"Служу Советскому Союзу!" (М. Горбатов)

Днем к разведчикам, расположившимся в саду неподалеку от Днепра, пришел комбат. Подтянутый, веселый, он потер руку об руку и обратился к командиру отделения Чистову:

- Старший сержант, ориентируйте, где мы находимся?

- На левом берегу Днепра, товарищ майор!

- Я вас не о том спрашиваю. Назовите свое местонахождение... Какие ориентиры?

- Сад... Рыбацкий поселок... Три дерева, одно из них срезано снарядом...

- Так, хорошо, - комбат подумал, хитро прищурился. - А не мешало бы находиться на том, на правом берегу.

Против этого никто не спорил, конечно. Но поди, попробуй. На том берегу - гитлеровцы. На реку нацелены их артиллерийские батареи, минометы, пулеметы. Перед отступлением они педантично, с немецкой аккуратностью уничтожили все переправы, потопили лодки.

- Так вот, старший сержант, - уже серьезно продолжал майор, - вашему отделению - первое слово. Только...

...Разговор продолжался в землянке. Иван Чистов старательно запоминал слова комбата: "...переправиться на правый берег, захватить плацдарм, удерживать его до подхода основных сил".

Задача была ясна. Чистов попросил только небольшое подкрепление. В отделении после боев осталось пять человек. Нужно еще трех. И побольше боеприпасов.

Ему дали все, что он просил. Все, за исключением одного - средств для переправы. Это он должен обеспечить сам.

В селе остался старый рыбак, дед Алексей. Не может быть, чтобы он не укрыл какую-нибудь лодчонку.

Чистов отправился к деду. Объяснился предельно точно:

- Папаша, нам надо туда, - указал он на правый берег. - Помогай!

Старик мгновение сидел молча. Потом встал, показал рукой на тальник. В его гуще оказалась пожившая, наверное, не менее хозяина, видавшая виды лодка. Она была привязана к корню ивы толстой бечевой и наполовину затоплена.

Чистов вернулся к солдатам довольный. Его помощник, младший сержант Полянский, наблюдавший за противником, доложил:

- Гитлеровцы готовят окопы в глубине обороны. Здесь, у самого берега, ведут разведку, видимо, их саперы. Пытались спустить рези новые лодки, но наши пулеметчики не дали.

Чистов, взяв у него бинокль, долго изучал противоположный берег. Место всюду ровное, не за что зацепиться. Правда, одна высотка привлекает внимание, но она далековато от берега, почти в полукилометре. Немцы ее тоже обхаживают, однако оборонительных сооружений там пока не видать.

В полночь восемь бойцов бесшумно погрузили в лодку станковый пулемет, сели сами. Четверо вынули из чехлов малые саперные лопаты, принялись грести ими. Чистов держал под прицелом вражеский берег. Трое остальных отчерпывали воду, сочившуюся через многочисленные дыры старенькой лодки.

Переправились, к своему удивлению, благополучно. Лодка ткнулась носом во влажный песок. Разведчики первым делом установили пулемет, прислушались. Кругом было тихо, лишь изредка светящиеся линии трассирующих пуль пронизывали темное небо.

Лодку оттолкнули - плыви!

- Полянский и Чибисов, вперед! - шепотом скомандовал Чистов. - Разведайте высотку.

Прозвучало приглушенное: "Есть!". Двое из отделения бесшумно исчезли за прибрежными кустами.

Их ждали долго. Минута тянулась за минутой, а посланных все не было. Чистов уже думал, не послать ли двух других, как кусты зашевелились и пропустили Полянского с Чибисовым.

- Высотка свободна, - доложил Чибисов. - Но метрах в двух стах от нее есть немцы. Видели, как несколько раз блеснул свет, очевидно, карманного фонаря, да и шум слышен. Немцы, видимо, не подозревают о десанте.

К высоте пробирались цепочкой: впереди трое автоматчиков, за ними Чистов с Чибисовым катили собранный станковый пулемет. Замыкали трое автоматчиков, обеспечивавших безопасность с тыла.

Отделению везло. Цели солдаты достигли незамеченными. И сразу зашуршала под лопатами песчаная земля - разведчики принялись окапываться.

Не коротка октябрьская ночь, но к рассвету успели отрыть лишь гнездо для пулемета да небольшие ячейки для себя и боеприпасов. Каждую минуту ждали немцев. А они появились совсем с негаданной стороны. Четверо вражеских разведчиков шли берегом реки. Их думали пропустить, не поднимать лишнего шума, но гитлеровцам захотелось забраться на высоту. Возможно, отсюда они думали наблюдать за нашим берегом. Короткие очереди автоматов навсегда уложили непрошеных гостей.

Услышав выстрелы, всполошились гитлеровцы в окопах. Высотку начали обстреливать. Над головами разведчиков засвистели пули. Вслед за тем показались атакующие гитлеровцы. Их встретили спокойно и достойно. Чистов сам лежал за пулеметом, а владел он им совсем не плохо - в этом немцы убедились, потеряв добрую половину своих солдат. Остальные убрались в ближайшую рощу.

А Чистову вдруг вспомнилась семья. Всего несколько месяцев как были освобождены Ростовская область и родной его хутор Садки. Накануне он получил оттуда первое письмо, а в нем, после скупых и ласковых слов жены, - силуэт маленькой ручки. Лучше всяких слов понял Чистов, что дочурка жива, шлет ему свой поклон и ждет домой.

Но дорога домой лежала через войну, и война не замедлила напомнить о себе. Гитлеровцы снова двинулись в атаку, приближаясь короткими перебежками. Их встретил дружный огонь. Стреляли и немцы, но отделение пока не несло урона. У десантников не было даже раненых. Гитлеровцы положили у высотки не один десяток трупов и опять отступили.

По высоте открыли огонь минометы. Полчаса звенело от разрывов, потом началась еще одна очередная атака. Она тоже оказалась безуспешной - советские бойцы были живы. Правда, троих зацепили осколки мин. но солдаты не выпускали из рук оружия...

Отказавшись от первоначального расчета легко овладеть высотой, немцы повели осаду со всей злостью. На позиции отделения налетел настоящий артиллерийский и минометный ураган. Он вырвал половину состава отделения. Получив вторичные ранения, скончались Пятницкий, Шахов и Ситников. Осколком в грудь убило Чибисова.

И такой, наверное, сокрушительной показалась немцам мощь их огня, что в следующую атаку они шли не перебежками, а во весь рост. Вот они совсем близко, а высота молчит. Еще ближе - и беспощадные кинжальные очереди пулемета и автоматов обрушились на них.

Едва отхлынула пехота, в третий раз ударили по высоте минометы. Один из солдат убит, другой - ранен. Младший сержант Полянский ранен тоже. Лишь Чистов каким-то чудом оставался невредимым.

И в этот критический момент подоспела долгожданная помощь. Содрогнулась земля, послышался клекот тысяч снарядов, грохот тяжелых разрывов придавил врага к траншеям. Гитлеровцам было уже не до высоты, не до Чистова. Он, не отрываясь, смотрел вперед, туда, куда били и били советские артиллеристы. И наконец позади него раздался знакомый голос парторга батальона:

- Чистов, ты?

- Товарищ старший лейтенант! - выдохнул Чистов. Парторг обнял его, и Чистов заплакал, словно ребенок. Он плакал, пожалуй, первый раз в жизни, плакал от большого счастья.

... Через несколько дней, когда наши части уже далеко за собой оставили Днепр, Чистова вызвали в штаб дивизии. На площади села выстраивались подразделения. Молодой капитан указал Чистову на правый фланг. Старший сержант непонимающе пожал плечами.

Из хаты, где расположился штаб, вышел генерал армии Черняховский.

- Смирно! - скомандовал капитан.

Бойцы замерли. Генерал обратился к ним с краткой речью, поздравил с успешным форсированием Днепра. Затем Чистов услышал свою фамилию. Он вышел из строя, подошел к генералу. Рука адъютанта протянула генералу две коробочки и папку. И Чистов услышал, что Указом Президиума Верховного Совета СССР ему, старшему сержанту Чистову Ивану Акимовичу, присвоено звание Героя Советского Союза.

Генерал прикрепил к его выгоревшей гимнастерке орден Ленина и Золотую Звезду. И второй раз за войну на глаза старшего сержанта навернулись слезы. Но ответил он все-таки по-уставному:

- Служу Советскому Союзу!

М. Горбатов