IV

Снова позволю отойти от эмоций и предоставить место бесстрастным документам, перед страшными фактами которых мои собственные рассуждения теперь блекнут и кажутся наивно-интеллигентскими.

Как раз в это самое время коммунисты Москвы - из Замоскворецкого и Сокольнического районов - были посланы на Дон для разъяснения идеалов революции и укрепления Советской власти. Они свидетельствуют о том, как на практике осуществлялась директива Янкеля Свердлова о расказачивании.

Слово Нестерову М.В. из Замокворецкого района Москвы.

"Будучи командированным в Донскую область, находился в станице Урюпинской. Партийное бюро возглавлял человек, не знающий быта казаков, действовал по какой-то инструкции из центра и понимал её, как полное уничтожение казачества. Ревтрибунал расстреливал казаков - стариков иногда без суда. Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые еле волочили ноги, урядники не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60-80 человек... Во главе продотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: "Чем больше вырежем, тем быстрей утвердится советская власть на Дону". Никакого разговора - только штык и винтовка. Вели на расстрел очередную партию - здоровые несли больных… Не верили люди, что Советская власть несет такой ужас… Во главе партотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: надо всех казаков вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом. Ревкомовцы врывались в дома, требовали хлеб, скот, масло, яйца… Отбирали даже стельных коров на убой.

Зная казаков раньше, еще при царском режиме, свободолюбивыми, имеющими еще в то время свою выборную гражданскую власть, привыкших к коллективизму в работе (там и сейчас можно встретить семьи человек по 25-30, работающих на коммунистических началах, без наемной рабочей силы, и обрабатывающих большие участки земли), теперь я встретил забитого казака, затерроризированного, боящегося незнакомому человеку сказать лишнее слово, враждебно относящегося к местным порядкам, к местной власти, сидящего по хуторам и боящегося показываться в окружной станице, а то чего доброго отберут лошадь, да и расстреляют. А расстрелы были ужасные. Иногда без суда…"

Краснушкин К.К. из Сокольнического района:

"Комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали, отбирали скот и продукты в свою пользу... Трибунал разбирал по 50 дел в день. Люди расстреливались совершенно невиновные - старики, старухи, дети... расстреливали на глазах у всей станицы сразу по 30-40 человек, с издевательствами, раздевали донага. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать... С гиканьем, свистом, при всем народе…".

Вешенский Ревком возглавлял член Донбюро И.Решетников. Сырцов, руководитель Донбюро, как бы оправдывая действия своего выкормыша, доносил Секретариату ЦК: "Уважаемые товарищи, считаю для сведения Секретариата сделать несколько разъяснений - расстрелянных в Вешенском районе около 600 человек". Мол, неправду люди говорят, что много в Вешках расстреляли - всего лишь 600 невинных душ…

Миронов возмущен был и потрясен, узнав о директиве Свердлова и вандализме ревкомовцев. Кажется, он стонет от боли, обращаясь к Ленину:

"Требую - прекратить истребление казаков!..

Вместо политической мудрости, политического такта, искреннего стремления к прекращению братского кровопролития, пришлось в газетах читать: "Новые губернии". И: "Все оставшиеся в рядах казачьей армии после 1 марта объявляются вне закона и подлежат беспощадному истреблению". Хотел бы казак бросить белых и перейти к красным, но тут - подлежит истреблению. Значит, воюй, бейся насмерть?! Глупее, коварнее не придумаешь. Если уж смерть, так с оружием в руках; не подыхать же, как собаке?! Человечество должно жить, чтобы никакого насилия над человеком, который трудится, не было. Он свободно должен работать, хотя бы над тем, с чем застала его революция... Коммунистам надо не прекращение борьбы, а ее продолжение с целью уничтожения зажиточного... Такой политики я больше поддерживать не могу. Я борюсь с тем злом, какое чинят отдельные агенты власти. При всей кровожадности коммунистов, всей России им все-таки не перестрелять... Я не могу быть на стороне Деникина, Колчака, Петлюры, Григорьева и др. контрреволюционеров, но я с одинаковым отвращением смотрю и на насилия лжекоммунистов. [327] Не могу молчать! И что коммунизм дело доброе - отказываюсь верить... Всей душой страдаю за трудовой народ".

Председатель ревкома станицы Морозовской некто Богуславский отличился особой "старательностью". Желая угодить вышестоящему начальству, которое прислало бумагу, что, мол, мало расстреливаешь казаков, мол, либеральничаешь, тогда он напился пьяным, пошел в тюрьму, вывел толпу, отсчитал 64 человека и на глазах у всех расстрелял…

Ленин был возмущен директивой Свердлова. Телеграфировал в РВС Южного фронта Валентину Андреевичу Трифонову:

"Ревком Котельниковского района Донской области приказом 27 упраздняет название "станица", устанавливает наименование "волость", сообразно с чем делит Котельниковский район на волости. Запрещается носить лампасы и употреблять слово "казак"… В станицах комиссарами назначают австрийских военнопленных…"

И именно январская директива Янкеля Свердлова явилась причиной восстания казаков станиц Верхнего Дона в ночь с 11 на 12 марта 1919 года. Нельзя не упомянуть о таком факте - первой восстала станица Казанская, встречавшая красную Армию хлебом-солью и многотысячным митингом, который признал резолюцию:

"Советская власть показала себя честной и боевой защитницей интересов рабочих, крестьянства и казаков. На страже этой власти становимся мы с клятвой дать беспощадный отпор приспешникам русских и союзнических капиталистов. Долой белых кровопийцев с нашего Дона!.. Горячий привет тебе, Владимир Ильич! Непреклонный борец за интересы трудящегося народа. Мы становимся бесповоротно под Красное знамя, находящееся в твоих руках. Да здравствует политика осуществления идей, за которые выступил пролетариат в Октябре".

18 полков начали расстреливать и уничтожать - свободолюбивые казанцы, обманутые - восстали. И с гневом, скорбью пишут:

"Братья-красноармейцы, знаете ли вы во имя чего мы, казаки, подняли знамя восстания против коммунистов, за одним обеденным столом с которыми многие из Вас еще так недавно вместе сидели, так недавно наши тощие лошаденки везли Вас на борьбу с буржуями.

Знаете ли Вы про письмо, в котором коммунист Решетков просит коммуниста Костенко прислать ему отряд палачей, ибо восемь палачей не успевают расстреливать. Если Вы это знаете , скорее бросайте фронт, скорее уходите по домам, ибо трудовой, мозолистый Донской народ, как казаки , так и крестьяне, твердо решили изгнать Ваших вожаков-коммунистов с вольных Донских степей.

Долой коммуну и расстрелы! 
Да здравствует народная власть! 
Вперед за правое дело народа! 

Окружной Совет Верхне-Донского округа".

Казаки Мешковского полка обращаются к красноармейцам:

"В декабре прошлого года мы, казаки, бросили фронт и открыли станицы для советских войск, и что же в благодарность получили?.. сотни расстрелянных трупов наших братьев… Давайте, товарищи, уничтожим этих убийц и мародеров, не уничтожая Советскую власть, которая нам так дорого досталась… Долой убийц-мародеров, надевших маску коммунистов! Да здравствует Советская власть!".

Директива Свердлова помогла генералу Краснову - север Дона бушевал в огне контрреволюционного восстания.

Своей директивой Свердлов достиг трех целей: 1-я - уничтожение сынов Дона, 2-я поссорил казаков с Советской властью, 3-я - помог белогвардейцам - Деникин приближался к Москве… Стон, плач и мрак нависли над вольным Доном…