Очерк пятый. Формирование самобытной народной культуры донских казаков (А. П. Скорик, Т. Н. Абрамова, Р. Г. Тикиджьян, И. А. Шестакова, Г. Ф. Саенко)

1. Донская субкультура как историческое явление

В литературе по истории донского казачества большое внимание уделяется военной жизни, боевым успехам донцов. Однако весьма недостаточно и разрозненно освещается их быт, культурные традиции. Поэтому целью данного очерка является систематическое изложение материала о культурной стороне жизни донского казачества.

Донская самобытная народная культура пережила за столетия своего развития немало взлетов и падений. Сегодня на волне подъема казачьего движения ее возрождение приобретает неоценимое значение. Поэтому важно определить ее истоки, выяснить основные традиции, показать процесс взаимовлияния национальных культур на Дону. Именно названное обстоятель ство дает нам основание говорить в научном смысле слова о донской субкультуре как историческом явлении, как уникаль ном элементе в развитии донской казачьей общности.

В общественном сознании, в научной литературе и публицистике последнее время господствующее положение занимает мифологема о трех составных частях, трех источниках образования и функционирования донской казачьей общности. Мы имеем в виду воинскую службу, землевладение и само управление. Без этих элементов не обходится ни один серьезный труд по истории и проблемам возрождения донского казачества. Дейстительно, эти вопросы всегда наличествовали при рассмотрении культурно-исторического пространства ка зачьего субэтноса. Однако изначальным элементом в данной триаде было самоуправление. В свою очередь, самоуправление основывалось на сложившихся культурных традициях (рис. 17). Казачий круг как вершина в поиске культурных форм самоорганизации пронизывал самим своим существованием всю жизнедеятельность казака. Здесь, образно говоря, он рождался как личность, здесь оценивали его дела, его ратный подвиг, здесь он заключал семейный союз, здесь искал и находил он социальную поддержку. Простота традиции казачьего круга до сих пор удивляет и заставляет задуматься, осмыслить его привычность и необыкновенность. К примеру, когда сегодня молодые люди узнают о бракосочетании на кругу, то они удивляются и невольно улыбаются, поскольку видят в этом, прежде всего, наивность предков донских казаков. Но святая простота этого обряда несет в себе целую философию жизни, философию донского права. Данный обряд не только фиксировал акт бракосочетания, но и регулировал весь объем семейно-брачных отношений. Все сообщество узнавало чьей супругой стала конкретная женщина, насколько достоин заключенный союз, ведь с аморальным предложением просто не выйдешь на круг, который вряд ли одобрит нечто противоречащее казачьим традициям. Круг как бы признавал за женщиной вступление в казачьи ряды. Она становилась казачкой и поэтому могла рассчитывать на помощь круга в житейских неурядицах: от повторного выхода замуж, в случае гибели мужа, до материальной помощи детям. По ее просьбе (переданной косвенно или прямо) круг мог наказать "нерадивого" казака. Бракосочетание на кругу давало новый статус самому казаку. Он становился семейным и должен был воспитывать достойную смену себе и братьям по оружию. Обряд фиксировал внимание на личности: еще раз оценивались качества воина, казачье происхождение, поведение в быту и т.д. Вот, пожалуй, лишь небольшая характеристика только одного обряда, одной традиции. Поэтому мы обращаемся к читателю с просьбой увидеть за скупыми строчками описания донской субкультуры многогранную жизнь донского казачества.

Рис. 17. Уклад донского казачества

Казачество как социальная общность являеся исключительным феноменом отечественной и мировой истории и культуры, поскольку одновременно мы наблюдаем бытие и общение людей различных - прошлых, настоящих и будущих - культур. Именно в казачестве протекает внутренний диалог и процессы взаимопорождния, взаимопроникновения этих культур. Наиболее отчетливо данное суждение проявляется в системе казачьего самоуправления, которая выступала для казачества в былые времена и в настоящий период как форма свободного решения и перерешения своей судьбы, судьбы своей культуры. Это способствовало развитию в казачьем самосознании исторической и всеобщей ответственности за будущее донского края и его жителей. Именно в названном моменте отчетливо видна рациональность донской субкультуры.

При всем единстве донской субкультуры она полна внутренних отличий. Талантливый и глубокий исследователь С. Ф. Номикосов подчеркивал: "Переезжая из одного округа в другой, а равно из одной станицы или слободы одного и того же округа в другую, находим разнообразие в подробностях быта, и чем дальше одна станица от другой, тем больше различия они представляют. Можно с некоторой уверенностью сказать, что почти каждая станица имеет свои обычаи и нравы. Но при своде добытых данных, можно видеть, что за всеми разностями, которыми отличаются жители одного округа от жителей другого, есть множество характеристических черт, которые до очевидности ясно показывают, что все казаки плоть от плоти и кость от кости великого народа русского;... в казачество вошли члены разных народностей, как то: греки, армяне, грузины, татары, черкесы, калмыки, поляки, литвины, чехи, сербы, болгары и пр." (Номикосов С. Ф. Статистическое описание Области Войска Донского. Новочеркасск, 1884. С. 297, 298) В итоге появился сплав, этнокультурная общность, которая просто и гордо именуется донскими казаками.

Рационализм донской субкультуры предполагал бытие казака и в своей, и в иной культуре, его общение с этой культурой, когда окружающее многоязычие степных народов приводит к тому, что на Дону до начала XIX в. в качестве второго языка бытовал татарский. Подобное сохранение элементов культуры различных народов как среды обитания казачьей общности предопределило терпимость казачьего субэтноса к различным вкраплениям в его состав компактных групп других народов, порою в конфессиональном отношении прямо противоположных православному в основе своей казачеству.

В культурно-этническом плане к началу XX в. мы выделили бы основные компактно расположенные группы: низовые казаки (проживавшие в районе исторических столиц донского казачества); верховые казаки (население дореволюционных Хоперского, Усть-Медведицкого и частично Донецкого и Второго Донского округов); "малороссийские" казаки (население прежде всего Донецкого и Таганрогского округов); "восточно-поволжские" казаки (жители дореволюционного Второго Донского округа, также территориально прилегающих целого ряда районов нынешней Волгоградской области); "степные" казаки (прежде всего заселявшие южную часть Черкасского округа и жившие в Сальском округе); казаки-калмыки; казаки-татары. Потомки этих групп населения донского края к настоящему времени достаточно сильно перемешались, но этнографические экспедиции по донским станицам подтверждают данную рабочую гипотезу.

Весьма трудно представить законченную периодизацию развития донской субкультуры. В самом общем виде мы определяем следующие периоды.

1. Период становления. Его временные рамки ограничиваются XV в. включительно. Исходную дату назвать не представляется возможным, поскольку пока историки не выяснили, что можно считать точкой отсчета. О гипотезах мы подробно писали в первом и втором очерках. В названный период, естественно, складывались все изначальные элементы донской субкультуры. О них детально будет рассказано в следующих разделах данного очерка.

2. Период самоидентификации. Хронологически охватывает XVI - начало XVII в. В это время зафиксировалась самодостаточность донской субкультуры, отчетливо оформились основные традиции, обряды и обычаи донских казаков.

3. Период славянской детерминации. Во временном отношении он продолжается в течение XVII в. и немного захватывает начало XVIII в. Буквально за столение славянский элемент окончательно занял почти монопольное положение в донских станицах, в традициях и обычаях казаков. Однако цельные компоненты и отголоски иных культур дают о себе знать.

4. Период русификации. Он продолжался в течение XVIII в. и завершился в начале XIX в. В эти годы постепенно, а порой и насильственно, вытеснялись из культуры казачества самобытные черты. Безусловно, нельзя сказать, что преобладали негативные тенденции, но частично был утрачен сам потенциал самобытности.

5. Период урбанизации. Он начался с переноса донской столицы. Тогда объективно усиливается рост городского населения на Дону. Крупные промышленные и торговые центры оказывают сильное влияние на развитие донской субкультуры. Преображается жизнь, весь уклад донских станиц. Хронологически этот период можно обозначить с начала XIX до начала XX в.

6. Период политизации и угасания донской субкультуры. Он связан с активным втягиванием Дона в политическую жизнь России. Особенно пагубно сказались на состоянии культуры гражданская война, а точнее ее итоги. К сожалению, годы Советской власти привели к угасанию самобытной донской субкультуры. Были сильно урезаны возможности для ее развития. Однако сохранившиеся элементы способствовали возрождению донского казачества.

7. Период современного возрождения. Начинается со второй половины 80-х гг. XX в. Уже пройдет чисто фольклорный этап. Однако проблем значительно больше, чем достижений. Далеко не всегда восстанавливается лучшее из прошлых традиций. Возникают сложности материально-финансового порядка. Но процесс шаг за шагом набирает силу.

Описанные нами периоды мы не станем детально анализировать в данном очерке. Это предмет специального исследования. Однако их нельзя не учитывать при рассмотрении вопросов развития донской субкультуры. Вместе с тем мы стремились дать свое понимание социокультурного процесса, исходя из широкого взгляда на культуру вообще. Поэтому наше описание выстраивается по следующей логической формуле: основные занятия донских казаков; организация быта и нравы; костюм и одежда; обычаи, обряды и язык донских казаков; система образования на Дону; трансформация культурных традиций в XIX-XX вв.

Понять донскую культуру невозможно без знания того, чем кроме военных дел занимались казаки, как жили и добывали хлеб насущный в кратковременные периоды между ратными подвигами, что питало их физические и духовные силы. При этом, читая наш очерк, следует учитывать, что мы выписываем общие тенденции, господствующие влияния, преобладавшую совокупность фактов. В жизни каждой станицы, общества односумов они проявлялись по-своему. Состояние хозяйственных занятий, их эффективность прямо пропорционально влияли на военную активность донского казачества, на его сближение с Россией. Соответственно возрождение сегодня экономически бытовавших на Дону хозяйственных укладов приведет неизбежно к социальным характеристикам казачьей общности, исторически существовавшим в определенные времена, но, естественно, с качественно иными параметрами. Этого нельзя не учитывать всем, заинтересованным в возрождении казачества сторонам. Вместе с тем, в хозяйственных укладах прошлого немало рациональных вещей, которыми можно и нужно воспользоваться в настоящее время.