Глава III. Черксiя и ея прошлое

Къ западу отъ Осетiи, по севернымъ склонамъ Кавказскаго хребта, живутъ черкесы: кличка эта дана имъ въ прежнiя времена азiатскими народами за ихъ дерзкiя разбойническiя нападенiя на море и означаетъ въ буквальномъ переводе "головорезы" (по-персидски серкешъ-головорезъ). Обыкновенно, черкесами называютъ все племена горцевъ, населяющихъ восточный берегъ Чернаго моря отъ устьевъ Кубани до пределовь Абхазiи, но такое обобщенiе не совсемъ верно, потому что эти племена отличаются другъ отъ друга какъ по своему происхожденiю, такъ и по языку. Собственно къ черкесамъ относятся одни только "адигейцы", самое красивое племя изъ кавказскихъ горцевъ. (Адиге - островъ, на всехъ языкахъ Кавказа). Адигейцы разделяются на многiя племена, изъ которыхъ натухайцы и шапсуги въ половине прошлаго столетiя занимали ближайшiя къ нашимъ границамъ земли отъ Анапы до р. Варданъ.

Эти два племени, сходныя по происхожденiю, говорятъ однимъ языкомъ, съ небольшимъ различiемъ въ наречiи, и составляютъ населенiе въ 150 тыс. душъ. Адигейцы имеютъ свою азбуку и даже граматику.

Изъ другихъ черкесскихъ племенъ въ прошломъ веке были известны: тюкайцы, темиргойцы, безсленеевцы, хегайковцы, абадзехи, бжедухи, гизе, мохошевцы, убыхи, кемгуй, кабардинцы и др., всего около 527.000 человекъ^*. Число черкесовъ значительно уменьшилось вследствiе массовыхъ выселенiй въ Турцiи после Крымской войны: дальнейшая выселенiя после войны 1877-78 г.г. и въ 1880-90 г.г. низвели число ихъ до 152 тыс. Шапсуги и убыхи выселились все, абадзехи и бжедухи наполовину. Они поселились въ Азiатской Турцiи около озера Ванъ, близъ Ерзерума и Трапезунда и теперь представляютъ въ Турцiи иррегулярную кавалерiю, известную подъ названiемъ "баши-бузуковъ", тоже - головорезовъ. Въ прежнiе века некоторыя племена черкесовъ, жившихъ на подгорныхъ равнинахъ, подчинялись крымскнмъ ханамъ, но шапсуги и кабардинцы вели въ продолженiе 200 летъ такую ожесточенную войну съ крымцами, что целыя племена ихъ были истреблены до одного человека, напримеръ, племя хегайковцевъ.

^* (Исторiя войны и владычества русскихъ на Кавказе. Дубровинъ, 1835 г.)

Въ конце XVIII века силою судебъ на Кавказе, на р. Кубани, появляется новый, сильный и оригинальный народъ и именно въ то время, когда стала разгораться борьба Pocciи съ горскими племенами. Это были запорожскiе казаки, переселившiеся туда изъ Добруджи и другихъ местъ и ставшiе лицомъ къ лицу съ дикими и воинственными соседями. Расположившись на привольныхъ кубанскихъ берегахъ, Черноморское войско нашло на отведенныхъ ему местахъ остатки сильныхъ черкесскихъ племенъ, воевавшихъ съ ногайцами, а иногда и вместе съ ними вносившихъ опустошенiе и мечъ за Донъ, вглубь русскихъ земель.

Запорожцы въ первые годы своего пребыванiя на новыхъ местахъ жили съ черкесскими племенами мирно, взаимно изучая и интересуясь другъ другомъ, а потомъ завели даже дружбу и куначество. Видимо, новые соседи ценили другъ въ друге удаль, отвагу и рыцаршй духъ. Затемъ, съ развитiемъ борьбы Pocciи съ черкесскими племенами, запорожцы приняли въ ней деятельное yчacтie, покрывъ вновь славой свое древнее рыцарское имя.

Сохранилось преданiе, записанное В. А. Потто, что всю местность и все разливы близъ устьевъ Кубани занимало некогда хегатское племя, ближайшее къ владенiямъ крымскихъ татаръ, а къ юго-востоку отъ нихъ обитали жанинцы - сильный и страшный для соседей народъ, выставлявшiй до 10 тысячъ превосходныхъ всадниковъ.

Жанинское племя было некогда на Кавказе сильнымъ и могущественнымъ, резко отличавшимся отъ другихъ черкесскихъ племенъ своею отвагою, гордостью, духомъ независимости и пламеннымъ характеромъ. Жанинцы исповедывали чуть ли не съ первыхъ вековъ нашей эры христiаскую веру и говорили на славянскомъ языке. Собственно это были не черкесы, а кубанскiе "черкасы", древнее и сильное славянское племя, черкасское казачество, о которомъ будемъ говорить ниже. Хегатцы и жанинцы въ теченiе несколькихъ вековъ съ отчаяннымъ упорствомъ отстаивали свою веру и независимость; часть ихъ раньше, въ X, XI и XII в.в., переселилась на Днепръ, а остальные въ конце-концовъ погибли въ неравной борьбе съ врагами; остатки ихъ въ семидесятыхъ годахъ XVIII в. были истреблены чумою. Запорожцы на ихъ месте нашли лишь несколько бедныхъ хижинъ, разбросанныхъ по Кара-Кубанскому острову. О христiанстве древнихъ кубанскихъ черкасовъ свидетельствуютъ сохранившiяся до ныне многочисленныя развалины храмовъ, чтимыхъ, какъ святыни, не только нынешними черкесами-христианами, но даже и магометанами: объ этомъ также говоритъ баронъ Сигизмундъ Герберштейнъ, въ своихъ "Запискахъ о Московитскихъ делахъ", составленныхъ въ 1517-1526 годахъ. Этотъ выдающиеся ученый писалъ, что "около болотъ Меотиды и Понта (Азовскаго и Чернаго морей), при реке Кубани, впадающей въ болота, живетъ народъ Афгазы (Абхазы). Въ этомъ месте вплоть до р. Мерузы, вливающейся въ Понтъ, находятся горы, по которымъ живутъ черкесы или цики (сиги или чиги Страбона). Въ надежде на неприступность горъ, они не повинуются ни гуркамъ, ни татарамъ. Однако pyccкie свидетельствуют, что они христiане, живутъ по своимъ законамъ, согласуются съ греками въ вере и обрядахъ и совершаютъ богослуженiе на славянскомъ языке, который у нихъ въ употребленiи. Это самые дерзсие мopcкie разбойники, ибо по рекамъ, текущимъ съ ихъ горъ, они спускаются на судахъ въ море и грабятъ всехъ, кого могутъ, въ особенности плывущихъ изъ Кафы въ Константинополь".

На карте Московiи, составленной по Герберштейну^*, въ угле между Азовскимъ моремъ и Кавказскимъ хребтомъ, именно въ томъ месте, где протекаетъ р. Кубань, отмечено среднимъ шрифтомъ CIRCASI POPULI. т. е. черкассме народы, а къ северо-востоку, на меридiане Крестоваго перевала, приблизительно тамъ, где ныне Пятигорье, отмечено мелкимъ шрифтомъ: черкасы пятигopcкie. Выше черкасовъ, тамъ, где ныне северная часть Кубанской области и Ставропольская губернiя, крупнымъ шрифтомъ отмечено: TARTARIA, Татарiя, а по нижнему теченiю Волги, по обеимъ сторонамъ,- ногайскiе татары.

^* (Базельское изданie "Записокъ" 1556 г.)

Кубанкiе черкесы, вернее, черкасы, продолжали быть христiанами и во второй половине XVI века, при царе Иване Васильевиче Грозномъ. Карамзинъ въ V главе, т. VIII, своей "Исторiи Государства Россiйскаго" говоритъ: "Кроме Ногаевъ, послушныхъ князю Исламу, верному союзнику Pocciи, и донскихъ казаковъ, царь имелъ на юге усердныхъ слугъ въ князьяхъ черкесскихъ: они требовали отъ насъ полководца, чтобы воевать Тавриду, и церковныхъ пастырей, чтобы просветить всю ихъ землю ученiемъ евангельскимъ. То и другое желанiе было немедленно исполнено: Государь послалъ къ нимъ бодраго Вишневедскаго и многихъ священниковъ, которые въ дебряхъ и на скатахъ горъ Кавказскихъ, основавъ церкви, обновили тамъ древнее христiанство". Ученый миссiонеръ временъ царя Алексея Михайловича, родомъ кроатъ, посетившiй Pocciю и пробывшiй въ ссылке въ Тобольске около 15 летъ, въ оставленныхъ имъ запискахъ ясно говоритъ, что черкесы - славянскаго племени и исповедуютъ христiанскую веру. Въ подтвержденiе этого мненiя можно привести еще следующее обстоятельство. Въ 1865 году нашъ отрядъ, прорубавшiй въ девственномъ лесу просеку между Туапсе и Шахэ, въ урочище Ханъ-Кучiй, раньше населенномъ истребленнымъ черкасскимъ племенемъ христнъ ханучей, нашелъ на одномъ изъ старыхъ гигантскихъ дубовъ вырезанную древне-славянскими буквами надпись следующаго содержанiя: "Здесь потеряна православная вера. Сынъ мой, возвратись въ Русь, ибо ты отродье русское".

Современные этнографы обыкновенно относятъ черкесовъ къ тюркско-татарскому племени. Но это не совсемъ верно, такъ какъ среди массы населенiя попадаются на каждомъ шагу не только отдельный лица, но даже целые аулы съ чисто арiйскими профилями, овалами лицъ и выраженiемъ глазъ, усмешкой и ухватками, до поразительности схожими съ казачьими, особенно казаковъ терскихъ. Темнорусые волосы на голове, светлые съ красниной на усахъ, высокiй лобъ, прямой, немного съ горбиной носъ, подобранный подбородокъ и серые или светлокарiе глаза дополняютъ это сходство, но иллюзiя тотчасъ пропадаетъ, когда заговоришь съ ними по-русски: они ни слова не понимаютъ. Въ особенности достойны изученiя въ этомъ отношенiи жители аула Кармъ, расположеннаго къ северо-западу отъ Эльбруса. Масса лицъ встречается и съ тюркско-татарскими типами, но въ большинстве черкесское населенiе, какъ бы оно разнообразно ни было, имеетъ свой особенный обликъ, свойственный всемъ горскимъ народамъ Кавказа: угрюмое, почти злое выраженiе лица и черныхъ глазъ, сухой и гибкiй станъ, съ тонкой талiей и широкими плечами, горбатый, часто семитическiй носъ, высокiя голени съ небольшой стройной ступней.

Селенiя черкесовъ обыкновенно расположены въ живописныхъ местностяхъ, но разбросаны безъ всякаго порядка и скрыты за деревьями, увитыми виноградными лозами такъ, что издали трудно бываетъ ихъ заметить. Жилища ихъ - это древнiе запорожскiе курени: продолговатый четыреугольникъ изъ плетня, обмазаннаго глиной, съ очагомъ посредине и съ навесомъ (причолкомъ) у входной двери. Надъ очагомъ къ соломенной крыше подвешена высокая плетеная изъ хвороста и обмазанная глиной труба. Внутри по стенамъ развешено дорогое оружiе. Вокругь печи приделаны полки или подвешенъ шкафъ для посуды. Широкiя, низкiя кровати, покрытыя войлокомъ или коврами, и небольшiе круглые столы, разставленные въ разныхъ местахъ комнаты, довершаютъ ея украшенiе.

Для объясненiя всего вышесказаннаго, обратимся къ древней исторiи этой интересной страны, которую осетины и до сихъ поръ называютъ казакiей, и ея загадочнаго народа, известнаго у греческихъ и римскихъ историковъ и географовъ подъ многими разными названiями. Страна эта обнимала все пространство, простиравшееся по восточнымъ берегамъ Азовскаго и Чернаго морей, отъ нижняго теченiя Дона до предгорiй Кавказа.

Еще задолго до появленiя въ этихъ местахъ грековъ, финикiяне, имевшiе уже сильный торговый флотъ, плавали по Черному морю и заходили до той дальней восточной "земли", куда ихъ. какъ и позднее грековъ, привлекала молва о золотыхъ розсыпяхъ и о богатстве далекихъ баснословныхъ странъ.

Въ этихъ странствованiяхъ финикiйцы изъ Чернаго моря заходили въ Азовское, въ р. Донъ и по р. Манычу, которая въ то отдаленное время была многоводна и служила проливомъ между Азовскiмъ и Каспiйскимъ морями,- проникали въ p.p. Волгу и Уралъ, куда изъ странъ Прiуральскихъ действительно могло доставляться золото. О пребыванiи на берегахъ Маныча финикiйцевъ свидетельствуютъ найденные летъ сорокъ тому назадъ въ берегахъ большого манычскаго озера Гудилы остатки древняго финикiйскаго корабля, построеннаго изъ очень крепкаго дерева съ медными гвоздями. Устье р. Дона въ то время было гораздо выше нынешняго и, быть можетъ, Манычскiй проливъ вливался прямо въ древнюю Меотиду, т. е. Азовское море^*. Кроме золота, купцы вывозили изъ этихъ местъ и другiе металлы, рыбу, какой нетъ въ другихъ моряхъ и рекахъ, какъ напр., красную, медъ, воскъ, пушной товаръ и хлебъ.

^* (Географическое развитiе дельты р. Дона въ связи съ ея заселенiемъ. В. В. Богачевъ.)

Древнiе писатели говорятъ также о плаванiяхъ по Черному морю карiйцевъ, бывшихъ то союзниками, то соперниками финикiйцевъ.

Развившееся вноследствiи мореходство у грековъ заставило финикiянъ уступить свои рынки этимъ последнимъ и прекратить свои экспедицiи въ эти страны.

Съ VII и VI в.в. до Р. Хр. греческiя торговыя колонiи, милетскiя, уже появляются по берегамъ Чернаго и Азовскаго морей, какъ напр., Синопъ (на южномъ берегу Чернаго моря), Фазисъ. Дiоскурiй (на восточномъ). Пантикапея, Нимфея. Θеодосiя и Ольвiя (на северномъ). Дорическiя колонiи: Гераклiя Понтiйская, Херсонесъ Таврическiй и др. Iонiйскiя: Фанагорiя на Таманскомъ полуострове. Пантикапея, какъ расположенная при Керченскомъ проливе (Босфоръ Киммерiйскiй), близъ нынешняго города Керчи, держала въ своихъ рукахъ всю рыбную и хлебную торговлю восточной половины Скиθiи; р. Танаисъ (Донъ) и Волга представляли удобный путь для привоза продуктовъ дальнихъ, северныхъ и восточныхъ странъ.

Таманскiй полуостровъ представлялъ группу острововъ между рукавами Гипаниса (Кубани): здесь находились города: Фанагорiя, Кепы, Гермонасса, Киммерiонъ, Ахиллеонъ. Апатуронъ и др. Несколько южнее, къ берегу Понта (Чернаго моря), лежала "гавань синдовъ" (индовъ) и Горгиппiя. Древнейшие обитатели Босфора были Киммерiане, полудикое первобытное племя. О господстве ихъ прямо говорятъ Геродотъ и Страбонъ. Ихъ вытеснили скиθы^*.

^* (Русскiя древности вь памятникахъ, искусства П. Толстой и Н. Кондаковъ. Вып. 1 СПБ. 1889 г.)

Восточные берега Азовскаго моря до Кавказскихъ горъ въ V в. до Р. Хр. занимали племена сарматовъ или савроматовъ. Греки, строя свои города на земляхъ этихъ народовъ, становились первоначально въ зависимость отъ нихъ или платили имъ дань за занимаемую землю. Съ одной стороны имъ приходилось бороться съ этими племенами, съ другой, благодаря неизбежному смешенiю съ греками, племена эти перенимали греческiй языкъ и культуру и превращались такимъ образомъ въ полугрековъ; такъ, напримеръ, Гелланикъ называетъ эти народы миксэллинами.

Основанiе Понтикапеи относятъ къ 511 г. до Р. Хр., т. е. къ промежутку между походомъ Дарiя на скиθовъ и разрушенiемъ Милита персами. Въ V в. она уже стояла во главе союза босфорскихъ греческихъ городовъ, носившаго общее названiе Босфора. Въ 438 г. до Р. Хр. одинъ изъ туземныхъ князьковъ, именемъ Спартакъ, соединилъ подъ своею властью оба берега Босфора и положилъ такимъ образомъ начало Босфорскому царству, просушествовавшему до конца II в. до Р. Хр., а потомъ пришедшему упадокъ и покоренному Митридатомъ-царемъ понтiйскимъ^*.

^* (Страбонъ VII, 4,4.)

Въ тотъ же перiодъ времени, т. е. около VI и V в.в. до р Хр., босфорскими греками въ устьяхъ Дона (Танаиса) былъ основанъ новый городъ подъ названiемъ Танаиды. Эта греческая колонiя, выдвинутая далеко на северо-востокъ, глубже всехъ прочихъ колонiй во времена Геродота (V в. до Р. Хр.) не считалась уже новымъ городомъ и имела значенiе въ торговле Грецiи по вывозу невольниковъ, рыбы, выделанныхъ меховъ, сыромятныхъ кожъ и хлеба. Чрезъ нее ввозились предметы греческой культуры, какъ-то: сукна и другiя ткани, вина, оружiе, посуда, разныя металлическiя изделiя и мелкiе товары.

Около Рождества Христова Танаида достигла цветущаго со стоянiя и сделалась самымъ оживленнымъ пунктомъ для торговыхъ сношенiй грековъ съ восточными народами. Вскоре она была разрушена до основанiя понтiйскимъ царемъ Пелемономъ, ставленникомъ Рима, завидовавшимъ ея процветанiю, такъ что во времена Плинiя (I в. по Р. Хр.) городъ этотъ уже не существовалъ.

По археологическимъ изысканiямъ позднейшаго времени, а также раскопкамъ хранителя музея Императора Александра III А. А. Миллера, произведеннымъ въ 1908-1910 г.г., въ достаточной степени установлено, что древняя Танаида (первая) была расположена близъ нынешней Елизаветовской станицы. Городъ этотъ находился на острове, незатопляемомъ въ половодье, окруженномъ водой, съ севера-рукавомъ Дона, проходившимъ по ерику Дугину (теперь-Камышовое болото), съ востока и юга-Дономъ и полузаглохшимъ ныне ерикомъ Казачьимъ, а съ запада-моремъ, которое въ то время, надо полагать, простиралось выше нынешняго своего местоположенiя.

Найденный А. А. Миллеромъ при раскопкахъ въ указанномъ месте матерiалъ, по стилю золотыхъ вещей, керамике, по клеймамъ на глиняныхъ амфорахъ, относится къ V-III в. до Р. Хр. и долженъ быть разделенъ на две категорiи: 1) предметы греческой техники, служившiе местнымъ туземнымъ жителямъ при торжественныхъ случаяхъ народной жизни, и 2) предметы туземнаго производства, употреблявшiеся въ повседневной жизни. Первые найдены въ могилахъ. вторые - при раскопкахъ городища и, особенно, жилищъ. Могилы устроены по одному образцу: оне представляютъ собою прямоугольный или квадратныя ямы, глубиной около одного метра, со стенками, обложенными толстымъ слоемъ местнаго камыша.

Скелеты расположены, большею частью, головой на западъ, при этомъ въ ногахъ всегда находятся амфоры и другiе глиняные сосуды и кости лошадей; ожерелья, шейные обручи (гривны) и оружiе обыкновенно лежатъ на своихъ местахъ. Въ виду чрезвычайной сырости почвы, бронзовыя и железныя изделiя совершенно уничтожены ржавчиной. Внешняя форма могилъ почти всегда курганы полушаровидной формы, обложенные вокругъ кольцомъ - оградой изъ камней.

Изъ этихъ погребенiй можно вывести заключенiе, что въ древней Танаиде жили богатые скиθы - славяне и греческiе купцы, сносившiеся съ Грецiей, а большею частью съ Пантикапеей, выходцами которой Танаисъ и былъ основанъ^*.

^* (О погребальныхъ, обычаячь языческiхъ славянъ, наследованiе А. Китляренскаго. Москва. 1868 г.)

Самое городище расположено посредине курганнаго могильника. Оно очень обширно и состоитъ изъ двухъ частей, окруженныхъ валами. При этомъ внутреннiй валъ значительно больше наружнаго. Верхнiй слой почвы состоитъ почти целикомъ изъ мусора, черепковъ, пепла, угля, черепицы, остатковъ пищи (кости рыбъ, барановъ, птицъ и лошадей), каменныхъ грузилъ отъ сетей, остатковъ построекъ изъ необтесаннаго камня-дикаря, скрепленныхъ глиной и крытыхъ камышемъ или черепицей, и стекляннаго шлака. Последнiй фактъ указываетъ на практиковавшееся здесь производство стекла.

Городище все изрыто кладоискателями почти за две тысячи летъ до насъ. На окраине его курганный некрополь (кладбище). Можно установить и место акрополя (крепости).

Ниже г. Танаиды, въ ста стадiяхъ отъ него, т. е. около 17-20 верстъ, Страбонъ указываетъ населенный разными племенами островъ Алопекiю. По изследованiямъ геолога В. В. Богачева, островъ этотъ могъ находиться близь нынешняго села Кагальника. Черезъ сто детъ после разрушенiя Танаиды, въ устьяхъ Дона возрождается новый городъ и уже не на прежнемъ месте, такъ какъ, повидимому, река тамъ къ тому времени сильно обмелела или отошла по другому руслу, а на правомъ берегу Мертваго Донца, близъ нынешняго хутора Недвиговекаго Елизаветовской станицы. Местность эта сильно изрыта: раскопками открыто два курганныхъ некрополя: найдены остатки валовъ, фундаменты капитальныхъ зданiй, а также многiе предметы и надписи на камняхъ и монетахъ, ясно свидетельствующiе о существованiи здесь торговаго города о смешаннымъ населенiемъ, управлявшагося архонтами^* и имевшаго сношенiе съ Босфоромъ. Гавань этого города, носившаго названiе Тананды 2-й, была доступна для морскихъ судовъ. Въ IV в. по Р. Хр. онъ былъ разрушенъ гуннами, такъ что къ концу этого века о немъ уже не упоминаетъ ни одинъ изъ византiйскихъ писателей. Степи, прилегающiя къ Меотиде, представляли обширныя пастбища для скота кочевыхъ народовъ, которые, по словамъ Страбона (VII, 3. 17), "жили въ различныхъ местахъ, смотря по тому, какое изъ нихъ въ данное время обладаетъ хорошими пастбищами - зимою на болотахъ около Меотиды, летомъ на равнинахъ". Кроме скотоводства, местные жители занимались въ обширныхъ размерахъ хлебопашествомъ и рыболовствомъ, въ особенности на восточныхъ берегахъ Азовскаго моря. Страбонъ также говорить о разведенiи въ босфорскомъ царстве и винограда: где его на зиму, по причине холодовь, закапывали въ землю: но плоды этой лозы были мелки (II. I. 16 и VII, 3. 18). О процветанiи земледелья въ, древнейшiя времена на равнинахъ нижняго Дона и въ особенности Кубани указываетъ существовавшее въ то время поклоненiе въ этихъ местахъ богине земли, именуемой "Апiя, Опiя и Опсъ", отсюда распространенное названiе этой богини "Европiя" или "Деметеръ" (Dea Mater), которой, но словамъ Геродота, гиперборейскiя или северныя девы приносили въ жертву пучки пшеничныхъ колосьевъ, какъ первые плоды своихъ полей. На это указываютъ также найденныя въ курганныхъ раскопкахъ на Таманскомъ полуострове изображенiя на разныхъ предметахъ, бляхахъ, ожерельяхъ, стенахъ могильниковъ и проч., хлебныхъ колосьевъ. цветовъ мака, домашнихъ и дикихъ животныхъ, плодовыхъ деревьевъ, сошниковъ и проч., а позднее - виноградныхъ гроздьевъ.

^* (Старейшинами.)

Во время Геродота и его современника Гиппократа, т. е. въ V в. до Р. Хр., на юге нынешней Россiи и въ Прiазовье климатъ былъ гораздо суровее, чемь теперь. Въ теченiе восьми месяцевъ. говорить Геродотъ (IV, 28), тамъ стоялъ нестерпимый холодъ, а пролитая въ это время на землю вода не делала грязи, разве разведешь огонь. Азовское море и Керченскiй проливъ, даже часть Понта, какъ говорить Помпонiй Мела, замерзали такъ, что живущiе тамъ свободно переезжали черезъ проливъ съ одного берега на другой на телегахъ съ тяжестью. Въ остальные четыре месяца также стояли холода и шли непрерывные дожди. Гиппократы "съ севера постоянно дули холодные ветры, южные же доходили редко и то слабые. Густой туманъ окутывалъ днемъ равнины: люди жили въ сырости, вдыхая сырой туманъ... такъ что тамъ постоянно былъ холодъ, летняя же жара всего несколько дней и то не сильная... Жители зимой и летомъ употребляли одну и ту же пищу и носили одну и ту же одежду. Воду пили изъ снега и льда; телесныхъ упражненiй никакихъ не имели. По этимъ причинамъ сложенiе у нихъ толсто и дородно, суставы мойры и безсильны, а желудки очень отягощены мокротами, особенно нижнiй. Да и невозможно, чтобы тело несколько просыхало въ такомъ крае, по однимъ уже свойствамъ природы и временъ года... Женщины одутловатаго сложенiя"... Геродотъ: "лица у жителей отъ холода белыя и веснушковатыя... Тело безволосое. Волосы белокурые, глаза голубые". Ко времени Рожд. Христ. климатъ въ Прiазовье, невидимому, сталъ еще суровее. Дiадоръ Сициийскiй (III, 34) говорить, что вследствiе чрезмернаго мороза замерзаютъ тамъ величайшiя реки, и по льду переходятъ войска и нагруженный телеги; замерзаетъ и вино и другiя жидкости, такъ что ихъ откалываютъ ножами и, что всего удивительней, оконечности людей отпадаютъ, неретертыя одеждой, глаза помрачаются, огонь не даетъ защиты и бронзовыя статуи лопаются. Овидiй (I в по Р. Хр.) въ своихъ "Понтiйскiихъ письмахъ" (1, 3. 34) говорить: "Что хуже скиθскаго мороза, лежу я, покинутый на пескахъ края земли, где все засыпано постоянно снегомъ. Поля не родятъ здесь ни яблокъ, ни сладкихъ гроздей, ни зеленеютъ ивы на берегу, ни дубы на горе. Нельзя и море похвалить больше земли: постоянно подъ яростью ветра вздымаются волны, которыхъ не освещаетъ солнце (50-54). Лежитъ снегъ и не сгоняетъ его ни дождь, ни солнце, борей делаетъ его твердымъ и вечнымъ. Такъ что пока не сошелъ еще прежнiй, идетъ уже новый и во многихъ местахъ остается двухлетнiй снегъ... Безъ бочекъ стоять вина, сохранившiя форму сосудовъ: пьютъ вино не черпая, а давая кусками" и т. д.

Страбонъ также приводить целый рядъ свидетельствъ о скиоскомъ холоде: "лошади малы, скотъ великъ, лопаются бронзовый гидрiй, а ихъ содержимое замерзаетъ... Рыбы, замерзшiя во льду, вырубаются такъ называемой гангамой^*.

^* (У казакивъ и теперь вь употребленiи есть opyжie, вроде большого долота съ рукоятью, для рубки льда, называемое "cеменемъ", а для вытаскиванiя крыгъ изъ полыньи и рыбы - "ганчей".)

Нетъ сомненiя, что описанные южанами-греками страхи о холоде преувеличены, но астрономическiя и геологически данныя действительно подтверждаютъ, что въ то время въ нашемъ северномъ полушарiи было холодней, чемъ въ среднiе века: что самый теплый годъ у насъ былъ 1262 и что съ этого времени наше полyшapie вновь постепенно замерзаетъ и высыхаетъ. Это наглядно подтверждается следующими доводами: во времена Страбона, т. е. въ 1 в. до Р. Хр, виноградъ произросталъ только на Босфоре, въ среднiе же века культура его распространилась по северной Германiи, Бельгiи и даже Англiи. Теперь въ техъ местахъ о виноградникахъ уже нетъ и помину. Даже въ северной Францiи и средней Германiи онъ не вызреваетъ и разведенiе его постепенно отодвигается къ югу.

Донъ, по Страбону, впадалъ въ Азовское морс двумя устьями, отстоявшими одно отъ другого на 50 стадiи, около 8-10 в.^*. Дiонисiй (I в. до Р. Хр.) въ своемъ землеописанiи говоритъ: "посреди безпредельнаго леса впадаетъ Танаисъ (Донъ) въ уголь Меотиды (Азовскаго моря), отделяя Европу отъ Азiи: къ западу Европа, къ востоку Азiя".

^* (По изследованiямъ геолога В. В. Богачена, дельта Дона выдвигается на ³/₄ верст, въ столетiе. За 191/2 вековъ она выдвинулась въ море приблизительно на 15 в Следовательно, противъ нынешней Елизаветонской станицы, где былъ древнiй г. Танаида, ширина дельты действительно била около 8-10 вер. и море подходило къ самому городу.)

Въ этихъ местахъ въ древности водилось множество всякаго рода дикихъ животныхъ, даже барсы. Изъ домашнихъ наибольшимъ уваженiемъ пользовались лошадь и землепашецъ - волъ. По преданiю скиθовъ, записанному Геродотомъ (IV, 5-7), плугъ, ярмо, секира и чаша, сделанные изъ золота, упали съ неба и достались во владенiе младшему изъ трехъ сыновей родоначальника ихъ Таргитая, именовавшихся Аксаями, Кол-Аксаю. Предметы эти у нихъ считались священными. По Курцiю (VII, 8. 8) скивы на требованiе о покорности ответили Александру Македонскому: "намъ даны были дары, если ты хочешь знать скиоскiй народъ: ярмо для воловъ, плугъ, копье, стрела и чаша. Ихъ употребляемъ мы съ друзьями и противъ враговъ. Мы даемъ друзьямъ плоды, добытые работой воловъ, изъ чаши вместе съ ними совершаемъ возлiянiе богамъ, враговъ поражаемъ вблизи копьемъ, вдали стрелою!"

Трогъ Помпей, писатель I в. до P. X.. пользовавшiйся, кроме Геродота, какими-то несохранившимися документами, говорить: "скиθскiй народъ всегда считается древнейшимъ, хотя долго былъ споръ о древности рода между скиоами и египтянами (Iustinus) II. I).