Глава 3. Начальный этап рабочего движения

Развитие капитализма на Дону, возникновение шахт, фабрик и заводов обусловили рождение нового класса - пролетариата.

В пореформенное время донской пролетариат не только рос численно, но постепенно созревало его классовое самосознание. В этот период начинаются классовые выступления рабочих, обнаруживавших стремление к пролетарской солидарности; возникают первые революционные пролетарские организации. Но вплоть до второй половины 90-х годов XIX в. рабочее движение на Дону в целом не было еще организованным, оно лишь стояло на пороге создания пролетарской марксистской партии. Таков первый этап рабочего движения на Дону.

Второй этап - это время быстрого количественного роста пролетариата, его концентрации, соединения социализма с рабочим движением. Он начинается со второй половины 90-х годов, когда в области был создан Донком РСДРП.

Нашей задачей является освещение первого этапа.

Экономическое положение донского пролетариата во второй половине XIX в. было очень тяжелым. Как и вообще в стране, интересы рабочих донских шахт и заводов совершенно не защищались законами. Продолжительность рабочего дня и зарплата хотя формально и фиксировались, на деле ничем не гарантировались. На заводах рабочий день регулировался лучше, чем на шахтах, что определялось многосменностью, но и здесь мастера систематически применяли сверхурочные работы, усиливали интенсификацию труда, выжимая из рабочего максимум возможного.

На заводах и особенно на шахтах при неимоверно тяжелых условиях труда зарплата была очень низкой. Обсчеты, штрафы, (спаивание рабочих, система снабжения их товарами из хозяйских лавок, обман и различные махинации часто приводили к тому, что рабочий совершенно лишался зарплаты, а иногда попадал в задолженность к хозяину, которая увеличивалась из месяца в месяц, помогала усиливать эксплуатацию рабочего.

Вплоть до 90-х годов на шахтах Дона преобладал ручной труд. Типичным методом работы на шахтах, приносивших миллионные барыши их хозяевам, было превращение рабочего в каторжника, в полуживотное. Как свидетельствует "Горный журнал" за 1888 г., даже на "образцовой" шахте РОПИТа доставка антрацита от забоя к откаточному штреку долго производилась салазками с обшитыми железом полозьями. Рабочий-тягальщик, имевший веревочный пояс с крючком впереди, брал тягальную цепь длиной в 1,5 аршина с крючком на конце, зацеплял последний за кольцо салазок, пропускал цепь между ног снизу, надевал кольцо цепи на крючок у пояса и, укрепив предварительно на ногах бузлуки - тягальные подковки с тремя шипами, полз на четвереньках по узкому и низкому ходу, соединявшему забой со штреком. В салазки грузилось обыкновенно 10 пудов антрацита. Откатка производилась вручную вагончиками, один откатчик откатывал за смену 7 вагончиков, преодолевая за это время расстояние почти в 16 верст¹. При этих условиях наивысший заработок рабочего-шахтер а составлял 1 руб. 20 коп. в день и колебался от 15 до 30 руб. в месяц². На шахте РОПИТа в 1878 г. работало под землей 324 шахтера, каждый из них получал от 3 до 3,5 коп. за пуд, добытого антрацита; между тем продажная цена антрацита на месте составляла 9 коп. за пуд, таким образом, капиталисты РОПИТа получали от каждого рабочего около 200% валовой прибыли³. И, несмотря на это, управляющий рудником возмущался "дороговизной" рабочих рук. "...Чем рабочие дороже, - заявлял он, - тем они прихотливее и тем менее можно рассчитывать на правильность работы"⁴. Не случайно именно на этой шахте произошла одна из первых забастовок донских шахтеров.

¹ ("Горный журнал", 1888, т. III, стр. 196)

² (ЦГИА, ф. 107 (РОПИТ), оп. 1, д. 660, л. 39)

³ (Там же, лл. 101, 163)

⁴ (Там же, л. 39)

На заводе Пастухова в Сулине при невыносимо тяжелых условиях и 10 - 12-часовом рабочем дне даже квалифицированный рабочий-литейщик получал не более 15 руб. в месяц. Но эта сумма почти никогда не попадала рабочему в руки. Различные вычеты и штрафы уменьшали ее. На заводе существовала система ограбления рабочих: неправильно записывали заработки рабочих в расчетных книжках, спаивали их, путем различных махинаций обсчитывали. Когда же один из рабочих завода литейщик П. А. Орлин, став жертвой этой системы, подал на хозяев жалобу фабричному инспектору, его уволили¹.

¹ (ЦГИА, ф. 20 л., оп. 13, д. 124, л. 12)

Из заявления П. А. Орлина видно: зарплата выдавалась вместо двух раз в месяц только один раз. Кроме прямой выгоды, хозяин получал еще возможность поставить рабочего в большую зависимость от себя. Затем следовало прямое мошенничество кассира. Как писал П. Орлин, "в доме кассира был открыт ренсковой погреб, а в его личной квартире продавался чай". Этот чай рабочий Получал в долг или принудительно в виде "аванса" под зарплату; 1 за один фунт кассир записывал за рабочим 2 руб. 20 коп. Когда же г рабочий, нуждаясь в деньгах, хотел продать этот чай, то на рынке он сталкивался с многими своими товарищами, также старавшимися сбыть его. Кассир с готовностью принимал чай у рабочего обратно, но уже по 1 руб. 50 коп., а иногда и по 80 коп. за фунт. Чай таким образом снова возвращался к кассиру, а тот его опять отдавал рабочим, и так история повторялась. П. Орлин писал далее: "Кроме того, в ренсковом погребе продается водка, рабочий с горя пропивает сначала чай, полученный в виде зарплаты, затем начинает пить в долг. И когда приходит месячная получка, то и получать нечего. Мне следовало получить 15 руб. 20 коп., а кассир подсчитал только 1 руб. 20 коп. Семейство голодное, рабочий снова идет к кассиру за чаем в виде аванса, чтоб продать его кассиру, дно вдвое дешевле... так вечная нищета, и пастуховские мастеровые и рабочие страдают"¹.

¹ (Там же, ф. 20, оп. 13, д. 124, л. 13 об.)

Спаивание рабочих стало системой в центре антрацитового района Дона - в Грушовке. В 1875 г. здесь было запланировано открыть 5 ренсковых погребов, а было открыто 10, 17 трактиров и 7 оптовых складов вина. В 1879 г. в Грушевке было разрешено открыть еще 16 ренсковых погребов, 33 трактира, 10 оптовых винных складов¹.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, д. 696, л. 527; д. 308, л. 439)

Не лучше были условия и на табачной фабрике Асмолова в Ростове. По воспоминаниям старой работницы, на фабрике табак резали ножом, гильзы клеили руками, папиросы набивали вручную при помощи "машинки" - трубки и палочки. Самые лучшие работницы в день набивали не более 2 тыс. папирос. Средняя зарплата у мастериц не превышала 70 коп. в день. Даже врачебную комиссию при поступлении на фабрику рабочие проходили за свои деньги. Никаких отпусков, в том числе и беременным, не полагалось. В цехах не было никакой вентиляции, работницы отравлялись табачной пылью, чахотка была распространенной болезнью, особенно среди детей, работавших на фабрике¹.

¹ (И. Стальский. Донская государственная табачная фабрика. Ростиздат, 1938, стр. 5)

Донские капиталисты совершенно не заботились о технике безопасности производства. Это приводило к массовым несчастным случаям, часто кончавшимся смертью рабочих. Вот некоторые наиболее характерные из них. На шахте ростовского купца Файна при подъеме бадьи с водой из шахты на поверхность поломала железная дужка, бадья упала в шахту и убила рабочего 3. Рогачева, а другого ранила¹. На шахте Епифанова при спуске двух рабочих в бадье разогнулась дужка, и оба шахтера погибли², шахте Чихировой инженер-технолог Торопов при проверке прочности сруба выпал из бадьи и утонул в воде, затопившей шахту³. На шахте РОЛИТа взрывом котла убило 15 рабочих⁴. Несколько рабочих получили ранения от взрыва динамита на шахте Корнеева: заготовка динамитных патронов происходила в рабочей казарме⁵. На шахте Вертицкого - Братченко 10 чел. утонули в шахте⁶. На заводе Пастухова в Сулине произошел взрыв парового котла, в результате 4 рабочих погибли. Причиной взрыва была ветхость котла⁷. Несчастные случаи являлись прежде всего следствием алчности предпринимателей, не желавших расходовать средства даже на минимальное обеспечение техники безопасности. Характерно, что почти все подобные случаи оставались безнаказанными⁸. Более того, акты, касающиеся несчастных случаев, обычно заканчивались словами: "погибший неграмотный". Этим пытались свалить вину на самого погибшего.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, д. 963, л. 69)

² (Там же, д. 696, л.92)

³ (Там же, лл. 324 - 330)

⁴ (Там же, оп. I, д. 308, л. 368)

⁵ (Там же, оп. 2, д. 1121, л. 186 об.)

⁶ (Там же, л. 243)

⁷ (Там же, оп 2, д. 1163, л. 5)

⁸ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., д. I, ч. 46, л. 5)

Ужасными были и бытовые условия рабочих как угольных, так и фабрично-заводских предприятий.

В 1859 г. происходила вербовка рабочих для строительства Волго-Донской железной дороги. Две тысячи завербованных крестьян - будущих рабочих кое-как довезли до Царицына и здесь высадили и отправили в голую бесплодную степь¹. Как видно из "конфиденциального" донесения действительного статского советника Ю. Арсеньева министру внутренних дел, "на линии будущих работ не было заготовлено ни провизии, ни помещения, ни кухонь, ни лазаретов; люди голодали, питались чем попало"². Для питания рабочих была заготовлена тухлая солонина, которой кормили за обедом и ужином. Эта пища вызывала жажду, а поскольку кипяченой воды не было и рабочие пили грязную, тухлую сырую воду из бочек, скоро среди них распространилась цинга и лихорадка. В начале июня заболело уже 200 чел.

¹ (Там же, ф. ДП, III отд., 4-я эксп., д. 140, л. 75)

² (Там же, д- 140, лл. 75 - 76)

Такие условия жизни рабочих в 60 - 70-е годы были обычными и для шахтеров. Так, например, в купчей на продажу шахты И. Кузнецовой англичанину Чемберсу записано: "При участке шахта, пройденная до 2-го пласта, и ветхая землянка для рабочих"¹.

¹ (ГАРО, ф. 32. оп. ,1. д. 573, л. 2)

Если так обстояло дело в 60 - 70-х годах, то, может быть, к концу XIX в. с образованием крупных шахт и заводов условия для рабочих улучшились? Напротив, монополисты, вытесняя мелких предпринимателей, с еще большей алчностью выжимали прибыли из своих предприятий и если обращали внимание на положение рабочих, то только под нажимом самих возмущенных рабочих.

В этом отношении чрезвычайно характерны протоколы окружного врача Таганрогского округа об антисанитарных условиях по-жизни рабочих на крупных угольных рудниках капиталистов Прохорова, Данилова, Алчевских, Хлопицкого и князя Гагарина в Макеевской волости¹.

¹ (Там же, д. 581, л. 1)

В протоколе от 28 марта 1890 г. говорится о том, что жилые помещения рабочих в "дурном до невозможности состоянии... помещения внутри грязны, снаружи окружены отбросами всевозможных нечистот, вода содержится в грязных кадках, пища недоброкачественная¹. Врач называл эти помещения "клоаками", рассадниками заразных заболеваний².

¹ (Там же, л. 12)

² (Там же, оп. 2, д. 1178, л. 3; оп. 1, д. 581, л. 14)

На руднике Хлопицкого, записано в другом протоколе, "помещения для рабочих устроены с углублением в землю до 2¹/₂ аршин. Крыша деревянная, из тонких досок, сверху обмазанных глиной и очень плохо засыпанных землей. Все помещения грязны, сыроваты, света мало, тесно. При топке печей-плит крупным углем газ проходит через щели составных плит. Освещение - маслом с примесью керосина в шахтерских лампах без стекол - воздух делается испорченным"¹. Вентиляция - маленькие отверстия в крыше. "Постель - нары из деревянных досок, не имеющих определенного положения, тюфяков почти нет. Все нечистоты выбрасываются вблизи помещения"².

¹ (Там же, д. 1155, лл. 3, 30)

² (Там же, оп. 1, д. 581, лл. 14 - 15)

"Рабочие довольствуются от себя и то своему усмотрению. Кладовые, из которых рабочие покупают продукты, принадлежат хозяину. На руднике Хлопицкого нашли две бочки солонины, в которых "около ста пудов ее были покрыты червями, солонина была вонючая"¹.

¹ (Там же, л. 14 об.)

Не лучше было и медицинское обслуживание рабочих. На руднике Алексеевского горнопромышленного общества, где работало до 1000 рабочих, врач, по ироническому замечанию рабочих, "посещал рудник раз в два года"¹.

¹ (Там же, л. 15)

На руднике Хлопицкого, где работало около 400 чел., имелся приемный покой для больных, "помещавшийся в небольшой комнате с земляным полом. В нем стояли три деревянные кровати, но, как заявил фельдшер, работавший там вместо врача, кровати эти являлись декорацией для начальства, принимать больных на эти кровати строго воспрешалось. Сам семидесятилетний фельдшер по специальности был ветеринар и не умел составить рецепта даже от кашля"¹.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 1, д. 581, л. 15)

Окружного врача Яновского, отметившего в протоколе эти факты, уволили с работы¹.

¹ (Там же, л. 17)

Вполне естественно, что рабочие шахт и заводов, получая мизерную зарплату, работая и живя в антисанитарных условиях, быстро теряли здоровье, заболевали тяжелыми, подчас неизлечимыми болезнями, превращались в калек и преждевременно умирали.

Характер и массовость заболеваний рабочих заводов и шахт говорят о том, что причиной их было полное пренебрежение к рабочим со стороны хозяев. Так, на заводе Пастухова в Сулине в 1879 г. числилось 980 рабочих, 800 в основных цехах и 180 во вспомогательных. В течение года рабочие 1802 раза ложились в больницу. Сколько же рабочих не попало или не пошло в больницу и сколько проходило амбулаторное лечение, установить точно невозможно, но число их, безусловно, в несколько раз превышало число коечных больных. Следовательно, в среднем каждый рабочий на этом заводе болел не менее чем дважды в год серьезной болезнью. Чем же болели рабочие этого миллионера-заводчика? Об этом говорят документы больничной регистратуры за 1883 г.¹

¹ (Там же, оп. 2, д. 1163, л. 24)

В 1883 г. на заводе работало около 900 чел.¹ В течение этого года было зарегистрировано 1525 случаев обращения рабочих в стационар. В 369 из них рабочие страдали перемежающейся лихорадкой, в 161 - желчным и слизистым поносом, в 153 - ревматизмом, в 73 - острым катаром верхних дыхательных путей, в 87 - 1 нервными болезнями, в 54 - худосочными язвами, в 86 - воспалением брюшных органов, в 49 - глазными заболеваниями, в 53 - катаральной горячкой, в 130 случаях рабочие обращались по поводу ушибов, ран, ожогов и т. д. Таким образом, в основном причиной заболеваний являлись плохие материальные условия, жестокая эксплуатация и антисанитарное состояние производства и жилищ. Это подтверждается и тем, что уже не на заводе, а в шахте, да еще в "образцовой" шахте РОПИТа зарегистрированы в основном те же заболевания².

¹ (Там же, оп. 1, д. 429, л. 13)

² (Там же, оп. 2, д. 1163, л. 20)

Какова же была более или менее официально установленная зарплата рабочим Дона при 10 - 12-часовом и даже 14-часовом рабочем дне? Долго, до 80-х годов, в угольной промышленности выплата зарплаты никем не регулировалась, "ни ряды, ни жалованья не полагалось, рабочие питались, одевались и получали деньги на выпивку по усмотрению хозяев"¹. В Грушевке шахтер зарабатывал до 18 руб. в месяц, но из них он оплачивал за свой счет продовольствие и свечи (до 6 руб.), на руки ему оставалось 12 руб. в месяц². В течение почти 40 лет пореформенного периода рабочий-шахтер получал за выработку одного пуда угля 2 - 3 коп.; лишь в те годы, когда пришлых рабочих было мало, заработок несколько повышался. Так, в 1859 - 1860 гг., по данным "Горного журнала", а пуд добытого угля платили 2,5 коп., а когда рабочих было мало, о 4,5 - 5 коп. Но "статья эта, - писал журнал, - находится в самом шатком положении, представляя собой обширное поле для обманов, вымогательства, произвола и нарушения условий..." "Некоторые хозяева с целью привлечь рабочих набавляли цену, но в то же самое время, пользуясь слабостью человеческой натуры, легко сбывали рабочим из своих лавок водку и другие предметы за высокую цену, так что заработанные деньги остаются в хозяйских руках, а люди из долгов никогда не выходят"³.

¹ (Ауербах Воспоминания о начале развития каменноугольной промышленности в России. "Русская старина", т. 138, СПб., 1909, стр. 511)

² (ГАРО, ф. 353, оп. 1, д. 93а, л. 156)

³ ("Горный журнал", 1861, вып. 1, стр. 414, 415)

Только в 1871 г. на основе указания Военного совета от 7.V 1871 г.¹ были сделаны слабые попытки определить, да и то на время, какие-то нормы зарплаты в донской промышленности. Но они касались не всех рабочих, а только рабочего персонала войскового водоотлива на Грушевском руднике. Совет управления горно-соляными частями утвердил на июль 1871 г. зарплату машинистам - от 25 до 35 руб., кузнецам - 36, бадейщику - 18 руб. в месяц². 1875 г. это решение было подтверждено, претерпев незначительные изменения³.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, д. 680, л. 187)

² (Там же, д. 963, л. 15)

³ (Там же, д. 696, л. 13 об.)

Таким образом, не говоря уже о рабочих низкой квалификации, зарплата в забоях по-прежнему сводилась к 2 - 3 коп. за пуд добытого угля.

В 80-е годы появляются уже более определенные нормы зарплаты, причем сравнительно сходные для Дона и западной части Донбасса. Как говорится в соответствующих отчетах "Трудов съездов горнопромышленников юга"¹, зарплата квалифицированным шахтерам в среднем на крупнейших рудниках Дона колебалась от 1 руб. 10 коп. в 1884 г. до 1 руб. 25 коп. в день в 1891 г. В отчетах подсчитывалось, что в течение 10-летнего периода заработная плата подвергалась самым ничтожным колебаниям. Исключение составляли 1891 - 1892 гг., когда заработная плата во время голода достигала 1 руб. 40 коп.². Иногда шахтерам выплачивали зарплату углем. Это была своеобразная издольщина, что ставило рабочих в еще более тяжелое положение, так как они должны были продавать уголь, чтобы кормить семьи, теряя приэтом значительную часть своего заработка.

¹ (ЦГИАЛ, ф. 107 (РОПИТ), оп. 1, д. 1133, лл. 23 - 24)

² (Там же, л. 23)

Л. Верещинский следующим образом определил зарплату горнорабочих: в 80-х годах забойщик получал от 2 руб. 50 коп. (зимой) до 4 руб. 50 коп. (летом) за погонную сажень; саночники от 80 коп. до 1 руб. в день; вагонщики - от 1 руб. до 1 руб. 10 коп.; стволовые - от 90 коп. до 1 руб. 10 коп.; погонщики и сортировщики - от 25 до 30 коп. в смену¹.

¹ (Л. Верещинский. Рабочий-шахтер в Донецком бассейне. СПб., 1893, стр. 3)

Интересно описание выдачи зарплаты, сделанное Е. Колодубом, работавшим на шахтах Грушевки 20 лет: перед рабочими за столом подрядчик, на столе табель, счеты и четвертная бутыль с водкой. Рабочие подходят за получкой по очереди. Подошедшему прежде всего подносится "угощение" - стакан водки. Она выпивается залпом и закусывается крошечным кусочком хлеба. Затем начинается подсчет забора товаров у подрядчика.

- "Черевички брал?" - "Брал". - "Рукавицы брал?" - "Брал". "Товару [т. е. водки] пять раз по пять копеек брал?" - "Брал". - "Ну, брат, спасибо за работу, выпьем еще что ли?" - "Как ваша милость, пожалуй и выпьем". Рабочему подносится еще стакан водки. Подрядчик видит, что на счетах имеется еще заработок. - "Что ж, брат, деньги тебе нужны?" - спрашивает он рабочего. "А как же, нужны, хочу купить пиджак и шапку". - "Видишь ли, брат, - говорит подрядчик, - лучше ты возьми у меня пиджак шапку, и тогда останешься должен мне всего 1 руб. 50 коп. Я тебе верю, ты парень хороший, отработаешь!" и т. д.

Автор заключал свои воспоминания: "... работа наша под землей, ее не видно, а жизнь всегда беспросветная, безнадежная, полупьяная"¹.

¹ (Е. Колодуб. Труд и жизнь горнорабочих на Грушевских антрацитовых рудниках. М., 1907, стр. 6 - 7, 123)

Такое же примерно положение было на металлургических, механических заводах¹ и на табачных фабриках². На мелких предприятиях зарплата была еще ниже³.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, д. 1155, л. 94)

² (Б. В. Лунин. Азов, Ростов, Таганрог. Ростиздат, 1939, стр. 59)

³ ("Свод данных о фабрично-заводской промышленности в России" за 1885 - 1887 гг. СПб., 1889, стр. 23 - 111)

Естественно, рабочий класс с момента своего рождения как стране, так и на Дону начал выступать против этой системы эксплуатации. Низкая заработная плата, плохие условия труда и быта были главными причинами забастовочного движения пролетариата на Дону в 60 - 80-х годах.

На бесчеловечную эксплуатацию донские рабочие отвечали революционными выступлениями.

Донской пролетариат с 1860 г. до середины 90-х годов прошел большой путь революционного развития. В 60-е годы XIX в., когда только начиналось формирование пролетариата, когда в его рядах было много рабочих-сезонников, выступления донского пролетариата носили исключительно стихийный характер. В этом отношении очень показательно выступление рабочих-строителей Волго-Донской железной дороги в 1860 - 1861 гг.

70 - 80-е годы XIX в., когда значительная часть рабочих окончательно порвала с сельским хозяйством, а остальная масса рабочих быстро отрывалась от земли и также превращалась в кадровый пролетариат, выступления рабочих Дона становятся активнее, целенаправленнее. Хотя число революционных выступлений рабочих на Дону и в этот период было еще невелико, их выступления становились организованнее. Возникали революционные кружки, вырабатывались, пусть несовершенные, программы, рабочие выступления стали заранее подготовляться. В 1875 г. на Дону возникает отделение "Южнороссийского союза рабочих".

В середине 90-х годов XIX в., в период завершения формирования пролетариата на Дону, ядром его становятся рабочие металлургической и машиностроительной промышленности, среди которых было много рабочих, пришедших с фабрик и заводов центральных городов страны. В это время происходит соединение социализма с рабочим движением, появляются марксистские революционные организации пролетариата, создается Донком РСДРП. На этом этапе революционное движение донских рабочих, связанное общим революционным движением в стране, выходит на широкую дорогу победоносной борьбы.

Все эти три основных этапа тесно связаны друг с другом, переметаются один с другим, но тем не менее довольно четко обнаруживаются.

Одним из первых выступлений донского пролетариата были волнения строителей Волго-Донской железной дороги в 1860 г. Это событие по своему значению выходит за рамки истории Дона, нем отразились особенности, присущие всему пролетарскому движению страны на раннем его этапе. Рабочий класс только еще начал формироваться, делал свои первые шаги на пути революционной борьбы нерешительно, без четкого понимания цели, стихийно - без какой-либо организации.

История строительства железной дороги Волга - Дон в 60-х годах ярко отражает общий процесс капиталистического развития в России. Главный управитель стройки Кокорев не позаботился о создании к началу строительства мало-мальски сносных бытовых условий для рабочих. Он не ожидал встретить сопротивления со стороны рабочих, так как в России, по его мнению, было много бродяг.

Как свидетельствуют документы архивов¹, для вербовки рабочих был послан подрядчик Головкин, который зимой 1859 г. нанял в Воронежской, Тверской, Смоленской, Рязанской и других губерниях 2 тыс. чел. из крестьянской бедноты и отправил их в апреле на баржах из Нижнего Новгорода по Волге к Царицыну². "Рабочие были размещены на двух баржах тесно и неудобно. К тому же подрядчиком не было взято достаточного количества провианта на дорогу. Уже около Космодемьянска не хватило хлеба... Стали покупать его где можно, часто дурного качества... Так доплыли до Самары. Здесь Головкин купил 100 пудов хлеба на всех: (менее 1 кг на человека на весь остальной путь) и хотел плыть дальше. Полуголодные рабочие, видя это, не допустили сняться с якоря, произошли беспорядки. Только самарское начальство заставило рабочих смириться. Кое-как при постоянных угрозах Головкина голодная толпа довершила путь до Царицына. Здесь 28 апреля 1859 г. она была высажена на берег и отпущена в голую степь"³. Так началась полная трагизма жизнь рабочих, которые должны были выполнить большой важности работу - соединить Волгу с Доном железнодорожной линией.

¹ (ЦГВИА, ф. 1, д. 24784; ЦГИА, ф. ДП, III отд., 4-я экспед., д. 140 и др.)

² (ЦГИА, ф. ДГТ, III отд., 4-я экспед. лл. 60 - 65)

³ (ЦГВИА, ф. 1, д. 24784; ЦГИА, ф. ДП, III отд., 4-я экспед., д. 140, лл. 66 - 70)

Капиталист Кокорев, ловкий предприниматель, немедленно использовал строительство в своих интересах. Приезжая на стройку, он часто высказывал мнимое сочувствие к "серому русскому человеку" (так Кокорев называл рабочих). Во время своих посещений Кокорев не жалел денег для раздачи рабочим... специально "на водку". А в конце концов "под видом" улучшения быта рабочих приказал выдавать им ежедневно винную порцию за счет компании, приобретавшей эту водку у самого Кокорева: он содержал в г. Царицыне и его уезде винный откуп. Попутно Кокорев купил и споил всю царицынскую полицию и чиновников.

Положение рабочих на строительстве скоро стало невыносимым. По свидетельству различных материалов, к моменту прихода, рабочих на строительстве не было заготовлено провизии, не оказалось ни помещений для людей, ни кухонь, ни лазаретов. Люди голодали до мая. Головкин, наконец, заготовил тухлую солонину, которой кормили рабочих за обедом и ужином. Иногда солонина оказывалась до такой степени испорченной, что из нее сыпались черви¹. Капусты не было до 1 июня, крупа доставлялась гнилая. Рабочие обедали под открытым небом, а для ночлега были выкопаны ямы, на 30 чел. каждая, покрытые сверху досками. Уже в начале июня заболело 200 рабочих, ежедневно умирало 20 чел. 8 Лазареты устраивались наскоро, в шалашах, тесных, низких, больные лежали на голых досках или же на своих шубах. Эти шубы переходили после умершего его родственнику и способствовали еще большему распространению болезней².

¹ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., 4-я экспед., д. 140, л. 84)

² (Там же, лл. 75 - 76)

Рабочие приходили в отчаяние и стали уклоняться от работы, а власти, чувствуя возможность волнений, начали стягивать к месту стройки особенно проверенные воинские команды. Сюда прибыл отряд даже из Астрахани. Пошли в ход нагайки и розги. В ответ на усилившееся недовольство рабочих один из десятников сказал им, что в прошлом году он заморил 800 чел., а теперь уморит всех до одного. Рабочие знали, что к концу 1859 г. на стройке умерло 500 чел. и что по требованию Головкина полиция наказала ста пятьюдесятью розгами 2 рабочих с участка 1-й версты и угрожала ввести порки рабочих в систему¹. И действительно, когда с половины апреля 1860 г. рабочие стали являться в контору строительства, прося рассчитать и отпустить их домой, "Головкин более настойчивых отправлял на расправу к городничему г. Царицына - Трескину, который, уже зная, зачем присланы рабочие, без дальнейших расспросов сек всех к нему присланных"². Затем порки рабочих стали производиться на линии работ. Исполнителем выступал квартальный надзиратель Соколов. Приходя с полицейскими, он выгонял всех рабочих ближайшего пункта к месту экзекуции со словами: "Идите все смотреть суд божий..." Били всегда жестоко³.

¹ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., 4-я экспед., д. 140, лл. 64, 77)

² (Там же)

³ (Там же, л. 85)

Недовольство рабочих усиливалось из-за трудоемкости работ при отсутствии всяких механизмов. В связи с этим падал и без того мизерный заработок. К тому же были введены специальные книжки на каждого рабочего, куда записывали невыработки урока, штрафы и многочисленные удержания, в том числе за дни болезни рабочего и даже за "дождливые дни".

Чаша терпения рабочих переполнилась, когда они узнали, что во время найма были грубо обмануты. Вербовщики, подкупив на месте волостные правления и пользуясь неграмотностью рабочих, записали в контрактах условия значительно хуже, чем те, о которых договаривались с рабочими устно¹. Поднялось возмущение. С апреля 1860 г. люди начали бросать работу. Мысль о бегстве со строительства овладела всеми рабочими. 28 мая 1860 г. главноуправляющий путями сообщения Чевкин сообщал военному министру: "... рабочие, находящиеся на строительстве Волго-Донской железной дороги, бегут с работ значительными партиями". Он просил через донского атамана "принять меры"².

¹ (Там же, л. 25)

² (Там же)

Побеги рабочих приняли систематический характер. В апреле бежало 100 чел., в мае - 786, а всего к сентябрю- 1036 чел., т. е. около 39% всех рабочих. Известие это дошло до царя, который дал указание принять все меры для ликвидации волнений рабочих¹. Но сделать это было нелегко. Губернатор Саратовской губернии, послав на дорогу своих жандармов, сообщал, что "рабочие, возбужденные примером, готовы бежать все с работы"².

¹ (Там же, л. 117)

² (ЦГВИА, ф. 1, д. 24784, л. 23)

В мае 204 чел., бросив работу, отправились пешком в Новочеркасск, чтобы принести жалобу донскому атаману на "притеснительные контракты". Они наивно верили, что атаман их защитит. Рабочие не предполагали, что под лощеной внешностью исполнявшего должность наказного атамана князя Дондукова-Корсакова кроется палач. Ведь именно он годом позже, в 1861 г., организовал массовые порки донских крестьян, волновавшихся в связи с реформой 19 февраля.

В начале июня Дондуков-Корсаков увидел под окнами своей канцелярии толпу рабочих, молча и смирно стоявших со сняты шапками в руках. Он понял в чем дело, ибо военный министр у предупредил его заранее и потребовал принятия к рабочим "строгих мер".

В своем рапорте военному министру Дондуков-Корсаков сообщал, что он выслушал рабочих и решил отправить их назад, на работы "пароходом под конвоем казаков". Против этого места в рапорте имеется карандашная пометка военного министра: "Очень хорошо сделал"¹. Но дальше в рапорте говорилось: "...в день отправления, как и прежде, рабочие решительно не хотели идти, а я потому принужден был прибегнуть к мерам строгости и четырем из них самым упорным сделал легкое (?) наказание розгами". Против этого места новая пометка министра: "Тоже" (т. е. "тоже"! очень хорошо сделал. - И. Х.). Рапорт заканчивался словами: "Затем убежденные моим словом (!!) рабочие отправились в путь"².

¹ (ЦГВИА, ф. 1, д. 24784, л. 30)

² (Там же, лл. 23, 30)

В это время на царицынском участке работ сын подрядчика Гладина решил строгими мерами остановить побеги. 24 мая при помощи царицынского городничего он жестоко высек розгами 20 чел., оставшихся от артели, ушедшей в Новочеркасск. В их числе был старик 64 лет, привезший на работу двух сыновей. Сыновья просили освободить отца от наказания и наказать вместо него их, но старика жестоко высекли, он получил 150 розог, после чего его отправили в лазарет. Перед этой экзекуцией рабочих пригласили во двор дома подрядчика, якобы для получения жалованья, дом окружили часовыми, ворота заперли. Затем городничий приказал сечь рабочих. Он кричал: "Катай сильнее!" и угрожай избить тех полицейских, которые будут бить слабо... Старикам при этом рвали бороды¹.

¹ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., 4-я экспед., д. 97, лл. 91 - 96)

Эта безобразная и жестокая расправа с рабочими только усилила их стремление к бегству со строительства. В ночь с 25 на 26 мая ушло еще 140 чел. Весть о расправе разнеслась по всей линии дороги. Когда об этом узнали рабочие четырех Калачевских участков, они, как сообщил флигель-адъютант Рылеев царю, "вечером 29 мая ... поднялись в количестве 400 человек, хотя на другой день были остановлены и возвращены на место работы командой казаков"¹.

¹ (ЦГВИА, ф. 24484. л. 60)

Рабочие пока не знали других способов сопротивления. Правда, стали замечаться уже и новые моменты в развертывающемся движении. Из донесений начальника Саратовской губернии от 10 июня 1860 г. видно, что побеги рабочих усиливались. "Рабочие, - писал он, - отлучаются партиями от 50 до 200 человек и, не слушая увещеваний, вооружаются ломами, лопатами и друг, подобными вооружениями, уходят, направляясь в путь по р. Иловле и по земле войска Донского..."¹.

¹ (ЦГВИА, ф. 24484, л. 23)

Партия рабочих, по одним сведениям, в 114 чел., по другим, - в 140, в конце мая отправилась по домам в свои губернии. В погоню за ней отправили на телегах инвалидную команду вооруженных солдат во главе с исправником, заседателем и Головкиным. Беглецов настигли в балке на р. Иловле. Команда, взяв ружья наперевес, пошла на рабочих. Рабочие кричали солдатам: "Не подходите, не трогайте нас, мы не остановимся и ни за что не вернемся". Исправник приказал идти команде вперед и "принять беглецов в штыки"¹. Вот в этот момент и произошел важнейший перелом в тактике рабочих. Если до сих пор они терпели голод, холод, порки, а затем перешли к форме пассивного сопротивления - к бегству, то теперь обстоятельства подсказали им новый путь борьбы... "Рабочие бросились на солдат, стали бить их по штыкам палками и ломами"². Натиск рабочих был так дружен, что солдаты струсили и "без оглядки бросились в рассыпную". Рабочие, удовлетворившись этим, пошли дальше, "несмотря на то, что двух из них ранили штыками: одного в щеку, другого в руку. Тогда начальник команды и заседатель приказали солдатам зарядить ружья и продолжать преследование. Рабочие, увидев в числе преследователей Головкина, остановились, с презрением и ненавистью смотря ни своего палача, но сдержались и, взяв вправо, хотели пройти мимо команды. В это время солдаты сошли с телег и, выстроившись в две шеренги, загородили им дорогу штыками. Тогда рабочие с криком "перебейте нас всех, мы не сдадимся" снова бросились на солдат с палками, камнями, ломами. Солдаты, убегая, стали стрелять в толпу. Двое рабочих упали... другие, видя, что их бьют не в шутку, с ожесточением бросились за бегущими солдатами, которые стали прятаться за телегами"³. После этого рабочие вернулись к лежащим на земле товарищам, простились с ними и "быстро пошли вперед". Исправник догнал их, пробовал уговаривать, но они его встретили камнями, потом от них отделились трое и, подойдя к нему, спокойно, но решительно объявили: "Мы не останемся здесь, где нас бьют и убивают без суда"⁴.

¹ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., 4-я экспед., д. 97, л. 96)

² (Там же, л. 97)

³ (Там же, л. 98)

⁴ (Там же, лл. 98, 99)

События на строившейся дороге взволновали рабочих и крестьян соседних губерний. Военный министр докладывал 28.IX 1860 г. царю, что "молва о дурном обращении с рабочими на Волго-Донской железной дороге быстро разнеслась по берегам Волги, теперь и правление и подрядчик с трудом нанимают рабочих, никто не хочет туда идти..." Царь дал указание Комитету министров обсудить, какие необходимы меры для прекращения волнений рабочих. 4 октября 1860 г. была создана особая комиссия "для наблюдения за порядком на Волго-Донской железной дороге", в которую вошли представители министерства внутренних дел, 3-го отделения и министерства государственных имуществ. Не только на дорогу, но и вообще на Дон были стянуты войска и жандармерия.

Когда правительственная комиссия стала разбирать дело о причинах рабочих волнений, жандармский офицер Рунич объяснил их так: "В народе нашем, по крайней мере в настоящее время, чувства справедливости и долга еще не развиты", поэтому он рекомендовал по отношению к рабочим применять "не убеждение, а палку"¹.

¹ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., 4-я экспед., д. 97, л. 18)

К октябрю 1860 г. "спокойствие" на дороге было восстановлено, в связи с чем на рапорте атамана царь наложил резолюцию: "Слава богу!" Однако дело обстояло вовсе не так хорошо, как думал атаман. Хотя выехавшая на дорогу комиссия и приняла ряд мер к успокоению рабочих, рабочие продолжали бастовать. К 24.X 1860 г. на стройке осталось только 1374 чел. "Еще до приезда Комиссии, в первой половине октября, оставили работу 534 чел 31 октября забастовали на 9-й версте 275 чел. На требование вы ехавшей сюда в полном составе комиссии приступить к работе "люди отвечали решительным отказом"¹. 1 ноября Гладин доносил комиссии, что еще 342 чел. (почти все государственные крестьяне Рязанской губернии) отказываются от работы и требуют расчета. Комиссия уговорила их работать, но на следующий день они снова бросили работу. 4 ноября отказались работать конные рабочие и т. д. Даже к концу стройки в 1860 г. "состояло в бегах 679 человек..."².

¹ (Там же, л. 61)

² (Там же, л. 61)

Волнения рабочих на Волго-Донской железной дороге хотя и были по своему масштабу некрупными, но имели большое историческое значение. Они будили революционное сознание рабочих и крестьян Юга России. Недаром военный министр предупредил донского наказного атамана, чтобы тот следил, как бы волнения не перекинулись на начавшую строиться в 1861 г. Грушевско-Аксайскую дорогу.

Эти волнения, носившие стихийный характер, свойственный первым революционным выступлениям рабочих, в то же время показывают, как пассивное сопротивление постепенно сменялось сначала активным протестом, а затем и вооруженной борьбой. Развитие событий вынудило рабочих перейти от безропотного терпения к открытой схватке с вооруженными солдатами.

Значительные волнения рабочих-строителей произошли в 1862 г. на Строительстве Грушевско-Аксайской железной дороги. Причины выступления были примерно те же, что и на Волго-Донской железной дороге. Для усмирения рабочих сюда явился лично начальник штаба войска Донского князь Дондуков-Корсаков, но его увещевания не помогли, и эта задача была возложена на казаков. Несмотря на репрессии, волнения рабочих на этой стройке продолжались фактически до 1863 г. В забастовке участвовало до 800 чел.

Весьма характерным было выступление в 1867 г. рабочих-шахтеров на Грушевском руднике, на шахте, арендовавшейся англичанином Г. Гарле¹. На этой шахте работала артель рабочих из крестьян Тульской губернии. Они появились на донских шахтах из-за недоимок, с которыми не могли дома рассчитаться. Чтобы заработать необходимые им деньги, крестьяне и отправились на Дон, хотя, как говорилось в их жалобе на шахтовладельца, они "получили теснение от общества своего", им не выдавали "письменных видов а неплатеж казенных повинностей"². Таким образом, эти крестьяне "без всяких документов явились в Грушевку, чем несомненно воспользовался шахтовладелец Гарле. Гарле нарушил условие найма и отказался уплатить рабочим заработанные ими 1200 руб., (крайне необходимые им, так как приближался срок уплаты недоимки. Рабочие обратились к войсковому начальству за помощью, чтобы оно арестовало уголь, добытый в шахте, в залог неуплаченных им денег"³. Они еще были больше крестьянами, чем рабочими. Понимая несправедливость хозяина, они думали, что "нужно терпеть", что это ненадолго, нужно не бунтовать, а просить "начальство". Поэтому, когда Гарле, ссылаясь на неимение денег, не уплатил им зарплату, они второй раз обратились к войсковому наказному атаману. В лице атамана они не смогли еще разглядеть своего классового врага. В письме от 7 сентября 1867 г. крестьяне писали атаману: "Ваше высокопревосходительство, прибегаем к вам вторично с покорнейшей просьбой, дайте нам защиту и через кого следует прикажите означенный уголь продать и нас удовлетворить и притом войдите в наше тяжелое положение..."⁴ и т. д.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, д. 1333, л. 1)

² (Там же, л. 8)

³ (Там же, л. 2)

⁴ (Там же, л. 8)

В ответ на прошение войсковое начальство, ссылаясь на формальные причины, отказало рабочим в их просьбе и через грушевского полицмейстера рекомендовало им обратиться в суд. Когда было решено объявить это рабочим, то оказалось, как свидетельствует доклад полиции, что жалобщиков "на Грушевском руднике нет и, как дознано в настоящее время, они находятся на работах на вновь строящейся от ст. Аксайской до г. Ростова железной дороге"¹. Крестьяне, прослышав, что их жалоба почему-то попала в руки полиции, которой они имели основания бояться, покинули шахту, распростившись с надеждой получить заработанные деньги.

¹ (Там же, л. 14)

Важно отметить, что бежали они не домой, не в Деревню, а на новую работу по найму.

Однако несчастья этих крестьян, превращавшихся в пролетариев, еще не окончились. Их стали разыскивать через Черкасское окружное сыскное отделение, чтобы "пояснить" им, что они могут обратиться в суд. Узнав, что их разыскивает сыскное отделение и что они должны явиться в суд, рабочие бросили работу и на железной дороге и снова скрылись. Сыскное отделение доносило войсковому начальству: "По розыскам в числе рабочих на вновь строящейся железной дороге их не оказалось"¹ Так закончилась эта история. Рабочие не осознавали еще своих классовых интересов, коллектив их был еще очень слаб, а власть самодержавия и хозяев очень сильна. Их недовольство, будучи направленным против хозяина, не вылилось даже в забастовку.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 2, д. 1333, л. 18)

В 60-е годы имели место и другие отдельные выступления рабочих Дона, например, грузчиков и шахтеров в 1864 г. Но все они были настолько еще незначительными, что в редких случаях даже регистрировались; недаром в сборнике документов "Рабочее движение в России в XIX в."¹ содержатся лишь отдельные документы, относящиеся к Дону 60-х годов.

¹ ("Рабочее движение в России в XIX в.", под ред. А. М. Панкратовой, т. I. М., Госполитиздат, 1951, т. II, 1950)

В 70 - 80-х годах крупным и постоянным центром революционного движения на Дону стал г. Ростов-на-Дону¹. В эти годы не только неизмеримо выросло число донских рабочих, но сами выступления стали организованнее. Когда в 1875 г. в Одессе возник "Южнороссийский союз рабочих", то его представители появились и на Дону. Сюда были посланы Е. Заславским, Н. Наддачин и П. Сикочин². Они создали в Ростове отделение "Южнороссийского союза рабочих". Заслугой этой организации было то, что члены ее стали сплачивать рабочих. Н. Б. Наддачин проводил работу, пользуясь созданной им общественной библиотекой при железнодорожных мастерских Владикавказской железной дороги, которая по существу являлась и рабочей кассой. Рабочие, получая литературу и внося членские взносы, постепенно объединялись в кружок, тем более, что библиотека имела устав, который помогал этому. Касса библиотеки, образованная на основе членских взносов, служила и для помощи репрессированным за революционную деятельность. В § 6 устава библиотеки говорилось, что "при увольнении кого-либо из мастерских возвращаются деньги, единовременно внесенные ими, только тем лицам, которые будут удаляться по распоряжению начальства"³. Недаром жандармское управление Одесского округа, расследовавшее это дело, записало, что из тщательного обозрения устава нельзя не усмотреть, что все правила в нем имели главной целью сплотить всех рабочих в одно тесное сообщество⁴.

¹ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., д. 88, ч. 4, л. 22)

² ("Рабочее движение в России в XIX в.", т. II, стр. 124)

³ (ЦГИА, ф. ОППС, 1875, д. 184, лл. 231 - 234)

⁴ (ЦГИА, ф. ОППС, 1875, д. 184, л. 124)

Члены ростовского отделения "Союза" начали распространять среди рабочих революционную литературу. Так, наври мер, при обыске у Н. Наддачина 29 января 1876 г. непосредственно на работе были обнаружены в ящике различные брошюры; "Русской социал-революционной молодежи", "Слово о копейке", "Бог-то бог, да сам не будь плох", брошюра, содержавшая воззвание к рабочим "соединиться вместе против врагов - правительства", "Условия образования библиотеки для рабочих Ростовских Владикавказских мастерских" и др. При этом Наддачин и другой рабочий - Дорошенко были арестованы¹.

¹ (Там же, л. 230)

Несмотря на то, что ростовское отделение "Южнороссийского союза рабочих" было скоро разгромлено и в январе 1877 г. прекратило свое существование, оно знаменовало собой крупный шаг вперед в развитии революционного движения среди рабочих Дона.

В том же 1877 г. 3-е отделение представило царю доклад "Об обнаружении в Ростове-на-Дону среди рабочих Владикавказской железной дороги революционного общества". Речь шла уже о кружке, возникшем или сохранившемся после разгрома ростовского отделения "Южнороссийского союза".

В докладе сообщалось, что "в мае текущего [1877] года было обнаружено, что в Ростове-на-Дону среди рабочих преимущественно Ростово-Владикавказской железной дороги организовано тайное сообщество, преследующее революционные цели... Главными руководителями и основателями его были три неизвестных лица, из коих один назвал себя А. И. Гребневым - студентом хирургического отделения, а двое других скрывались под именем Петра Ивановича и Владимира Севастьяновича... Привлечены к ответственности 10 человек рабочих, несомненно принадлежащих к тайному сообществу, и из них четверо, наиболее виновных, заключены под стражу.

...Члены сообщества собирались на сходках, рассуждали о необходимости произвести государственный переворот в России и установить такой порядок государственного управления, при котором не было бы ни богатых ни бедных... рабочим раздавались революционные заграничные издания"¹. По данным жандармерии, целью этого общества было создание рабочей революционной организации². Кроме этой организации, в 70 - 80-е годы возникали революционные кружки. Так, в 1874 г. в Новочеркасске действовал "радикальный кружок", куда входили представители интеллигенции. Кружок имел связи с Таганрогом.

¹ "Рабочее движение в России в XIX в.", т. II, стр. 205

² ЦГИА, ф. ДП, III отд., 3-я экспед., д. 271, лл. 8, 15

Еще в 70-х годах на Дон стала проникать революционная литература. При аресте у рабочих - членов кружка Владикавказской железной дороги в 1879 г. был отобран 1-й том "Капитала" Маркса. В 1882 г. в железнодорожных мастерских был организован "Центральный кружок революционных рабочих" под руководством А. Карпенко, были также созданы кружки на заводе Пастухова и других предприятиях. Кружки установили связи с Новочеркасском и Таганрогом. В них изучали произведения Лассаля - "О сущности конституции", "Капитал и труд", Флеровского - "Положение рабочего класса в России", Чернышевского - "Примечание к политической экономии Милля" и др. В 1884 г. в одном из рабочих кружков в Ростове изучали "Манифест коммунистической партии" Маркса и Энгельса, изданный на русском языке¹ Хотя эти кружки находились под сильным влиянием народничества, изучение в них марксистской литературы и стремление рабочих к организованной борьбе с капиталистами и самодержавием, безусловно, способствовали развитию революционного движения пролетариата.

¹ (П. В. Семернин, М. Н. Корчин, Я. Н. Раенко. Указ. соч., стр. 15 )

14 августа в 1879 г. произошла значительная забастовка шахтеров в Грушевке на шахте РОПИТа. Новым являлось то, что рабочие стремились к тому, чтобы в забастовке приняли участие все шахтеры. Когда один из них (Косачев) хотел отказаться от участия в забастовке, собравшиеся рабочие стали требовать, чтобы он бросил работу вместе с ними¹.

¹ (ГАРО, ф. 32, оп. 1, д. 308, л. 248)

В том же 1879 г. произошло крупное стихийное выступление рабочих в Ростове, явившееся ответом на арест и избиение полицией одного рабочего. Рабочие потребовали освобождения арестованного. Не добившись этого, они разгромили полицейский участок. На другой день в Ростов приехал Г. В. Плеханов¹. Он записал в связи с этим, что рабочих поддержали горожане, город был в руках "бунтовщиков"².

¹ (П. В. Семернин, М. H. Корчин, Я. Н. Раенко. Указ. соч., стр. 12 - 14)

² (Г. В. Плеханов. Полн. собр. соч., т. III, М. - П., Госиздат, 1923, стр. 190)

Значительный материал о рабочем и частично о крестьянской революционном движении на Дону дают (хотя они имеют существенные недостатки) "Политические обзоры начальника Обл. жандармерии".

В отчете за 1883 г. говорится, что 15.V 1883 г. в Ростове на берегу Дона обнаружено 5 революционных прокламаций, связанных с коронационными торжествами; арестован один человек¹. За весь этот год в Ростовском уезде было возбуждено 57 дел о государственных преступлениях, "главным образом о политической не благонадежности"². В феврале того же года рабочие ростовских железнодорожных мастерских устроили забастовку, выдвинув требование о повышении зарплаты³.

¹ (ЦГИА, ф. ДП, III отд., д. 88, ч. 4, л. 22)

² (Там же, л. 24)

³ (Гос. архив Одесской области, ф. 5, д. 735, лл. 10 - 11 ((документ заимствован из сборника "Наш край". Ростиздат, 1962))

В 1883 г. под негласным надзором состояли, как наиболее опасные, учителя Туманова (реальное училище), Слисафов (классическая гимназия), Светикова (народное училище), Маркович (ремесленное училище), врач Титтенберг, семья Гуттерман и др.¹.

¹ (ЦГИА, ф. ДП, 3 отд., д. 88, ч. 4, л. 47)

В политическом отчете за 1884 г. отмечались факты недовольства крестьян и рабочих. "Попытки к стачкам, - говорилось в нем, - проявлялись в слабой форме: на табачной фабрике Асмолова, на заводе Пастухова и в мастерских Владикавказской ж. д. Причинами были: у Пастухова - несвоевременный расчет с рабочими, а у Асмолова и на железной дороге - требование повышения заработной платы и уменьшения числа рабочих часов. Дело кончилось уплатой денег у Пастухова, объявлением Асмолова рабочим, что он скорее закроет фабрику, чем будет потакать неправильным требованиям, а на Владикавказской ж. д. - удалением особо назойливых ходатаев..."¹.

¹ (Там же, д. 59, ч. 27. лл. 19, 20)

В отчете за 1886 г. жандармы начали бить тревогу в отношении Таганрога. "В январе 1886 г., - говорилось в отчете, - в Таганроге обнаружена тайная типография с паспортным бюро. В ней найдено 1000 экз. сборника "преступных" стихотворений"¹. По этому делу были арестованы 5 чел.: новобранец 58-го пехотного резервного батальона А. Степанов, писец окружного суда Сигида, его жена, учительница Н. К. Сигида, и "рецидивистки" Е. М. Тринитатская, У. Н. Федорова². Далее отмечалось, что "настроение и крестьянского населения продолжает итти тем же пагубным путем, что и в 1885 г... в среде этой... неуважение к властям и закону"³.

¹ (Там же, ф. ДП, № 9, ч. 21, л. 19)

² (Там же, л. 20)

³ (Там же)

В 1886 г. в Миусском округе арестовали управляющего имением графа Платова бывшего поручика Кавпацкого - участника революции в Венгрии и польского восстания 1863 г. Освобожденный из тюрьмы в 1880 г., он вновь был арестован за то, что распространял среди крестьян прокламации¹.

¹ (Там же, № 330, лл. 1, 4)

Политический обзор за 1887 г. свидетельствовал "о неискренней покорности населения". В нем отмечалось, что "8.VIII 1887 г. вовремя беспорядков в Ростове-на-Дону полиция оказалась бессильной и скрылась в ожидании войск"¹.

¹ (Там же, № 89, ч. 12, лл. 1, 2)

Значительный интерес представляет собой полицейский отчет за 1888 г. Жандармы начали свой доклад сообщением о том, что в 1888 г. было "совершенно спокойно"¹, "не было даже обычных, периодически повторяющихся в г. Ростове, а иногда и в Таганроге беспорядков между рабочей "черни". Объясняется это тем, что рабочие, недоумевая о последствиях нового-порядка управления (присоединение Ростова и Таганрога к ОВД), сделались несколько сдержаннее и осторожнее, но в последнее время они уже присмотрелись к казакам и по-видимому не намерены стеснять себя в дальнейшем будущем"².

¹ (Там же, ф. ДП, 3 отд., д. 43, ч. 46, л. 1)

² (ЦГИА, ф. ДП, 3 отд., д. 43, ч. 46, л. 2)

Анализируя причины прошедших революционных выступлений, жандармы приписывали их тем "юношам, которые, попав в университетские города и потеряв там свою традиционную обособленность, заражались революционными убеждениями и прививали эту заразу на своей родине"¹.

¹ (Там же, л. 3)

И все же в 1888 г., несмотря на такое "спокойствие", в области состояло под секретным надзором 139 чел. Некоторые из них "пытались примкнуть к рабочим с целью возобновления пропаганды..." Жандармы писали, что пропаганда в Ростове и Таганроге хотя и существует, но ведется совершенно в ином духе, чем в прошлые годы. "После арестов 1885 и 1886 гг. главных руководителей, все рабочие труппы и кружки распались сами собой"¹, - подчеркивали они. Это было явным преувеличением. Правда, многие кружки действительно были обезглавлены в результате арестов, но рабочие вновь готовили силы для революционных боев. Известно, что летом в 1888 г. в Ростов приехали для ведения революционной работы и организации кружков Н. Мотовилов и Ю. Мельников. Мельников, поступив слесарем в Главные мастерские Владикавказской железной дороги, принял активное участие в организации кружка рабочих. В этом кружке состоял рабочий И. И. Козин, ставший в 90-х годах видным деятелем революционного движения на Дону².

¹ (Там же, 3 отд., д. 43; ч. 46, лл. 4, 5)

² (П. В. Семернин, М. Н. Корчин, Я. Н. Раенко. Указ. соч., стр. 18)

Политический обзор за 1888 г. содержит очень интересный материал о революционном движении передовой части молодежи в учебных заведениях области войска Донского. В нем отмечалось, что "надлежащего надзора за молодежью не было, а среди наставников встречались личности безнравственные и сомнительных политических убеждений"¹. Поэтому, как считали жандармы, "все эти заведения, в особенности окружные гимназии в станицах Усть-Медведицкой и Нижне-Чирской, служили рассадником вредных идей и центрами революционного направления"². Даже в Новочеркасске, "столице" Войска, по сообщению жандармов, "совершенно беспрепятственно устраивались сходки, революционные денежные сборы учащихся. Молодежь заведомо укрывала политических преступников... В 1886 г. в г. Новочеркасске не было ни одного среднего учебного заведения, где не гнездилась бы революционная зараза, даже юнкерское училище не избегло ее влияния"³. В результате окружные Нижне-Чирская и Усть-Медведицкая гимназии были закрыты, а в остальные прекратили прием учеников, по мнению властей, "не соответствовавших" по "своему положению и воспитанию целям среднего образования"⁴.

¹ (ЦГИА, ф. ДГТ, 3 отд., д. 43, ч. 46, л. 7)

² (Там же, л. 7 об.)

³ (Там же, л. 8)

⁴ (ЦГИА, ф. ДП, 3 отд., д. 43, ч. 46, л. 9)

Революционное движение среди учащихся и учителей не было марксистским, но оно служило показателем роста революционного сознания.

Приведенные выше факты дают возможность считать, что 70 - 80-е годы XIX в. были временем не только общего подъема революционного движения на Дону, но и рождением новых форм выступлений пролетариата. Постепенно уменьшался элемент стихийности, появлялись первые организации, программы и уставы, в какой-то мере направлявшие революционное движение по определенному руслу, хотя часто и ошибочному. В революционное движение включились передовая часть интеллигенции, учащиеся, но с каждым годом становилось все яснее, что главная, решающая роль в нем переходит к рабочим. Они начинают определять решение главных вопросов, возникающих во время волнений.

Именно поэтому рабочие все сильнее чувствовали необходимость создания своей рабочей, революционной партии. Девяностые годы стали временем еще большего размаха рабочего движения. Забастовки сменялись забастовками. В 1892 г. бастовали шахтеры Грушевки на шахтах РОПИТа, в 1893 г. - рабочие Сулинского завода Пастухова и т. д.

Развертывающееся стачечное движение донских рабочих создавало необходимые условия и для его организации. Власти были встревожены. В 1890 г. за организацию рабочих революционных кружков были привлечены в Ростове к суду В. Кравченко, В. Корниенко, М. Заславский, Л. Богораз и др. При обыске у них отобрали письма, показавшие, что они ведут революционную пропаганду среди рабочих¹.

¹ (ЦГИА, ф. 102, ДП 7, д. 115, лл. 1 - 2)

Согласно "справке" департамента полиции, главную роль в этих кружках играли служащий управления Владикавказской железной дороги Н. Мотовилов, конторщик той же дороги И. Болдырев и контролер сборов Л. Богораз¹. Пропаганда революционных идей, проводившаяся членами кружков, не ограничивалась Ростовом. К ним приезжали представители с Кубани, сами они, по сообщению полиции, выезжали с целью развертывания революционной работы "по направлению к Новочеркасску и Екатеринодару"². В апреле 1890 г. в Ростове была организована сходка рабочих, на которой обсуждался вопрос организации стачки³.

¹ (Там же, л. 87)

² (Там же, л. 87 об.)

³ (Там же, л. 88)

Революционная деятельность в Ростове ширилась. В 1893 г., по сообщению департамента полиции, в Ростове действовало уже несколько кружков, в которых участвовали учителя ростовских училищ и гимназий и учащаяся молодежь, и несколько кружков рабочих¹. При этом указывалось, что один из руководителей кружков Столовский знаком с находящимся под негласным надзором полиции в Ростове В. Я. Алабышевым, который и направляет деятельность кружков. Жандармерия стала усиленно интересоваться деятельностью рабочих кружков². "К рабочему кружку Столовского, - сообщало жандармское управление ОВД, - принадлежат Григорьев, Медведев, Козин, Капран, Столов"³. Об Алабышеве говорилось, что у него "есть кружок интеллигенции из служащих на жел. дороге -- все придерживаются чисто социал-демократических идей"⁴. Имел свой кружок И. М. Филиппов (по псевдониму Вовк), к нему принадлежали Васильев В. П., Дромбинский⁵; другим кружком руководил Федор Арсеньевич, в кружок входили Матусевич, Горбунов, Шестопалов и др.⁶

¹ (ЦГИА, ф. ДП, 3 отд., д. 865, ч. 3, л. 10)

² (Там же, лл. 1, 7)

³ (Там же, л. 7 об.)

⁴ (Там же, л. 10)

⁵ (Там же)

⁶ (Там же, л. 11)

Таким образом, в Ростове существовали многочисленные кружки. Помимо "Капитала" и "Коммунистического Манифеста", в кружках рабочие читали "Отечественные записки", "Современник" и другие издания. Начальник жандармского управления сообщал 19.III 1893 г. в департамент полиции: "...в настоящее время простые рабочие, даже совершенно неразвитые и полуграмотные, настолько уже ознакомились с задачами западных социально-демократических учений и настолько умеют трактовать различные вопросы и события из современной русской жизни, что не нуждаются ни в чьем ближайшем руководстве и пропагандируют между собой самостоятельно, имея для этого полный простор в своих мастерских и рабочих заведениях"¹. Так росло самосознание донских рабочих, передовые, революционные идеи все больше и больше овладели широкими рабочими массами.

¹ (Там же, л. 17)

В донесении от 9.IX 1893 г. начальник жандармского управления доносил, что "в Ростове появился доставленный из Женевы один экземпляр "Общего дела". Книга эта обошла все кружки"¹. Он сообщал также, что в Карлсруэ живет Роман Козин, "установивший в Ростове обширные связи, преимущественно с кружком Ивана Болдырева. От этого кружка он получал даже субсидии для жизни за границей и мог пересылать в Россию революционные издания..."². Следовательно, ростовские рабочие были связаны даже с революционной эмиграцией.

¹ (Там же, л. 28)

² (Там же, л. 27)

В донесении от 9.IX 1893 г. начальник жандармского управления писал в Петербург, что в ростовских кружках "замечается не который подъем"¹, а 22.X 1893 г. послал департаменту полиций список лиц, состоящих под секретным наблюдением в г. Ростове-на-Дону, по политической неблагонадежности и вредному направлению"². В этом списке значатся следующие, наиболее активные революционеры, входившие в центральную группу, и дается характеристика их с точки зрения полиции³:

¹ (Там же, л. 28)

² (ЦГИА, ф. ДП, 3 отд., д. 865, ч. 3, л. 32)

³ (Там же, лл. 32 - 4)

1. Алабышев В. Я. - "крестьянин, имеет обширный кружок, пользуется большим авторитетом во всех ростовских кружках".

2. Болдырев И. П. - "казак, имеет обширный кружок рабочих и учащихся. Близок к кружку Фридмана. Имеет сношения с заграницей".

3. Фридман М. Л. - "привлекался по делу заговора на царя в 1887 г. Близок с Болдыревым. Имеет сношения с заграницей".

4. Машицкий А. А. - "быв. адм. ссыльный, очень серьезный деятель террористического направления, в рабочих кружках Рудометова, Алабышева и др."

5. Нейфельд Д. А. - "один из главных деятелей в кружке Фридмана и Болдырева. Имеет сношения с заграницей".

6. Рудометов Г. Г. - "токарь по металлу Владик, ж.-д. мастерских, б. адм. ссыльный. Имеет свой кружок из молодых рабочих. Серьезный деятель террористического направления".

7. Величко Ф. А. - "весьма серьезный террорист, имеет самостоятельный кружок".

Кроме этих 7 человек, к "центральной группе" относились Ф. А. Васильев, И. Н. Смирнов, В. Я. Перегудов, М. И. Рымников, М. Романченко, Д. Т. Шестопалов, И. Д. Горбунов, В. Р. Прохоров, К. 3. Столов, В. Д. Шальнов, С. Г. Цейтлина, Г. Г. Журавлев, М. Кнышенко, Я. Остроухое, А. Равдель, А. П. Попов, И. Вовк, Н. Мотовилов, Р. Шапиро, Я. Бляжер и др. - всего 27 чел., 13 них 4 рабочих. Помимо этого, в списке указаны 72 "второстепенных" участника, среди которых - 15 рабочих и 1 казак - Эрастов.

По данным жандармерии, в октябре 1893 г. в Ростов прибыл известный харьковский рабочий Владимир Мельников и другой, не опознанный жандармами; они приезжали на 2 - 3 дня присмотреться к положению дел в Ростове и предложить организационную программу, уже действовавшую, по их словам, в столицах и во многих больших городах, и устав общей кассы¹. Таким образом, наблюдались попытки объединения рабочего движения на Дону с революционным движением во всей стране.

¹ (Там же, л. 58)

Важную роль в объединении рабочих играла рабочая касса. "Проект устава кассы ростовских на Дону рабочих групп"¹, составленный Алабышевым, по существу являлся зародышем партийного устава. § 1 устава гласил: "Цель кассы в объединении рабочих групп на почве коллективного приобретения библиотеки и воспомоществования как членам рабочих групп, так и не членам, а также лицам или учреждениям, заявившим себя в том или другом отношении противниками существующего порядка вещей". Вступавшие в кассу должны были представить объяснительные рекомендации двух каких-либо ее членов². § 31 устава кассы обязывал участников заботиться о расширении ее контингента³; в § 32 говорилось: если "книга, найденная при обыске у того или иного члена, попадет в руки властей, то он под страхом наказания по усмотрению членов группы не имеет никакого нравственного права разъяснять, откуда и как получил книгу, а обязан утверждать, что книга или брошюра его собственная, купленная по случаю у такого-то разносчика"⁴. Несмотря на маскировку текста, можно видеть, что это был еще один шаг к организации рабочего движения.

¹ (Там же, л. 64)

² (ЦГИА, ф. ДП, 3 отд., № 865, ч. 3, л. 64 об.)

³ (Там же, л. 66)

⁴ (Там же, л. 67)

Влияние ростовских кружков выросло настолько, что департамент полиции 24.XII 1893 г. дал следующее указание начальнику Донского жандармского управления: "...ввиду того, что деятельность ростовских кружков принимает весьма опасные размеры - начать формальные обыски и следствия в отношении руководителей кружков"¹. И действительно вскоре по телеграфному приказу департамента полиции были арестованы 9 чел.: П. Машицкий и его жена, В. Алабышев, П. Шомурсв, П. Победименко, И. Вовк, А. Болдырев, И. Болдырев, Ф. Величко². Впоследствии арестовали еще ряд лиц. Во время обыска у кружковца Коваленко нашли стихотворение, направленное против царя³. Машицкому, кроме участия в кружке, было предъявлено обвинение в том, что он за 1 - 2 дня до ареста, "читая в конторе Владикавказских железнодорожных мастерских одну из местных газет", "непочтительно" отзывался о царе. Другого арестованного, Ф. Васильева, обвиняли, в частности, в том, что 6 декабря 1893 г., когда багажная артель праздновала церковный праздник - Николин день, он в ответ на предложенный тост за наследника престола - будущего царя Николая II, запротестовал и предложил тост за артельного старосту!⁴

¹ (Там же)

² (Там же, л. 82)

³ (Там же, л. 99)

⁴ (Там же, лл. 103, 104)

Полиция, как признавал начальник Донского жандармского управления в донесении в Петербург, уже не справлялась с революционерами. "В Ростове, - писал он, - только одних членов кружков 150 человек, а у меня всего 11 унтер-офицеров и 4 вольнонаемных наблюдательных агента; беспрерывная наблюдательная деятельность такого огромного числа лиц настолько ознакомила су ними революционеров, что последние знают некоторых филеров в лицо и при встрече с ними, ради шутки, кланяются"¹.

¹ (Там же, л. 74 об.)

Жандармерия отмечала с тревогой все растущую связь рабочего движения на Дону с общерусским революционным движением. Начальник Донского областного жандармского управления 5.I 1894 г. сообщал в департамент полиции, что среди ростовских кружков "происходит перегруппировка с целью обеспечить более острое их направление"¹. Он писал также, что в Ростове был проездом с Кавказа какой-то видный московский революционный деятель, который встречался с Машицким, Алабышевым и поднадзорным Васильевым. "Этот неизвестный сообщил, что везде в революционных центрах решено немедленно перейти к решительным действиям, что в Харькове, Москве и еще где-то предполагается начать со стачек железнодорожных мастерских. То же самое он советовал устроить и в Ростове, а когда ему было заявлено, что для этого нет нужных денежных средств, то приезжий обещал дать помощь и действительно передал Ф. Васильеву через заведующего общественной лавкой при Владикавказских мастерских П. Киселева триста рублей"².

¹ (ЦГИА, ф. 102, ф. ДП, 3 отд., оп. 1892, д. 865, ч. 3, л. 68)

² (Там же)

Все это приводило в бешенство власти, и на головы рабочих и кружковцев сыпались новые репрессии, но они были бессильны остановить рост рабочего движения. Особенно примечательно, что увеличение числа революционных кружков, развертывание пропаганды марксизма происходило не в отрыве от рабочего движения, а в тесной связи с ним. Ярким свидетельством этого является событие, имеющее большое значение для революционного движения в стране. Речь идет о забастовке рабочих Главных мастерских Владикавказской железной дороги в 1894 г., в которой приняло участие 1800 чел.¹.

¹ ("Былое", 1922, № 18, стр. 30)

Положение рабочих этих мастерских было крайне тяжелым: рабочий день достигал 10 - 14 часов, зарплата составляла 70 коп. - 1 руб. 70 коп. в день, а у чернорабочих - 40 - 80 коп.; люди работали в антисанитарных условиях, администрация была крайне груба и совершенно не считалась с человеческим достоинством рабочих¹.

¹ ("Полвека борьбы и побед", стр. 116)

7.IV 1894 г. помощник мастера Башков (в 1905 г. был убит рабочими) натравил мастера Деревоеда на старого рабочего-специалиста А. С. Дулина, работавшего в мастерских 20 лет и пользовавшегося большим авторитетом среди рабочих. Деревоед, прибравшись к чему-то, стал кричать на Дулина и, наконец, ударил его по лицу. В ответ Дулин ударил Деревоеда. За это его немедленно уволили. Тогда возмущенные рабочие утром 8.IV организовали у проходной будки митинг и решили бастовать. Жандармы силой загнали рабочих в мастерские, но те не начинали работу.

Образовалось руководящее ядро забастовщиков из И. Козина, Дорогана и Стрельцова. Были выработаны следующие требования к администрации: § 1. Всякий удовлетворительно сдавший пробу мастеровой должен получать 1 руб. 20 коп., а чернорабочий - 90 коп. в день; § 2. Все штрафы и прочие поборы должны идти на мастеровых обратно в виде фонда (вроде общей кассы), из которого расходовались бы деньги на книги для библиотек в мастерских и школу; § 3. Гуманное отношение мастеров к мастеровым; § 4. Платить за каждый день, пропущенный по болезни, половину поденной платы, а если случились поранения, то день за день; § 5. Указать количество даровых билетов на проезд по своей и По чужим железным дорогам; § 6. Девятичасовой рабочий день перед каждым праздником; § 7. Прогнать Деревоеда; § 8. Построить театр и столовую для рабочих и т. д.¹.

¹ ("Былое", 1922, № 18, стр. 9 - 13)

В Ростов для подавления забастовки приезжал министр путей сообщения князь Хилков, но, несмотря на его увещевания, рабочие продолжали бастовать¹.

¹ (ЦГИА, ф. 102, ДП, д. 51, ч. 4, л. 14)

В документах жандармерии уделяется особенно большое внимание одному из руководителей забастовки И. Козину. Жандармерия выяснила, что он принадлежал к ростовским революционным кружкам, был "всегда готов к активной революционной деятельности"¹. Во время ареста 2.IV 1892 г. у него были обнаружены революционная литература, в частности сочинения Флеровского и др., и переписка с находившимся за границей его братом Романом Козиным, "который просил... сообщать сведения о ходе рабочего движения"².

¹ (Там же, д. 213, л. 224)

² (Там же, л. 225)

Рабочие продолжали устраивать митинги, собираясь для этого в Гниловской балке, на курганах за Темерником. Несмотря на тяжелое экономическое положение, они держались стойко. Начались провокации, аресты, были арестованы Козин и Стрельцов, а 25.IV 1894 г. администрация объявила всем рабочим локаут; так была сорвана эта стачка¹. Значение ее заключается в том, что она являлась попыткой рабочих, правда неудачной, покончить со стихийностью своих выступлений. Следует отметить, что в Ростове в эти годы находился Петр Моисеенко².

¹ ("Полвека борьбы и побед", стр. 116)

² (М. Н. Корчин. От первых рабочих кружков к Донскому РСДРП, Ростиздат, 1945, стр. 33. Более обстоятельные материалы о стачке содержатся в журнале "Былое", 1922, № 18)

Основной недостаток революционной работы на Дону в то время заключался в том, что кружки не были объединены в организацию с единой программой и уставом. Многие из них действовали в одиночку на свой страх и риск, находились под влиянием народничества. Это ослабляло практическую деятельность революционеров и политическое воспитание рабочих и кружковцев в духе марксизма. И все же следует сказать, что революционное рабочее движение на Дону в 90-е годы поднялось по сравнению с 60 - 80-ми годами на еще более высокую ступень. Оно стало массовым, центром его окончательно стали крупные промышленные предприятия и шахты. Выступления рабочих все более освобождались от элемента стихийности. При всех недостатках работы марксистских кружков революционное движение на Дону все теснее связывалось общерусским.

Величайшим достижением этого периода явилось распространение марксизма среди значительного числа рабочих, выросла их решимость до конца бороться за свое освобождение. Все это созидало благоприятные предпосылки для возникновения донской партийной организации рабочих. Создание В. И. Лениным петербургского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса" явилось фактом огромного исторического значения и для донского пролетариата. Во второй половине 90-х годов существовавшие в Ростове-на-Дону кружки объединились в марксистскую группу, которая создала руководящий центр - Донской комитет (Донком). Начался новый, второй этап революционного движения на Дону.

Рабочее движение, последовательно развивавшееся в течение 35 лет после реформы 1861 г., к середине 90-х годов XIX в. значительно усилилось и окрепло. Однако на пути его стояло еще очень много препятствий. Главным из них было отсутствие партии нового типа - революционного авангарда пролетариата. Значительным недостатком революционного движения на Дону середины 90-х годов было сравнительно слабое, незначительное участие в нем казачества, составлявшего тогда почти половину донского населения. Это обстоятельство ставило перед донским пролетариатом серьезную задачу - учет роли казачества в революционном движении, "задачу выработки политики по отношению к различным слоям казачества и крестьянства.

Однако, несмотря на все недостатки в рабочем движении, донской пролетариат вступал в XX в. как один из отрядов славного рабочего класса всей страны. Что же касается тех революционных событий, которые произошли на Дону во второй половине XIX в. и особенно в 90-х годах, то их следует рассматривать как предысторию крупнейших революционных боев начала XX в.