Город, за который сражался... (М. Андриасов)

В это утро полковник Мандрыкин, как обычно, знакомился со свежей почтой. В одном из конвертов лежала короткая весточка: "Здравствуйте, многоуважаемый Ефим Иванович! Это письмо пишут Вам мелитопольские краеведы. Мы знаем и помним, что в боях за город Мелитополь отважно сражались бойцы 613-го стрелкового полка, которым Вы командовали. И Вы сами отличились, как умелый и бесстрашный командир. В нашем Мелитополе, который Вы освобождали, героев не забывают... В городском парке до сих пор осталось много следов жаркой битвы - на деревьях осколочные и пулеметные пробоины, глубокие царапины... Вы, командуя полком, много доброго сделали для нашего родного города, и мы, мелитопольцы, всегда помним о Вашем подвиге". На этом письмо заканчивалось, под ним шли подписи жителей.

Видно, так уж бывает - город, за который ты сражался, в котором пережил трудные, незабываемые дни, видел кровь своих боевых товарищей или сам был ранен, в котором смерть близко смотрела тебе в лицо, город, который мог стать для тебя последним, запоминается надолго, до конца дней твоих...

Именно таким городом для Ефима Ивановича Мандрыкина был Мелитополь. Много дорог, овеянных огнем и дымом, пройдено им, но сражение за Мелитополь так явственно живет в памяти, будто это было не девятнадцать лет назад, а совсем недавно...

Нежданная весточка мелитопольских краеведов взволновала Ефима Ивановича, тронула самые сокровенные струны сердца.

Ему и раньше нередко приходила мысль о том, что каждому человеку положено в жизни когда-то сделать самое важное, совершить свой главный подвиг. И хотя настоящая жизнь - это непрерывная, целая книга каждодневных добрых дел, а все же где-то, на каком-то жизненном перевале, душевная сила и красота человека раскрываются с наибольшей полнотой.

Мелитополь!.. Да, он о многом напомнил, многое раскрылось в памяти, вспомнились далекие пути-дороги, огневые зарницы, суровые фронтовые были...

Когда-то друзья-однополчане называли Ефима Мандрыкина парнем из сальских степей...

Дорогие на всю жизнь сальские степи! Недобрая молва ходила о вас в те годы, когда крестьянский сын Ефим, в чужих, изодранных сапогах, в потертом отцовском картузе, мальчишкой бегал по околице родного села Крученая Балка.

В самую жару свирепо налетал злой "астраханец". Знойные ветры обрушивались на молодые всходы, сжигали их, безводная степь покрывалась трещинами. И тогда казалось, что это не трещины, а выстраданные морщины на горьком лице земли...

Прошлым летом после долгой разлуки Ефим Иванович снова посетил родные места. Изменились сальские степи. Люди открыли дорогу воде, проложили оросительные каналы. На степных просторах встали зеленые заслоны, разрослись массивы лесопосадок.

- Не узнать сальские степи, не узнать, - всматривался в обнов ленные просторы и радовался полковник. - Будто чудо какое, или я не в тот край попал...

Но край был тот самый, родной, отчий край. За соседним селом Хлеборобным все так же стояла старая ветряная мельница, только теперь ее окружали не прежние иссушенные зноем степи, а напоенные влагой, обласканные солнцем плодородные нивы...

Край был тот самый, только как он обновился, как обновились его сыны, сыны этой земли, люди, переделывающие мир!..

Многих друзей своих вспомнил полковник. Низко склонял голову, когда в памяти возникали образы тех, кто навсегда остался на полях жестокой битвы. Светлели глаза, когда он вслух, себе самому, называл имена сверстников далекого босоногого детства, тех, кто теперь по полному праву стал хозяином жизни. Где они теперь? Некоторые остались на Салыцине, другие разлетелись в разные концы необъятной Отчизны. Многих он вспомнил, много назвал имен, только одного человека не помянул он на этой негласной перекличке - Ефима Мандрыкина. А жаль. Есть что рассказать людям о старом солдате.

... Из села Хлеборобного, где юный Ефим работал на ветряной мельнице, он двадцатилетним парнем поехал в Новочеркасск и поступил в мукомольно-элеваторный техникум. Уж очень хотелось ему стать настоящим мукомолом. Да видно не судьба. Мукомольный техникум пришлось поменять на военное училище, а когда наступило зловещее воскресенье 22 июня 1941 года, Ефим получил на белорусской земле боевое крещение в тяжелых схватках с воздушными десантами фашистов.

В огне пылала Белоруссия. Станция Пуховичи, село Березино, Могилев, Кричев - все это памятные для Ефима Ивановича места жестоких сражений. С кровопролитными боями армия отходила на восток.

Когда молодому командиру пришлось в первый раз скрестить оружие с гитлеровцами, было очень тяжело. Навсегда запомнилось то предельное напряжение воли, с каким пришлось противостоять атакам врага. Но уже через две-три недели, в июльских боях под Кричевым, Мандрыкин не без задора говорил бойцам своего батальона:

- Ребята! А ведь фашистские разбойники не так храбры, как кичатся! Смотрите, стоило нам по-настоящему показать русскую силу, и хваленые солдаты Гитлера бросают оружие, бегут в панике.

В коротком, горячем бою под селом Березино бойцы Мандрыкина гранатами и бутылками с горючей жидкостью подожгли двенадцать танков и уничтожили до батальона вражеских солдат и офицеров. Мандрыкин был ранен и после лечения в госпитале вернулся в действующую армию. Теперь он знал, как надо бить фашистов, и лютая ненависть к захватчикам - это великолепное оружие - не покидала его до конца войны.

Ефим Иванович сражался против гитлеровцев и в Сталинграде.

- Как сейчас, помню раннее утро 20 августа 1942 года, - рассказывает он. - Фашисты начали большое наступление. Первому эшелону немецких танков и пехоте удалось значительно потеснить соседний батальон капитана Швачкина. Создалась угроза удара во фланг моему батальону. Пришлось срочно перебросить на опасный участок истребителей танков. И вовремя. Вскоре противник предпринял против нас яростную танковую атаку. На левый фланг надвигались тридцать танков и батальон пехоты. Наступление фашисты начали без единого выстрела, рассчитывая психической атакой обезволить нас, обратить в бегство. Да не тут-то было. Наши воины имели крепкие нервы. На фашистскую броню обрушился шквал огня. В упор открыли огонь истребители, вооруженные противотанковыми ружьями, полетели гранаты, бутылки с горючей смесью. Фашисты не выдержали, попятились назад.

А на поле боя остались восемнадцать танков и сотни убитых.

Хорошо помнит этот бой Мандрыкин, многое может рассказать. Но не ждите: ни словом не обмолвится он о том, как руководил этим боем, как сам из противотанкового ружья подбил два фашистских танка...

После великой победы на берегу Волги Ефим Иванович учился на курсах и был назначен командиром 613-го стрелкового полка 91-й стрелковой дивизии.

С этим полком он познал большую долю своих фронтовых испытаний, побывал в тяжелых переделках. Обо всем не расскажешь. Но о некоторых страницах боевой жизни командира полка нельзя не вспомнить.

... Это было на Украине. В одном из наступательных боев 613-й полк, преследуя фашистов, оторвался от своих основных сил и значительно продвинулся вперед. Связь с дивизией нарушилась, и командиру полка пришлось действовать в зависимости от обстановки.

Вместе с офицером Вражновым Мандрыкин направился к передовым подразделениям. Поехал с ними и ординарец. Через несколько минут показалось село. Внезапно, уже возле самой окраины, офицерам преградила дорогу крестьянка.

- Остановитесь! Куда вы? - тревожно сказала она. - Вот тут, за домиками, возле реки, немцы. Много их. Несколько пушек...

Подразделения полка были позади. Мандрыкин направил к ним ординарца с приказом двигаться быстрее. Сам же командир полка вместе с Вражновым укрылся в старом дзоте, оставшемся здесь, видимо, от прежних боев. Отсюда офицеры вели наблюдение за противником. Вскоре они увидели, как фашистские солдаты стали отходить на запад, полагая, что движутся к себе в тыл.

Спустя некоторое время офицеры, сидевшие в дзоте, заметили вдали артиллерию и конную разведку полка. Те что было сил торопились к высотке, указанной ординарцем. Мандрыкин встревожился: не остались ли силы противника на обратной стороне гребня? Он и Вражнов вышли из дзота и тут же, метрах в сорока-пятидесяти от себя, увидели колонну немцев. В голове ее шли два офицера.

От неожиданности фашисты остолбенели, а придя в себя, бросились врассыпную. Надо было не дать им занять гребень, овладев которым, они могли уничтожить наши подходившие подразделения.

Мандрыкин и Вражнов схватились за пистолеты. Началась перестрелка. Несколько гитлеровцев упало замертво. Однако фашисты разглядели, поняли, что на высотке только два офицера, и с разных сторон стали окружать их.

Офицеры отстреливались, но положение ухудшалось с каждой секундой. Кончились патроны. Фашисты были совсем близко. К счастью наши артиллеристы и конники овладели высоткой раньше гитлеровцев и открыли по ним интенсивный огонь. Батальон врага был разгромлен. Уцелевшие захватчики подняли руки.

Бои откатывались все дальше на запад.

613-й стрелковый полк пошел на прорыв сильно укрепленного участка обороны фашистов на реке Молочной. Так начались памятные бои за Мелитополь.

Этот город фашистское командование считало ключом Крыма. Поэтому вокруг Мелитополя была создана сильная оборона. На подступах к нему стояли отборные эсэсовские части.

После десятидневных тяжелых боев подразделения Мандрыкина прорвались на южную окраину города. Немцы предприняли ожесточенные контратаки. Им удалось пробить танками стык двух батальонов и продвинуться в тыл полка. В критическую минуту Ефим Иванович сам повел полковой резерв в атаку. В мелитопольском парке завязалась горячая схватка...

Из-за кустов на командира полка внезапно бросились два эсэсовца. Но не успели они добежать до него, как были наповал сражены: Мандрыкин стрелял без промаха.

Овладев парком и южной окраиной города, шестьсот тринадцатый, ведя жестокие бои, прорвался к центру Мелитополя, и его судьба была решена. Над городом взвилось красное знамя.

Бойцы Мандрыкина отразили свыше двадцати контратак, уничтожили тридцать пять танков, сотни вражеских солдат и офицеров.

За освобождение Мелитополя Ефиму Ивановичу Мандрыкину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Потом началось освобождение Крыма. Мандрыкин и его солдаты первыми вступили в Севастополь. На груди умелого командира появилась еще одна награда - орден Суворова III степени.

Да, наград немало, но самая высокая из них - признание народа. И когда сегодня полковник Мандрыкин, ветеран войны, старый солдат, и поныне находящийся в рядах Советской Армии, вспоминает бои за Мелитополь, городской парк, пулевые пробоины на деревьях, ему становится еще ближе, еще дороже каждая травинка на большой родимой земле.

М. Андриасов