О казнях и наказаниях винным

Когда же стали иметь жен, то имели сперва и волю. Если кому жена была уже немила и неугодна или ненадобна ради каких-нибудь причин, оных менять, продавать и даром отдавать мог, водя по улицам и вкруг крича: "Кому люба, кому надобна? Она мне гожа была, работяща и домовита. Бери, кому надобна!" И если выищется кто онук) взять, договаривались ценою или какою меною, по случаю ж и за попойку, отпустя ее из рук, отдавали. Когда же взять жены никто не выискался, то и так на волю отпускали. В противном же случае, как-то: за продерзости, за чужеложство и за иные вины,- связав руки и ноги и насыпавши за рубашку полны пазухи песку, и зашивши оную, или с камнем навязавши, в воду метали и топили, а иногда убийственно мертвили, не опасаясь по своевольству своему за то какого взыскания, так как и за иные буйства, исключая только оскорбление обществу, возмущение, злодейского убийства и междуусобного воровства, за что виновник, если тому хоть два свидетеля засвидетельствуют, общим приговором, без изъятия, наказывался по состоянию вины, а более смертию^*.

^* (В отличие от предыдущего обряда детоубийства расторжение брака в начальной истории донских казаков, как оно описано Ригельманом, было реальным обрядом, возникшим вследствие особенностей быта первопоселенцев. Многие исследователи указывают, что столь же свободным было и заключение брака: оно происходило "на миру", в казачьем кругу, по обоюдному согласию вступающих в брак. Беспоповская свадьба, отсутствие христианского обряда венчания свидетельствует не только о том, что казаки в начальный период своей истории не имели священников или пренебрегали ими, но и о смешанном в конфессиональном (религиозном) смысле характере браков: женами казаков нередко становились пленницы, мусульманки или язычницы, так что несовпадение веры оказывалось естественным препятствием церковному обряду. Ригельман указывает на то, что жена оказывалась в полной зависимости от казака, вольного в ее жизни и смерти, но одновременно и бывшего ее покровителем: беря женщину в жены, казак прикрывал ее полой своей одежды, тем самым защищая ее от притязаний других и освобождая от обязательств по отношению к другим. В древнем обряде свадьбы и развода огромную роль играет круг, подобие новгородского веча, имевший право последней инстанции в решении многих жизненно важных вопросов бытия казаков.)

На преступников, подлежащих смерти, надевали мешки, которые наполняли песком и каменьями, и так бросали их в воду, а тем, которых преступления не столь важны были, насыпали песку в платья и с тем их на несколько времени в воду сажали; в новейшие же времена злодеям и головы рубили, также и вешали на поставленном стоймя нарочно для того посреди города на площади (то есть на базарном месте) великом якоре за шею, а по иной вине и за ноги, вместо смерти под тем якорем плетьми бивали и за бесчестного уже считали^*. Однако же все оные наказания только в главном их городе бывали. За прочие же продерзости при станичных избах плетьми наказывали и в колоду сажали, или по состоянию дела дом виновного и пожитки грабили, и самого хозяина обществом бивали, что часто над их старшинами случалось, за обиду, неправильное суждение и за обдел кого в полученных добычах, надуванье, то есть кого заделил или лишнее себе взял.

^* (Столь же оригинальна и система наказаний, выработанная донскими казаками. И здесь решающее слово оставалось за кругом, причем казнь совершалась немедленно, вслед за вынесением приговора, не подлежавшего обжалованию. Ригельман выделяет два вида смертной казни, и оба они оказываются связанными с водой. Считают, что сажание в воду и казнь на якоре связаны с тем, что казаки большую часть своей жизни проводили на воде и использовали ее как "подручное" средство расправы с провинившимися. Думается, однако, что известное влияние на способы казни у казаков оказала восточная традиция, для которой характерно бескровное умерщвление преступников. Вынося приговор "В куль да в воду", казаки тем самым предоставляли стихии исполнение приговора, не беря греха и крови на душу. Кровопролитная же казнь, в частности расчленение преступника на части, случалась довольно редко и, как правило, в отношении изменников или чужестранцев.)

Со времени ж бытия своего на Дону, заселивши они весьма плодовитое и к промыслам своим удобное место, были все, как и ныне, непременно Греческого закона, и, занявши собою, укрепили от Турок и Татар Российскую границу, чем стали принадлежать Российскому государству. Они хранили изрядный порядок для удержания Татарских нападений и производили притом промыслы свои в ловле зверей и рыбы, а паче подъездами своими вне границ, в чем были весьма смелы, отважны, храбры, удачливы и хитры, и тем себя прославили.