На горящем самолете (М. Андриасов)

I

Короткой июньской ночью бомбардировщик Платона Кляты возвращался на родной аэродром. Шел издалека, от самого Берлина, с бомбежки военных объектов.

Тяжелые это были рейсы. Самолет поднимался с одного из полевых аэродромов, летел на немецкую столицу, сбрасывал на цель бомбы и поворачивал назад. Кажется, не так уж сложно. Но это когда рассказываешь... А тогда все обстояло иначе.

Самолет не один раз попадал в зону зенитного огня, его преследовали вражеские истребители, и каждый раз Платону казалось чудом, что он остался жив после этого одиннадцатичасового испытания, в котором смерть ни на секунду не отставала от бомбардировщика. Она промахивалась, но оставляла на самолете многочисленные пробоины.

Вот и теперь бомбардировщик ИЛ-4 возвращался из дальнего рейса. Благополучно прошли через несколько заградительных огневых рубежей, приняли бой с двумя вражескими истребителями. Уже недалеко была линия фронта. И тут-то самолет Кляты внезапно атаковали четыре "мессера".

Воздушный стрелок открыл огонь, однако бой был неравный, и лейтенант Клята принял решение уходить в облака. Фашистские истребители отстали, но экипаж бомбардировщика попал из огня да в полымя.

Облачность, в которую вошла машина, оказалась грозовой. А кто не знает неистовой ночной июньской грозы? Она обрушилась на самолет всей своей яростной силой. Она старалась оторвать руки летчика от штурвала, превратить тяжелый бомбовоз в игрушку...

Самолет бросало из стороны в сторону. Он проваливался в бездонные ямы, камнем падал на сотни метров вниз... У летчиков это называется болтанкой. Но разве это корректное слово дает хоть малейшее представление о той смертельной игре, которую затеяла с самолетом стихия?

Один за другим стали отказывать приборы. А потом начали сдавать и человеческие нервы. Когда бомбардировщик уже летел над нашей территорией, сначала штурман, а потом радист и стрелок на парашютах выбросились из самолета. Клята остался один.

Конечно, он тоже мог покинуть машину: она была почти обречена. Но что-то властное, более сильное, чем желание скорее стать ногами на твердую землю, удерживало Платона.

В какое-то мгновение, нет, в какую-то долю мгновения, он увидел родной Ростов, Верхне-Гниловскую, отчий дом и такой близкий, единственный в мире Дон... Вспомнилось, как в летний воскресный день страшной, черной птицей налетела буря. Все потемнело. Взъярилась, вспенилась степная река. Зашумели, загудели высокие зеленоватые волны. Ветер свирепо рвал паруса спортивных яхт, переворачивал лодчонки...

Платона буря застала с соседскими мальчишками посреди Дона. В его руках были весла. Тяжелые волны хотели опрокинуть лодку, швыряли ее, точно щепку, а он, мальчишка, недавно ставший пионером, уже знал, как надо ставить лодку, чтобы ее не перевернуло. Прищурившись, он повел лодку наперерез волнам и благополучно добрался до берега...

Нет, он не мог оставить свой самолет!

Сотни километров пролетел той июньской ночью тысяча девятьсот сорок второго года в тяжелых условиях грозы Платон Федосеевич один, без штурмана, без радиста, без стрелка, с остановившимися приборами. Он привел самолет на аэродром. И только здесь, в кругу боевых товарищей, почувствовал Платон, как надламывается спина, как болят онемевшие руки, как кружится голова...

Ни фашистам, ни стихии не под силу было сломить Кляту. Еще бы! Род Кляты - потомственная ростовская рабочая династия. Отец летчика - и ныне здравствующий Федосей Корнеевич - несколько десятилетий работал на одном из самых революционных предприятий города - паровозоремонтном заводе. Он пришел сюда, в Главные мастерские Владикавказской железной дороги, в 1902 году. И дед Платона - Корней Степанович Клята - работал в этих мастерских еще во второй половине прошлого века. Вот она какова - рабочая фамилия Клята!

II

Платон Клята рвался в бой.

В те суровые военные дни он не мог жить спокойно. Чувство, похожее на покой, приходило, лишь когда он был в огне, сражался с врагом.

Клята часто думал о капитане Гастелло, о его подвиге. Николай Гастелло водил в бой летчиков эскадрильи, входившей в состав той же части, где служил Клята. Его имя узнала вся страна. Это он, Гастелло, когда был подбит его самолет, не выпуская из полусожженных рук штурвала, направил пылающую машину на свою последнюю цель - наполненные бензином цистерны противника. Умирающий самолет был послушен рукам умирающего летчика. Николаю Гастелло было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В те дни Платон дал себе клятву служить Родине, как Гастелло. Он метко бомбил танковые колонны, мотомеханизированные войска, железнодорожные узлы, эшелоны и аэродромы противника. Он служил в авиации дальнего действия, и его много раз обстрелянный самолет летал в глубокий тыл фашистов: на Кенигсберг, Берлин, Варшаву, Данциг, Будапешт, Хельсинки... Сколько раз Клята благополучно приводил подбитый самолет на свой аэродром, а однажды, после жестокого воздушного боя, приземлился с перебитым управлением!

Не зря командир эскадрильи майор Матросов в одной из первых аттестаций писал о Платоне: "На боевые задания летает в любых условиях дня и ночи. Техника пилотирования отличная, в зоне зенитного огня и при атаках вражеских истребителей маневрирует отменно. Действует быстро и правильно. Дисциплинирован, тактичен. Требователен к себе и подчиненным".

В одном из боев Клята был тяжело ранен. Медицинская комиссия признала его негодным к дальнейшей летной службе. Командир 6-го гвардейского авиаполка дальнего действия подполковник Кононов рассказывал офицерам:

- Вот когда Клята нарушил дисциплину. Я, говорит, с решением медицинской комиссии не согласен. Категорически! Врачи, они люди хорошие. Но с кем советуются? Со справочником? Там статей много. А у сердца своя статья, одна, и самая убедительная - бить захватчиков до полной победы! И Клята не ушел, не покинул свой бомбардировщик. Летал, да еще как! Ни одной летной ночи не пропускал!

III

Морозная ночь. Во все небо светит луна, освещая заснеженное поле, стоящий у опушки леса краснозвездный бомбардировщик.

Платон и члены его экипажа отправляются в очередной полет. Под ногами звонко похрустывает молодой декабрьский снежок.

- Хороша ноченька! - мечтательно говорит Клята.

- Чудесная, - замечает радист Павел Зяблов. - В такую ночь цель как на ладони. Сегодня хорошо поработаем! Не зря я перед вылетом побрился, - подмигивает он воздушному стрелку Белякову.

- А вот это напрасно, - говорит штурман Добряк.

- Как же небритым идти в гости к фашистам, да еще с нашими гостинцами? - смеется Зяблов. - Гитлеровцев надо обслуживать культурно...

Летчики улыбаются, а Павел негромко напевает любимую песню:

В далекий путь идет 
Наш грозный самолет. 
Дрожит трава, 
И синева 
С тобою нас зовет...

У Зяблова, этого милого и смелого парня, приятный голос.

Крутая бьет волна,
А жизнь у нас одна.
Нам в ночь лететь,
Вперед смотреть,
Пусть ночь темным-темна!

Подошли к бомбардировщику. Кажется, ничего особенного. Обыкновенный военный самолет. Бессловесная машина. А как любовно осматривали летчики своего верного друга. В каких только переделках они не бывали с ним, чего только не испытали вместе! Эта родная стальная птица столько раз встречалась лицом к лицу со смертью, проходила сквозь бури и снегопады, сквозь грозы и туманы. Сколько раз рядом с ней разрывались вражеские снаряды, и с осколками в своем могучем металлическом теле машина жила, боролась, побеждала.

Все заняли места. Стрелок, проверяя пулеметы, дал резкую, короткую очередь.

Загудели моторы. Бомбардировщик поднялся в воздух, и Платон Клята повел его по заданному курсу.

Недалеко от цели самолет встретила немецкая зенитная артиллерия. Она открыла ураганный огонь. Снаряды разрывались все ближе. А на земле были отчетливо видны скопления вражеских мотомеханизированных войск. Клята сделал первый заход, второй... Тяжелые бомбы полетели на гитлеровцев. Зяблов и Беляков поливали врагов огнем из пулеметов. На земле вспыхнули пожары.

Но что это? Павел насторожился, громко сообщил:

- Слышу запах бензина!

Штурман Добряк дал Кляте новый курс. Самолет развернулся и пошел обратно, домой. Машина была повреждена, но держалась. Неожиданно ее атаковали два вражеских истребителя. Завязался тяжелый бой. Один из истребителей, оставляя длинный черный хвост, стремительно пошел к земле. Но в этой отчаянной схватке загорелся и бомбардировщик Платона. Вот он уже начал разваливаться на части...

Экипаж покинул горящий самолет. На земле трое нашли друг друга. Это были Клята, Добряк и Беляков. А где же радист, где этот жизнелюб, не расстающийся с песней?..

Долго искали Зяблова и наконец нашли. Он лежал, широко раскинув руки, прижимая к сердцу родную русскую землю...

- Паша, Паша! - дрогнул голос лейтенанта Кляты. - Друг, отзовись!..

Но друг молчал. Безмолвно склонили головы боевые товарищи. По лицу штурмана Добряка покатились скупые мужские слезы.

IV

Десятки, сотни боевых вылетов остались за спиной Платона. Лейтенант давно стал майором, командиром эскадрильи.

За мужество, отвагу и храбрость в боях с фашистскими захватчиками Платон Федосеевич Клята Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года был удостоен звания Героя Советского Союза. Он награжден также двумя орденами Ленина, орденом Александра Невского, двумя орденами боевого Красного Знамени, орденом Красной Звезды и многими медалями...

Платон сдержал клятву. Он сражался за родной народ так же самоотверженно, как его доблестный однополчанин Николай Гастелло.

... Закончилась Отечественная война. Клята продолжал служить в рядах Советской Армии. Осенью 1960 года, уже в звании полковника, он вернулся в родной Ростов. Городской Совет предоставил семье заслуженного воина хорошую квартиру.

Полковник запаса не захотел отдыхать. Он пошел работать. Его избрали председателем Ростовского городского комитета ДОСААФ.

М. Андриасов

Аскалепов Василий Семенович

Мирошниченко Иван Иванович

Голубец Иван Карпович

Шаповалов Евгений Петрович

Городовиков Басан Бадминович

Потемкин Алексей Николаевич

Прокофьев Федор Васильевич

Богданенко Виктор Александрович

Егоров Александр Петрович

Шапкин Николай Васильевич

Косенко Юрий Хрисанфович

Московенко Василий Иванович