ЧЕРКАССК - ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГОРОДКА

История донских казаков за время, когда Черкасск был их стольным городом (1644 - 1805), наполнена бурными и нередко драматическими событиями. Возникновение Черкасского городка относится к концу XVI столетия. Впервые о нем упоминается в летописях времен царствования Ивана Грозного: «Пришли из-за Днепра черкасы на Дон с князем Вишневецким и, там поселившись, город Черкасской построили» (Лаврский Н. Черкасск и его старина. М., «Искусство и жизнь», 1917, с. 10.).Наряду с великорусскими крестьянами и ремесленниками украинские переселенцы и в дальнейшем непрерывно пополняли население Дона. Этим объясняется нерушимый военный союз донских казаков с запорожскими и крепкие культурные связи с Украиной.

Герб Черкасска, утвержденный в 1803 году

Выбранный для поселения остров, защищенный со всех сторон водою, был надежным пристанищем для казаков, ежеминутно подвергавшихся опасности внезапного нападения врага. Изначально Черкасск, как и большинство других казачьих городков, состоял из узеньких улиц и теснящихся друг к другу куреней и землянок. Единственным архитектурным украшением его была скромная деревянная часовня да башня-каланча, на которой казаки несли сторожевую службу. Такой городок постоянно страдал от пожаров, но быстро отстраивался снова.

Турки не могли простить казакам своего военного позора под Азовом и совершали частые опустошительные набеги на городки, уничтожая их до основания. Так, в 1643 году они разорили Манычский и Черкасский городки, сожгли городок на Монастырском Яру. Несколько раз и позже турки, татары, ногайцы безуспешно пытались овладеть Черкасском (1655, 1660). Проводившиеся там в связи с переводом Главного войска (1644) оборонительные работы сделали его неприступной цитаделью.

В более ранних источниках и в описаниях адмирала Корнелия Крейса, посетившего Черкасск в первые годы XVIII столетия, говорится, что городок «Черкасской изрядно построен, деревянной и укреплен по старинному устрою, с раскатами и башнями» (См. там же, с. 12.). Крепость располагалась на острове, образуемом Доном, Танькиным ериком и Протокой, отделяющими ее от степной равнины. На валу стояли стены с двойным рядом дубовых палисадов, набитых внутри землею. Крепость дополняли деревянные башни и ров, заполненный водою. Внутри город-крепость разделялся на 11 станиц, в свою очередь, тоже обнесенных валами: Черкасская, Прибылянская, Дурновская, Средняя, Павловская, Ратнинская, Скородумовская, три Рыковские (Верхняя, Средняя, Нижняя) и Татарская. Название селений произошло от куреней или станиц, из которых образовалось казачье войско.

Печать донских казаков 'Елень поражен стрелою'. XVII - начало XVIII в.

По плану, составленному А. Ригельманом, кроме стен Черкасск снаружи был укреплен дополнительно одним большим - Даниловским - раскатом (бастионом) и десятью меньшими. Даниловский раскат находился на юго-восточной стороне крепости, за Воскресенским собором. Донской раскат был ниже подворья атаманов Ефремовых, на рыбном рынке. Ивановский - на юго-западе, со стороны турецкого Азова; Андреевский - стоял при ерике Ракитном; Алексеевский - перед черкасской Протокой. Шестой раскат назывался Мостовым и находился в конце Большого городского моста, который начинался там, где теперь стоит монастырская гостиница, и тянулся до Преображенской церкви. До этого, как следует из записок запорожского казака П. Еремеева (1684), «через проток на остров до Ксая (Аксая), до бугров Хрещатых был мост, живой на бударах (барках)» (Там же, с. 13.).

Гербовая печать войска Донского, утвержденная Петром I в 1704 году

За пределами крепости, у Ратного поля, возвышалось еще три раската - Северные. Последний, десятый раскат, именовался Петровым и располагался выше Татарской станицы, защищая город с восточной стороны. Кроме ворот в город вели еще многочисленные калитки. Вооруженная турецкими (азовскими) пушками, которых насчитывалось около ста, Черкасская крепость в XVII - XVIII веках представляла собой грозное сооружение, свидетельствующее о том, что казаки прочно обосновались на этом месте и не собираются его оставлять.

Крепостные укрепления и валы теперь исчезли, а на их местах установлены памятные обелиски с чугунными пушками. Первым на нашем пути в центр станицы по улице Советской (бывшей Соборной) встретится Ивановский раскат. Внимание путешественника обязательно привлекут плетни из краснотала, деревянные курени, сохранившие до наших дней старинную планировку, яркую раскраску стен охрой или ультрамарином. Резные наличники, угловые пилястры и ставни, выделенные белой краской, придают им живописный и нарядный вид.

Старочеркасск. Ивановский раскат. XVIII в.

Курени появились на Дону во второй половине XVII столетия, когда жизнь казаков приобрела более оседлый характер. Раньше неприхотливый военный быт не требовал особого домашнего уюта, и они обитали в наскоро сделанных землянках, которые в случае опасности оставляли и уходили на новое место. Тревога была постоянной спутницей в жизни казака, а мир служил ему лишь временной передышкой. «Содержа долговременный мир, - писали они царю, - мы останемся и босы и голодны» (См.: Броневский В л. История Донского войска..., с. 96.). Военные столкновения с азовскими турками возникали по самому незначительному поводу. Отличаясь удальством и отвагой, казаки честолюбиво выхвалялись: «Мы даем мир, а просить его нам непригоже».

Старочеркасск. казачий курень. Вторая половина XIX в.

За время пребывания в отвоеванном у турок Азове казаки не могли не оценить по достоинству удобств оставленных ими домов и воспользовались этим при строительстве собственных жилищ. Ежегодные наводнения привели их к созданию единообразного типа куреней. Как правило, все они строились на высоких сваях или каменном подклете, которые предохраняли внутренние комнаты от затопления водой. Чтобы попасть в жилой верх, надо подняться по высокой лестнице на «галдарею» - так в Черкасске называли закрытый со всех сторон балкон. Нижний этаж (омшаник) использовался в качестве подсобных помещений для хранения различного хозяйственного инвентаря.

Старочеркасск. Казачий курень. Вторая половина XIX в.

Тесная застройка улиц станицы являлась причиной частых пожаров в Черкасске, которые дотла выжигали деревянные строения. «Все без исключения деревянные дома, - писал де Романо, - имеют галерею по фасаду и еще с одной стороны: на них спят летом. (...) Эти наружные галереи - готовые костры во время пожаров: улицы так узки, что с противоположных галерей можно пожимать друг другу руки» (Цит. по кн.: Лунин Б. В. Старый город (Черкасск). Ростиздат, 1939, с. 60 - 61.). Поэтому дошедшие до нас курени относятся в основном ко второй половине XIX столетия. По сравнению с древними куренями, почти не имевшими украшений, они богато декорированы накладной и сквозной пропиловочной резьбой. Особую выразительность фасадной части куреня придает широкая, ажурной резьбы доска, которая прибивается к карнизу под напуском четырехскатной крыши. Стремительным бегом сложного растительного орнамента, варьирующего характерный в прикладном искусстве Дона мотив - виноградный ус, - она подчеркивает композиционную завершенность простых архитектурных объемов, красуется изящным рисунком в обрамлении «галдарей» и крыльц.

Старочеркасск. Дом Кондратия Булавина. XVIII в.

Казачьи жилища - от бедных землянок с глинобитными полами до многокомнатного дома - прошли длительный путь развития. Их типология в северных и южных округах исходит из общих элементов структурного деления на прихожую и горницу, к которым примыкают сени, чулан и «галдарея». Сначала курень состоял из двух комнат по одной оси - прихожей и горницы, разделенных печью; затем появился дом-пятистенка, трехкомнатный и четырехкомнатный курень, или, как его называют «круглый дом», получивший распространение на Нижнем и Среднем Дону; на Верхнем Дону - «связевый дом», в котором сени превращались в среднюю комнату, а вдоль входа пристраивалась «галдарея» в виде длинного коридора, выходившего на фасад широким крыльцом. Парадная комната - горница - всегда была чисто прибрана и готова к приему гостей.

Старочеркасск. Дом торговых казаков Жученковых. Первая четверть XVIII в.

Типичных казачьих куреней немало повстречается на нашем пути: они и теперь составляют архитектурный фон Старочеркасска. Покосившиеся от времени, вылинявшие на солнце, частично потерявшие резной декор, курени тем не менее с достоинством несут память о прошлом. Словно оттеняя независимый нрав казачества, они не признают красной линии в застройке улиц, то выступая вперед компактной, цельной массой, то скрываясь в глубине двора под сенью вековых деревьев.

Излюбленное на Дону сочетание красного и синего, ультрамаринового цвета в одежде и архитектурном декоре предание объясняет так. В старину казакам, получавшим царское жалованье, выдавали синее и красное сукно, которое поровну делилось на войсковом кругу. А так как красного сукна всегда было намного меньше, чем синего, то каждому казаку доставалась лишь узкая полоска красного, которым и украшались шаровары (лампасы). Конечно, причин, предопределивших этот выбор, было больше. Природное окружение, любовь к морской стихии, торговые связи с народами Востока - все своеобразно переплелось в формировании бытового уклада и эстетического вкуса казачества.

Черкасск в начале XVII столетия славился своими ярмарками, на которые съезжались купцы из далекой Кафы, Керчи, Тамани, «окраинных городков» - Воронежа, Белгорода, Валуйки, Оскола. И в мирные дни и в военное время здесь била ключом. На черкасском рынке круглый год шла бойкая торговля хлебом, оружием, вином, медом; родавалась в большом количестве донская рыба, лошади, турецкие и персидские товары. Тут же велась и торговля ясырем - пленниками. Собирались ватаги удальцов, которые объединялись для вольных промыслов. Взору открывалась невообразимая картина пестрых одеяний и доспехов, наподобие той, какую описал Н. В. Гоголь, говоря о запорожцах: «....атласные шалъвары соединялись с дырявыми чеботами, бархатный кафтан прикрывал рубище продранной сорочки, на старой сормыге блестел золотой пояс и вместо плаща на могучих плечах развевался персидский ковер или турецкая шаль».

На Дону появляются «торговые казаки», получившие еще в 1614 году от московского царя грамоту на право беспошлинной торговли. Ежегодно в Москву посылались «зимовые» и «легкие» станицы казаков за жалованьем и сопровождать «государевых послов» из Азова, а с «Москвы отпускиваны на Воронеж, а с Воронежа на Дон водою в стругах». Речной путь начинался от Воронежа, где задолго до постройки знаменитой петровской верфи уже готовились новые струги, чинились и смолились старые. Сухопутный путь к низовьям Дона, по которому производилось сообщение с Черкасском, шел по валуйскому ответвлению. По нему же степью через Валуйки отправлялись послы в Азов. Черкасск играл важную роль в дипломатических отношениях русского государства с Турцией.

Вернемся, однако, к памятникам архитектуры. Направляясь в глубь станицы, мы подойдем к бывшему торговому центру Черкесска, который занимал обширную территорию Прибылянской станицы между Петропавловской церковью и подворьем атаманов Ефремовых. Близость Дона обеспечивала удобства в разгрузке и погрузке товарами торговых судов. Хаотическая планировка черкасских станиц, разграниченных улицами, была обусловлена сложной топографией земельных участков, на которых для строительства куреней использовались менее заболоченные, возвышенные места. Сохранилось несколько старинных каменных зданий, по которым можно составить представление о гражданской архитектуре Черкасска XVIII столетия.

Дом, в котором, по последней версии, был убит (а не застрелился) осажденный домовитыми казаками Кондратий Булавин (1708), стоит особняком и его хорошо можно осмотреть со всех сторон. Он теперь отреставрирован, к нему пристроена высокая лестница и крыльцо, воссоздающие в какой-то степени образ дома зажиточного казака. Выщербленные ветрами и дождем стены, возведенные из красного большемерного кирпича, говорят о древности строения, претерпевшего на своем веку немало переделок.

С художественной точки зрения наиболее интересен дом-крепость Жученковых, торговых казаков Прибылянской станицы. Приближенный к квадрату план здания имеет две входные двери, слегка смещенные от главной оси и отмеченные плоскими пилястрами. Нижний этаж отделен от верхнего тягой, стены прорублены по периметру окнами с равномерной отделкой наличников. Окна нижнего этажа значительно меньше верхнего и скошенными вовнутрь углами напоминают крепостные бойницы, обнажающие надежную толщину стен. Кованые металлические решетки еще больше усиливают их суровую мощь. Рамки оконных наличников имеют двойное завершение: замковый камень и филенчатый фронтон. Верхний этаж повторяет композиционное членение нижнего, но большие окна и высокие стены придают облику здания светский характер. Такой дом подчеркивал состоятельность владельца, а на случай опасности служил и своеобразной крепостью, в которой он укрывался как от внешних врагов, так и голутвенных казаков в мятежные дни.

Особенности декора позволяют относить здание к XVIII столетию. Это подтверждает и украшавшая интерьер дома голландская печь, выложенная цветными изразцами. Она, к сожалению, не сохранилась. Судя по фотографии, она отвечала барочной насыщенности декора и живописной пластике объемных форм.

Имена создателей этого и всех других замечательных памятников архитектуры Черкасска XVIII столетия до сих пор не установлены. Исследователь архитектуры Черкасска Н. Ф. Лаврский, заведовавший после революции подотделом Донского областного комитета по делам музеев, приписывает их «ученикам школы Растрелли, Ринальди и других». В своей книге «Черкасск и его старина» он верно отмечает: «Здесь в духовной колыбели донского казачества причудливо сплелись формы украинского барокко - народного творчества, впитавшего архитектурные формы Польши и Галиции, - с формами московской архитектуры» (Лаврский Н. Черкасск и его старина, с. 26. ). Это наглядно выразилось в церковном зодчестве.

В середине XVII столетия на Дону церквей как таковых еще не было, их заменяли часовни, подобные московским небольшим, клетского типа храмам. Прямоугольный сруб-клеть, перекрытый двускатной кровлей, завершался маковкой с крестом. В дальнейшем появляется тип многоярусной постройки, близкий украинскому барокко, но распространенный также и в русской архитектуре. Он представлял собой ступенчатую композицию из нескольких восьмигранных срубов, непосредственно поставленных друг на друга и уменьшающихся кверху. Как и в церквах Западной Украины, Галиции, вокруг западного сруба иногда делалась галерея. В конце XVIII - начале XIX века наибольшее распространение получают деревянные церкви, имеющие в плане греческий крест. Усложненный их вариант - три ряда восьмигранных срубов, соединенных по продольной оси. Пирамидальная композиция венчалась многоглавием. Заимствованный, видимо, из архитектуры украинского барокко, этот тип храма послужил основой в выработке своеобразного вида донских церквей.

Деревянные колокольни, стоявшие отдельно от церквей, имели ту же конструктивную систему и завершались шатром. Помимо своего прямого назначения они выполняли еще и роль сторожевых башен, с высоты которых хорошо обозревались окрестности. Каменные колокольни, построенные позже, восходят к образцам московских колоколен XVIII - XIX веков. Характерным примером в этом отношении является колокольня Воекресенского собора в Черкасске, с которой предстоит еще ознакомиться подробнее.

Схема планов донских церквей (по В. В. Суслову). XVIII - начало XIX в.

Древние деревянные церкви не уцелели, они сгорели в огне пожаров 1670, 1687, 1710 и последующих годов. Об их облике мы можем теперь судить лишь по изображениям более поздних построек из альбома рисунков, выполненных с натуры художником Е. А. Ознобишиным, и другим графическим изображениям XIX века.

Жизнь казачьей столицы XVIII - XIX столетий хорошо иллюстрирует летопись событий Рыковской станицы, составленная протоиереем Григорием Левицким в 1867 году. Чугунная плита, установленная у берега Дона на том месте, где раньше стояла деревянная Никольская церковь, теперь находится в Воскресенском соборе:

«...Доска сия напоминает нам, что жители 
Рыковской станицы в 1708 году пострадали 
От вероломного булавина. 1717 году разорена
Была Бахтыгиреем, перешедшим
Дон с 10 тысячами татар,
И наконец что эта станица 22 марта 1811 года
Пострадала от сильного урагана, разорившего
В ней все кровли домов и рыбные заводы
А 18 августа 1838 года выгорели они почти
Без остатка...»

Интересно, что фамилия Булавина, в отличие от других, написана со строчной, а не с прописной буквы. Так церковь и самодержавие пытались принизить, очернить имена народных борцов за правду и волю, именуя их в официальных бумагах не иначе как «ворами» и «разбойниками». Народ же в своих песнях говорил о них с любовью и надеждой, как, например:

«Емельян ты наш, родной батюшка!
На кого ты нас покинул?
Красное солнышко закатилось...
Как осталися мы сироты горемычные,
Некому за нас заступиться,
Крепкую думушку за нас раздумывать...»

А. С. Пушкин, побывав на Дону и в станице Старочеркасской, занялся сбором материалов о крестьянской войне 1773 - 1775 годов под предводительством Емельяна Пугачева. Живо интересовался он и другим мятежным атаманом - Степаном Разиным, которого в одном из своих писем называет «единственным поэтическим лицом русской истории». Память о славных сынах Дона и поныне живет в каждом уголке казачьей станицы, в самом духе ее истории. Но вот монумента, запечатлевшего бы их героические образы, здесь пока еще нет. Давно уже настала пора подумать и об этом.

Каменные церкви, возведенные на месте сгоревших деревянных, развивают найденное ранее планово-пространственное решение. Такова церковь, построенная в честь святых апостолов Петра и Павла, Она расположена на площади бывшей Прибылянской станицы, где жили, главным образом, «прибылые» (пришлые) торговые люди. Сейчас здание уже освобождается от реставрационных лесов и предстает таким, каким мы его видим на фотографии из книги Н. Лаврского, изданной в 1917 году.

Старочеркасск. Церковь Петра и Павла. 1751

По упоминаниям в грамотах войска Донского на этом месте еще в 1692 году находилась деревянная церковь, которая, очевидно, во время грандиозного пожара 1744 года сгорела и была заменена каменной. Для строительства Петропавловской и кирпичной колокольни Преображенской церкви императрица Елизавета Петровна в 1749 году прислала атаману Даниле Ефремову с казаком Михаилом Барабанщиковым московского мастера, десять каменщиков и штукатуров, которые довольно быстро ее завершили, всего за три года (1751).

Подобные центричные, с зытянутыми главками церкви встречаются в городах средней полосы России и привычны глазу путешественника. Однако Петропавловская церковь обращает на себя внимание стройностью пропорций, лаконичной простотой архитектурного решения, выдающими руку хорошего мастера. Если она и построена по проекту учеников «школы Растрелли и Ринальди», как утверждает Н. Лаврский, то, во всяком случае, не последователями Ф.-Б. Растрелли; хотя трудно поверить и другому: Антонио Ринальди начал строить в России только с 1751 года, то есть тогда, когда большинство черкасских церквей было уже отстроено. В сдержанных формах Петропавловской церкви почти ничего нет от пышности елизаветинского барокко. По-видимому, мы имеем здесь дело с архитектором переходной поры от барокко к раннему классицизму, причем архитектором, прекрасно осведомленным о художественных исканиях Центральной России и учитывающим местные традиции и вкусы.

Барочная композиция «восьмерик на четверике» используется и в церкви и в колокольне. Комбинируя одни и те же формы, архитектор добивается выражения какой-то удивительно спокойной монументальности. Кубическое основание храма завершается высокой четырехскатной кровлей, переходящей в узкий световой барабан с маковкой купола. Стены украшены пилястрами, скругленными наличниками окон, которые скупостью декора лишь подчеркивают ясность членения архитектурных объемов. Северные и южные фасады приделов церкви были оформлены четырехколонными портиками, не дошедшими до наших дней.

Колокольня в одной связи с храмом благодаря плавному переходу четверика к граненому ярусу звона кажется еще монолитнее и стройнее. В паре они образуют согласованный ансамбль, выразительность которого очевидна издали, когда с разных сторон и ракурсов их силуэты каждый раз сочетаются по-разному. Внутри церкви были росписи, иконостас работы конца первой половины XIX века, но ни то, ни другое не сохранилось.

Старочеркасск. Бывш. церковно-приходская школа. Начало XIX в. Ныне административное здание историко-архитектурного музея-заповедника

Рядом с Петропавловской церковью - могучие тополя с беспокойно трепещущей листвой и здание бывшей церковно-приходской школы, построенное в XIX веке. Они хорошо уживаются вместе, создавая особое настроение исторической среды. В декоре приходской школы любопытны барочные детали: накладной колончатый пояс карниза-антаблемента, фигурные завитки сандриков оконных наличников и обрамлений.