"Донская беднота"

После провала первой подпольной типографии в ночь на 8 декабря 1918 года и ареста Егора Мурлычева ростовское большевистское подполье продолжало борьбу с белогвардейщиной, нанося ей разительные удары. Ни преследования, ни жестокие репрессии не могли сломить боевого духа революционеров. Была вновь создана подпольная типография, которая размещалась в разных местах, а затем на сравнительно продолжительный срок обосновалась в доме рабочих- большевиков Г. Я. и Н. Я. Спириных на Донской улице № 44 (ныне улица Подвойского, 52). На здании установлена мемориальная доска, сообщающая, что здесь находилась подпольная типография газеты "Донская беднота".

Большевистский подпольный комитет установил регулярную связь с зарубежным Донбюро РКП(б), осуществлявшим руководство подпольными партийными организациями. Выполняя его указания, подпольная работа в Ростове развивалась вширь и вглубь. На первом областном съезде коммунистов, ведущих борьбу с контрреволюцией в тылу у белых, присутствовали представители Ростовского. Таганрогского, Новочеркасского округов. Здесь был избран подпольный комитет, председателем которого стал рабочий-большевик, ближайший сподвижник Егора Мурлычева - Андрей Васильев-Шмидт. Ответственным секретарем была, выбрана Ревекка Гордон (Анна), посланная на Дон для подпольной работы ЦК партии. В состав комитета вошли направленные Донбюро РКП(б) в Ростов для ведения партийной работы в тылу врага Ольга Горбачик (Минская), Романа Вольф (Елена Езерская), Мария Малинская, Мария Карагодская и другие. Неоценимую помощь комитету оказывали юные герои подполья Леонтий Погорелов, Порфирий Серый, Павел Игнатьев.

Ростово-Нахичеванский комитет все время расширял сферу своего влияния, организовывал массовые политические выступления трудящихся. Оказывая непосредственную помощь районным партийным комитетам Ростова - Темерницкому, Нахичеванскому, Городскому, он в то же время руководил окружными комитетами. Заметно укреплялась сеть партячеек на промышленных предприятиях. К началу 1919 года подпольные группы уже действовали на 20 ростовских фабриках и заводах. Ячейки возникали и в сельской местности. Создавались боевые дружины из рабочих и беднейшего крестьянства, которыми руководил военный штаб. Немало делалось для подрыва и разложения белой армии, в белогвардейские штабы засылались разведчики. Много внимания уделялось работе среди войск оккупантов. Был налажен систематический выпуск листовок, воззваний, прокламаций, стала выходить подпольная газета "Донская беднота".

Подпольная типография находилась в специально отрытом для нее погребе высотой в человеческий рост. Здесь были две наборные кассы, два печатных станка, запасы бумаги, краски. Работа шла непрерывно, при керосиновых лампах. В подземелье всегда стоял чад. Для вентиляции сделали вытяжную трубу, тщательно ее замаскировав.

Деревянные станки и кассы изготовили столяры Кирей Халин и Иван Дунаев. Наборщиками были Александр Селиванов, Абрам Муравич и Антон Аболин. Печатали листовки и газету Яков Рыбкин, Василий Новохатский, Александр и Илья Абросимовы и Григорий Спирин. Заготовкой бумаги занималась 15-летняя сестра Спирина - Елена. На ее еще детские плечи легла нелегкая забота, так как ростовский градоначальник Греков издал приказ, по которому вся бумага в городе стала недоступной для "частных граждан" и ей приходилось прилагать немало усилий, чтобы ее добыть. И добывалась она что называется с бору по сосенке. Приходилось приобретать ненужные вещи, чтобы использовать оберточную бумагу.

Помогали и друзья из городских типографий. Иногда удавалось, несмотря на запрет, покупать бумагу в магазине на углу Большого проспекта и Садовой улицы, в бакалейной лавке в Нахичевани, принадлежащей родственникам большевика Филиппа Векина. Правда, бумага была разноцветной, чаще всего ярко кирпичного цвета.

Первый номер "Донской бедноты", органа Ростово-Нахичеванского комитета РКП(б), открывался статьей "За что борются коммунисты". В газете печатались материалы о жизни рабочих, крестьян, беднейшего казачества и их революционной борьбе в тылу контрреволюции, помещались сводки о положении на фронтах, рассказывалось о боевых действиях Красной Армии. Информация с театра военных действий появлялась в "Донской бедноте" раньше, чем в "Приазовском крае", благодаря установлению прямой связи с работниками телеграфа. По этому поводу "Осваг" провел специальное совещание, пытаясь доискаться, откуда "Донская беднота" добывает материал.

Воззвания и статьи для газеты писали члены Ростово-Нахичеванского комитета, члены Донбюро РКП(б).

Тираж "Донской бедноты" доходил до 5-6 тысяч экземпляров, тысяча из них отправлялась на Кубань и Черноморье. Газета выходила на двух полосах небольшого формата. Курьеры разносили ее по явочным квартирам города, а оттуда уже она попадала в руки рабочих ростовских предприятий. Курьеры же доставляли ее и за пределы Дона, они же и привозили для газеты материалы из Советской России, не раз для этого переходя линию фронта, что, естественно, было сопряжено с немалым риском и требовало большой личной отваги. Опытным конспираторам помогали и иные герои ростовского подполья Ксения Алатырцева, Тоня Козлова и другие.

Материалы, публикуемые в "Донской бедноте", носили боевой наступательный характер и доставляли немало беспокойства контрреволюционной верхушке. В сводке "Освага" за 6 февраля 1919 года из Ростова сообщалось: "Здесь издается большевистская "Донская беднота", обнаружить которую до сих пор не удалось. 27 января были отпечатаны и 29-го разбросаны по городу, преимущественно в рабочих районах, прокламации "Коммунистической партии Ростова и Нахичевани" с призывом не подчиняться и всячески противодействовать мобилизации", В сводке "Освага" за марта вновь говорится о распространении в Ростове "Донской бедноты" листовок, обнаруженных на предприятиях города.

За короткий срок своего существования "Донская беднота" завоевала авторитет и признание у трудящихся Ростова. Однако небольшой формат не позволял освещать на страницах газеты все животрепещущие вопросы, связанные с борьбой против контрреволюции. Поэтому Ростово-Нахичеванский комитет принял в конце апреля 1919 года решение вместо двухстраничной "Донской бедноты" выпускать четырехстраничную газету "Красное знамя".

19 мая к полуночи первый номер новой газеты был сверстан, сделаны оттиски всех четырех полос "Красного знамени", приступили к корректуре. И тут же пришлось оттиски уничтожить. В дом Спирина нагрянули деникинские контрразведчики. Сорвав с петель дверь и ворвавшись в квартиру, контрразведчики увидели группу людей, играющих за столом в карты. Поручик Татаринов что было сил рявкнул:

- Встать! Руки вверх!?

Начался обыск. Ничего не обнаружив, Татаринов приказал вывести всех во двор. И тут подпольщики увидели одетого в черную бурку, в темных очках провокатора. Типография была раскрыта. Из подвала вытащили наборные кассы, разобранные печатные станки, шрифт, запасы бумаги.

- Что же мы будем делать с этой большевистской сволочью? - спросил один из контрразведчиков.

- Никуда их не брать, расстрелять здесь же у стены, - ответил ему дюжий стражник и, расстегнув кобуру, вынул пистолет.

Всех поставили у стены. Контрразведчики защелкали винтовочными затворами.

Из дома вышел поручик Татаринов.

- Отставить, - приказал он. - Это успеется. Надо еще исповедать их хорошенько".

Так вспоминал об этом Григорий Спирин.

Всех восьмерых подпольщиков связали попарно одной веревкой и вывели на улицу. У ворот завода "Аксай" их втиснули в один из стоявших наготове грузовиков, а в другой побросали оборудование типографии. И майской ночью, по пустынными улицам города доставили в гостиницу "Мавритания", где размещалась Деникинекая контрразведка. Утром следующего дня начались допросы, пытки, истязания. На четвертые сутки перевели в тюрьму. Не один месяц провели арестованные в застенках белогвардейщины, испытав все ужасы, уготованные врагами народа борцам за свободу.

31 октября состоялся суд. Он проходил при закрытых дверях. Григорий Спирин, Антон Аболин, Соломон Бродский (Абрам Муравич), Александр и Илья Абросимовы, Яков Рыбкин, Матвей Гуньков и Михайл Мироненко были приговорены к расстрелу. Другие были осуждены на разные сроки каторжных работ. Однако партийному комитету удалось подкупить председателя военно-полевого суда поручика Красса. За врученные ему 30 тысяч он заменил смертный приговор 20 годами каторги.

Майский провал подпольной типографии и арест большой группы активны: участников подпольной работы, несомненно, был серьезным ударом по большевистской организации. Но он не поколебал веру в окончательную победу правого дела, не ослабил борьбы с интервентами и белогвардейщиной. Вскоре опять была создана подпольная типография. Начала выходить новая газета "Пролетарий".