группе. Нередко в одну и ту же группу по различным дополнительным признакам можно отнести и обычного середняка, который вполне подходит к этой группе, и разоряющегося середняка, который является потенциальным бедняком.
Нужно иметь в виду также специализацию района. Для зернового района главным критерием классификации хозяйства является количество земли и рабочего скота, для животноводческого определяющим фактором служит не земля (ее может быть меньше примерной средней нормы), а количество гулевого скота, коров, особенно тонкорунных овец и т. п., которое компенсирует недостаток земли.
Покупка и аренда земли приводили к серьезным изменениям во всем хозяйстве крестьянина, поскольку не только сами определялись состоятельностью хозяйства, но в свою очередь вызывали в нем необходимость приобретения дополнительного рабочего скота, сельскохозяйственных машин и т. д. В целом же они существенно влияли на изменение имущественной структуры сельского общества. Для зажиточного они могли стать средством обогащения, а середняка и бедняка часто приводили к обнищанию и закабалению.
Нужно сказать, что мы не располагаем полным комплексом точных статистических данных об имущественном расслоении крестьян, поскольку в архивах донского земства не сохранилось почти никаких документов об этом. Поэтому приходится иногда давать или приближенные данные, или неполный их комплекс, однако не в ущерб главному выводу. В. И. Ленин говорил, что "частичные исправления цифр, частичные передвижения пределов той или иной группы не могут изменить сколько-нибудь существенно общей картины"1. Поэтому, сознавая приближенность получающихся выводов, все же необходимо исследовать вопрос о концентрации земли в руках донского кулачества и связанную с ним проблему имущественного расслоения населения донской деревни.
1 (В. И. Ленин. Соч., т. 13. стр. 203)
Для исследования вопроса о концентрации земли, рабочего скота и сельскохозяйственных машин в руках зажиточных и богатых крестьян, а следовательно, и об имущественном расслоении крестьянства можно привлечь, в частности, материалы донского отделения Крестьянского поземельного банка.
Мы использовали данные, касающиеся многих тысяч крестьянских хозяйств различных округов области, в том числе сведения об имущественном состоянии крупных сельских обществ, насчитывавших от 250 до 300 домохозяев, небольших сельских обществ в 15 - 20 дворов и так называемых "товариществ", состоявших или из всех членов сельского общества, или из небольшой его части, преимущественно зажиточных крестьян1.
1 (ГАРО, ф. 232, оп. 1, дд. 128, 129, 138, 159, 162, 148, 145, 143, 4, 21, 22, 133, 131, 360, 135, 362, 361, 51, 47, 46, 45, 49, 120, 116, 117, ,118, 168, 169, 173; оп. 3, дд. 1, 7, 12, 14, 17, 19 (подсчет))
В. И. Ленин, касаясь имущественной группировки крестьянских хозяйств в России, писал: "Размеры групп в разных уездах и губерниях не равны"1. То же самое можно сказать и об округах я селениях Дона, где не было ни одного крестьянского общества, которое в этом смысле было бы полностью схожим с другими обществами. И все же анализ посемейных списков крестьян с учетом различных сторон их хозяйства позволяет хотя бы наметить грани имущественного расслоения.
1 (В. И. Ленин. Соч., т. 3, стр. 100)
К концу XIX в. на Дону, как и в целом по стране, большая часть крестьянской земли, скота и сельскохозяйственных орудий находилась в руках зажиточных и богатых крестьян, хотя последние и составляли незначительное меньшинство населения. Об этом свидетельствуют данные табл. 7, составленной на основе сведений об имущественном состоянии крестьян наиболее характерных крупных, средних и мелких сельских обществ Дона.
Таблица 7. Доля имущества зажиточных крестьян в сельских обществах Дона (в процентах)
3 (ГАРО, ф. 232, оп. 1, д. 129, лл. 10, 27 (подсчет))
4 (Там же, д. 360, лл. 1 - 283, 287 (подсчет))
5 (Там же, д. 143, лл. 48 - 65 (подсчет))
6 (Там же, д. 173, лл. 69, 73 (подсчет))
7 (Там же, д. 49, лл. 128 - 132 (подсчет))
8 (Там же, д. 148, л. 9 (подсчет))
9 (Там же, д. 118, л. 7)
Примерно так же обстояло дело и в остальных округах области. В "крестьянских" округах процент зажиточных среди крестьян был неодинаков - в Таганрогском выше, нежели в Донецком. Это объясняется тем, что крестьяне Таганрогского округа, прилегавшего к морскому порту, имели большую возможность развивать товарное хозяйство.
Из табл. 7 видно, что зажиточные крестьяне захватили львиную долю купленной и арендованной земли. Процент же надельной земли, находившейся в их руках, был ниже. Это объясняется тем, что разорявшееся середнячество и беднота упорно цеплялись за свои наделы, расставаясь с ними лишь при крайней нужде. А что касается купленной на свои средства или арендованной земли, то от 70 до 100% ее приходилось на долю зажиточных. Аренда для бедняка была последней, к тому же безнадежной попыткой удержаться в числе домохозяев. Поэтому, если на долю каждого зажиточного приходилось иногда до 500 десятин купленной и арендованной земли, то на долю бедняка - 1 - 3 десятины. Да и эта бедняцкая земля обычно переходила в руки кулаков. Примеров этого множество. В табл. 7 значится общество крестьян пос. Дубовского Хоперского округа. Здесь концентрация надельной и купчей земли в руках зажиточных была особенно высока. Как же это произошло?
Крестьяне этого общества, купив в 1891 г. у помещицы Курнаковой 400 десятин земли, разделили ее поровну по паям. Однако уже в 1897 г. 7 из 25 домохозяев (28%) отказались от купленной земли, так как они были не в состоянии вносить очередные платежи по ссуде в банк1. Это были не только бедняки, составлявшие в 1891 г. лишь 4%, но и (разоряющаяся часть середняков. За 6 лет число бедняков увеличилось до 28%. Земля отказавшихся крестьян - Деркачева, Хорошевского, М. Потового, Майорова, А. Хорошевского, М. Мажникова, К. Мажникова перешла в руки шести куланов - Голева (18 десятин), Майорова (15 десятин), Харчикова (15 десятин) и т. д. Однако зажиточные стремились еще более увеличить свои владения за счет бедноты. Об этом свидетельствует жалоба многосемейного бедного крестьянина этого общества П. Дядиченкова правлению банка. "Дубовское общество, - писал он, - вот уже седьмой год как устранило меня от владения шестью паями земли, купленной обществом через банк, и передало таковую без всяких законных оснований крестьянину Голеву, основывая это неплатежом мною денег за паи, тогда как само общество не принимало от меня денег с целью отобрать у меня землю"2.
1 (ГАРО, ф. 232, оп. Л, д. 159. л. 62)
2 (Там же, л. 89)
Вот пример из другого округа. Крестьянин поселка Нюхаревского С. Штода, купивший землю с обществом, в 1892 г. был исключен из членов товарищества покупщиков. В приговоре сельского схода по этому вопросу говорилось, что С. Штода "со дня покупки земли не вносит его доли платежей банку. Землю его передать во владение нашему сотоварищу А. Е. Самойленко с таким расчетом, что у А. Самойленко количество земли будет простираться до 60 десятин"1.
1 (ГАРО, ф. 232, оп. 1, д. 117, л. 14)
В приговоре общества ел. Тарандино Донецкого округа было записано: "Три человека из наших сотоварищей К. Семитка, Е. Шумейко и Р. Корень изъявили желание по бедности отказаться от дальнейшего участия в товариществе и от пользования купленной ими землей. Постановили исключить их отныне и навсегда из товарищества, а вместо них принять С. Мащенко, передать в пользование его 25 десятин земли, бывших в пользовании Семитки, Шумейки и Корня"1.
1 (Там же, д. 116, л. 55)
В сл. Греково Донецкого округа вследствие крайней нужды и несостоятельности выбыл из товарищества А. Петриченко1. Другой крестьянин - Кислицкий передал свой земельный пай Гусеву вместе с распиской следующего содержания: "Я, Кислицкий, вознаграждения все от Гусева получил"2. Очевидно, кулак Гусев подкупил чем-то Кислицкого.
1 (Там же, оп. 3, д. 14, л. 11)
2 (Там же, л. 14)
Очень типичным документом, освещающим этот вопрос, является доклад непременного члена донского отделения Крестьянского поземельного банка Семенова, который рассматривал дело о передаче земли, купленной Троице-Быстрянским сельским обществом Донецкого округа, в руки "товарищества", созданного кулаками того же селения. В докладе говорится; "...вопрос о передаче земли, принадлежащей обществу, в руки товарищества, составившегося из членов того же общества, был возбужден небольшой кучкой крестьян, которые думали при этой операции захватить в свои руки побольше земли по той цене, по которой она первично была приобретена обществом (в 1886 году). Из разговоров с крестьянами я убедился и стало очевидным, что вопрос о передаче земли в руки товарищества был поднят 3 - 4 богатеями, которые притянули на свою сторону и других: кого посулами, кого водкой, а кого и просто угрозой лишить земли, если дело передачи земли в руки товарищества состоится без их согласия"1.
1 (Там же, оп. 1, д. 162, л. 58)
Подобных документов сотни. Они убедительно говорят об активности зажиточных крестьян, прибиравших к рукам землю бедноты, надеявшейся, что можно выбраться из нужды с помощью крестьянского поземельного банка.
Борьба шла не только между богатыми и бедными, но и внутри кулачества. Так, участок земли Штоды сначала был объектом борьбы трех кулаков: Самойленко, Рыбалко и Ткачева. Обличая своих обидчиков, Штода писал в жалобе: "Рыбалко и Ткачев, когда у меня действительно денег не было... своей хитростью желают меня обидеть и... они за его земельные паи.... сами заплатили из своего желания и теперь не допускают меня к пользованию землей..."1. Самойленко оказался сильнее, и земля Штоды перешла к нему. В этом товариществе в 1886 г. в покупке земли участвовало 19 домохозяев, а к 1889 г. из него по бедности выбыло 7 чел., или 36%.
1 (ГАРО, ф. 232, оп. 1, д. 117, л. 30)
О борьбе за землю свидетельствует и жалоба крестьянина Ф. А. Виченко из сл. Анастасиевской Таганрогского округа. "Поскольку он был не в состоянии содержать усей земли 15 десятин", то из них отдал "10 десятин на аренду двум нашим товарищам Дядиченко и Скрипниченко". Когда же по истечении срока четырехлетней аренды он попытался возвратить свою землю, то Дядиченко вернул ее, а "Скрипниченко недает и даже при сваре [в ссоре] себе хотить ее у вечное владение увести"1.
1 (Там же, д. 115, л. 53)
Переход земли в руки зажиточных и богатых крестьян осуществлялся и другим путем. Как уже говорилось, крестьянские общества и товарищества получали из банка ссуду на покупку земли и под залог ее на основе круговой поруки. В случае невзноса очередных платежей крестьянскими обществами банк имел право отобрать у них землю и продать с торгов.
Обнищание крестьянства приводило к тому, что беднота не могла уплачивать ссуду, а зажиточные, прикрываясь круговой порукой, сознательно не хотели этого делать, считая, что на торгах земля окажется в их руках. Поэтому почти от всех крестьянских обществ в банк постоянно поступали просьбы об отсрочке очередных взносов по ссудам. Вот один яркий пример. Упоминавшееся уже сельское общество крестьян поселка Глафировка, состоявшее из 296 домохозяев, купило землю, взяв для этого ссуду у банка на основе круговой поруки1. По истечении пятилетнего льготного срока общество попросило банк отсрочить уплату ссуды. В заявлении общества говорилось: "Многие из наших однообщественников истеснены обстоятельствами и неурожаем хлеба, что не дает возможности внести должную сумму - 2276 рублей очередного взноса в банк"2. Общество получило отсрочку до конца 1896 г., но 27.IV 1897 г. оно снова просило об отсрочке взноса, который увеличился уже до 4387 руб. Причина: "...хотя все мы обсеменение полей и произвели, но многие из нас совершенно нуждаются даже в хлебе на харчи"3. Эта же просьба была повторена в 1898 и в 1899 гг., несмотря на угрозы банка отобрать у общества землю из-за накопившихся недоимок по ссуде4.
1 (Там же, д. 50, л. 24)
2 (Там же, лл. 24 - 25)
3 (Там же, л. 28)
4 (Там же, л. 44)
Банк нередко предоставлял крестьянам отсрочку, но не бескорыстно, а за дополнительные проценты. В результате задолженность обществ вместе с процентами часто превышала ссуду.
Так, в Таганрогском округе Булавинское общество брало ссуду в 4400 руб., а задолжало 4517 руб., Анастасиевско-Егорьевское общество при ссуде в 52750 руб. задолжало 54974 руб., Грековское общество соответственно - 5825 и 5949 руб. и т. д.1.
1 (ГАРО, ф. 232, оп. 1, д. 145, л. 1)
Многие общества Дона, взяв ссуду в банке в 1885 г., так и не начали ее погашать. Поэтому в местных газетах, начиная с 1887 г. особенно часто стали печататься извещения банка о продаже с торгов земли, отобранной у крестьянских обществ, оказавшихся не в состоянии рассчитаться по ссудам. При этом редко упоминалось только одно какое-либо сельское общество. Как правило, назначались к продаже земли пяти, семи и даже десяти обществ сразу.
После 1890 г. в тексте этих объявлений появилась одна интересная деталь - примечание о том, что к торгам допускались и частные лица, а не только общества и товарищества. Более того, там подчеркивалось, что "при покупке земли частными лицами им может быть сделана рассрочка покупной пены"1. Вот этого и ждали деревенские кулаки, которые тяготились круговой порукой при покупке земли, так как она затрудняла им захват больших участков земли. Теперь же продажа крестьянской земли через торги стала одним из распространенных средств усиления кулачества. На торги поступала земля, купленная главным образом целым обществом. Причина этого понятна - неспособность бедноты и части середняков участвовать в погашении ссуды, взятой в банке.
1 (Там же, д. 145, л. 26)
Совсем по-другому обстояло дело с землей, купленной "товариществами" крестьян. Они, пак правило, состояли из крестьян какой-либо части сельского общества, в них обычно входили компаньоны, приблизительно равные по имущественному положению, чаще всего зажиточные и богатые крестьяне. Последнее особенно было характерно для небольших товариществ (до 25 домохозяев). Например, товарищество с. Кудимовки Донецкого округа, насчитывавшее 14 хозяев. Оно приобрело через банк 219 десятин земли у помещика Кудимова. Но и до этой сделки члены товарищества имели на 28 десятин надельной земли 235 десятин земли, купленной на собственные средства, и 295 десятин арендованой земли1. Только двое из них имели всей земли: один 10, а другой 13 десятин, остальные же от 22 до 130 десятин. У самого бедного из этого товарищества было 2 головы рабочего скота, но таким был только один, к тому же он имел еще корову и две овцы. Остальные хозяева имели: 3 головы рабочего скота и 4 коровы (один домохозяин); 4 головы рабочего скота и от 2 до 9 голов другого скота (3 домохозяина) и т. д. Среди них не было ни одного настоящего бедняка, в товариществе состояло 57% зажиточных и богатых и 43% крепких середняков2. Примерно такими же были товарищества пос. Диковского Таганрогского округа (22 домохозяина), пос. Васильевского Донецкого округа (10 домохозяев), члены которого покупали земли от 18 до 42 десятин на человека, а не 1 - 3 десятины, как бедняки3. Сюда же можно отнести Еретинокое4 и Макеевское товарищества Донецкого округа, в которых также не было ни одного бедняка, а состояли они из зажиточных (до 56%) и середняков (до 44%)5 и т. п.
1 (Там же, д. 128. л. 17)
2 (Там же, д. 133, л. 232 - 240)
3 (ГАРО, ф. 232, оп. 1, д. 136, л. 16)
4 (Там же, оп. 3, д- 17, л. 16)
5 (Там же, д. 19, л. 11)
Эти товарищества всегда аккуратно выплачивали ссуду, взятую у банка. В сотнях дел, просмотренных в связи с этим вопросом, мы не обнаружили ни одного объявления о продаже с торгов земли таких товариществ за неуплату ссуды банку. Напротив, зажиточные, усилившись с помощью банка, стремились к еще большему обогащению, прибирали к рукам землю бедноты в своих и соседних селениях.
В заключение характеристики крестьянского землевладения небезынтересно проанализировать имущественное состояние хотя бы одного типичного сельского общества на Дону, например селения Благодарного Амвросиевокой волости Таганрогского округа. В основу анализа положен "описок, определяющий имущественное состояние крестьян Благодарного общества, приторговавших у господина Михалкова до 907 десятин земли в районе Амвросиевокой волости составлен 31 марта 1897 года"1. Этот список проверен уполномоченным Крестьянского поземельного банка и засвидетельствован как вполне достоверный.
1 (Там же, д. 173, лл. 69 - 73)
Общество состояло из 260 домохозяев. Оно настолько четко разделилось на зажиточных, середняков и бедняков, что основная группа последних, не имевших никакого имущества и потому, очевидно, презираемая зажиточной частью села, была отнесена в самый конец списка. К числу зажиточных относилось 56 домохозяев, или 21,5%, среди них было 16 чел., или 6%, богатых крестьян. В середняцкую группу входили 84 домохозяина, или 32,3%, и в бедняцкую - 120, или 46,2%. Значительное число середняков по имущественному состоянию приближалось к бедноте. Их можно назвать разоряющимися середняками.
Как указывалось в табл. 7, на долю зажиточной части этого крестьянского общества приходилось 33,4% надельной земли, 97,3% земли, купленной на собственные средства, 100% арендованной земли, 68,4% рабочего скота, 47% лошадей, 75,9% веялок, 100% жнеек, в то время как она составляла лишь 21,5% всего населения общества. Следовательно, середнячество и беднота, составлявшие 78,5% населения, имели в своем распоряжении лишь 66,6% надельной земли и 2,7% купчей. Арендованной земли у них совсем не было1.
1 (Там же, оп. 1, д. 173, л. 69)
Положение середняков и бедняков определялось тем, что основными средствами их существования была только надельная земля и небольшая часть скота. А надельной земли во всем этом обществе на 260 домохозяев к 1897 г. было только 309 десятин1.
1 (ГAPO, ф. 232, оп. 1, д. 173, л. 73)
Если учесть, что из 309 десятин надельной земли, имевшейся в обществе, 102 десятины, или 33,0%, принадлежали зажиточным, на долю 84 середняцких и 120 бедняцких дворов оставалось только -207 десятин, или в среднем только по одной десятине на двор1.
1 (Там же, д. 173, л. 87 (подсчет))
Анализируя далее состояние домохозяев-середняков этого селения, можно видеть, что 5 середняков (5,9%) владели тремя и более десятинами земли, 36 (42,9%) - двумя, 46 (48,9%) имели по одной десятине и у двух из них (2,3%) совсем не было надельной земли1. Последние две категории середняков, разоряясь, явно приближались по своему положению к бедноте.
1 (Там же, лл. 69 - 73 (подсчет))
Среди бедняков надельная земля распределялась следующим образом: 3 домохозяина (2,5%) имели 3 и более десятин, 14 (11,7%) - по 2 десятины, 32 (26,7%) - 1 десятину и 71 домохозяин (59,1%) совсем не имел земли1. Из этих данных видно, что если крестьяне-бедняки все еще сохраняли в какой-то степени свое положение домохозяев и, возможно, мечтали вновь стать середняками, какими они были прежде, то представители последних двух групп, не имевшие достаточного количества земли (округ был земледельческий), становились батраками и потенциальными промышленными рабочими. Недаром против их фамилий в списке часто стоит пометка: "отсутствует", т. е. ушел на работы, или "перечислен в другое сословие", "умерший", т. е. семья осталась без хозяина, хотя и числится в составе общества. Кстати сказать, когда общество покупало землю через банк, эти семьи были представлены в нем как члены общества, а земельные паи, приходившиеся на их долю, брали себе зажиточные крестьяне.
1 (Там же, д. 173, л. 69)
Таким образом, положение бедноты и части середняков было чрезвычайно тяжелым. Крепкие же середняки, если у них не хватало земли, арендовали ее, заводили гулевой скот и овец, различные промыслы, продавали мясо, молоко и т. д., поддерживая тем самым свое хозяйство. Так, например, крестьянин И. Ткаченко владел всего лишь 2 десятинами надельной земли, но у него имелись два вола, две лошади, три коровы, необходимый сельскохозяйственный инвентарь и даже веялка. Участвуя в покупке земли через банк, он приобрел 8 десятин Середняк И. Бродяной, помимо 2 десятин надельной земли, имел 4 вола, лошадь, 4 коровы, 5 овец и весь необходимый инвентарь, в том числе и веялку. Подобных примеров много. Ясно, что такое количество скота и сельскохозяйственного инвентаря было нужно для обработки не двух десятин земли. Возможности длительной и краткосрочной, часто нефиксированной, аренды компенсировали для этой части середнячества недостаток надельной земли.
Группа зажиточных крестьян тоже не была единой. В ней выделялись богатые (6%) крестьяне, некоторые из них превратились в крупных сельских буржуа. Крестьянин А. И. Огненный, например, имея всего лишь 3 десятины надельной земли, купил на собственные средства 200 и арендовал 100 десятин земли. У него было 145 голов скота, в том числе 30 волов и лошадей. Кроме обычных сельскохозяйственных орудий он имел 2 сеялки и 2 жнейки1. Крестьянин М. С. Пушкарь имел только одну десятину надельной земли, но ему принадлежало 500 десятин земли, купленной на собственные средства. В хозяйстве его было 17 голов рабочего скота, сельскохозяйственные машины, в том числе 2 сеялки и две жнейки и т. д.2.
1 (ГАРО, ф. 232, оп. 1, д. 173, л. 70)
2 (Там же, л. 72)
Такими же примерно были хозяйства Р. Пустырнака, Ф. Ганенко и др. Ранее уже говорилось, что к концу XIX в. на Дону общее количество надельной земли у крестьян уступало количеству купленной и тем более арендованной земли. Ярким примером может служить то же самое сельское общество Благодарное. В нем в 1897 г. на 309 десятин надельной земли приходилось 1705 десятин купленной на собственные средства и 475 десятин официально арендованной земли. Следовательно, надельная земля в общем земельном фонде общества составляла только 12,3%.
В Донецком округе, где помещики не в такой степени, как в Миусском округе, развивали товарное хозяйство, а также в "казацких" округах процент надельной земли был выше (в среднем 40 - 50% всего земельного фонда). Но если учитывать нефиксированную аренду земли, то нужно полагать, что и там процент надельной земли был незначительным в хозяйстве крестьян.
Следовательно, развитие капитализма в донском сельском хозяйстве не отличалось в своих главных чертах от капиталистического развития сельского хозяйства по стране в целом. Здесь наблюдаются те же черты имущественного и классового расслоения, что и в типично крепостнических губерниях России. Однако следует указать на то, что донское крестьянство имело больше возможностей, чем в центре страны, бороться с малоземельем. Но это относится преимущественно к той части крестьянства, селения которой соседствовали с казачьими станицами или находились внутри "казачьих" округов области. Аренда казачьих и станичных земель во многом облегчала положение зажиточных крестьян и способствовала развитию их хозяйства как фермерского.
Что же касается крестьян так называемых "крестьянских" округов - Донецкого и Миусского, то положение их во всех отношениях было близко к положению крестьян центральноруоскцх губерний.
В целом же донское крестьянство значительно раньше, чем в центре страны, освободилось от пережитков крепостничества и было втянуто в капиталистические отношения, в то время как в типично крепостнических губерниях "процесс освобождения России от средневековья слишком затянулся... отработки и кабала слишком долго "зажились". Они отмирали после 1861 года до того медленно, что новому организму потребовались насильственные способы быстрого очищения от крепостничества"1.
1 (В И. Ленин. Соч., т. 15, стр. 114)
|
ПОИСК:
|
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://rostov-region.ru/ 'Достопримечательности Ростовской области'