Ночная схватка (Д. Малиев)

Тугая струя из умывальника мгновенно наполняла сложенные чашечкой ладони. Холодная вода обжигала лицо, шею, грудь, отгоняла усталость и сон. Ночное дежурство было напряженным. Поезда шли через Батайск один за другим. Ему, дежурному по отправлению, не пришлось и на минуту присесть. Без задержки уходили составы, увозя грузы на стройки семилетки, на заводы и фабрики. К утру усталость будто сковала все тело, каждое движение требовало усилий. Но на душе было радостно, и Виктор Александрович Богданенко сейчас с особым удовольствием шумно обливался студеной водой, долго растирался жестким полотенцем.

После завтрака он сел на диван, развернул газету. Но прочитать ее не удалось. Подошел сын, двенадцатилетний Вовка, пристал неотступно:

- Папа!.. Обещал же рассказать, а сам...

Он вскочил, подбежал к вешалке, стащил отцовский пиджак. Показывая пальцем на прикрепленную слева Золотую Звезду, напомнил:

- Про это же обещал рассказать!..

В памяти отца всплыли воспоминания о боях, фронтовых дорогах и, особенно четко, об одном, самом памятном бое. Давно это было, много лет прошло с тех пор, а все до мельчайших подробностей стоит перед глазами. И это, наверное, навсегда, на всю жизнь.

Батарея остановилась. Комбат подозвал офицеров. Обменялись мнениями. А немного времени спустя орудия свернули с дороги. Усталые и запыленные артиллеристы повеселели. Послышались шутки, смех.

- Что там наш кок настряпал сегодня? - спрашивал кто-то.

- Сейчас мы ему предоставим слово! - вторил в тон ему другой.

Картофельное пюре с мясом всем пришлось по вкусу. Пристроившись у своего орудия, дружно постукивали ложками о котелки Богданенко, Левонян и другие бойцы расчета.

- Хорош обед! - похваливал командир орудия Левонян. - Оправдывает кок доверие...

- Если бы еще с полдня не покормить, так и жареные гвозди показались бы лучше донских вареников с вишнями! - улыбнулся Виктор Богданенко. И мечтательно протянул: - Ох, и умеют у нас стряпать эти вареники! Вот покончим с фашистами, поедем ко мне в гости... Угощу варениками.

Левонян отставил в сторону котелок, аккуратно вытер алюминиевую ложку. Встал.

- Смотрите, ребята, сколько пехоты... Наши на Берлин идут! - воскликнул он.

- Не фашисты ли? - усомнился Богданенко.

- Следом за нами? Той же дорогой... Не может быть!

Всмотрелись. Колонна приближалась. Вот уже отчетливо видно, как у солдат поблескивают на боку круглые металлические коробки. Такие противогазы у гитлеровцев...

- Немцы!

Короткое слово мгновенно подняло всех на ноги. Левонян звонко скомандовал:

- Орудие - к бою!

И сам первым кинулся к пушке. За ним подбежали наводчик, заряжающий. Мгновенно отцепили орудие от передка, наспех отрыли упоры под станины. Сдерживая учащенное дыхание, Богданенко прильнул к панораме.

- Огонь!

Резко, неожиданно для немцев грохнул первый выстрел. Колонна гитлеровцев рассыпалась, но уже новый снаряд разорвался в ее боевых порядках. И так до тех пор, пока колонна не рассеялась совсем. Многие остались лежать неподвижными серыми буграми, другим удалось перемахнуть через каменный забор, вытянувшийся вдоль дороги. Слышались крики, стоны раненых.

Около орудия появился комбат. Немногословно одобрил:

- Так держать, хлопцы!

Привычным движением руки откинув фуражку на затылок, комбат оглядел артиллеристов, заговорил внятно, будто взвешивал каждое слово:

- Враг непременно попытается смять нас... Через сколько времени - не будем гадать. В любую минуту быть готовыми к отпору! Ваше орудие остается на этом же месте!..

- Есть, товарищ старший лейтенант! - вскочил быстрый, верткий Левонян, приложив ладонь к виску.

Комбат ушел к соседним расчетам. Артиллеристы разровняли, подправили упоры, замаскировались. Ждали. Наводчик Богданенко, как всегда, у прицела.

Наконец от орудия к орудию, от солдата к солдату донеслось:

- Идут!

- Приготовиться!

С криками ринулась лавина фашистов на позиции советских артиллеристов. Ее встретил меткий огонь, гитлеровцы не смогли поколебать стойкость советских бойцов.

Вновь и вновь враг пытался пройти вперед. Отбита третья атака, четвертая, захлебнулись пятая и шестая...

Разуверившись в успехе лобовых атак, враг решил пойти на хитрость. Под покровом наступившей темноты фашисты двинулись в обход, чтобы ударить с фланга и тыла. Однако хитрость была разгадана, обойти артиллеристов гитлеровцы не смогли и на этот раз.

К полуночи все стихло. Но было ясно, что затишье временное. Невдалеке между стволами деревьев мелькнула чья-то фигура.

- Кто идет?

- Свои, свои, - послышался басок парторга батареи Гусева. Он, как всегда, бодр, подтянут. Спросил весело, уверенно: - Держимся? Надо держаться!..

Вслед за ним на огневой появился комбат. Сказал:

- Соседнему расчету Катунина приказано держать под наблюдением все это направление... А ваша задача, товарищ Левонян, перекатить орудие к дому. Похоже, что фашисты решили просочиться там. Боем будет руководить лейтенант Гусев.

- Слушаюсь!

Сильные солдатские руки перекатили орудие к кирпичному дому, быстро закрепили его. Вскоре там, куда уставился ствол пушки, в темноте послышались сдержанный шум, вкрадчивый перестук. Один за другим на эти тревожные ночные звуки полетели снаряды. И опять все ненадолго смолкло, чтобы взорваться очередной атакой.

Еще звучно грохотали выстрелы, свистели пули, как издали донеслось лязганье гусениц: шли немецкие танки. Скрытые темнотой, они наползали все ближе.

Богданенко прильнул к орудию, до боли в глазах всматриваясь в темноту. Хотя бы по каким-то признакам уловить местонахождение танков! Внимание привлекли еле заметные искры. Мелькнула догадка: это из выхлопных труб. Головной танк уже совсем близко. Огонь! Снаряд попал в цель. Танк остановился. Вскоре удалось нащупать и другой - он факелом запылал на дороге.

Кончилась долгая ночь. Утро не принесло перемен. Враг не унимался, он упорно искал щель в обороне. Вот из-за лесополосы выскочила бронемашина, обстреливая все вокруг из двух крупнокалиберных пулеметов. Следом за ней двигались автоматчики.

Орудие молчало. Богданенко выжидал. По стальному щиту пробарабанили пули. Наводчик поймал броневик в перекрестке панорамы, выстрелил. Бронемашина круто завернула, задымила, окуталась пламенем.

Будто издалека доносился упрямый, настойчивый детский голос:

- Ну, расскажи, папа!

Отец улыбнулся, притянул к себе сына:

- Хорошо, слушай...

Д. Малиев