Этого забыть нельзя

Утром 22 июня 1941 года московское радио сообщило: "Сегодня, в 4 часа утра... германские войска напали на нашу страну..."

Война. Это казалось невероятным.

Люди собирались группами в цехах, красных уголках, скверах. Все были взволнованы и озабочены. Прошли летучие митинги. Весь завод всколыхнулся в порыве - сделать все для спасения родины и прежде всего работать изо всех сил.

24 июня "Правда" писала:

"Мы не можем надеяться на легкую победу. Мы знаем, что победа над фашизмом, над чужеземными ордами, вторгшимися в нашу страну, будет трудна и потребует от нас немало жертв".

Многие рабочие и служащие завода изъявили желание сейчас же отправиться на защиту Отечества. Добровольцами ушли механик Н. Д. Кулик, заместитель начальника цеха В. И. Калибатовский, электрик К. И. Кузьмин, листопрокатчик Н. И. Мавруда, начальник мартеновского цеха В. Н. Соколов, начальник смены М. Я. Певзнер и многие другие. На их место стали женщины.

Партия и правительство потребовали от партийных и советских организаций быстро и решительно перестроить всю свою работу на военный лад, мобилизовать все силы народа для разгрома врага.

Завод быстро изменил ассортимент продукции. Мартеновские цехи отливали стали, листопрокатчики катали листовую сталь. Здесь же в цехе срочно построили термическую мастерскую. День и ночь продолжалась напряженная, самоотверженная работа.

Соблюдая правила светомаскировки, город с вечера погружался в глубокий мрак, и только на металлургическом заводе периодически вспыхивало и потухало яркое зарево. Даже самая тщательная светомаскировка не могла укрыть сталеплавильные цехи во время разливки стали. Но и никакая угроза бомбардировки не могла остановить металлургов - сталь плавилась бесперебойно.

Во время воздушной тревоги все уходили в укрытия, только у мартеновских печей оставались бригады сталеваров да, мерно ворочая палетками, работали листопрокатчики. На заводских наблюдательных постах дежурили команды ПВХО.

С еще большим усердием и самоотверженностью металлурги продолжали работу, зная, что родина, как никогда, нуждается в высококачественном металле.

Коллективы цехов взяли на себя повышенные трудовые обязательства. Рабочие, техники, инженеры почти не выходили за стены завода, отдыхая после напряженного труда в специально оборудованных комнатах. Руководители цехов покидали завод только по разрешению директора. Работать приходилось за себя и за тех, кто с оружием в руках ушел на фронт. Преодолевая величайшие трудности, металлурги не допустили сокращения производства металла.

Вскоре соседний завод "Красный котельщик" вошел в кооперацию с металлургическим заводом. Стальные листы и плиты, направлялись на котельный завод, где они подвергались дальнейшей обработке.

В октябре 1941 года фронт подходил к Таганрогу.

На заводе был получен приказ министра черной металлургии о подготовке к эвакуации.

Заводу предстояло перебазироваться в глубокий тыл, чтобы наладить там производство металла для фронта. Был создан штаб эвакуации. В него вошли: парторг ЦК А. Г. Коледа, директор И. ф. Белобров, главный инженер А. А. Коньков, заместитель главного инженера Ф. Г. Абрамов, начальник отдела Г. А. Мартынец, заместитель директора Д. К. Рудков.

Начался демонтаж оборудования. Снимались моторы, срывались с фундаментов станины, разбирались механизмы. Обжитые цехи быстро пустели. Сиротливо выглядели голые продеты заводских корпусов.

15 октября основное оборудование было на колесах, и эшелоны двинулись в глубокий тыл. С оборудованием поехали металлурги.

Начальник участка листопрокатного цеха И. Е. Шабалин рассказывает:

- В первых числах октября мы узнали, что бои идут под Мариуполем. Вскоре нас всех мобилизовали. Я не был дома четыре дня. В цехе сказали: "Отправляют семьи". Я побежал домой попрощаться с женой и сыновьями. Куда они поедут, узнать тогда так и не довелось. Вернулся на завод. Там работал штаб эвакуации. Кроме того, осталась еще оперативная группа из 22 коммунистов. Они должны были в самый последний момент взорвать то, что невозможно было увезти. В этой группе вместе с Рубцовым, Лопаткиным, Солдатенко, Ярызько, Лаврентьевым был и я.

Раз десять ставили запальники и опять снимали их. Все никак не могли определить, пора или не пора. Наконец решили: пора. Ярызько подносит зажигание, а руки у него ходуном ходят, трясусь и я. Инженер Абрамов должен был поджечь нефтеслив. Зажигает, а сам плачет так, что сквозь слезы ничего и не видит.

Взорвали мы ножницы, мотор, компрессор... Кинулись бежать в порт. Хотели пройти через дачу. Дошли до проходной и видим: по шоссе ползут немецкие танки. Мы назад, к главной проходной. Бежали через весь город к морю. Пришли в порт. Там катер.

Секретарь горкома попросил взять на катер восемь человек. Многие из нас оказались вооруженными: карабины на плечах, полные карманы патронов и даже пулемет. Отплыли. У маяка оказались немецкие автомашины и пехота. Мы дали по ним очередь из пулемета. Оттуда ответили беспорядочной редкой стрельбой. Отступать было трудно. Мы взяли курс на Азов.

Вагоны с заводским оборудованием доходили до Баку, здесь их перегружали на пароходы и баржи и переправляли в Красноводск. Оттуда железнодорожным транспортом оборудование доставлялось в Каменск-Уральский, Челябинск и другие города Сибири.

17 октября 1941 года Таганрог был занят гитлеровцами. Наступили черные дни немецко-фашистской оккупации.

Чудовищные массовые расстрелы, чинимые командами "СС", совершались ежедневно. Неугодных мужчин и женщин, стариков и даже грудных детей нацисты свозили на специальных машинах к обрыву на Петрушиной косе, ставили на кромке, расстреливали и сбрасывали с обрыва.

12 июня полицейские доставили к балке смерти 156 человек, среди них 100 комсомольцев. Их обвиняли в отказе работать на германскую армию. Все 156 человек были расстреляны.

В загородном доме престарелых и душевнобольных были расстреляны все больные вместе с врачами и обслуживающим персоналом. На городском базаре появились виселицы. "Для острастки населения" трупы не убирались до начала разложения.

Много лет прошло с тех пор, но очевидцы хорошо помнят изуверства гитлеровцев. Этого забыть нельзя.

Собираясь оставаться надолго, оккупанты рьяно хозяйничали. Они переименовали все улицы, расставили на перекрестках и дорогах свои указатели. Вековые деревья нацисты рубили на топливо и для маскировки блиндажей, дотов... По их приказанию мостовые окраинных улиц были разобраны, а камень вывезен для строительства дороги к линии Миусского фронта. Город нищал, терял свой прежний облик.

О снабжении населения продовольствием оккупанты даже и не думали. Наоборот, они принимали все меры к тому, чтобы не дать таганрожцам ни одного килограмма продуктов. Даже вороха горелой пшеницы в порту охранялись вооруженными патрулями. В городе начался голод.

Специальные части, выделенные оккупантами, приступили к планомерному угону населения в Германию. Для избежания фашистской каторги многие искусственно вызывали на руках и ногах гноящиеся раны. Больных не брали.

В городе был вывешен приказ о немедленной регистрации на бирже труда всего мужского населения в возрасте от 15 до 54 лет.

Спустя некоторое время был вывешен приказ о наборе рабочей силы на металлургический и котельный заводы. Положение создалось безвыходное: либо угон в Германию, либо подневольная работа на заводе, в противном случае - застенок гестапо. Оттуда возврата не было.

Пенсионер К. А. Баранник (в прошлом кочегар первого трубного цеха) так вспоминает об этом страшном времени:

- Жили мы с женой в маленьком домике. В нем было две двери: одна на улицу, другая в огород. Ловили нас немцы днем и ночью. Бывало, спим и вдруг стучат в окно. Я говорю жене: "Иди в коридор и стучи дверьми, только не отпирай скоро".

Она идет к одной двери, а я - к другой, той, что на огород. Так мне и удавалось скрываться от немцев...

С каждым днем в Таганроге усиливалось партизанское движение. Как стало теперь известно, в городе действовало 17 партизанских отрядов, в которых насчитывалось более 600 человек.

На заводы по приказу явились единицы. Это бесило оккупантов, и они стали применять насилие. Не обошлось без подлых выродков - изменников. С их помощью были выявлены оставшиеся в городе рабочие котельного и металлургического заводов.

Согнанные гестаповцами на металлургический завод рабочие под угрозой расстрела стали собирать остатки брошенного оборудования. Немцы пытались наладить литейное производство. Кое-как собрали маленькую вагранку.

Было приказано отливать бытовые вещи: утюги, сковороды и печки-буржуйки якобы для нужд населения. Нехотя приступили металлурги к работе. Однако вскоре в литейном цехе во время завтрака произошел такой разговор:

- А ведь печечки-то наши в окопы к немцам идут. Врагов обогреваем! - заявил литейщик М. И. Мозговой.

В шишельной, где обычно собирались литейщики на завтрак, сразу притихли. Все вопросительно взглянули на Мозгового.

- Печки льем для населения, - возразил формовщик Ионников. - Топлива не хватает, а они экономичные, - продолжал он.

- Для населения? Где ты их видел у населения? - взглянув на Ионникова, спросил Мозговой и тут же добавил: - Я знаю досконально: две печки населению, а остальные - в окопы, блиндажи. Вот и рассуди теперь, для кого мы работаем.

Все разом заговорили:

- Не будем отливать печки, пропади они пропадом!

- За "не будем" попадем в гестапо, - заметил вагранщик Торский.

- Надо сделать так, чтобы и отливать, и печек у немцев не было, - вставил, хитро ухмыльнувшись, старый шишельник Галицкий. - Расскажу вам секрет. Мы будем набивать шишечки^* так, что ни одной годной печечки получаться не будет.

^* (Шишка, или "болван", - земляной стержень, вставляемый в литейную форму для образования пустот в полых отливах.)

- Пусть голубчики докопаются! - раздался радостный голос.

Известно, что если набить шишку и форму туго, сделать их газонепроницаемыми, то все газы, выделяющиеся из металла при разливе, не будут удаляться, в связи с чем в отливках будут образовываться газовые раковины, пустоты и недоливы.

Все поняли замысел Галицкого и одобрительно зашумели.

На этом "техническом совещании" рабочие решили ввести новую технологию. Внешне все было нормально: набивали опоки, плавили чугун, заливали формы... А печки не выходили. Вернее, они выходили, но дырявыми.

Немцы, очевидно, поняли, что их обманывают, и завопили о саботаже. В цехе появились надсмотрщики. Но так как они литейного дела не знали, то и докопаться до сути не смогли.

Не лучше обстояло дело и в других цехах. Особенно затягивался ремонт электростанции. Металлурги не скрывали своей ненависти к оккупантам. Рабочий А. Г. Скляров прямо заявил:

- На немцев работать не будем!

Его поддержали другие.

Зондерфюрер Шварц немедленно доложил об этом в гестапо. Головорезы не замедлили явиться за завод. Озверевший Шварц сам указал на четырех человек, Были арестованы А. Г. Скляров, Л. А. Демин, В. Л. Погорелов и В. С. Лукащук.

На другой день гестаповцы согнали рабочих на площадку против трубосварочного цеха № 1 и оцепили плотным кольцом. Пытавшихся уйти прикладами возвращали обратно. К воротам завода подкатили грузовики с солдатами. Рабочие поняли, что готовится жестокая расправа.

Вывели арестованных: руки туго связаны за спиной, мужественные, суровые лица... Поставили у насыпи... Гестаповец прочитал приговор. Залп разорвал воздух. Не стало четырех товарищей. Осиротело еще четыре семьи.

Прошли годы. На месте кровавой расправы стоит теперь скромный памятник-обелиск, воздвигнутый руками рабочих своим товарищам по труду и борьбе. На пьедестале дата: 30 апреля 1942 года и имена погибших. У подножия цветы, зеленеет газон.

Но так стало позже. А тогда еще в городе свирепствовали оккупанты, которые стремились жесточайшим террором сломить сопротивление народа. Но сделать этого им не удалось. Уверенно и ловко действовали народные мстители, герои-партизаны. Взлетело на воздух здание комендатуры (под ее обломками остались 50 фашистских офицеров), был перерезан телефонный кабель, рухнул мост, запылали автомашины, склады с боеприпасами. Незримая рука неумолимо карала вероломных захватчиков.

Сталинградская битва положила конец гитлеровскому разгулу в Таганроге. Части Советской Армии стремительно подходили к Приазовью. Немцы лихорадочно готовились к бегству: закладывали мины, поджигали здания. 30 августа 1943 года Таганрог был освобожден.

За 22 месяца хищнического хозяйничания немцы разрушили полностью 530 промышленных и административных зданий и частично 1239, полностью вывели из строя 156 тысяч кв. метров жилой площади. Прямой ущерб, нанесенный государству и населению, исчислялся в 792 миллиона 96 тысяч рублей.

Партийная организация, рабочие и интеллигенция Таганрога приняли все меры для скорейшего восстановления городского хозяйства, разрушенного оккупантами. Уже 3 сентября Таганрог получил электроэнергию, 5 - начала работать телефонная и телеграфная связь, 7 - наладилось железнодорожное сообщение с ростовом. 4 сентября последовал приказ Народного Комиссара черной металлургии о возобновлении деятельности Таганрогского металлургического завода.

Через несколько дней прибыли вновь назначенный директор А. М. Астахов и главный инженер А. А. Коньков.

Завод лежал в развалинах. Трудно было даже разобраться в колоссальном хаотическом нагромождении железобетона, стали, камня и стекла. При входе серые колонны ворот с исковерканными металлическими остовами фонарей. Контора стоит без крыши и зияет черными проемами окон. В корпусах трубосварочного цеха пусто. Мартеновский цех № 1 разрушен до основания. В смежный с мартеновским листопрокатный цех пройти нельзя: все входы завалены обрушившимися балками и кирпичом; перекрытия глубоко просели.

В бандажном цехе светло - через крышу видно осеннее небо. Кровельные листы немцы использовали в окопах. На сохранившихся стальных плитах пола среди жаровен груды лошадиного помета: здесь оккупанты держали лошадей и ремонтировали походные подводы.

К северу от мартеновского цеха № 1 груда нагроможденных стальных ферм, балок и кирпича. Это все, что осталось от мартеновского цеха №2. Если бы не сохранившиеся дымовые трубы, то можно было подумать, что это свалка старой ломи.

В силовом цехе, где немцы собирались установить привезенную из Германии турбину, несколько чище. Оккупанты не успели взорвать его. Ящики со взрывчаткой так и остались под турбиной и колоннами цеха.

20 сентября на заводе состоялся митинг. Открывая его, парторг Кузьменко рассказал собравшимся о героизме, который проявляют металлурги на восстановительных работах.

- Перед нами стоит задача, - сказал он, - быстро восстановить разрушенный врагом завод. В этой работе решающую роль сыграет предоктябрьское социалистическое соревнование.

Металлурги поддержали предложение тов. Кузьменко и приняли обращение "Ко всем трудящимся города Таганрога". В нем говорилось:

- "Мы призываем всех трудящихся Таганрога последовать нашему примеру, начать предоктябрьское социалистическое соревнование. Поставим своей задачей не только восстановить предприятия, не только выполнить данные нам задания, но и выпустить продукцию сверх плана в Особый фонд Главного Командования.

Ознаменуем XXVI годовщину Октября новыми успехами на трудовом фронте! Каждый рабочий и служащий нашего города должен внести свой вклад в общее дело нашей победы!"

Предложение металлургов было одобрено городским комитетом партии и нашло горячую поддержку у всех трудящихся города

К восстановлению завода были привлечены особое строительно-монтажное управление - ОСМУ-9 "Севкавтяжстроя" и бригады строительного управления "Металлургстроя", организованного в день освобождения Таганрога, 30 августа 1943 года.

Первым восстанавливался мартеновский цех № 1. Уже в октябре 1943 года он был полностью готов к эксплуатации.

Сложнее обстояло дело с мартеновским цехом № 2. Он был так разрушен, что восстановление его казалось невозможным. Многие думали, что легче заново построить цех на другом месте. Но работы по расчистке производились с удивительной быстротой и энергией. Разборкой завалов цеха занималась бригада рабочих под руководством Макара Чуднова, в прошлом мастера канавы.

К началу восстановления мартеновского цеха № 2 на завод из районов эвакуации начали прибывать эшелоны с трубопрокатным и другим оборудованием. Появилась возможность приступить к восстановлению трубных цехов.

В первые дни монтажа трубопрокатного цеха монтажники стали в тупик. Оказалось, что в наличии нет ни одного бронзового подшипника, отсутствовали вкладыши, втулки, сальники. Вспомнили, что при эвакуации часть деталей сменного оборудования осталась на заводе. Сомнения не было, что вся бронза, еще до войны считавшаяся дефицитным материалом, погибла. А без этих деталей нечего было и думать о наладке механизмов.

Старые кадровики-трубопрокатчики К. Ф. Мамченко, М. М. Бондаренко и К. Н. Доленко тоже пришли восстанавливать свой цех. Разобравшись в чем дело, они молча вооружились ломиками, кирками, лопатами и, никому ничего не говоря, стали разворачивать перекрытия ливневой канализации. Все удивленно наблюдали за этой непонятной работой. С едва уловимым дружеским сожалением монтажники поговаривали: "Уж не рехнулись ли приятели за время фашистской оккупации?" Это казалось естественным: ведь что пришлось пережить! Но вскоре все объяснилось. Из люков канализации стали появляться бронзовые детали оборудования в целости и полной сохранности.

Позже выяснилось, что уже при оккупантах К. Ф. Мамченко, К. Н. Доленко и М. М. Бондаренко проникли в цех, по-хозяйски подобрали все оставшиеся бронзовые и другие дефицитные детали и упрятали их в люках ливневой канализации. Так были сохранены ценные детали, намного ускорившие пуск цеха.

В дни ввода в эксплуатацию трубопрокатного цеха ростовский обком ВКП(б) поздравил металлургов и пожелал им новых успехов в труде. Поздравление воодушевило коллектив металлургов. Восстановительные работы стали проводиться более быстрыми темпами.

Трудность восстановления заключалась в том, что военные действия еще охватывали обширные районы страны. Не всегда можно было получить нужные детали. Но рабочие находили выход из самого трудного положения. Например, в литейном цехе отсутствовали станины прокатного стана. Приобрести их было негде. Тогда мастер литейного цеха П. М. Карагодин взялся выполнить многотонную отливку станины. С помощью проектного отдела определили ее размеры, изготовили чертежи и модель. А вскоре в литейном цехе, к тому времени еще не полностью восстановленном, произвели отливку станины, на которой стояла марка ТМЗ.

В период восстановления партийный комитет организовал выпуск листовок-молний, плакатов, лозунгов, призывов. В них популяризировался опыт передовиков, рассказывалось о новых, более производительных методах труда. По инициативе парткома был проведен также смотр организации труда. В нем приняли участие десятки производственных бригад.

Смотр выявил, что на предприятии слабо используются резервы производства, недостаточно активно ведется борьба за экономию и бережливость, медленно внедряется механизация трудоемких процессов. Он пробудил творческую инициативу рабочих. В бюро рационализации и изобретательства одно за другим стали поступать предложения новаторов. Внедрение их в производство давало заводу большую экономию, повышало производительность труда.

Длительное время зачистка концов проволочного железа производилась вручную. Операция выполнялась очень медленно. Мастер кроватной мастерской Горшков изготовил специальное приспособление, которое производило зачистку проволочных концов. Это позволило высвободить 6 человек и направить их на другие, более нужные работы.

Ценное рационализаторское предложение внес и механик литейного цеха Ткаченко. Он установил дополнительные подшипники на кранах и тем самым повысил эксплуатационные качества механизма.

Главный механик завода Н. А. Лобов, вспоминая период восстановления завода, рассказывает:

- Начали мы с восстановления ремонтных цехов - литейного, механического, кузнечного. Затем приступили к мартеновским печам и мартеновским кранам. Не имея нужных механизмов, вручную, под русскую "Дубинушку" рабочие вытаскивали десятитонные "козлы" и пятидесятитонные рамы.

Наступила пора, когда первые печи были восстановлены, а вот загрузочные машины отсутствовали. Приобрести их в то время было просто невозможно. Поэтому мы и решили сделать их своими силами. Партийный комитет и дирекция поддержали нас. Всем коллективом принялись осуществлять свою мысль. Работали не покладая рук.

Первая завалочная машина стала работать 8 октября, вторая - 5 декабря, третья - 31 декабря 1948 года...

В невероятно короткий срок коллектив завода совместно с бригадами "Севкавтяжстроя" восстановил несколько цехов, и завод вновь стал выпускать продукцию. В первую очередь, конечно, обеспечивались потребности фронта. Но уже в то время предприятие начало выполнять заказы нефтяной промышленности и других отраслей народного хозяйства.

Производственная мощность завода постепенно росла. В декабре 1943 года план выпуска валовой продукции был значительно перевыполнен. За успешную работу Государственный Комитет обороны присудил коллективу таганрогских металлургов переходящее Красное знамя. На митинге, посвященном этому важному событию, рабочие заверили ЦК ВКП(б), что приложат все силы для выполнения поставленных перед ними задач.

В январе 1944 года, в период подготовки к весеннему севу, металлурги получили срочное задание - изготовить большое количество запасных частей для тракторов и сельскохозяйственных машин. Труженики возрождавшегося завода с энтузиазмом принялись выполнять этот почетный заказ. Они прекрасно понимали: чем больше техники на колхозных полях, тем лучше будут проводиться сельскохозяйственные работы. Больше хлеба - ближе победа.

На заводе стало правилом: не выполнил задания - не уходи из цеха. Вскоре первая партия деталей, упакованных в деревянные ящики с надписью: "Для посевной", была отправлена в МТС и совхозы.

Хотя Таганрогский металлургический и выпускал продукцию, однако восстановительные работы на нем еще далеко не закончились. А ведь страна в этот период ощущала большую потребность в металле. Это и побудило коллектив завода приложить все старания к тому, чтобы ускорить возрождение остальных цехов и довести производительную мощность предприятия до довоенного уровня и даже превзойти его.

- В этот период, - рассказывает пожилой металлург Н. А. Лобов, - люди трудились с таким подъемом, какого я еще никогда в своей жизни не видел. Вот уж где поистине можно было убедиться в правильности слов писателя земли русской Н. А. Некрасова о том, что "воля и труд человека дивные дивы творят..."

К концу мая 1944 года завершилось восстановление еще трех цехов. А 2 июня на завод поступила телеграмма:

"Поздравляю металлургов Таганрогского металлургического завода и строителей "Севкавтяжстроя" с успешным восстановлением в короткие сроки и вводом в действие трубопрокатных, прокатных и мартеновских цехов.

Выражаю уверенность, что в текущем году Вы полностью восстановите крупнейший на юге металлургический завод по производству труб.

Желаю Вам дальнейших успехов в работе.

И. Сталин"

Эта телеграмма взволновала весь коллектив и вызвала еще больший трудовой подъем. Тысячи металлургов собрались на заводском дворе. Начался митинг. Секретарь парткома А. И. Титов зачитал текст телеграммы. Затем выступали рабочие. Они говорили о войне, о своей родине, обещали усилить темпы производства стали и проката, достичь и превзойти довоенную производительность.

Сталевар Василий Дьяченко дал присутствующим слово варить сталь скоростными методами и призвал своих товарищей последовать его примеру.

Слово у Дьяченко не разошлось с делом. В трудных условиях восстановительного периода он добился выдающегося успеха: сварил плавку на два часа раньше, чем предусмотрено графиком.

На другой день на видном месте появился плакат: "Сталевар т. Дьяченко сдержал свое слово - он выпустил скоростную плавку на два часа раньше срока".

Всем было ясно, что это серьезная победа, Но Дьяченко не остановился на достигнутом. Идея скоростного сталеварения захватила его. Через несколько дней Дьяченко произвел новую скоростную плавку на два часа десять минут раньше графика. Качество стали было отличное.

Пример Дьяченко увлек сталеваров. Скоростные плавки стали производить И. А. Михеев, А. Е. Барабаш, Г. А. Кузнецов... Круг новаторов производства рос с каждым днем.

После освобождения Таганрога восстановление металлургического завода велось довольно быстрыми темпами. Для работы в возрожденных цехах требовалось большое количество рабочих, а их-то как раз и недоставало. Учитывая это, весной 1944 года при заводе было создано ремесленное училище № 5. Объявление о наборе в РУ быстро распространилось по ростовской области и даже проникло за ее пределы. В Таганрог потянулась молодежь, которая в период войны не успела приобрести специальность.

Сталевар Герой Социалистического Труда П. С. Шевцов

Многие из тех, кто был принят по этому набору, стали славой и гордостью завода. В училище получили специальность известные прокатчики лауреаты Сталинской премии В. А. Ванжа и Н. А. Жуков. Здесь же учились лучшие сталеплавильщики завода В. И. Семилетов, К. П. Левченко, И. ф. Терещенко. Из стен РУ вышел и Герой Социалистического Труда П. С. Шевцов.

В ремесленном училище, кроме общеобразовательных предметов, ребята изучали основы избранной специальности. Учащиеся были разбиты на группы, которыми руководили мастера завода - сталеплавильщики, прокатчики. Они не только обучали своих питомцев рабочим профессиям, но и всесторонне воспитывали молодежь. Ремесленники разбирали завалы взорванных цехов, строили новые, готовили шихту для мартенов, учились нарезать винты, делать поковку...

Утром 9 мая 1945 года в Таганрог пришло известие об окончании войны. В чувствах, которые оно вызывало у людей, сливались воедино и величайшая радость по поводу окончания потрясающей человеческой трагедии и глубокая скорбь о безвременно погибших на фронте и в тылу.

Протяжный заводской гудок оповестил о конце ночной смены. Но ни один человек из сменившихся не вышел за ворота завода. Цехи шумели разноголосым гулом. Здесь у огнедышащих печей, гудящих машин и заводских агрегатов шумно ликовали и скорбели металлурги.

В 10 часов утра на призаводской площади состоялся многолюдный митинг. Много было произнесено пламенных речей. На трибуну, расцвеченную кумачовыми полотнами и ветками зелени, поднимались все новые и новые ораторы. Здесь же брались повышенные трудовые обязательства. Каждое выступление заканчивалось бурей рукоплесканий и громкими возгласами восторга и одобрения.

Сталевар Дьяченко заявил о решимости своей бригады в 2 раза увеличить число скоростных плавок. Бурные аплодисменты и восклицания: "Ура металлургам!" - были ему ответом. У киоска группа молодежи скандировала: "Слава великому советскому народу!"

Вспоминали погибших в боях за родину. С гордостью произносили имя электрослесаря листопрокатного цеха Ивана Карповича Голубца, о котором "Правда" писала: "История навсегда сохранит для потомства бессмертный подвиг краснофлотца катера Ивана Голубца, который ценой своей жизни спас стоящие рядом катера и их экипажи!"

...В один из стоящих в Севастопольском порту катеров попал снаряд. Возник пожар. Боеприпасы катера могли взорваться в любую минуту и погубить соседние катера. Матрос Иван Голубец кинулся в огонь и одну за другой выбросил за борт почти все мины. Осталась одна. Объятый пламенем, Голубец бросился к ней, но в этот миг мина взорвалась. Причинить ущерб катерам она уже не могла, зато оборвала жизнь отважного матроса.

В листопрокатном цехе завода, где работал И. К. Голубец, ныне установлена мраморная мемориальная доска герою. В далеком Севастополе ему поставлен памятник. Около него краснофлотцы дают присягу на верность служения родине.

Память о тех, кто не жалел своих сил и жизни для сохранения свободы и независимости Отчизны, навеки осталась в сердцах металлургов, побуждая их к новым трудовым подвигам во имя счастья и благополучия всего трудового человечества.