Очерк четвертый. Донские казаки в боях, походах, на страже Отечества (А. В. Захарьевич, Р. Г. Тикиджьян, А. П. Скорик, А. Г. Лепилов) [1995 Скорик А.П.

Война, защита родной земли - Дона, а затем и России, высокое чувство патриотизма всегда были основным стержнем жизни казачества на протяжении всей его истории. Именно поэтому и гражданские, и военные историки посвятили большое количество исследований этой проблеме. История войсковой организации, особенности военного искусства и условий службы казаков, описание военных подвигов отдельных казачьих полков и подразделений, полководцев и рядовых отражены в работах В. Броневского, А. Попова, В. Сухорукова, М. Сенюткина, Н. и П. Красновых, Е. Савельева и многих других авторов (См.: Броневский В. Описание Донской земли, нравов и обычаев жителей. СПб., 1834. Ч. III.; Попов А. История о Донском войске, сочиненная А. Поповым 1812 г. в Новочеркасске. Харьков, 1814-1816; Сенюткин М. Донцы. Исторические очерки военных действий, биографии старшин прошлого века. М., 1866; Краснов П. Н. Картины былого Тихого Дона. Краткий очерк истории Войска Донского для чтения в семье, школе и войсковых частях. СПб., 1909; и др).

Опираясь на позитивный потенциал знаний, накопленных в дореволюционной и советской историографии, архивные материалы, мы попытаемся раскрыть собственное видение этих важных проблем, не претендуя, однако, на всестороннее и полное их освещение в данном очерке.

Военная организация, военное искусство и традиции донских казаков претерпели за столетия своего существования значительную эволюцию и прошли целый ряд этапов в своем развитии.

Первый этап можно условно выделить с момента образования вольного казачества в Диком Поле до третьей четверти XVII в. Какие же основные факторы повлияли на складывание военной организации и военных традиций казачества? В чем состояли особенности его военного образа жизни на этом этапе?

Территория Дикого Поля, как мы уже не раз отмечали, находилась на границе между "азиатским молотом" и "европейской наковальней". Условия пограничной жизни первых вольных казачьих общин-поселений на спорных территориях Поля после распада Золотой Орды, их географическое расположение между Казанским и Астраханским ханствами, Ногайской ордой, с одной стороны, Османской империей (Турцией) и Крымом, с другой, приводили к частым военным конфликтам. Такая геополитическая ситуация порождала непрекращающуюся партизанскую войну за контроль над "низом" и "верхом" реки Дон в конце XV - начале XVI в. Не имея возможности обзавестись хозяйством при полукочевом образе жизни, казаки изначально могли отстоять эту территорию и найти средства к существованию только в постоянной войне со всеми и против всех, добывая себе "зипуны" (одежду), оружие, лошадей и т. п.

Социальная открытость казачьих станиц (отрядов-общин) и первых поселений, их образ жизни, многонациональная основа (славяно-руссы, тюрки и др.) "выковали" своеобразный сплав военного искусства и традиций отдельных социально-этнических групп, участвовавших в складывании нового казачьего этноса, формировании его военной организации в обозначенный период. В казаки шли, как правило, "пассионарно заряженные" люди, любившие погулять и поохотиться вволю, по образному выражению историка С. М. Соловьева, "бродяги - богатыри". Многие из них уже обладали военными навыками или могли постоять за себя. Да другие, наверное, и не смогли бы выжить на Дону в ту эпоху (Соловьеве. М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1989. С. 355-358). Каждый приносил в общину свой военный опыт и обогащал его за счет приобщения к уже имевшимся военным традициям. Постоянные военные действия, носившие преимущественно партизанско-разбойный характер, против крымчаков, ногаев, других кочевых племен и народов, а также против турецкой армии, сформировали военные приемы и тактику казачьего пешего и конного боя, которые условно можно назвать "полу азиатскими". Поэтому донских казаков этого периода можно характеризовать как "вольных степных рыцарей" особого евразийского типа, а не просто воров и разбойников. Это были отдельные воины и воинские отряды, обладавшие уже достаточно высокой профессиональной и индивидуальной боевой подготовкой, действовавшие на свой страх и риск и выполнявшие иногда отдельные военно-служебные поручения за "жалование", например, для дружественной Московской державы.

До начала XVI в. донские казаки практически не имели постоянной военной и политической поддержки со стороны не окрепшего Московского государства и соседей-запорожцев. Они самостоятельно сформировали свою военную организацию и совершенствовали военное искусство при определяющем влиянии перечисленных выше геополитических, военных и этносоциальных факторов (Гордеев А. А. История казаков: В 4-х ч. М., 1991. Ч. 1. С. 144-166 Ч. 2 С. 6-38). Думается, что именно эти обстоятельства во многом предрешили военно-демократический характер складывающейся казачьей общины, который пронизывал все стороны общественной жизни, все формы гражданского быта.

Служба Московскому правительству, царю Ивану IV по документальным источникам начинается с 1570 г. Казачьи посольства и зимовые станицы поступают в распоряжение Посольского и Стрелецкого приказов, принимаются самим государем и Боярской думой. С этого момента и был сделан первый шаг по пути постепенного превращения казачества в особое военно-служилое сословие Российского государства, а Войска Донского - в составную часть русских вооруженных сил.

Военное искусство казаков того времени совершенствовалось под влиянием и в борьбе с "азиатским" военным искусством кочевников и турецкой армии. Отчасти оказали на него воздействие военные традиции Московской Руси, Польши и Литвы, совместные боевые действия с казаками Запорожской Сечи. На особенности тактики морских походов казаков бесспорно повлияли некоторые традиции военно-морского искусства приазовских колонистов: греков, генуэзцев и венецианцев, а также новгородских и псковских военно-торговых дружин повольников (то есть пускавшихся по собственной воле на рискованные военные и торговые операции; двигались на ладьях (ушкуях) или на лошадях; целями подобных мероприятий, помимо названных, были грабежи, сбор дани по Волге, Каме и другим рекам, совершение открытий незнакомых мест), опыт пиратства.

Исход сражений на данном этапе развития казачьего военного искусства решался в основном в единоборстве пеших и конных масс воинов, вооруженных холодным оружием, при незначительной роли артиллерии, исключая осаду крепостей. Однако и в степном регионе со второй половины XVI в. стало возрастать значение ручного огнестрельного оружия и артиллерии. Данный военный фактор отчасти определял постепенное усиление зависимости Войска Донского от "жалования" и материальной поддержки Московского государства, присылавшего на Дон запасы ручного огнестрельного оружия, легкие пушки, порох, пули и снаряды, хлеб и съестные припасы. В итоге традиционные способы приобретения оружия и провианта путем добычи у неприятеля или покупки оказались недостаточно эффективными в условиях прироста казачьего населения к середине XVII в.

Служба казаков в интересах России в обозначенный период включала охрану приграничных территорий, сопровождение послов в Турцию, Иран, Крым, участие отдельных казачьих отрядов (сотен, полков) в военных действиях во время войн с юго-восточными соседями. При этом ни военная организация, ни военные традиции казачества не подвергались никаким ограничениям и регламентации. Войско Донское таким образом сохраняло не только государственную, но и военную автономию, основанную не на законе, а на сформировавшихся традициях.

Оружие казаков первоначально составляли лук со стрелами, бердыши (рубящее холодное оружие в виде топора с широким лезвием (40-100 сантиметров) в форме полумесяца на длинном древке (свыше 2 метров); к древку крепился ремень для ношения бердыша за спиной); палицы (простейшее холодное ударное или метательное оружие из прочного дерева в виде тяжелой дубины, иногда с окованным металлом или утыканным остроконечными гвоздями концом, массой до 12 килограммов; известна с эпохи палеолита); копья (холодное колющее или метательное оружие, состоявшее из древка с каменным, костяным или металлическим наконечником, общей длиной 1,5-5 метров; разновидность длинного копья - казачья пика); дротики (короткое метательное копье с каменным, костяным или металлическим наконечником; для повышения дальности метания (до 70-80 метров) применялась ременная петля, увеличивавшая силу броска; появился в каменном веке; на Руси известен под названием сулица; впервые упоминается в "Слове о полку Игореве"); запоясные большие кольчуги (основная часть защитного доспеха в виде рубашки, обычно с короткими рукавами, изготовленная из продетых друг в друга металлических колец; появилась в I тысячелетии до н. э. в странах Древнего Востока; на Руси известна с X в.) и шлемы. Бедные донцы набивали себе платье шерстью, да нашивали кожаные ремни. В первой половине XVII в. вооружение казаков значительно усложнилось. Они теперь использовали пушки малого калибра ( Например, известна семизарядная пищаль (многоствольная пушка) донского атамана Ермака, или "сорока" (древнейшая русская картечница), или орган (крепилась на двухколесной повозке; орудие залпового огня) (рис. 6)), ружья или пищали (пищаль или по-французски arquebuse - аркебуза; фитильное дульнозарядное ружье; заряжалась с дула каменными, а затем свинцовыми пулями; пороховой заряд поджигался от руки через затравочное отверстие в стволе; появилась в конце XIV в., сначала это было общее название ранних русских образцов огнестрельного ручного оружия и артиллерийских орудий, поэтому ручные пищали (ручница, самопал, недомерок и др.) мало отличались от пищалей-орудий (крепостных или "затинных", стрелявших из-за укрытий); существенное отличие в конструкции ручных и артиллерийских пищалей возникло в XV в. с появлением фитильного замка; фитильные, затем кремневые ручные пищали применялись до XVIII в.; пищали-орудия делились на крепостные, осадные, полевые, полковые и состояли на вооружении до XVII в.), а также пистоли (чешское слово, производное от слова пищать; одноручное ружьецо; короткое огнестрельное оружие, которым пользуются одной рукой; известны парные пистоли и ручные кулеврины (Кулеврина (от французского соuleuvrin - змееподобный) - 1) французская разновидность первых образцов ручного огнестрельного оружия XIV-XVI вв. Имела железный или бронзовый ствол, скрепленный с деревянной ложей кольцами, и изогнутый приклад. Калибр 12,5-22 мм, длина 1,2-2,4 м, масса 5-28 кг; 2) длинноствольные (18-50 калибров) артиллерийские орудия различных калибров (42-240 мм), применявшиеся в европейских армиях и военных флотах в XV-XVII вв) (рис. 7, 8) и др.). Многие донцы владели саблями (венгерское слово czablya, от szabni - резать; рубящее или рубяще-колющее холодное оружие; состоит из стального искривленного клинка с лезвием на выгнутой стороне, острием на конце и эфеса (рукоятки и крестовины с перекрестием у восточных сабель или рукоятки и гарды (по-французски garde - дужка ддя защиты руки от ранения) у европейских сабель); появилась на Востоке, где широко распространилась в VII - VIII вв.; на Руси известна с IX в.; заменена в России в 1881 г. шашкой и сохранялась лишь в гвардии как парадное оружие; ныне используется как спортивное оружие). Они также использовали кистень (древнее ударное холодное оружие, состоящее из короткой деревянной рукоятки, к одному концу которой на цепи или ремне подвешивался груз (камень, гиря или многогранная металлическая отливка), а к другому крепилась петля для надевания на кисть руки), палицу (простейшее холодное ударное или метательное оружие из прочного дерева в виде тяжелой дубины, иногда с окованным металлом или утыканным остроконечными гвоздями концом, массой до 12 кг), бердыш (рубящее хо лодное оружие в виде топора с широким лезвием (40-100 см) в форме полумесяца на длинном древке, свыше 2 м. К древку крепился ремень цдя ношения бердыша за спиной; служил также подставкой при стрельбе из ружей) (рис. 9).

Рис. 6. Семизарядная пищаль донского атамана Ермака

Рис. 7. Элементы вооружения донских казаков XV - XVII вв. (огнестрельное) : а - ручная кулеврина (ручница); б - ручная пищаль (ручница) с боковой полкой; в - русский фитильный мушкет (спуск 'шровом'); г - байонет, или баги-нет; д - бердыш-ружье, фитильный; е - казачий колесцовый пистолет 1610 г. итальянского образца, 'пистоля волошская'

Рис. 8. Элементы вооружения донских казаков XVIII в.: а - берендейка (плечевой! ремень с порционными ячейками-зарядцами и сумкой для пуль и фитиля); б - натруска роговидной формы; в - натруска шаровидной формы (емкости для хранения пороха)

Рис. 9. Элементы вооружения донских казаков XV-XVII вв.: а - палица; б - лук с налучью и колчан со стрелами, соединенные ременным креплением; в - боевой топор; г - кистень; д - шестопер, или пернач; е - копье; ж - бердыш; з - русская сабля; и - турецкая сабля; к - нож поясной; л - нож подсайдашный (крепился к поясу с левой стороны, рядом с налучью); м - нож засапожный (втыкался в правый сапог)

Мужество и храбрость, беспримерная отвага и знание в совершенстве военного дела, умение владеть разными видами оружия - таковы изначальные качества казака-воина. Особенно ценились физическая сила, хитрость и ловкость, способность переносить любые лишения и трудности. Казак всю свою жизнь проводил в походах и сражениях, где гордо встречал смерть или победу. Увечные и старые донцы уходили доживать век в монастыри на границах России и Дона (Сухорукое В. Рыцарская жизнь казаков//Донские казаки в походе и дома. Ростов н/Д., 1991. С. 17-26).

В ранний период существования у казаков был распространен обычай жить по 10-20 человек в одном курене с общим хозяйством (понятие курень произошло, по мнению В. И. Даля, от русского слова "куриться" или от монгольского "куря" - кочевье; персидский историк XIV в. Рашид ад Дин определяет его как "кольцо", как способ военно-тактического построения войск; А. 3. Будагов отталкивается от турецко-татарского слова "курена" - соучастник, сотоварищ, соединенный, равный по возрасту, а отсюда "курия" - хата из камышей, всякое строение или оберегаемое место; возможна трактовка как временного приюта в лесу, в поле; шалаш, балаган, землянка; селение, жилища, стоящие рядом; отдельное казачье домовладение; военно-бытовое объединение казаков; сход людей; понятие куреня привнесено на Дон запорожцами). Донцы состояли как бы в одной "суме", или "коше", по выражению того времени. Этот обычай породил затем понятие "односумы". Они и в походе, и в бою держались вместе. Условия жизни казаков требовали смолоду постоянной отлучки из дома, пребывания в частых военных экспедициях. "Казака, - говорит народная песня, - воспитала и взлелеяла не семья, не мать, а кормилец Дон Иванович, да чужедальняя сторона". Есть поговорка: "У наших казаков обычай таков: поцеловал куму, да и губы в суму". Эти народные высказывания передают всю суть жизни казака, его военизированного быта.

Донцы в военно-организационном отношении, как правило, делились на сотни во главе с двумя сотниками. Сотни именовались по прозванию старшего сотника. Сотни разбивались на курени, по десять казаков в каждом. Каждый курень имел своего начальника - куренного атамана, по имени которого и назывался. Все войско в походе подчинялось одному избранному атаману. Оно дробилось на полки, сотни и полусотни и управлялось полковниками, есаулами, сотниками, хорунжими, избранными по полкам, сотням и полусотням.

В то же время необходимо заметить, что полки и полковники на Дону появились не сразу. Изначально преобладали более мелкие боевые единциы, избиравшие себе командиров. В момент зарождения казачества как явления русской жизни и феномена всемирной истории это были ватаги удальцов, объединявшиеся для отстаивания своей независимости. Каждая ватага насчитывала 20-30 человек и называлась "станица" (именно в смысле отряда конной разведки, военного объединения, а не населенного пункта). Зимовища и городки, где обитали казачьи ватаги, состояли из шалашей и землянок, обносились плетнем, земляным валом или устраивались прямо на островках у излучин Дона и его притоков. При нашествии сильного врага казаки без сожаления покидали свои жилища. "Пускай басурманы, - говорили они, - жгут наши городки, мы в неделю выстроим новые. Скорее они устанут жечь, чем мы возобновлять их".

С прошествием времени, когда ватаги сплачиваются в более крупные общины для совместного проживания и ведения боевых действий, казаки создают большие отряды. В них входят уже несколько "станиц" со своими атаманами. Появляется и активно действует общевойсковая организация. На кругу избирается общий походный атаман, который руководит донцами в период похода или набега. Постановления войсковых кругов могли отменять и изменять круги валовые. Они собирались в особо важных случаях и состояли из лиц, специально для этого избранных населением. Обычно валовой круг собирался, когда казаки возвращались из походов, и представлял собой высшую палату, конгресс, который решал дела совместно с войсковым кругом. В итоге определялась стратегия военных действий донцов (рис. 10).

Рис. 10. Войсковая организация к началу XVII в

Войско в начале своей истории было пешим, поэтому донцы особенно любили морские экспедиции, достоверно известные с конца XV - первой половины XVI в. Дальние морские кампании затевали преимущественно низовые казаки. Верховые казаки и голытьба ходили на Волгу, Астрахань, в Каспийское море.

Морские походы, хотя и более опасные, долгое время предпочитались казаками, поскольку считались наиболее прибыльными. Удивительно, но самые отважные поиски совершались на утлых суденышках-стругах. Согласно жалованным грамотам русских правителей Войску Донскому отпускались на постройку лодок трубы. Так назывались стволы ветловых (ивовых) и липовых деревьев, из которых выколачивалась сердцевина. Каждая такая труба распиливалась пополам и составляла основу цдя двух лодок. К основанию или дну посередине струга прикреплялись ребра, а с концов крепились выгнутые кокоры (бревна или брусья с загнутым концом, предназначенные для носовой части лодки), которые снаружи до надлежащей высоты обивались досками.

По описанию вице-адмирала К. Крюйса (служил Петру I), суда донских казаков строились без палуб, а корма и нос у них делались острыми. Длина лодок составляла от 50 до 70 и более футов (примерно от 15 до 21 метра и более). Ширина достигала 18-20 футов (от 5,5 до 6,1 метра). Струги в своей надводной части снаружи покрывались снопами камыша, которые служили защитой на уровне груди казака от ружейной пальбы, а также придавали этим судам большую устойчивость при шторме. В хорошую погоду на лодках ставилась небольшая мачта с поднимаемым на рее парусом. Пользовались парусом только при попутном ветре, а при встречном или боковом ветре употреблялись весла. На каждом судне насчитывалось от 16 до 40 весел. В струг садилось от 60 до 100 человек. Донские лодки имели .на корме и на носу по рулю или загребному веслу.

Такая конструкция делала лодки казаков достаточно легкими и более быстроходными, чем татарские или турецкие суда. Долгое время на стругах отсутствовали пушки, но при Петре I их стали вооружать одним или двумя фальконетами (орудия калибром 45-100 мм, из которых стреляли преимущественно свинцовыми ядрами).

В морском походе припасы казаков составляли несколько бочонков пресной воды, проса, смеси из сухого хлеба и сухой рыбы, сушеного мяса, соленой рыбы и толокна. Водку в поход не брали, поскольку трезвость считалась залогом успеха в отважном деле. Одевались казаки в ветхую одежду. На их оружии не было никаких украшений. Свои полированные ружья они специально смачивали рассолом, чтобы поверхность немного поржавела. Эта деталь объяснялась так: "На ясном железе играет глаз вражеский".

На утлых челнах, грубо построенных, худо снабженных и еще хуже управляемых, без карты и компаса, по солнцу и звездам, зная четыре стороны света, казаки переплывали бурное Черное море. А за морем громили прибрежные селения, брали приступом крепости. Так, в 1616 г. взяли город Синоп в Анатолии (Турция), в 1620 г. разорили монастырь близ Константинополя (Стамбула), в 1630 г. в Крыму взяли город Карасов, а в 1637 г. под их натиском пал Азов (Королев В. Н. Морские походы донских казаков в середине XVI века//Известия СКНЦ ВШ. Обществ, науки. 1987. № 1. С. 79-82; и др). И все это только за два десятка лет.

Казакам удавалось брать на абордаж крупные, хорошо вооруженные корабли с одним ружьем и саблей в руках. Такая воинская доблесть обеспечивала им богатую добычу: драгоценные паволоки (дорогая ткань с отливом, слегка туманным отблеском), камку (старинная китайская шелковая узорчатая ткань), ковры, шелковые материи, золотые и серебряные монеты. Все это богатство они привозили в свои низкие землянки.

Сейчас порою трудно поверить в подобные подвиги на море. Но есть достоверные исторические сведения. В 1696 г. сам Петр I на Азовском море донскими лодками взял на абордаж два линейных турецких корабля.

Казаки, пользуясь попутным ветром, быстро перемещались по морю, выходили на берег в скрытых местах, старались нападать врасплох, и смелым, быстрым натиском брали приморские крепости и селения. Подобно партизанам, донцы уклонялись от превосходящих сил противника и появлялись там, где их меньше всего ждали. Они быстро грузили добычу на суда и поспешно скрывались. Походные атаманы проявляли осторожность и совершали нападения там, где была возможность приобрести богатую военную добычу с наименьшими потерями. При отсутствии надежды на успех они возвращались на Дон в свои юрты (поселения). Если же приходилось вступать в бой с многочисленными отрядами врагов, казаки отступали к морскому берегу, входили в устье рек и там затопляли свои суда в камышах и рассыпались врозь. А затем, когда опасность миновала, донцы вновь собирались к судам, выливали их них воду, приправляли весла и как ни в чем не бывало пускались в дальнейшее плавание по морю.

В открытом море применялась другая тактика. Если с попутным ветром показывалось несколько военных кораблей, то донские охотники немедленно опускали парус и мачту и изо всех сил гребли против ветра, стараясь заблаговременно удалиться от них. В случае близости прибрежной полосы или мели они немедленно уходили в ту сторону, не опасаясь в таких местах нападения. При встрече же с кораблем или галерою, слабо вооруженными пушками, казаки с учетом направления ветра обходили судно таким образом, чтобы к вечеру солнце было позади их лодок и светило прямо в глаза неприятелю. Примерно за час до захода солнца они приближались к кораблю на расстояние трех-четырех верст, а с наступлением ночи подходили ближе, окружали его и неожиданно пришвартовывались к галере сбоку, а к кораблю с кормы или с носа. С помощью таких приемов донцы очень часто брали неприятеля врасплох или же своим превосходством в численности воинов. Беспечность турок и здравый расчет казаков обеспечивали военные успехи донцам.

Отважные охотники не боялись во время полного безветрия открыто нападать на корабли, которые неподвижной армадой стояли посреди моря. В таких схватках им удавалось одерживать победу. При умеренном ветре, когда не поднималась большая волна, казаки брали прямо на абордаж безоружные купеческие суда, не предпринимая никаких предосторожностей. Они забирали деньги, негромоздкие товары, оружие, небольшие пушки и все то, что можно было легко разместить в их лодках. Ограбленный корабль со всем экипажем пускали на дно, прорубая его подводную часть. Так делали они, потому что управлять большим кораблем на море донцы не умели, да и провести его к Черкасску мимо Азова было трудно. Мешали не только крепость, но и мелководья.

В морских боях казаки теряли много людей, поскольку пока приставали к кораблю и взбирались на него, неприятель отвечал губительной картечью и меткой ружейной стрельбой. А если по несчастью их замечали с кораблей ясным днем, при свежем ветре и на открытом морском пространстве, вдали от берегов и мелей, да с попутным ветром для врагов, то настигала отважных мореходов в большинстве своем неминуемая гибель. Военный корабль на всех парусах давил лодки своим носом, осыпал ядрами, картечью и пускал на дно, не щадя даже сдававшихся. При такой злосчастной встрече, часто случающейся на море, казачьи лодки, как стая робких птиц, рассеивались и старались куда-нибудь удалиться от корабля. В этих столкновениях число лодок и превосходящая численность людей не давали никакого преимущества. И чем теснее плыли казачьи челны, тем более верная гибель их ждала. Только малой доле счастливчиков удавалось выбраться живыми из такой переделки.

Много лодок погибало и от морских бурь, и от недостаточного опыта кормчего. Однако все равно находились удальцы, которые предавались опасностям с постоянным мужеством и отвагой. И кому-то из них действительно везло. Им удавалось избежать столкновения о скалы, уберечься при недостатке воды и запасов от преследований врагов, которые при первой же возможности высылали военные корабли для нападения на казаков. Преодолев все эти трудности, морские охотники редко возвращались из похода, не потеряв менее половины своих сподвижников. Но даже такие потери не отучили донцов от морских поисков. В поход звала богатая военная добыча.

Невероятно, но казаки на слабых своих челнах умели проходить мимо Азовской крепости, у стен которой всегда стояли галеры (от итальянского galera; старинное гребно-парусное военное судно с острым носом, заканчивавшимся надводным тараном; существовало до конца XVIII в.; во многих странах гребцами на галерах были рабы, военнопленные и преступники, которые часто приковывались к ножным упорам) и другие военные суда. Они преодолевали бом (бом - то же, что бон; боновые заграждения или боны; от голландского boom - дерево, бревно, шлагбаум; состоят из бревен, металлических плавучестей, связанных цепями и снабженных выступающими над поверхностью шипами, тросовыми или трубчатыми ограждениями; имеют неподвижную и разводную части для прохода своих кораблей и судов), сооруженный на всю ширину реки, укрепленный тремя железными цепями и с обеих сторон защищаемый перекрестным картечным огнем. Для преодоления боновых заграждений казаки применяли множество уловок. Впоследствии им надоело тратить усилия на обманные маневры, тем более, что они не всегда удавались. С казачьим упорством и смекалкой донцы решили эту проблему. Взяли и прорыли в 1672 г. между Каланчей и Мертвым Донцом свой Казачий ерик (канал), через который они свободно выходили в море (См. о морских походах: Скорик А. П. Возникновение донского казачества как этноса. Изначальные культурные традиции. Новочеркасск, 1992. С. 35-41).

Война для казаков являлась образом жизни, необходимой стихией, насущной потребностью их существования. Донцы высылали свои отряды и участвовали в 1552 г. во взятии Казани во главе с атаманом Сусаром Федоровым, в походах 1554 и 1556 гг. на Астрахань, помогая русской армии. В этот период еще сложно выделить вольных донских казаков из общей массы "служилых" слободских, волжских и других казаков. Все вместе под Казанью они составляли 6000 человек, но сами отряды донцов этого периода были достаточно малы. Так, в знаменитый поход в Сибирь с Ермаком Тимофеевичем, по мнению одних авторов, пошло 500 казаков, по мнению других - 750-800. А в морские походы ходили и того меньше. Например, в 1593 г. с атаманом Василием Жигулиным на Азовском море гуляли всего 300 казаков. Связано это с тем, что само Войско Донское было тогда еще малочисленным.

По мнению Н. А. Мининкова, даже в 1569 г., когда турки шли по Дону в поход на Астрахань, сжигая городки, донцы не смогли их достаточно твердо встретить, так как количество воинов, находившихся дома, едва достигало 2-3 тыс. человек. Но при этом они все же нанесли ощутимые удары по тылам турок в период осады врагом Астрахани, а затем и по отступающему неприятелю, когда тот подходил к Азову, чтобы уплыть в Турцию. Количественный состав Войска резко увеличивается лишь после репрессий против казаков на Волге и принятия Судебника 1550 г., нанесшего удар не только по крестьянам, но и по боярам и дворянам, что вызвало исход из России всех закрепощенных сословий на Дон. Опричнина Ивана IV этот процесс еще более ускорила. По мнению Р. Г. Скрынникова, на начало Смутного времени в низовьях Дона, которое и считалось в то время "великим Войском Донским" с центром в Раздорах Нижних, было всего 2000-4000 человек.

Н. А. Мининков обосновал документально цифру в 5-6 тыс. человек, а другие авторы предполагают наличие 8-10 тыс. казаков. В таких условиях говорить об общей стабильной военной организации еще не приходится, так как Войско состояло из тех людей, которые на данный момент находились в низовьях Дона. Казаки, проживающие в верховьях реки, в Войско тогда не входили. Так, когда Иван IV прислал грамоту 3 января 1570 г. на Дон и призывал казаков "стать на государственную службу", то он обращался именно к Низовому Войску.

Мероприятия по закрепощению населения, проведенные царем Федором Иоанновичем и Борисом Годуновым, увеличили общее количество казаков, но говорить о какой-то постоянной численности казачьих формирований в тот период крайне сложно, поскольку уходящий с Дона отряд мог насчитывать и 400, и 500 человек. Известно, что казаки в начале XVII в. выступили на подмогу Лжедмитрию во главе с атаманом Андреем Корелой в количестве 1000-1200 человек, а затем пришло еще 2000 донцов.

Как видим, цифры самые разные, зависящие от общей численности казаков, находившихся в низовьях Дона. Параллельно с участием в Смуте донцы ходили "за зипунами" на Волгу, в Турцию и Крым. Этому никакие смуты не мешали. Несмотря на разнобой в оценках численности, Войско имело в то время уже достаточно строгую военную организацию. Она состояла из войскового атамана, двух войсковых есаулов, войскового писаря или дьяка, избиравшихся на Войсковом Круге, ставшим высшим законодательным органом власти на Дону, который решал все актуальные задачи военной жизни. Мелкие начальники, как уже говорилось, избирались по сотням, полусотням и куреням.

Еще одной военной традицией, сложившейся в этот период, являлась "третчина", то есть когда все Войско расходилось в поиски, походы и набеги, а треть наличных казаков не покидала городки, чтобы не оставлять Дон незащищенным! Важной традицией того времени, сохранившейся до XIX в., была также служба по жребию. Отряды составлялись путем жеребьевки на войсковом круге. Допустим, стало известно, что из Северщины (это район бассейна рек Десна, Сейм и Сула. а также верховьев Северского Донца) возвращаются татары с богатым "полоном" (многочисленными, в том числе состоятельными пленниками). Одновременно в Раздоры передали сведения из Азова о планах турков совершить очередной набег на казачьи городки. На следующий день узнали новость из России о продвижении к Москве "исконного царевича", за которого стоит весь народ и который благоволит к казакам. Имея всю эту информацию, войсковой атаман собирал круг из наличных казаков и сообщал о полученных вестях. Круг, как правило, решал направить отряды по всем трем предполагавшимся направлениям. Тут же производился подсчет всех присутствующих казаков и проводилась жеребьевка в каждый из отрядов. Но уже с самого начала данной акции донцы стремились к тому, чтобы после завершения жеребьевки сохранялась "третчина" и не обижались на уходящих оставшиеся казаки, поскольку они тоже выполняли общественно полезную функцию.

XVII век стал решающим в истории донского казачества. После окончания Смуты (то есть событий конца XVI - начала XVII в. в истории России) царь Михаил Федорович отменил все ограничения Бориса Годунова и снова стал выплачивать жалование донским казакам. В 1614 г. он подарил первое знамя, которое когда-либо давала Москва на Дон. За все это донцы обязывались по первому требованию выставлять для очередной войны России с соседями определенное количество казаков. Увеличение численности Войска в период Смуты обусловило введение еще более строгой военной организации. Уже в 1613-1614 гг. семь авторитетных атаманов объединились со своими общинами в Войско на Нижнем Дону, призвав и верхнедонское "гулевое" казачество встать на службу русскому царю.

Таким образом, по мнению большинства историков, окончательно Всевеликое Войско Донское сложилось к концу 20-х гг. XVII в., когда влияние его властных структур распространилось и на Верхнем Дону (См.: Мининков Н. А. О роли Московского правительства в формировании Войска Донского (10-20-е гг. XVII в.)//Известия СКНЦ ВШ. Обществ, науки. 1987. № 2. С. 75-80; Он же. Донское казачество на заре своей истории. Ростов н/Д, 1992. С. 146-151). Именно в этот период появляются полки численностью не менее 500 человек (во всяком случае пытались подгонять количество казаков под это число). На кругах избираются полковники, которые составляют теперь вместе с атаманом и другими высшими должностными лицами Войска войсковую старшину.

Постепенно казаки полностью заменяют пехоту конницей и сочетают, начиная с XVII в., морские походы с конными. Вопрос о том, с какого времени казачье войско у донцов стало только конным, до сих пор не решен исторической наукой. Известно, что в 1660 г. казаки выдвигали требование перед Московским правительством о создании казачьей конницы для более успешной борьбы с турками. Свои неудачи в столкновениях с последними они объясняли отсутствием у них достаточного числа лошадей для организации конных походов всем Войском. Поэтому можно предположить, что Войско Донское стало целиком конным все же не ранее второй половины XVII в. Но это вовсе не значит, что у донцов не существовало в XV - первой половине XVII в. крупных конных отрядов. Факты, имеющиеся в исторических источниках, свидетельствуют об их наличии в то время. Постоянные вооруженные столкновения казаков с крымской и ногайской конницей, а затем с калмыцкой были бы не возможны, если бы донцы не могли противопоставить им свою конницу. Конные отряды донских казаков активно перемещались и успешно сражались в пределах Русского государства в период Смуты. Затем по требованию Московского правительства участвовали в русско-польской войне до ее окончания в 1618 г., а также в Смоленской войне 1632-1634 гг. Причем, Москва, вызывая донские отряды, делала упор на то, чтобы они прибывали конными.

Успех военных операций казаков обеспечивался, как правило, внезапным нападением на врага и быстротой действий. Донцы любили и умели пользоваться ночной темнотой и малейшей оплошностью противника. Подвиги часто совершались в ночное время, что породило пословицу "месяц - казачье солнышко". Стремительность передвижения донских отрядов во многом зависела от особой породы степных лошадей, которые не знали усталости и были крайне неприхотливыми. Казаки моментально и правильно ориентировались в военной обстановке и на местности. Они умели по так называемой "сакме", то есть по следам конницы на траве, узнавать о быстроходности движения противника, определять довольно точно его численность, направление и время прохождения по данной местности. Свои же собственные следы донцы тщательно маскировали, употребляя строгие меры предосторожности. У казаков выработался и особый способ преодоления водных преград "на салах", который состоял в следующем. На связки камыша клали седло и вьюк, а затем, ухватившись за гриву коня, пускались вплавь. Если же случалось, что конных казаков противник заставал врасплох, то они спешивались, залегали по кругу, прикрывались лошадьми и отстреливались. Такой способ обороны назывался "батованием" (рис. 11).

Рис. 11. Военные приемы казаков. Батование

В условиях постоянных военных столкновений у донских казаков сложилась своя достаточно отлаженная система ведения конного боя с тактическими приемами "азиатского типа". При этом боевые действия разворачивались в основном против подвижных конных масс легко вооруженных воинов, не знавших регулярной дисциплины и стремящихся пользоваться преимущественно метательными орудиями и рубящим холодным оружием. Естественно, что в таких быстротечных столкновениях конников, почти лишенных огнестрельного оружия, огромную роль играли личное мужество, индивидуальное мастерство владения холодным оружием и искусство управления конем, а также психологическая подготовка, основой которой у казаков выступало особое боевое братство. В бою "односум" всегда надежно прикрывал спину товарища. С поля боя донцы старались вынести не только раненых, но и убитых, чтобы похоронить их с почестями, не оставив на поругание иноверцам-басурманам. Главной формой тактического построения казачьего войска являлся однолинейный строй, называемый "лавой". Применяя его, они стремились внезапно всей мощью ударить по противнику и обязательно при этом охватить вражеские отряды со всех сторон. Сражение против конного противника после первой "сшибки", как правило, представляло собой множество единоборств отдельных воинов или групп. Они становились как бы самостоятельными тактическими единицами и каждый отвечал сам за себя, что-то наподобие средневековых рыцарей. Никаких сложных перестроений в бою не производилось, и резерв обычно отсутствовал. В тех условиях отвлечение части войска в момент удара могло ослабить его силу, а в случае обращения в бегство довольно проблематично остановить отступающую конницу. Более того, бегущая кавалерия могла смять собственный резерв, идущий ей на поддержку (рис. 12).

Рис. 12. Военные приемы казаков. Лава к началу XVII в

Частичной компенсацией такой тактической слабости казачьего боевого строя выступала еще одна традиционная форма боя, восходящая к военному искусству монголо-татар, которые блестяще применяли ее во многих битвах (к примеру, в битве на р. Калке з 1223 г.). Это "вентерь" - особый вид засады. Данный тактический прием рассчитан на завлечение противника с помощью имитации бегства в местность скрытного расположения другого казачьего отряда (балка, овраг) и внезапный удар по врагу с охватом его по флангам и с тыла. Для выполнения названного маневра казаки растягивались по фронту до 1-1,5 км. Противник заманивался на направление, весьма выгодное для неожиданного удара со стороны главных сил (рис. 13).

Рис. 13. Военные приемы казаков. Вентерь

Летописец XVII в. признавал, что "...донские казаки воинскому бо промыслу зело искусни паче иных". Казачьи отряды были почти неуловимы для противника. В случае большой для них опасности они стремительно рассыпались по местности и умело маскировались, используя рельеф. Прячась от многочисленного противника, казаки прибегали к различным военным хитростям. Так, они могли часами находиться под водой, дыша через камышину. Оружие и самые необходимые вещи в это время они держали при себе в кожаных мешках.

Казаки в совершенстве владели конем и дорожили им не меньше, чем собственной жизнью. Широко известны старинные пословицы и поговорки казаков о своих боевых спутниках: "казак без коня, что солдат без ружья" "казак без добра коня, что калена стрела без лука", "без коня казак кругом сирота", "казак голоден, но конь его сыт". Конь был верным другом казака в походах, поэтому он не менее лестно воспет в казачьем песенном фольклоре.

В боях с врагами казаки часто атаковали одновременно конными и пешими отрядами. В этих случаях донцы всегда придерживались такого тактического построения: пехота выходила вперед с пушками, за ней следовала часть конницы, а наиболее отважные конники действовали в рассыпную, удаляясь вперед и в стороны, дезорганизуя противника и ведя разведку боем.

Уже к концу XVI в. казаки успешно освоили огнестрельное оружие и прекрасно стреляли из ружей. Этот факт подтверждает голландский купец Исаак Масса, живший в России с 1601 по 1634 гг., который оставил ценные записи, особенно по истории русской Смуты начала XVII в. Описывая сопротивление казаков, осажденных войсками царя Бориса Годунова в городе Кромы, он отмечает: "Казаки, умеющие так искусно стрелять из своих мушкетов и длинных ружей, как никто на свете, никогда не давали промаха и подстреливали или всадника, или лошадь". Многие стрелки могли попасть в монету, зажатую между пальцами, за 20-30 шагов. Казаки умело пользовались окопами и траншеями - "норами земными", из которых их было очень трудно выбить даже во много раз превосходящему противнику. В результате победа в сражении оставалась за удальцами-атаманами. Донцы применяли традиционные приемы с большим мастерством и в составе российской армии XVIII - начала XX в (См.: Сыны донских степей. Ростов н/Д., 1973. С. 7-10).

Большим испытанием для донского воинского искусства и боевых традиций казаков стало Азовское сидение. Без ведома царя Михаила Федоровича в 1637 г. донцы овладели городом Азовом и в течение 5 лет удерживали его, перенеся туда свою столицу. В 1641 г. целых 112 дней и ночей они выдерживали осаду, разгромив, по их оценкам, 250-300-тысячное турецкое войско, хотя самих насчитывалось только 5,5 тысяч (из них 800 женщин-казачек). Такая самостоятельность не нравилась Московскому правительству. Оно стремится любыми средствами ликвидировать самоуправление и независимость Войска Донского, опасаясь затяжной войны с Турцией и ее вассалом - Крымским ханством. В целом, опыт Азовского сидения оказал огромное влияние на всю последующую историю донского казачества.

Второй этап развития военной организации и военного искусства донских казаков начинается с конца XVII столетия и длится до середины XIX в. Содержанием этапа стало постепенное, но окончательное превращение казачества в военно-служилое феодальное сословие Российской империи, а казачьей военной организации - Войска Донского - в иррегулярную часть русской армии, все более подгонявшуюся под общеармейские стандарты. Основными вехами этого процесса были военно-административные реформы Петра I, Екатерины II и особенно Николая I.

Уже с 20-х гг. XVIII в. казачья военная организация постепенно подвергалась все большей регламентации, контролю со стороны имперского правительства и военной коллегии, да еще не своих выборных, а назначаемых правительством наказных атаманов. Несколько изменились и условия службы. Включив территорию Донской области в состав империи, самодержавные монахи подтвердили владение казачеством его землями. Казачий земельный надел - пай стал как бы условным феодальным держанием за службу "царю и Отечеству". Казака обязали являтся на службу по первому зову или по-очереди. Для этого от него требовалось подготовить снаряжение, 17 видов обмундирования и двух строевых коней за свой счет на доходы с имеющегося хозяйства. Так появилась "мина замедленного действия". Привязав, хотя и условно, казака и казачью общину к земле через обязательную службу, самодержавие превращало большую часть донцов в воинов-хлебопашцев, а после принятия "Положения о Войске Донском" 1853 г. они максимально приблизились к статусу военных поселенцев (Номикосов С. Ф. Воинская повинность казаков. Из книги "Статистическое описание Области войска Донского" г. Новочеркасск, 1984//Дон. 1993. № 5-6. С. 237-245).

Данная ситуация привела со временем к тому, что часть казачества стала тяготиться военной службой, которая в тех условиях представляла обременительную повинность, ибо снаряжение на службу "коня и оружия" в первой половине XIX в. стоило целое состояние - 250-300 рублей. В свою очередь, это приводило к постепенному, но неумолимому падению боевых качеств казачьего войска, его военной подготовки, поскольку кроме военных и государственных повинностей на плечи казаков легла еще и забота о хозяйстве. Однако на этом этапе данная тенденция лишь наметилась и пока сдерживалась сохранением сословных привилегий, а также установившимися и вновь приобретенными в совместных кампаниях с российской армией воинскими традициями.

Государство все чаще пыталось регулировать названные процессы, что вызывало серьезное недовольство казачества. История того времени характерна не только борьбой за казачьи вольности во главе с К. А. Еулавиным, Е. И. Пугачевым, но и бунтами казаков против попыток правительства обращаться с их военной организацией как с частью регулярной армии, нарушая демократические традиции службы. В качестве примера назовем лишь некоторые выступления: Череповский бунт 1770 г., Ефремовский бунт 1772 г., Есаульский бунт 1792-1794 гг. Поводом, скажем, к Есаульскому бунту послужило отступление от традиций службы по жребию, когда ряд казачьих станиц по указу Екатерины II обязали переселиться с Дона для несения службы на Кубанской пограничной линии.

Важным фактором развития военного искусства на данном этапе явилось окончательное оформление казачьей военной элиты, которая кроме воинского старшинства добилась к концу XVIII в. приравнения в чинах с офицерским составом российской армии и возможности получения дворянских титулов за службу. Такая ситуация усилила со временем бюрократизацию в управлении Войском, подняла роль военных чиновников.

На этом этапе военной истории Войско Донское как иррегулярная часть российской армии активно вовлекается в войны России со странами Западной и Северной Европы. Все более частыми становятся столкновения иррегулярной конницы "степных рыцарей" с армиями, построенными по образцу западно-европейского военного искусства эпохи Нового времени. Пришедшее на смену средневековому военное искусство Нового времени родилось в битвах на полях Европы и основывалось на возрожденной силе пехоты, вооруженной ручным огнестрельным оружием, и ударной мощи кавалерии, организованной в крупные тактические единицы и заменившей рыцарскую конницу одиночных профессиональных бойцов. В армиях европейских стран также резко возросла роль артиллерии, которая начала активно влиять на исход сражений. Линейный боевой порядок построения войск сменил тактику колонн, а на смену мушкету (от испанского слова rnosquete; дульнозарядиое ружье, главным образом с фитильным замком; появился в 20-х гг. XVI в. в Испании, затем в других странах Западной Европы и России; калибр до 23 мм, масса 8-10 кг, дальность стрельбы до 250 м; в конце XVII в. мушкеты заменили кремневыми ружьями, сохранявшими иногда название "мушкет"; облегченные и укороченные мушкеты, стрелявшие дробью и находившиеся на вооружении кавалерии, назывались мушкетонами; первоначально из мушкета стреляли с подставки) и пике пришло ружье (кремневое ружье - тип ручного огнестрельного оружия с кремневым (колесцовым, ударно-кремневым) замком; появилось в XVI в. и применялось до 40-х гг. XIX в.; как правило, дульнозарядиое и преимущественно гладкоствольное; наиболее распространенные русские образцы имели калибр 17,5-21,5 мм, массу 4,0-5,6 кг, дальность стрельбы 140-200 м для гладкоствольного и 280-800 м для нарезного, скорострельность соответственно один выстрел в 1-1,5 мин и 5 (с тугой загонкой пули); в 40-х гг. XIX в. повсеместно заменено на капсюльное оружие), сначала с багинетом (по-французски произносится байонет; представлял собой нож (укороченное копье), рукоятка которого вставлялась в канал ствола ружья, что не позволяло вести стрельбу (см. рис. 7, в, г; рис. 15, з, и), а затем со штыком (от польского слова sztych; колющее и режущее холодное оружие, укрепляемое на дульной части ружья для рукопашного боя; только в конце XVII в. стал употребляться штык с трубкой, надевавшейся на дульную часть ствола и позволявшей производить заряжание и стрельбу с примкнутым штыком; различают штыки граненые и клинковые, отъемные и неотъемные, штык-нож). В XVIII в. казаки также использовали турецкие и русские сабли, азиатские кремневые пистолеты (яблоко рукоятки слоновой кости, кольца серебряные, ствол с серебряной чеканкой) и кремневые винтовки "троица" (канал ствола треугольный, полигональная, многоугольная нарезка ствола (рис. 14). В XIX - начале XX в. казачье вооружение продолжало совершенствоваться (рис. 15).

Рис. 14. Элементы вооружения донских казаков XVIII в.: а - турецкая сабля XVIII столетия с рукоятью из черного рога; б - русская сабля; в - азиатский кремневый пистолет кавказской работы; г - кремневая казачья винтовка 'троица'

Рис. 15. Элементы вооружения донских казаков XIX - начала XX в.: а - казачья шашка образца 1839 г.; б - казачья шашка образца 1904 г. в - кавказские шашки; г - пика образца 1839 г.; д - пика образца 1901 г.; е - острие (копье) казачьей пики начала XIX в.; ж - револьвер системы Смита и Вессона, русский, офицерский (казачий); з - кремневое казачье ружье образца 1832 г.; и - казачье капсюльное ружье образца 1846 г.; к - казачья винтовка системы Бердана образца 1870 г

Российско-европейские столкновения на театре боевых действий явились для донских казаков серьезным испытанием. В результате суровой проверки окончательно выкристаллизовались те организационные формы военного дела и приемы ведения боя, которые просуществовали вплоть до реформы Николая I и сохранились до начала XX в. В ходе частых войн со странами Западной Европы XVIII - первой половины XIX в. рельефно обнаружились не только достижения, но и слабости казачьей военной организации и военного искусства, поставившие под вопрос традиционное использование иррегулярной казачьей конницы: 1) отсутствие систематической военной подготовки и обучения подрастающего поколения в условиях роста казачьего населения; 2) отсутствие воинских уставов и наставлений и как следствие недостаточная дисциплинированность, партизанщина, затруднявшие управление казачьими полками во время крупных сражений и походов; 3) отсутствие в казачьих частях сильной конной артиллерии, пехотных отрядов, нехватка огнестрельного оружия.

Устаревшие традиции организации и ведения боя не соответствовали требованиям военного искусства того времени. Поэтому казачьи части, как правила, использовали для ведения "малой войны", в разведке, в арьергардных боях, как прикрытие при отходе основных сил, в устроении засад и в обходных маневрах, где они по-прежнему были незаменимы и отлично себя проявляли.

Одновременно на этом этапе казачество все больше привлекается имперским правительством для реализации задач по охране и расширению юго-восточных границ в военных и хозяйственно-колонизационных целях. Отдельные контингенты Войска Донского используются для продвижения на Кубань, Северный Кавказ, Закавказье, Зауралье и в Сибирь, участвуют в формировании новых "служилых" казачьих войск, создающихся по распоряжению правительства, а также взаимодействуют с ними в составе российской армии. Так, во второй половине XVIII - первой половине XIX в. возникли Оренбургское (1755 г.), Черноморское (1787 г. из остатков разгромленной Запорожской Сечи), Сибирское (1808 г.) Астраханское (1817 г.), Кавказское линейное (1832 г.), Забайкальское (1851 г.), Амурское (1858 г.), Семиреченское (1867 г.) казачьи войска (Агафонов А. И. Казачество и внешняя политика Российского государства/ /Международная жизнь. 1992. № 3-4. С. 59-64).

Еще одним важнейшим фактором, влиявшим в текущий период на особенности организации Войска Донского и сохранение "полуазиатской" специфики в его развитии, было вхождение в состав казачества части калмыцких улусов, отколовшихся от соседнего Калмыцкого ханства и перекочевавших в конце XVII - начале XVIII в. на территорию задонских степей.

Таким образом, на данном этапе тесно взаимодействовали две основные тенденции в дальнейшем развитии военной организации и военных традиций донского казачества. С одной стороны, казачество, как народ организованный в военно-демократическую общину-войско со своими устоявшимися традициями, сопротивлялось превращению его в замкнутое, жестко регламентированное военно-служилое сословие Российской империи, навязыванию несвойственных ему функций регулярных войск, а в начале XIX в.- и военных поселений. В результате казачество сумело сохранить часть имевшихся привилегий, в том числе свои традиции воинской службы. С другой стороны, все более подчиняясь России и ее феодально-крепостническим порядкам, участвуя в войнах в составе русской армии как иррегулярная ее часть, казачество объективно приобретало новые сословные черты, влияющие на его сложившийся этнический и социально-культурный тип. Поэтому одни традиции постепенно видоизменялись, другие и вовсе отмирали. Законодательная регламентация, унификация с российскими стандартами образа жизни и службы казаков в течение 150 лет привели к формированию новых, ранее не свойственных ему, военно-бюрократических, авторитарных традиций в управлении Войском и к внедрению военно-тактических новшеств. Имперское правительство при этом опиралось на олигархическую, спаянную группу войсковой старшины, превратив ее в начале XIX в. в дворянскую служилую казачью элиту.

Названные тенденции отразились на военно-политическом статусе казачества и его войсковой организации. После подавления восстания Степана Разина в 1671 г. Войско Донское впервые в своей истории присягнуло царю Алексею Михайловичу, что положило начало свертыванию самоуправления, а уже при Петре I в 1721 г. Войско Донское и вовсе подчинили военной коллегии. Это повлекло за собой ряд изменений в организационной структуре казачьего квазигосударства. Были ликвидированы курени, сохранившиеся в Запорожье и перенесенные оттуда на Кубань в конце XVIII в. На Дону же эта структура больше не восстановли-валась. После подавления восстания К. Булавина Петр I, пытаясь "прикрутить" казачество, приказал уничтожить казачий флот. Струги сожгли, и мореходное дело после этого утратило свои традиции. Попытка возродить казачий флот в период русско-турецкой войны 1735-1739 гг. при Анне Иоанновне успеха не имела.

Однако донское казачество и войсковая организация усиливаются в это же время за счет вхождения в их состав калмыцких улусов (большое родовое поселение и/или территориальное кочевье во главе с родовым старшиной; объединение довольно значительной части кочевых кибиток) и хотонов (небольшое калмыцкое поселение, отдельное кочевье) из соседнего Калмыцкого ханства (военно-феодального государства, образовавшегося на Нижней Волге и с середины XVII в. находившегося в вассальной зависимости от России). Уже с 70-х гг. XVII в. часть недовольных калмыцких феодалов из-за сильных усобиц перекочевывает в район задонских степей. Их кочевья в пределах донских земель были выгодны как казачеству, так и центральному Московскому правительству, поскольку стали активной военной силой, защищавшей юго-восточные границы России от турок и татар совместно с донцами. Уже в 1694 г. Войско Донское признало за ними статус казачества с привлечением к обязательной службе. Численность калмыков-казаков колебалась в связи с их кочевым образом жизни от 3 до 12 тыс. В 30-е гг. XVIII в. улусно-родовая военная организация калмыков окончательно вливается в состав Войска, что официально закрепляется царским правительством в 1753 г. Каждый улус делится на аймаки (по-казачьи они считались сотнями, то есть выставлявшими казачью сотню воинов; по-калмыцки - поколение, племя, колено, община под одним родоначальником; вотчина нойона, его владение людьми), а родовые князья (по-калмыцкий - нойон; вождь, начальник, властелин; глава рода, правитель улуса; наследственный титул) и зайсанги (родовой, наследный калмыцкий старшина) приравнивались к атаманам и есаулам. При этом калмыки сохраняли все свои обычаи и традиции. В военном отношении, в способах ведения боя калмыцкая конница мало в чем разнилась с казачьей, вследствие чего хорошо дополняла ее. Калмыцких воинов отличали: великолепное зрение, помогающее за несколько километров определить небольшие объекты; удивительный слух, улавливающий на большом расстоянии движение неприятельских войск; прекрасная ориентировка на местности в любое время суток, даже в непогоду; непревзойденная выносливость; филигранная техника владения холодным оружием и конем. Совместно с казачеством калмыцкие сотни-аймаки в составе донских полков принимали участие практически во всех военных кампаниях Российской империи XIX вв., а также несли гарнизонную и пограничную службу в Приазовье, на Кубани и Тереке (См.: Шовунов К. П. Калмыки в составе российского казачества. Элиста, 1992. С. 31-41, 215-272).

В этот период ликвидации последних очагов свободы, несмотря на силовую политику русского правительства, донцы, верные патриотическим традициям предков и служебному долгу, участвуют во всех войнах России: с Польшей в 1654-1667 гг., со Швецией в 1655-1658 гг., в Чигиринских походах 1676-1678 гг., Крымских походах 1687 и 1689 гг., Азовских походах Петра I в 1695-1696 гг., Северной войне 1700-1721 гг., Персидском походе Петра I в 1721 -1723 гг. Со второй половины XVIII в. и вплоть до начала XIX в. продолжаются: русско-турецкая кампания 1735-1739 гг., Семилетняя война 1756- 1762 гг., войны с польскими конфедератами, Швецией. Состоялась целая серия русско-турецких войн последней четверти XVIII в., а под занавес столетия - Итальянский и Швейцарский походы А. В. Суворова 1798-1800 гг. со знаменитым переходом через Альпы. Начало XIX в. вплело в венок донской славы лавры в Наполеоновских войнах 1805-1807 гг., за что Войско Донское было пожаловано знаменем (см. цветную вклейку); русско-турецкой войне 1806-1812 гг., русско-шведской войне 1808-1809 гг., Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах 1813-1814 гг (См.: Картины былого Тихого Дона. Краткий очерк истории Войска Донского. М., 1992. Т. 1-2; Сыны донских степей. Ростов н/Д., 1973; Краткая хроника Донского казачьего войска//Военно-исторический журнал. 1990. № 7. С. 58-66; и др).

В период войн второй половины XVIII - начала XIX в. сложились новые традиции воинской службы казачества, то есть до появления "Положения" 1835 г. и упорядоченной законом воинской повинности удалось накопить определенный опыт преобразования казачьей войсковой организации. Что же собой представляли эти традиции, как изменялись условия службы и казачьи воинские подразделения - полки, появившиеся в Войске с XVII в.?

До 1802 г. порядок несения службы на Дону определялся обычаями, распоряжениями войсковых атаманов и войсковой канцелярии. Одежда донских воинов долгое время оставалась традиционной, но с 1801 г. вводится единая форма обмундирования казаков. Число строевых частей, отправляемых с Дона на службу, устанавливалось с 1694 г. каждый раз отдельными высочайшими повелениями по мере необходимости. "Положение о военной службе донских казаков", изданное 25 февраля 1802 г., впервые зафиксировало число офицеров в расчете на 80 полков, не считая гвардейских и артиллерийских частей. С тех пор это число полков всегда служило ориентиром. По тактике и структуре казачий полк сильно отличался от кавалерийского полка регулярной армии. Тактика донцов представляла собой ту причудливую смесь боевых приемов разных народов, которыми пополнялось казачество на протяжении всей своей истории. Для казачьего полка характерно отсутствие в бою четкого строя и нацеленность тактической подготовки на обучение индивидуального бойца, а не на муштру всей конницы как это практиковалось в регулярной кавалерии российской и других армий западно-европейских держав. Например, это проявлялось в несколько изменившемся военно-тактическом приеме казаков - лаве (рис. 16).

Рис. 16. Военные приемы казаков. Лава конца XVIII - начала XIX в: а - развертывание казачьего подразделения из походного в боевой порядок; б - отражение атаки казачьего подразделения противником ('первая сшибка');

Рис. 16. Военные приемы казаков. Лава конца XVIII - начала XIX в: в - перегруппировка и повторная атака охватом ('вторая сшибка')

С XVIII в. и до 1803 г. в штаты казачьего полка входили 501 человек: полковник - 1, сотенные командиры - есаулы - 5, сотники - 5, хорунжие - 5, квартирмейстер - 1, писарь - 1 и рядовые казаки - 483. Однако на самом деле в полках казаков насчитывалось значительно меньше, иногда не более 250-300. Царский указ 31 августа 1803 г. установил штат казачьего полка в 578 человек. Но и после указа казачьи полки оставались неполными. Однако несмотря на неукомплектованность по-прежнему ориентировались на количество в 80 полков, указанное в "Положении" 1802 г. По штатам 1819 г. добавлялся еще 1 войсковой старшина, а общее количество воинов в полку достигло 579 человек. Каждый из донских полков имел своюй бунчук - донское знамя (см. цветную вклейку).

Составление наряда казаков на службу и комплектование полков осуществлялись по старинным обычаям и традициям. Дети чиновников, урядников и казаков, не состоявшие в духовном звании дети священнослужителей по достижении 17 лет привлекались к отбыванию земских и станичных повинностей, а с 19 лет записывались в казаки "малолетками".

Неграмотность и относительная неподготовленность к службе стали типичными чертами казачества начала XIX в. По справедливому замечанию Н. И. Краснова, "с самого появления казаков на Дону, то есть половины XVI столетия и до конца 1863 г., им (казакам) в местах жительства до времени выхода на полевую службу не производилось почти никакого обучения". В донских полевых полках знакомство со служебными обязанностями и все требуемые знания военного дела казаки приобретали на службе. До этого обучение военному искусству осуществлялось в ходе "домашних игр", которые организовывались в старину по станицам до начала XIX в., а потом постепенно прекратились. И если известный герой-казак Я. П. Бакланов смог достичь громадной славы, то только благодаря своим личным качествам, так как к 20-м гг. эти игры выходят из моды и большинство "малолетних" уходило на службу "неучами".

Перепись "малолеток" проводилась командированными офицерами при помощи станичных сборов. Ведомости с отметками о возможном освобождении по болезни и другим причинам представлялись атаману, передававшему их в войсковую канцелярию, которая и определяла кому какую службу (внешнюю или внутреннюю) нести.

Однако уже в 20-е гг. XIX в. при переписи "малолеток" допускались злоупотребления: подкуп, покрывательство и др. Это и понятно, патриотический подъем эпохи Отечественной войны 1812 г. к 20-м гг. XIX в. прошел, посему казаки стараются любыми путями уклониться от службы, особенно в старообрядческих станицах. Такое положение вещей вызывало постоянную нехватку людей и выход полка на службу в количестве 250-300 человек, а не 579, положенных по штату.

Очевидно, что становление казачества как военно-служилого сословия царской России в ходе регламентации и унификации приводило к утрате им важнейших, изначально сложившихся военных традиций. Это длительная и обстоятельная подготовка мальчиков-подростков к военной службе на станичных играх, которые к 30-м гг. XIX в. почти исчезли из быта казачества. Это попытки избежать воинской службы, чего не наблюдалось в XVI-XVIII вв. Это нарушение такой священной традиции, как выход на службу в очередь или по жребию, чему способствовало проникновение в казачью среду обычаев и порядков российской военной и чиновной бюрократии.

Служба делилась на полевую и внутреннюю. Полевой считалась служба в строевых частях вне войска, или на линейных рубежах, кордонах на границе. Внутренней - в войсковых учреждениях в пределах войска.

Сбор казаков на службу и формирование полков проходили следующим образом. Войсковой атаман, получив указание высшего начальства, отдавал предписание войсковой экспедиции подготовить нужное число полков на такой-то срок. Экспедиция действовала через сыскные начальства (промежуточная инстанция исполнительной власти между центром Войска и станицами; основаны в 80-х гг. XVIII в. и действовали до введения в 1802 г. округов; ведали военными, судебными, административно-полицейскими и финансово-налоговыми делами), посылая им разнарядку о численности, должностном штате и сроках призыва по каждой станице.

Когда объявлялся очередной наряд на службу, чиновники и казаки собирались в сборных местах, организуемых, как правило, вблизи границ Войска Донского. Многие казаки проходили до сборных мест от 300 до 500 км. Туда же приезжали специальный чиновник войсковой канцелярии (переборщик) и назначенные войсковым атаманом командиры полков. Нижние офицерские чины - урядники получали должность заранее. Казачий полк, выступив с Дона, находился на службе 3-4 года. После этого он сменялся и шел на отдых. На границах Войска Донского войсковой атаман (или его доверенное лицо) устраивал смотр возвращавшимся казакам, а затем полк расформировывался, и донцы разъезжались по домам до новой очереди.

Каждый раз полки комплектовались заново, поэтому казак за 25 лет полевой службы мог побывать в 5-6 полках. На службу отправлялись по очереди, установленной в каждой станице, однако очередность нарушалась из-за различных злоупотреблений. Атаман А. К. Денисов в своих записках подчеркивал: "Такова участь казачьих полков: всегда казаки столько употребляются по дежурствам, к волонтерам, по провиантским и комиссариатским комиссиям и разным транспортам, что всегда остается при полку половина, а иногда и того меньше. Так даже случается, что чиновники, отправляясь в отпуск, уводят казаков в свои дома, и уже оттуда дают им способ возвратиться на Дон".

При комплектовании полков следили за тем, чтобы призванные "малолетки" составляли не более 1/3 или 1/4 части личного состава. главной же опорой подразделений были старослужащие казаки всех возрастов, поскольку отставку до конца XVIII в. разрешалось давать только уже не способным нести службу. Лишь император Павел I позволил выходить в отставку казакам прослужившим 25 или 30 лет, но с условием, что при необходимости их вновь могут призвать. Тот же порядок подтвердило "Положение" 1802 г. Кроме того, с 1820 г. срок службы на западных границах и на Кавказе ограничили четырьмя годами.

Каждый полк до 1835 г. назывался по имени командира. При назначении полкового командира ему передавались именные списки офицеров и казаков, знамена и инструкции войсковой канцелярии об управлении полком и о плане предстоящего похода. Все, что не оговаривалось в инструкции об управлении и полковом хозяйстве, регулировалось общевоинскими уставами. Должностные чины пользовались той же дисциплинарной властью, что и в регулярных войсках.

Еще одной традицией стало формирование полков и батарей из казаков одних и тех же станиц. Это давало возможность сохранять сплоченные боевые коллективы и не утрачивать старинный обычай "односумства". Одновременно значительно усилили вооружение донцов. Казаку, призванному на службу, теперь выдавалось огнестрельное оружие - курковый штуцер (по-немецки дословно обрез; укороченное дульнозарядное нарезное ружье; обладал повышенной кучностью и дальностью стрельбы, но низкой скорострельностью; недостаток устранен в первой половине XIX в. с помощью капсюльного замка и свободно вкладываемой в канал ствола продолговатой пули).

Кроме армейских казачьих полков Войско Донское выставляло еще на службу и гвардейские части. I гвардейский (Казачий) полк сформировали в 1775 г. Привилегированный Атаманский полк стал гвардейским только перед русско-турецкой войной 1828-1829 гг., хотя создан тоже в 1775 г. Он считался личным полком атамана. Также существовали отдельные конно-артиллерийские роты.

В 1813 г. состав лейб-гвардии Казачьего полка расширили до 6 эскадронов (с 1804 г. по 128 человек в каждом), из них в мирное время на службе находилось с 1816 г. только 3 эскадрона. В 1816 г. полк пополнился 7-м эскадроном - Черноморским (См.: История лейб-гвардии казачьего полка. СПб., 1913. С. 48-64). Позднее появились и первые пехотные части - "пластуны", использовавшиеся преимущественно для разведки на театре боевых действий.

Две донские артиллерийские роты впервые сформировали в 1779 г., а 3-ю - в 1813 г. Каждая рота имела по 12 орудий, которые, как и снаряды, поставлялись российским государством. Прочее же имущество приобреталось на войсковые средства. В 1822 г. роты получили статус регулярных.

Казачий гвардейский полк и артиллерийские роты находились на службе постоянно и сменялись по частям, а не всем составом, а отличие от обычных армейских казачьих подразделений. По указу 1816 г. замену в Казачьем полку стали проводить поэскадронно, по одному в год, так чтобы каждый эскадрон был 2 года на службе и 2 года - на льготе (на отдыхе, но в состоянии мобилизационной готовности). Такой порядок смены состава применялся и для конно-артиллерийских рот (поротно). Этим же указом предписывалось для комплектования Казачьего полка "отделить в войске, по усмотрению войскового атамана, особые станицы, из которых бы одних и поступали уже люди в состав гвардейских эскадронов, наблюдая, чтобы сии станицы не были бы одна от другой отдалены большими расстояниями". Для комплектования артиллерийских рот атаман тоже определил конкретные станицы. В 1821 г. поступил приказ: всех артиллеристов, зачисленных в роты из отдаленных от г. Новочеркасска станиц, перевести в Войско и набирать в артиллерию только из близлежащих. Ранее же отбирали из Усть-Медведицкого, Второго Донского, Донецкого и Хоперского сыскных начальств.

В 20-е гг. войсковой атаман разрешил проводить набор казаков в артиллерию командирам рот из числа отслуживших в полках хотя бы один "термин" (3-4 года) и проживавших в станицах, не очень удаленных от Новочеркасска, в 1826 г. был установлен набор в артиллерию казаков, пробывших с момента возвращения домой с последней службы не менее 2-х лет, а из "малолеток" - прослуживших после присяги не менее одного года. С 1828 г. стали брать отбывших, как минимум, одну полевую службу, но в возрасте не старше 30 лет. Это подсказал опыт боевых действий в Персии в период войны 1826-1828 гг.

Офицеры в донскую артиллерию длительное время направлялись из полков Войска, а затем офицерский корпус начал пополняться путем присвоения рядовым казакам за боевые заслуги звания урядников. Последние в большинстве своем являлись людьми неграмотными. Иногда встречались офицеры и с высшим образованием. Так, в 1816 г. в артиллерию пришли магистр (то есть имеющий ученую степень) Харьковского университета И. К. Поляков, ставший затем командиром 3-й роты, а также А. К. Кушнарев (сотрудник В. Д. Сухорукова в его работе по составлению истории Войска Донского), окончивший тот же университет. Но таких было мало. Чтобы как-то ликвидировать этот пробел в подготовке офицерских кадров казачьей артиллерии, после открытия 20 ноября 1820 г. в Петербурге артиллерийского училища для детей дворян Войска Донского выделили 4 места.

Очень внимательно относились в Войске Донском к комплектованию рядового личного состава гвардейских казачьих подразделений. Как в лейб-казачий (то есть придворный, гвардейский) полк, так и в артиллерию люди отбирались из наиболее рослых, ловких, здоровых и достаточно состоятельных. В общую очередь на службу они не записывались.

Довольствие гвардии и артиллерийских рот отличалось большим разнообразием и обилием, нежели в армейских полках. Как правило, казачьи части получали казенное довольствие лишь при удалении от своей куреней более чем на 100 км, но с 1803 г. снабжение начинается с момента выступления подразделений со сборных пунктов.

На особом положении находился Атаманский полк. С 1802 г. он имел в своем составе 10 сотен. В Новочеркасске располагались 1-2 сотни, а казаки остальных сотен жили по своим домам, собираясь только на время учений. Полк комплектовался со станиц всего Войска. Желая сильнее приручить, усилить прямой контроль над ним, Николай I в 1827 г. назначил шефом этой элитной части своего сына, цесаревича (наследника русского престола) Александра Николаевича, сделав его атаманом всех казачьих войск России. Права "молодой гвардии" (слово "гвардия" происходит от итальянского guardia - охрана, защита; отборная привилегированная часть войск; в XIX в. в России она составляла целый корпус и делилась на старую и молодую; в первой обер-офицерские чины были двумя степенями, а во второй - одной выше или старше армейских чинов) даровали полку только в 1859 г. Тогда же, в 1827 г., поручили двум сотням переименованным в эскадроны, нести постоянную службу в Санкт-Петербурге, сменяясь поочередно каждые 2 года.

Военное искусство донского казачества переживает в первой половине XIX в. переход от традиционной передачи знаний в ходе проведения станичных "домашних игр" к подготовке рядовых донских воинов на профессиональной основе. Потребовались десятилетия для осознания необходимости планомерного развития военного образования. К этому подтолкнул и боевой опыт. Если лейб-казаков и донских артиллеристов изначально более или менее обучали военному делу, то в Атаманском полку систематически боевой подготовкой стали заниматься только перед русско-турецкой войной 1828-1829 гг. В армейских полевых казачьих полках обучение началось в 1839 г., когда впервые сформировали Донской учебный полк.

Учения как в гвардии, так и в армейских казачьих полках требовали немалых усилий, поскольку, например, до 40-х гг. XIX в. в полках отсутствовали трубачи. Поэтому, как сообщает И. И. Краснов, командиру приходилось кричать, объясняя свое распоряжение, а большая часть командовала по-старому: "Трогай!" или "Ну, с Богом, пошел!". Повернуть полк направо или налево считалось делом весьма затруднительным. Всякий полковой командир, отдавая об этом приказание, прежде всего растолковывал как его исполнить более смышленым казакам, а те кричали и толкали своих товарищей. Такое самоуправление, конечно, не могло обходиться без путаницы. Во время сражения донцами распоряжался, так сказать, сам неприятель, потому что они сообразовывались с его маневрами. Например, когда неприятель оказывался опрокинутым, то остановить казаков и возвратить на прежнее место практически было невозможно. Казаки гнали его до тех пор, пока не встречали на пути какого-либо непреодолимого препятствия, и возвращались нередко на второй и даже на третий день. Иногда же случалось, что в таких погонях они наскакивали на новые неприятельские силы или на специально устроенную засаду. Тогда удалые воины выпутывались из беды как могли. Несмотря на стремление донцов уменьшить влияние указанных недостатков своей храбростью и напористостью, они все же сказывались в боях с противником. Но при всех неудачах, обусловленных такой организацией, казаки прекрасно показали себя как боеспособная конница в русско-турецкой войне 1826-1828 гг., русско-турецкой войне 1828-1829 гг., Польской кампании 1830-1831 гг. и Венгерском походе 1848-1849 гг.

В силу вышеперечисленных обстоятельств изменений в боевой подготовке и быту донских казаков в 20-30-е гг. XIX в. имели очень большое значение. Именно в это время были проведены подготовительные мероприятия к реформам 1835 г., в корне изменившим всю жизнь казачества. Приготовления к будущей реорганизации Войска велись основательно. Атаман А. К. Денисов в 1819 г. выдвинул идею о преобразовании основ уклада казачества и его боевой службы. Он рассчитывал упорядочить отбывание воинской повинности казаками, создать наставления и уставы для обучения "малолеток". Актуальность этих задач не вызывала сомнения. Молодые казаки после прекращения станичных игр в 20-е гг. XIX в. не знали ни что такое "лава", ни что такое "батование", ни что такое "вентерь". Чтобы сохранить для молодого поколения казачества знания об этих лучших дедовских боевых порядках и приспособить их к условиям ведения современной войны, решили создать Комитет по составлению "Положения об управлении Войска Донского". Военные традиции казачества, по мысли А. К. Денисова, должны были возродиться в новых условиях, стимулируемые деятельностью Комитета.

Процесс преобразований оказался довольно трудным и болезненным. Веками устоявшиеся обычаи сломать сразу не удалось. Казачество сопротивлялось стремлению правительства изменить его уклад жизни, принятый порядок службы. Хотя недостатки старой системы отбывания воинской повинности, о которой говорилось выше, стали очевидны, но они воспринимались как наследие предков и превратились в своего рода исторически преемственную и всеобще одобряемую традицию, какой бы хорошей или плохой она не была.

Проект "Положения об управлении Войска Донского" подготовили в первой половине 20-х гг. XIX в. Однако царь Николай I остерегался его подписывать. Это и понятно. К середине 20-х гг. казачьи войска составляли 14,4% всех вооруженных сил России. Наибольшее число казачьих строевых частей выставлялось Донским Войском. В 1825 г. на действительной службе находились 4 эскадрона лейб-гвардии Казачьего полка, 32 полевых и 2 рабочих полка, одна артиллерийская рота и 3 команды. Всего - 21187 человек. В резерве числилось 37276 человек. Естественно, правительство опасалось такую массу людей будоражить какими-то реформами в период решения актуальных внешнеполитических задач. Когда же эти задачи удалось выполнить в борьбе с Ираном и Турцией, когда успешно разрешились внутренние проблемы с Польшей, тогда правительство приступило к реформированию казачьих войск.

"Положение об управлении Донского Войска" было принято в 1835 г. В военном плане оно существенно усилило боеспособность казачьего полка как структурной единицы Войска. Общее число полков сократилось с 80 до 54. Сбор донцов на службу теперь осуществлялся по внутривойсковым округам. Численность личного состава полка доводилась до 795 казаков, 13 приказных (воинское звание у казаков, соответствующее ефрейтору) и 13 урядников (от старорусского слова уряд - порядок, устройство; воинское звание младших командиров - унтер-офицеров; существовали чины старшего и младшего урядников). На 4 полка полагалось по 1 врачу, а в каждом из них по 1 фельдшеру. Полк дополнила еще одна сотня - шестая по счету. Появилась нумерация в казачьих частях, и одновременно их перестали именовать по фамилии командира. Вместо 2-х знамен и 3-х бунчуков (старинное знамя у казаков, представлявшее собой длинное древко с металлическим шаром или острием, прядями конских волос и кистями на верхнем конце) в казачьих подразделениях разрешили иметь 1 знамя. Для строевого обучения казаков ввели в 1838 г. "Правила для состава и построения казачьих полков". Это был первый строевой казачий устав в Донском Войске. Теперь все донцы проходили систематическое обучение военному делу в Донском учебном полку (См.: Номикосов С. Ф. Воинская повинность казаков... С. 237-239; Картины былого Тихого Дона. Т. 2. С. 55-60, 80-84).

Существенные изменения претерпевала войсковая артиллерия. В 1834 г. донские конно-артиллерийские роты переименовали в батареи. При этом число орудий уменьшилось до 8, что существенно облегчало управление этим подразделением. Затем, к Крымской войне батареи стали 6-орудийными.

В 1801-1806 гг. правительство провело реформы и среди донских казаков-калмыков. После образования донского калмыцкого кочевья в 1803 г. их поголовно обязали нести службу. Спланирован был постепенный переход бывших кочевников на оседлый образ жизни. "Положение" 1835 г. подтвердило статус донских казаков-калмыков. Калмыцкое правление направляло теперь своих людей на службу согласно установленной разнарядке по военным округам. Численность калмыков в полках зависела от того, к какому округу относилась та или иная сотня (аймак). Донские казаки-калмыки (бузаавы) по-прежнему славились отличными боевыми качествами и исправно несли службу.

Все эти изменения позволили донцам прекрасно проявить себя в Кавказской (1817-1864 гг.) и Крымской (1853-1856 гг.) войнах. Последнюю Россия проиграла отнюдь не по вине казачества, которое снова продемонстрировало свои высокие боевые качества и на Дунае, и в Крыму, сражаясь с лучшими армиями Европы.

В Крымской войне в боях под Балаклавой в составе русской армии отлично действовал Азовский пехотный полк, проявивший, по свидетельству современников, стойкость и героизм. В годы войны наказным атаманом Области Войска Донского был талантливый казачий генерал М. Г. Хомутов - герой Отечественной Войны 1812 г. Он проявил незаурядные военные способности, умело расположив донские казачьи полки по всему северному побережью Азовского моря (Таганрогского залива) вплоть до Мариуполя, а также в дельте Дона и по южному берегу до Ейска. В результате своевременных и оперативно принятых мер многие попытки англофранцузских интервентов высаживать морские десанты в разных пунктах Азовского побережья терпели неудачу. Всего 13 донских полков охраняли побережье, а еще 8 находились в ближайшем тылу. Два донских полка были посланы на помощь Черноморскому казачьему войску, оборонявшему Таманский полуостров. В восточной части Таганрогского залива, между Таганрогом и судоходными гирлами (донское название рукавов или протоков в дельте реки) Дона постоянно патрулировали шесть канонерских лодок и 16 быстроходных баркасов вновь воссозданной Азовской военной флотилии под командованием капитана второго ранга Певцова. Столкновений донцов с противником было немало. Так, в августе 1855 г. в районе Кривой Косы англичане предприняли попытку высадить очередной морской десант. Но отряд, насчитывавший более 300 человек, донским казакам полка Кострюкова удалось разгромить. Английский паровой фрегат "Джаспер" сел на мель и был взят на абордаж при помощи небольших казачьих баркасов. В этих боях принимал участие и будущий основатель Донского музея в Новочеркасске двадцатилетний Харитон Попов. Принимал участие в обороне побережья и отец будущего замечательного донского пейзажиста Ивана Ивановича Крылова - казак Иван Крылов, получивший за храбрость солдатский Георгиевский крест (См. подробнее: Шолохов Л. Г. Об участии донских казаков в Крымской войне//Возрождение казачества: история и современность. Материалы к V Всероссийской (международной) научной конференции. Новочеркасск, 1994. С. 76-81).

Кризисные тенденции в государстве и в армии, особенно после поражения в Крымской войне, обусловили проведение буржуазных реформ 60-70-х гг., которые открывают третий этап в развитии казачьей военной организации и военного дела, завершившийся с окончанием первой мировой войны 1914-1918 гг. Данный период характеризуют новые противоречивые явления, связанные с попытками преобразовать общество и государство, приблизить их к буржуазным цивилизационным стандартам. Очень остро в это время встал вопрос о сохранении казачьих иррегулярных войск (Пушкаренко А. А. Проблемы военной организации донского казачества эпохи капитализма в исторической литературе второй половины XIX - начала XX в.//Россия в XIX - начале XX века. Научные чтения, посвященные памяти профессора Ю. И. Серого. Тезисы и доклады. Ростов н/Д., 1992. С. 78-81). Такая постановка вопроса обусловливались и процессом перестройки российской армии на основе передового опыта буржуазных стран Западной Европы. Однако самодержавный режим не рискнул затронуть сложившееся равновесие патриархальных и вновь приобретенных в первой половине XIX в. традиций в военно-служебных взаимоотношениях с Войском Донским.

Образ службы казаков, его зависимость от земельного держания, казачьего надела-пая и станичных общинных юртов обеспечивали сохранение замкнутости казачьей общины и войсковой организации как устоев казачества. Жизнь и служба в те времена жестко регламентировались приказами наказного атамана, назначавшегося в Петербурге лично императором, причем с 1848 г., как правило, не из казаков. В 1870 г. с большой помпезностью Россия отпраздновала 300-летие Войска Донского, а царь, естественно, навечно подтвердил его права и привилегии, особое положение в государстве и армии. Однако быстрое развитие буржуазных, капиталистических отношений на Юге России неизбежно втягивали казачью общину в рыночные отношения. Сложившиеся еще в 30-40-х гг. XIX в. социально-экономические группы зажиточных, середняков и бедноты четко поляризовались в 80-90-е гг.

Рост казачьего населения приводил к сокращению наделов. Если казачья беднота давно снаряжалась на службу за счет средств станичных правлений, то середняк, который составлял большинство в общине, теперь уже выходил на службу, влезая в долги и даже частично разоряясь. В таких условиях служба все более превращалась в тяжелую повинность, от которой многие с удовольствием бы отказались. Все чаще раздавались требования о частичном возмещении государством расходов на обмундирование и вооружение или о полном казенном обеспечении выхода казака на службу. Специальная комиссия генерала Маслаковца, направленная правительством для обследования донских станиц в конце 90-х гг. XIX в. пришла к плачевным выводам, что "...только 21% казачьего населения находится в настоящее время еще настолько в благоприятных условиях экономических, что может выполнять тягости воинской повинности, для 45% населения это сопряжено со значительным потрясением хозяйственного быта. Наконец, остальные 34% казачьего населения принадлежат уже к той малоимущей части, которая оказывается почти всегда несостоятельной... Посему относится на общественные средства станиц снаряжение на службу казаков. Такое видимое несоответствие тягостей воинской повинности привело бы... к экономическому кризису, исход из которого мог бы быть только один - обращение донских казаков в разряд общего в империи сельского податного населения с подчинением их в отношении воинской повинности общим в государстве условиям и правилам".

Примечательно, что уже к 1896 г. 9% казаков оказались физически неспособными нести службу. Среди причин - "недоразвитость, малокровие, узость груди, страдание органов передвижения, зрения, болезни легких и порок сердца..." (Бабичев Д. С. Донское трудовое казачество в борьбе за власть Советов. Ростов н/Д., 1969. С. 12-13). Это свидетельствовало, по мнению специальной государственной комиссии, о недостаточности питания и неблагоприятных условиях домашнего быта казачьего населения.

В целом на Дону изменилась военно-политическая ситуация, что не могло не сказаться на функциональном предназначении казачества. Возрастал штат льготных частей, которые на рубеже веков составляли 26% от общей численности Войска Донского. Несмотря на принятые меры, ухудшилась военная подготовка казаков, особенно в овладении новыми видами боевого оружия и техники. Постепенно утрачивались лучшие традиции конной джигитовки. К тому же территория Войска Донского с конца XVIII в. стала внутренней областью империи, а с 80-х гг. XIX в. она окончательно превратилась в провинциальную военизированную губернию. Поэтому исчезла необходимость в пограничной и в колонизационной службе, особенно после завершения Кавказской войны. Эти обстоятельства резко ограничили сферу применения донских казачьих военных контингентов. В новой обстановке имперское правительство начало привлекать казачьи части для несения внутренней, полицейской службы. Как наиболее законопослушные и верные "царю и Отечеству", казачьи полки и отдельные сотни стали направляться в XIX - начале XX в. на подавление национально-освободительных движений в Венгрию и Польшу, революционных выступлений рабочих и студенческой молодежи, крестьянских бунтов в самой России. Самодержавный режим развернул борьбу с освободительным движением и пытался использовать в этих целях казачество внутри империи, навязывая несвойственные ему военно-полицейские функции. Около 100 казачьих полков и сотен принимали участие в разгоне демонстраций, митингов и забастовок, в карательных акциях в годы первой русской революции 1905-1907 гг. Однако многие казачьи части стремились отказаться от выполнения такой "внутренней службы", требуя от правительства использовать их по назначению. Они хотели выполнять чисто военные обязанности в соответствии со сложившимися традициями (Золотов В. А., Демешина Е. И. Дон в первой русской революции. Исторический очерк. Ростов н/Д., 1981. С. 151-164, 184-205).

Военные реформы, проведенные в этот период в российской армии по образцу передовых буржуазных стран, в целом способствовали укреплению ее боеспособности. Что же касается казачьих частей, то продолжалась их дальнейшая унификация с кавалерией и другими тактическими подразделениями армии.

Усложнение технического управления огромными армиями, появление новых видов техники и вооружений в эпоху капитализма потребовали улучшения подготовки высшего и среднего звена офицерского состава, в том числе из казаков. Россия расширила сеть высших и средних военных учебных заведений и увеличила количество специальных школ. В частности, в Новочеркасске был открыт в 1883 г. кадетский корпус. Многие донские дворяне также традиционно отправляли своих детей для обучения в лучшие учебные заведения империи. Талантливая молодежь из рядового казачества училась за счет станичных или войсковых средств.

Однако ситуация в военном деле менялась очень быстро. Военная организация и военное искусство передовых стран мира в начале XX в. шагнули далеко вперед, возникли новые виды вооружений и боевой техники, сложилась доктрина "тотальной" войны. Конницу настойчиво вытесняли бронемашинами и танками, моторизированными отрядами пехоты. Большое стратегическое значение приобрели тяжелая дальнобойная артиллерия, авиация, химическое оружие.

Вместе с тем, конница пока оставалась одной из важных тактических единиц при ведении современной войны. Поэтому правительству, военным специалистам и самим казакам надлежало думать о дальнейших перспективах использования казачьих армейских частей в новых условиях. Но решение этой сложной проблемы лишь планировалось. Участие казачества в первой мировой войне еще раз подтвердило непреложную истину о необходимости преобразований. Однако Октябрьская революция и гражданская война в России 1917-1920 гг., политика расказачивания, проводившаяся новой Советской властью, резко деформировали, а затем прервали процесс поиска путей самореализации казачества как традиционной составной части российских вооруженных сил.

Рассмотрев общие тенденции данного этапа, обратимся к конкретным событиям и фактам.

Поражение в Крымской войне и завершение затянувшейся Кавказской войны (1864 г.) обусловили проведение военных реформ графа Д. А. Милютина, коснувшихся и Войска Донского. В итоге были приняты 14 октября 1874 г. "Положение о военной службе казаков Донского Войска" и 17 апреля 1875 г. "Устав о воинской повинности Донского Войска". По уставу денежный выкуп за отказ от несения службы или замена очередника добровольцем (охотником) запрещались. Призыв казаков для выполнения воинского долга теперь осуществлялся с 18 лет. Общий срок службы составлял 20 лет. В возрасте от 18 до 21 года казаки находились в приготовительном разряде (бывшие "малолетки"). Двенадцать лет с 21 года до 33 лет числились в строевом разряде. Причем, из них 4 года казаки состояли на действительной службе в полку и 8 лет пребывали на льготе (состояние мобилизационной готовности, когда, находясь дома, в любой момент донцы могли выступить в поход), в течение которых периодически выезжали на сборы в казачьи лагеря. Последние пять годков в возрасте с 33 до 38 лет отбывали в запасном разряде. В этот период тоже собирались на сборы, но гораздо реже. А затем и вовсе следовала полная отставка.

В ходе военной реформы были окончательно упорядочены чины и звания (См.: ЗахаревичА. В. Чины и звания//Слава Тебе, Господи, что мы - казаки. Памятка. СПб., 1991. Вып. 1. Вып. 1. С. 51-53; Чины в Войске Донском//Донские казаки в походе и дома. Ростов н/Д., 1991. С. 45-48; и др). В результате сложилась четкая иерархия военно-служебных отношений, охватывавших все казачество.

На самой нижней ступеньке служебной лестницы стоял рядовой казак, соответствующий рядовому пехоты. Далее следовал приказный, имевший одну лычку (поперечную узкую полоску ткани на чистом погоне посередине его общего поля) и приравниваемый ефрейтору в пехоте (по-немецки ефрейтор буквально означает "освобожденный", то есть старший солдат, освобожденный от некоторых служебных обязанностей рядового).

Следующую ступень занимали младший урядник и старший урядник, адекватные в армии младшему унтер-офицеру, унтер-офицеру и старшему унтер-офицеру (от немецкого unter - под, низший; младший командир, заменявший при необходимости офицера), обладавшие таким же количеством лычек как у современного сержантского состава российской армии (сержант - от латинского serviens - служащий, младший командир, имеющий на погоне в зависимости от должности две, три или одну широкую лычки).

Затем присваивался чин вахмистра (по-немецки буквально "мастер караула", то есть человек, овладевший в совершенстве военным делом; первый помощник офицера), характерный не только для казачества, но и для унтер-офицерского состава кавалерии, конной артиллерии русской армии и российской жандармерии. Вахмистр являлся ближайшим помощником командира сотни, эскадрона, батареи по строевой подготовке, внутреннему порядку и хозяйственным делам. Чин вахмистра приравнивался чину фельдфебеля в пехоте. Само слово "фельдфебель" имеет швейцарское происхождение. Свободный текстуальный перевод дает ряд значений: фронтовой рассыльный; интендант; первый "большой" начальник для рядового. В шутку этим словом немцы называли кружку пива с шапкой по принципу сходства со старыми фельдфебельскими галунами. Галуны представляли собой шелковую или шерстяную тесьму, шитую серебром или золотом и применяемую для нашивки на военную форму.

По Положению 1884 г., введенному Александром III, следующим чином в казачьих войсках, но только для военного времени, являлся подхорунжий, соответствующий промежуточному положению между званиями подпрапорщика и прапорщика в пехоте (название должности происходит от старославянского слова "прапор" - стяг, знамя; первоначально знаменщик; младший офицерский чин), вводившимся также в военное время. Присваивался урядникам и вахмистрам, сдавшим экзамен на офицерское звание, но не получившим его из-за отсутствия вакансий или недостаточной выслуги лет. В мирное время, кроме казачьих войск, эти чины существовали только для офицеров запаса (офицер - по-латински дословно "должность"; лицо командного состава, имеющее военную или специальную подготовку).

Очередную ступень в офицерских чинах занимал хорунжий (с польского переводится как "знамя"; младший офицер), считавшийся равноценным подпоручику в пехоте и корнету (по-французски буквально штандарт кавалерийской роты; знаменосец; младший офицер) в регулярной кавалерии. По служебному положению он равнозначен младшему лейтенанту в современной армии, но носил погоны с голубым просветом (продольная узкая полоска посередине) на серебряном поле (прикладной цвет Войска Донского) и с двумя звездочками, расположенными параллельно краю погона, соприкасающегося с рукавом. В старой армии по сравнению с нынешней российской звездочек использовалось на одну больше.

Примечательно наличие у казаков, равно как и вообще в дореволюционной российской армии, офицерских должностей, смысловое значение которых связано со знаменем. Очевидно, знамя являлось чем-то большим, чем просто символ воинской части. В нем концентрировались и национальная гордость, и чувство долга защитника Отечества, и традиции предков, и образ "малой" родины, близких людей, ждущих казака с победой.

Далее, после хорунжего, следовал обер-офицерский чин сотника, равный поручику (в переводе с польского человек для поручений, порученец) в регулярных войсках. Первоначально он был командиром сотни. С ростом численности казачьих войск и включением их в состав российской армии функциональное назначение сотника изменилось. Он занимает более подчиненное положение. Сотник носил погоны такого же оформления как и хорунжий, но с тремя звездочками, соответствуя по своему званию и обязанностям взводного командира (полусотни) современному лейтенанту (при вольном текстуальном переводе с французского лейтенант - это человек, реализующий чье-то указание, действующий как хозяин).

Более высокая ступенька - подъесаул. Введен этот чин в 1884 г. В регулярных войсках он равнозначен званию штабс-капитана и штабс-ротмистра. Слово "капитан" латинского происхождения. Первоначальный смысл - "голова". Во французском языке немного изменились его транскрипция и значение. Оно получило широкую смысловую трактовку: полководец, вождь, командир роты, эскадрона, батареи. Ротмистр с немецкого буквально переводится как начальник отряда кавалеристов. Приставка "штабе" немецкого происхождения придавала чину более высокое положение или указывала на его штабную роль в войсках.

Подъесаулы являлись помощниками или заместителями есаулов и в их отсутствие командовали казачьими сотнями. На погонах того же оформления, что и у хорунжего, они имели четыре звездочки. По служебному положению их можно приравнивать к современному старшему лейтенанту.

И самое высокое звание обер-офицерского ранга (то есть группы младших офицерских чинов в русской армии от прапорщика до капитана) - есаул, хотя первоначально это звание у донцов не прижилось. Есаул был командиром отдельного воинского подразделения (сотни), считавшегося в казачьих войсках основным объединением. Сотня являлась своеобразным земляческим коллективом. Отношения между казаками в ней имели практически родственный характер. Поэтому командир сотни долгое время по существу выступал главой общества односумов.

О названном чине стоит поговорить особо, так как в чисто историческом плане люди, носившие это звание, занимали должности в гражданском, и в военном управлении. В различных казачьих войсках эта должность заключала в себе разные служебные прерогативы. Слово "есаул" происходит от тюркского "ясаул" - начальник. В казачьих войсках впервые упоминается в 1576 г., как чин, введенный в Запорожском казачьем войске. На Дону есаулы появились в качестве двух помощников войскового атамана, которые помогали проводить войсковой круг и были исполнителями его воли. Они также командовали отрядами казаков в их общевойсковых походах "за зипунами" (два походных есаула). Включение казачества в состав российской армии изменило и роль есаула.

Полковые есаулы (первоначально избирались по два на полк) выполняли во всех казачьих войсках обязанности штаб-офицеров и являлись ближайшими помощниками командира полка. Станичные же есаулы исторически характерны только для Войска Донского. Они выбирались на станичных кругах (сборах) и действовали как помощники станичных атаманов. Артиллерийский есаул (один на Войско) подчинялся начальнику артиллерии и исполнял его поручения.

Генеральные (на Украине), полковые, станичные (на Дону) и другие есаулы постепенно были упразднены. Неизменно сохранялся лишь войсковой есаул при войсковом наказном атамане Донского казачьего войска.

В 1798-1800 гг. чин есаула приравнивался к ротмистру в кавалерии. Есаул тогда, как правило, командовал казачьей сотней и соответствовал по служебному положению современному капитану. Он носил погоны с одним голубым просветом на серебряном поле, но без звездочек. Вслед за есаулом в военной иерархии идут штаб-офицеские звания (к ним относилась группа офицеров русской армии от майора до полковника, обычно составлявших штаб и носивших, в отличие от обер-офицеров, эполеты с бахромой, то есть особые наплечные, преимущественно офицерские знаки различия). После реформы Александра III в 1884 г. есаул практически вошел в эту когорту, поэтому из штаб-офицерских чинов в казачьих войсках убрали звено майора (дословное латинское значение - немного больший, довольно большой, немного постарше; очевидно в воинских званиях это значение применили по отношению к офицерам более низкого ранга; старший офицер). В результате этого изменения военнослужащий из капитанов сразу становился подполковником.

В казачьей служебной лестнице после есаула следовал войсковой старшина. Название этого чина произошло от старинного наименования исполнительного органа власти у казаков, от так называемого войскового старшины.

Старшины изначально считались наиболее почитаемыми людьми. Поэтому их часто выбирали атаманами, командирами и другими начальниками. Постепенно к концу XVII в. сложился особый социальный слой - старшина. Это несколько десятков родов, наиболее известных, традиционно уважаемых, отличающихся высоким уровнем грамотности и состоятельностью. С вхождением казачества в состав российской армии закрепилось в казачьих войсках воинское звание войскового старшины.

С 1754 г. оно приравнивается к майору, а с упразднением последнего в 1884 г. - подполковнику. Войсковой старшина носил погоны с двумя голубыми просветами на серебряном поле и тремя большими звездами.

Очередной чин - полковник. Само название чина имеет древнерусское происхождение. Восточные славяне вначале слово "половина" употребляли в смысле половина войска, то есть по принципу: часть дружин здесь, а часть - за рекой или в засаде. Затем появились понятия полк левой руки и полк правой руки. Со временем командира полка стали называть полковником. Однако постепенно первональный смысл слова был утрачен. В наши дни полковник - это, как правило, командир крупного самостоятельного воинского подразделения или штабной работник высокого ранга.

Казачий полковник имел погоны такие же, как у войскового старшины, но без звездочек. Начиная с этого чина, служебная лестница унифицируется с общеармейской, поскольку выше сугубо казачьих названий чинов не существовало. Дальше шло генеральское звено, характерное для всей русской армии, а соответственно казачьи генералы носили армейские погоны. Кстати, слово "погон" с польского переводится как жгут, шнур. Очевидно, это связано с первональным видом данного наплечного знака различия военнослужащих или способом его изготовления.

Военная реформа затронула и порядок формирования казачьих частей. Наряды на службу по очередным спискам и комплектование по округам сохранились. Однако смену полков с полевой службы в полном составе в ту пору отменили. Названная система комплектования донских подразделений просуществовала вплоть до первой мировой войны. В строевом отношении казачьи полки теперь подчинялись командирам регулярных кавалерийских дивизий, причем входили только по одному в их вторую бригаду.

В очередной раз изменили штат донских частей. В результате значительно усилилось медицинско-ветеринарное обеспечение. В каждом полку лечебной практикой стали заниматься один врач и три фельдшера, поэтому появился полковой лазарет. Позднее, в 1876 г. ввели должности ветеринарного врача и ветеринарных фельдшеров, сформировали ветеринарную лечебницу и школы для обучения ветеринарному делу. Все тыловые подразделения обслуживал специальный делопроизводитель по хозяйственной части.

Трансформировался также штатный строевой состав полка. Кроме командира, он включал: 2 подполковников, 3 войсковых старшин, 6 есаулов, 10 сотников, 10 хорунжих, по одному вахмистру на сотню, 50 урядников, 19 трубачей (один штаб-трубач), 48 приказных, 750 рядовых казаков, 38 денщиков (казаки, состоявшие при офицерах для личных услуг), 4 писаря, 6 лазаретных служителей, 10 мастеровых и 17 обозных людей. Общая численность достигала уже более 1000 человек.

Произошли перемены в вооружении казачьих подразделений. Вместо прежних курковых штуцеров стали пользоваться винтовками системы X. Бердана (однозарядная винтовка калибра 10,67 мм под металлический патрон, заряжавшаяся с задней части ствола, то есть казны, где ставилось государственное клеймо) (см. рис. 15, к). Винтовки считались войсковой собственностью и выдавались казакам на время действительной службы в полку. Тем самым в ходе военной реформы отменили обязанность донцов покупать индивидуальное стрелковое оружие. Появились в ту пору новые шашки, так называемого казачьего образца, в деревянных ножнах и с плечевой портупеей.

Примечательно, что слово "шашка" произошло от кабардино-черкесского "са'шхо", то есть длинный нож. Шашка применялась как рубяще-колющее холодное оружие. Представляет собой однолезвийный клинок небольшой кривизны с обоюдоострым передним концом и рукояткой (эфесом) без металлического щитка (или дужки) выпуклой формы (гарды), предназначенного для защиты руки от ранения при фехтовании и в бою. Слово "портупея" при дословном переводе с французского означает "носить шпагу". Эта часть военного снаряжения имеет вид узких ремней различной длины. Она до сих пор носится военнослужащими многих армий (в том числе российской) через плечо (плечевая) и у бедра (поясная). Портупея служит в качестве приспособления для ношения холодного и огнестрельного оружия, а также фляги и других необходимых предметов воинского снаряжения.

На вооружение Войска Донского в тот же период поступили шестизарядные револьверы системы Смита-Вессона калибром 10,67 мм. Револьвер (от английского revolve - вращаться) представлял собой личное многозарядное неавтоматическое оружие с вращающимся барабаном (патронником-магазином) для поражения противника на расстояниях до 100 метров (см. рис. 15, а - ж).

Несколько изменилась также и военная форма казаков. До военной реформы они носили кивер. Это высокий головной убор (по-польски буквально - колпак), изготовленный из кожи, обтянутой сукном, или из фетра (плотного валяного материала из высококачественных сортов шерсти), имевший плоский верх, 1-2 козырька, подбородочный ремень и различные украшения. У казаков кивер был со шлыком (султаном), то есть выступающим спереди вверху своеобразным украшением из перьев или конских волос, либо помпоном (шариком из мягкого материала, например, из шерсти). Кивер не нравился искрометным в бою донцам, поскольку сковывал их движения. Они с радостью заменили его на папаху. Папаха (от тюркского "папах" - высокая меховая шапка) являлась преимущественно зимним головным убором, но казаки до сих пор с удовольствием носят ее в любое время года. Казачья папаха отличается очень высоким меховым околом, то есть плотным в нижней части ободком, облегающим голову. Она имела суконный алый верх, ставший позже традиционным. Стандартную высоту папахи в то время определили в четыре вершка (18,8 см).

Все эти новшества в формировании, вооружении и обмундировании донских подразделений благоприятно повлияли на ход боевых действий на Балканском театре русско-турецкой войны 1877- 1878 гг., где сражались 53 донских казачьих полка и 24 отдельные батареи (Сыны донских степей. С. 103-123). Много славных подвигов совершили донцы на той войне. При взятии укрепления на горе Бедек отличился сотник Галдин, которого удостоили ордена святого Георгия 4-й степени. Вторая сотня лейб-гвардии Казачьего полка за лихую атаку турецких позиций и взятие города Ловчи была пожалована специальными змейками с надписью "За Ловчу 5 июля 1877 года", которые казаки с гордостью носили на папахах. 30-й полк получил Георгиевское знамя с надписью "За Шипку, Ловчу, двухкратный переход через Балканы и взятие 50 орудий при Караджиларе в 1877 и 1878 годах". К длинной веренице знамен Войска Донского прибавилось новое Георгиевское знамя с надписью "За отличие в турецкую войну 1877 и 1878 годов". Лейб-гвардии Атаманский полк и лейб-гвардии 6-я донская батарея за войну получили права старой гвардии. Полки 31-й, 36-й, 37-й и 39-й были пожалованы георгиевскими штандартами (от итальянского stendardo - знамя, флаг; знамя в кавалерийских частях, отличающееся от обычного воинского знамени формой (квадратная, треугольная) и меньшими размерами полотнища; древко штандарта имело приспособление (ремни) для надежного удержания его всадником и крепления к стремени; штандарт нес специально назначенный для этого офицер). Георгиевские знамена получили 26-й полк за Балканы и 29-й полк за Браилов. 6-ю, 8-ю и 9-ю донские батареи наградили георгиевскими трубами (серебряные трубы как боевые награды с георгиевскими черно-оранжевыми лентами за особые отличия в боях против врагов России).

Со вступлением на российский престол в 1881 г. императора Александра III был существенно скорректирован устав о воинской службе донцов. Число полевых полков, находящихся в мирное время в полной боевой готовности, сократили до 17 (да еще 6 отдельных сотен), а количество офицеров в полку увеличили с 32 до 42. Теперь офицерский штат полка насчитывал: 3 войсковых старшины, 6 есаулов, 5 подъесаулов, 13 сотников и 14 хорунжих. Также несколько расширили состав нижних чинов. Отправление же сменных команд с Дона переносилось с мая на март, но сотни по-прежнему комплектовались по станицам. Вновь прибывших донцов после усвоения ими представлений о звании казака, значении присяги, знамени и воинской дисциплины стали приводить к присяге при полковом знамени. В целях улучшения жизни и быта офицеров Александр III утвердил положение об офицерских полковых собраниях, распространившееся и на Войско Донское. Однако вместе с тем винные порции тогда же заменили чайным довольствием.

На военное искусство того времени большое влияние оказывал технический прогресс. Совершенствование вооружений затронуло и донское казачество. Например, значительные изменения последовали после появления в начале XX в. в передовых армиях мира пулеметов (автоматическое оружие для стрельбы со специальной опоры (станка, сошки); русский образец пулемета X. С. Максима имел калибр 7,62 мм и водяное охлаждение; действие автоматики основано на использовании отдачи подвижного ствола и сцепленного с ним затвора; питание пулемета патронами осуществлялось с помощью гибких звеньевых лент; стрельба велась короткими и длинными очередями, а также непрерывно; введение пулемета многократно повышало огневую мощь подразделений и оказало громадное влияние на военное искусство). В казачьих полках начали формировать пулеметные команды. В силу этого численный состав полка возрос до 1200-1300 человек. В таком обновленном виде донцы участвовали в русско-японской войе 1904-1905 гг. и в первой мировой войне 1914-1918 гг.

На русско-японскую войну Войско выставило 4-ю Донскую казачью дивизию в составе 19-го, 24-го, 25-го, 26-го полков, 2-й и 3-й донских казачьих батарей, а также санитарный отряд Красного Креста, организованный на добровольные пожертвования. Дивизией командовал генерал-лейтенант Телешов. Казаков провожал на фронт сам император Николай II, прибывший на железнодорожную станцию Персиановка. Дивизия участвовала в позиционных боях русской армии, которые позволили накопить тактический опыт ведения войны в новых условиях. Донцы отличились в казачьем рейде по тылам противника в направлении города Инкоо, а затем в наступлении под общим командованием генерала Мищенко в январе 1905 г. В оставшееся время до конца войны наши казаки охраняли тылы армии в районе Харбина.

Военное столкновение России с Японией окончилось бесславно для российских войск. Однако донцы исполнили свой долг. Они вновь показали образцы мужества и отваги, продемонстрировали высокий боевой дух казачьих подразделений. Тем не менее, в связи с социальными потрясениями, постигшими Россию в те годы, власти сильно тревожились о состоянии боеготовности донских полков.

Как последнее мероприятие царского правительства, направленное на усиление боеспособности Войска Донского и возрождение военных традиций казаков, можно назвать закрепление императором Николаем II почетных шефов за первоочередными полками в память "отличных подвигов донцов" за всю их историю. Это мероприятие было нацелено на повышение патриотического духа казачества на фоне неудач в русско-японской войне и надвигающейся революции.

Полков первой очереди в Войске Донском насчитывалось 17. Они состояли из казачьей молодежи. Именно на нее решили воздействовать с помощью почетного шефства, поскольку казаки старших возрастов (свыше 25 лет) составляли вторую и третью очередь (запас 2 и 3 разряда) этих полков и набирались из тех же станиц, но в этом случае казачьи части уже не имели почетных шефов.

Шефство (а по существу присвоение имени) распределялось следующим образом:

1-й полк имени русского полководца, генералиссимуса, графа Рымникского, князя Италийского А. В. Суворова (шефство закреплено с 16 апреля 1901 г.); (здесь и далее - старый стиль);

2-й полк имени походного атамана, генерал-лейтенанта В. А. Сысоева (с 26 августа 1904 г.);

3-й полк имени атамана Ермака Тимофеевича (с 26 августа 1904 г.);

4-й полк имени атамана, графа, генерала от кавалерии М. И. Платова (с 26 августа 1904 г.);

5-й полк имени атамана, генерала М. Г. Власова (с 26 августа 1904 г.);

6-й полк имени походного атамана, генерал-майора Ф. И. Краснощекова (с 26 августа 1904 г.);

7-й полк имени атамана, генерал-лейтенанта А. К. Денисова (с 26 августа 1904 г.);

8-й полк имени походного атамана, генерал-лейтенанта В. А. Иловайского 12-го (с 26 августа 1904 г.);

9-й полк имени графа, генерал-адъютанта В. В. Орлова-Денисова (с 26 августа 1904 г.);

10-й полк имени генерала Г. А. Луковкина (с 26 августа 1904 г.);

11-й полк имени графа, генерала от кавалерии Ф. П. Денисова (с 26 августа 1904 г.);

12-й полк имени светлейшего князя Таврического, генерал-фельдмаршала Г. А. Потемкина (с 26 августа 1904 г.);

13-й полк имени русского полководца, светлейшего князя Смоленского, генерал-фельдмаршала М. И. Кутузова (с 26 августа 1904 г.);

14-й полк имени атамана, генерал-майора Д. Е. Ефремова (с 26 августа 1904 г.);

15-й полк имени атамана, генерал-майора И. К. Краснова 1-го (с 26 августа 1904 г.);

16-й полк имени генерала П. М. Грекова 8-го (с 26 августа 1904 г.);

17-й полк имени отважного охотника, генерал-лейтенанта Я. П. Бакланова (с 26 августа 1904 г.).

Священные образы далеких предков, прославивших Дон и Россию своими поступками, вдохновляли донцов-молодцов на подвиги во имя Родины, возродили в период первой мировой войны боевой дух казачества. Правительство этим мероприятием достигло своей цели. На патриотической волне Войско Донское собрало и отправило на фронт 125 тыс. своих сынов. Отважные казаки сотник Сергей Владимирович Болдырев и приказный Кузьма Фирсович Крючков стали в русской армии первыми в этой войне кавалерами высших боевых наград - офицерского ордена святого Георгия и Георгиевского креста для рядовых. Тысячи донцов, выполняя воинский долг, сложили головы на фронте. А после Февральской революции казачьи части оставались наиболее боеспособными во всей русской армии и продолжали беспрекословно выполнять требования воинских уставов и присягу. Казаки дольше всего населения России выступали за продолжение войны "до победного конца". Все строевые части Войска Донского не утратили боеспособности до последнего дня существования русско-германского фронта. Они начали возвращение на Дон и демобилизацию только после Октябрьского переворота и прекращения войны.

В особый четвертый этап можно выделить времена революции и гражданской войны в России (1917-1920 гг.), когда донское казачество действовало как достаточно активная военно-политическая сила. В условиях развала бывшей царской армии оно дольше всех сохраняло свою военную организацию и дисциплину. Однако под влиянием борьбы различных политических сил и внутреннего социального раскола донские казаки выступили по разную сторону баррикад и составили основу крупных кавалерийских частей как "белых" войск, так и Красной Армии. Особую роль в них сыграли фронтовики, принимавшие участие в русско-японской и первой мировой (ее тогда называли германской) войнах. Они использовали приобретенный опыт участия в современной войне и казачьи военные традиции партизанских действий в условиях территориально-географически знакомого района Юго-Востока России. Противостояние подстегивал "казачий патриотизм", перераставший в той обстановке в "сословный национализм". Когда в 1918 г. баталии развернулись непосредственно в пределах казачьих областей, война для многих приобрела отечественный характер.

В 1917-1918 гт. на Дону был возрожден Войсковой Круг. Казачьи верхи при опоре на возвращающиеся с фронта полки хотели восстановить традиции войсковой организации, подчинив фронтовиков решениям Круга и приказам вновь избранного атамана А. М. Каледина. Но фронтовики, основу которых составляли середняцкие трудовые слои, устали от трехлетней войны и рвались к своим куреням. Поэтому они отказались от прямого подчинения Кругу и выступили за мир с Советской властью. Вооруженную борьбу в этот период вели лишь вновь сформированные добровольческие партизанские отряды белоказаков и отдельные революционно настроенные казачьи полки и роты. Большинство же объявило "вооруженный нейтралитет" и разошлось по домам. Это способствовало быстрому краху Войскового правительства и установлению на Дону Советской власти в феврале - марте 1918 г (ХмелевскийК. А., ХмелевскийС. К. Буря над Тихим Доном. Исторический очерк о гражданской войне на Дону. Ростов н/Д., 1984.; См.: Кириенк о Ю. К. Революция и донское казачество. Ростов н/Д., 1988.; Он же. Крах калединщины. М., 1976). Партизанские отряды казаков во главе с походным атаманом П. X. Поповым ушли в степи.

Однако с углублением революции и обострением земельного вопроса между казаками и неказаками война вспыхнула с новой силой. Часть казаков, особенно из среды донского офицерства, ушла на Кубань и воевала в составе Добровольческой армии генерала Л. Г. Корнилова. Партизаны генерала П. X. Попова возвратились из степей на берега Дона. 6 мая 1918 г. Южная Донская группа войск под командованием полковника С. В. Денисова окончательно заняла Новочеркасск. Воссозданный вновь Войсковой Круг во главе с атаманом П. Н. Красновым получил право на формирование Донской армии, основу которой составили казаки старших возрастов и молодежь. По новейшим подсчетам А. В. Венкова ее численность с учетом тыловых служб достигала 95 тыс. человек. В ней было 82 территориальных и 12 полков так называемой "молодой армии" из казаков призывного возраста, не прошедших боевого крещения в годы первой мировой войны. Мобилизация в армию проходила традиционно по округам и станицам (по территориальному принципу) (Венков А. В. Донское казачество в гражданской войне. Ростов н/Д., 1992. С. 56-64).

По данным Г. Л. Воскобойникова, Д. К. Прилепского и И. И. Дедова в красных казачьих частях летом 1918 г. насчитывалось около 5 тыс. человек. К осени этого же года соотношение сил немного изменилось. В Донской армии имелось 94 полка (82% боеспособных казаков), а в Красной Армии - 20 полков (18%). Нельзя забывать при этом, что Войсковое правительство, создавая Донскую армию, проводило поголовную мобилизацию. В Красную Армию после колебаний шла лишь сознательная казачья беднота и часть середняков (Воскобойников Г. Л., Прилепский Д. К. Казачество и социализм. Ростов н/Д., 1986. С. 39-40; Дедов И. И. В сабельных походах (Создание красной кавалерии на Дону и ее роль в разгроме контрреволюции на юге России в 1918-1920 гг.). Ростов н/Д., 1989. С. 28-32).

Донская армия до зимы 1919 г. действовала практически

самостоятельно, а затем в составе Вооруженных сил Юга России совместно с Добровольческой армией под руководством генерала А. И. Деникина. К 1920 г. ее реорганизованные части (Донской корпус, включавший более 30 тыс. человек) входили в армию генерала П. Н. Врангеля (См. подробнее: Венков А. В. Врангель и казаки//Возрождение казачества: история и современность. Материалы к V Всероссийской (международной) научной конференции. Новочеркасск, 1994. С. 85-91). Отдельные красные казачьи части в 1919 г. объединялись в двенадцать корпусов и кавалерийских дивизий. Впоследствии к концу 1920 г. 27 кавалерийских дивизий составили основной костяк лучших кавалерийских сил Первой и Второй конных армий под командованием С. М. Буденного и Ф. К. Миронова.

Судьба военной победы в гражданской войне, по крайней мере на Юге России, во многом зависела от столкновения мощных конных армий, усиленных артиллерией, пулеметными тачанками и авиационной разведкой. Новые армии создавались на основе имевшейся унифицированной системы бывшей царской армии с опорой на военных специалистов и действовали с учетом существовавших военных традиций. Особенно это проявлялось в казачьих формированиях.

Известно, что вступая в ряды молодой Красной Армии, казачество привносило в ее военную организацию и военное искусство свои традиции. Историк А. В. Венков указывает на многократные факты сохранения прежних названий войсковых частей, в которых казаки служили еще при царе. Так, 1-й Донской революционный казачий полк (Хоперский округ) был возрожден на базе 1-го Донского казачьего полка царской армии, а 1-й и 2-й революционные полки в Усть-Медведицком округе в момент формирования носили номера 15 и 32 в честь полков старой армии. Большинство частей оставались традиционно конными. В них существовали сотенные суды, приговаривавшие, в том числе и к телесным наказаниям. Широко использовались красными казаками методы ведения партизанской войны: рейды по тылам противника, захват обозов, засады, разграбление взятых силой городов, приобретение трофеев.

Примечательно, что параллельно в Красной, Добровольческой и Донской армиях вновь сформировали чисто калмыцкие конные соединения как регулярные, так и карательные.

После окончания гражданской войны отдельные части Донской армии и Донского корпуса (более 40 тыс. человек) вынужденно оказались в эмиграции. Некоторые из них еще несколько лет поддерживали полную боеготовность. Из сдавшихся Красной Армии казаков большинство было амнистировано. Однако Советское правительство не доверяло большей части казаков, которых пришлось завоевывать и привлекать на свою сторону силой оружия. В итоге это выразилось в запрете на службу в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) в начале 20-х гг.

Следующий пятый этап, который можно выделить в развитии казачьей военной организации и военного дела, связан с попыткой возродить казачьи военные традиции в рядах Советской Армии. Либерализация в политике Советского государства по отношению к казачеству наметилась в годы нэпа и частичной стабилизации международной обстановки. Военно-милиционная реформа 1925-1927 гг. постепенно восстановила казачьи территориально-милиционные части. Это отвечало военно-патриотическим традициям и должно было способствовать формированию нового поколения "советского казачества". Важным свидетельством лояльности казаков следует считать их активное отношение к службе в территориальных войсковых формированиях Красной Армии. В них казаки в полной мере могли проявить свою традиционную любовь к военному делу. В 1925 г. в территориальных кавалерийских частях Северо-Кавказского военного округа казаки составляли 57,8%. После прохождения военных сборов казак становился, по словам первого секретаря Северо-Кавказского райкома РКП (б) А. И. Микояна, "государственным человеком в станице". Позднее, нарастающая военная угроза, необходимость усиления армии и поддержки национально-патриотических настроений русской общественности обусловили отмену 20 апреля 1936 г. ограничений в отношении службы казаков в рядах РККА. В результате новой реформы на Дону и Северном Кавказе удалось сформировать территориальные казачьи кавалерийские части и дивизии. В феврале 1937 г. в Северо-Кавказском военном округе была создана сводная кавалерийская дивизия из Донского, Кубанского, Терско-Ставропольского казачьих полков и полка горских национальностей. Эта дивизия участвовала в первомайском параде 1937 г. на Красной площади в Москве (Воскобойников Г. Л., Прилепский Д. К. Указ. соч. С. 34-56, 78-86, 128).

Великая Отечественная война 1941-1945 гг. стала для казачества еще одной проверкой на прочность. Большинство донцов героически сражалось в кавалерийских частях, осваивая при этом все виды современной боевой техники. Донские казаки, по свидетельству историка Г. Л. Воскобойникова, составили основу 19 кавалерийских корпусов и большей части 78 кавалерийских дивизий, принимавших участие в боевых действия. Так, на Дону, Кубани и Тереке укомплектовали 33 казачьи кавалерийские дивизии, в том числе добровольческие. В период 1941-1943 гг., когда Красная Армия несла большие потери в военной технике, кавалерийские части смогли частично компенсировать этот недостаток, особенно в Северо-Кавказском регионе. С лета 1943 г. кавалерию сократили до 7 гвардейских корпусов, лучшие из которых сражались до конца войны. Например, 5-й Донской гвардейский казачий корпус, 52-я Донская дивизия, преобразованная в 14-ю (Воскобойников Г. Л. Казачество и кавалерия в годы Великой Отечественной войны. М., 1993. С. 10-22, 65-102, 249-260; Горшков С. И., Овчаре н к о И. В. Донской гвардейский. Ростов н/Д., 1985. С. 24-48, 65-72; и др).

С другой стороны, часть казаков-эмигрантов и сотрудничавших с немецким оккупационным режимом (1941-1943 гг.) российских

казаков германское военное командование объединило в специальную казачью дивизию во главе с полковником Гельмутом фон Панвицем. К лету 1943 г. она состояла уже из 6 полков. К концу войны дивизию развернули в 15-й казачий конный корпус численностью 45 тыс. человек, куда вошли и донские казаки. 31 марта 1944 г. даже образовали Главное управление казачьих войск, где начальником генерального штаба и командиром резервных сил служили генералы П. Н. Краснов и А. Г. Шкуро. Эти казачьи части воевали в Белоруссии, Хорватии, Северной Италии, Австрии. 10 мая 1945 г. они в полном составе вместе со всем генералитетом сдались в районе Лиенца англичанам. На Запад их вел походный атаман, генерал Т. И. Доманов. Но уже 28 мая - 2 июня 1945 г. обезоруженных казаков передали советскому военному командованию. Репатриированные донцы понесли суровое наказание (Бетел Н. Голгофа Лиенца//Родина. 1991. № 6-7. С. 106-111; Черный В. И. Пути к трагедии казачества в Лиенце//Казачество в истории России. Тезисы докл. Междунар. конф. Краснодар, 1993. С. 173-176).

В послевоенный период для "советского казачества" какой-либо либерализации отношения со стороны властей так и не последовало. Казачьи части вновь расформировали. Традиции службы стали отходить в область преданий. Остались лишь храбрость и патриотизм как черты казачьего духа, которые сохранились в семьях потомков казаков в 50-80-е гг. Развивалась партикулярная (частная) народная культура, хотя и ее старательно загоняли в чисто фольклорные рамки.

С начала 90-х гг. начался трудный, но нарастающий процесс возрождения казачества. Основываясь на героических и патриотических традициях, оно заявило о необходимости восстановления своего былого высокого статуса в составе обновившихся российских вооруженных сил, о желании нести службу на границе, в гвардейских и других частях. Ныне возобновляются традиции односумства, направление одностаничников в один и тот же вид войск и в одно место назначения. Задержки с официальным разрешением этого вопроса со стороны Российского правительства и командования армии приводят к попыткам самостоятельно возродить военно-милиционные силы, особенно в пограничных районах Северного Кавказа, где потомки казачества и русское население оказались в опасных зонах межэтнических конфликтов (Ставрополье, Кубань, Абхазия. Чечня и другие регионы).

Уже в мае 1992 г. был создан Союз казачьих Войск Юга России, а позже Союз казачьих Войск России и Зарубежья (СКВРЗ). Начинается, по всей видимости, шестой этап, который может привести к возрождению лучших старинных и появлению новых традиций военной службы казаков Дона и России в составе вооруженных сил Российской Федерации.

Учитывая данные тенденции в казачьем движении, после предварительной проработки 15 мая 1993 г. Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин издал Указ "О реформировании военных структур, пограничных и внутренних войск на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации и государственной поддержке казачества". Он предусматривает создание в перспективе казачьих частей и соединений вооруженных сил России, пограничных войск Министерства безопасности, специальных казачьих моторизованных воинских частей и частей оперативного назначения войск МВД. Предполагается по традиции присваивать казачьим частям и объединениям казачьи наименования, учреждать казачьи воинские звания, парадную форму одежды и отличительные знаки. Главам администраций на территории компактного проживания казаков рекомендовано образовывать при органах самоуправления казачества добровольные невоенизированные структуры для патриотического и интернационального воспитания казаков, подготовки их к защите Отечества, развития технических и прикладных видов спорта, а также для участия в мероприятиях гражданской и территориальной обороны, ликвидации стихийных бедствий, чрезвычайных ситуаций и оказания помощи пострадавшим (Указ Президента РФ Ельцина Б. Н. "О реформировании военных структур, пограничных и внутренних войск на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации и государственной поддержке казачества" от 15 марта 1993 г.//Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. № 12. С. 993, 1204-1206).

Однако неоднозначная реакция лидеров казачьего движения на этот акт (попытка трактовать его как предлог для введения атаманского правления в бывших казачьих областях Юга России) указывает на необходимость тщательной проработки механизмов его реализации на общефедеральном уровне. В целом поддерживая основную идею Указа о возрождении военно-патриотических традиций казачества, напомним, что несение внутренней (полицейской, милицейской) службы является традицией, навязанной казачеству самодержавием в XIX в. и не свойственной его духу. В нынешней ситуации непродуманные действия органов государственной власти и управления могут вновь со временем разделить население бывших казачьих областей на "войсковое" и "невойсковое", осложнить этнокультурное возрождение казачества. Нельзя забывать, что защита Отечества неравносильна защите правящего политического режима, гарантирующего за верную службу новые "рыночные" привилегии (Андреев А. П., Панасюк Е. В. Казачье движение//Полис. 1993. № 3. С. 59-61).

Многим компетентным историкам и политологам, военным и политикам хотелось бы видеть возрожденные казачьи части в составе пограничных войск и гвардейских формирований. Это, на наш взгляд, будет достаточно полно соответствовать историческим традициям, государственным функциям казачества России, позволит исключить или во многом ограничить опасения, связанные с возможностью использовать казачьи воинские формирования в интересах руководящих политических кругов казачьего движения или отдельных политиков.

Летом 1994 г. при СКВРЗ создана сотня особого назначения. Это своего рода казачий спецназ. Она образована на совете атаманов в столице казачества - Новочеркасске с целью защиты русских на всей территории России и помощи государству в борьбе с организованной преступностью. На этом же совете было принято обращение к Президенту Российской Федерации, в котором казаки в очередной раз предлагают нести таможенную и пограничную службу на южных рубежах России (Аргументы и факты. 1994. № 36. С. 5).

К весне 1995 г. наиболее серьезно в казачьем движении занимались военными вопросами структуры Союза казачьих войск России и зарубежья. Из них особо следует выделить объединения донских казаков. Во главе СКВРЗ стоит генерал-майор казачьих войск В. Н. Ратиев. Всевеликое Войско Донское возглавляет генерал-майор казачьих войск Н. И. Козицин.

Казачьи лидеры ставят вопрос о придании казачеству государственного статуса, что позволит, по их мнению, направить процесс возрождения в цивилизованное русло, а соответственно окончательно решить проблему организации воинской службы казаков. Одновременно делаются заявления о нежелании воевать. Формирование воинских подразделений планируется для поддержания геополитической стабильности в трудное время осуществления демократических реформ в России.

Очевидно, что вполне рациональным было бы использование казачьих воинских частей в качестве миротворческих сил, своего рода "голубых касок" в горячих точках бывшего СССР. Это явилось бы разумным объектом приложения пассионарности и согласовывалось бы с исторически сложившимся геополитическим значением казачьей общности.

Таким образом, возрождение казачества невозможно без решения вопроса об организации его военной службы, без введения уже существующих казачьих подразделений в правовое пространство.