Классик советской драматургии (А. М. Суичмезов)

Константин Андреевич Тренев широко известен как классик советской драматургии, автор многих пьес, в том числе героической драмы "Любовь Яровая", вот уже более полувека не сходящей со сцены советских и многих зарубежных театров.

Хотя свое перо К. А. Тренев в области драматургии пробовал и в дореволюционные годы, яо его талант творца пьес раскрылся лишь в годы Советской власти.

Долог и нелегок был путь в драматургию большого советского писателя. Родившийся в 1876 г. в хут. Ромашове Волчанского уезда на Харьковщине, Тренев свое детство и отрочество с пяти лет провел под Миллерово в хуторе, ныне именуемом Треневка. Его родители, безземельные крестьяне, вместе с другими такими же обездоленными односельчанами перебрались сюда в начале 80-х гг.

На медяки обучился он грамоте и на такие же гроши продолжал учиться в окружном двухклассном училище в стан. Каменской (ныне г. Каменск-Шахтинский). Училищу этому пришлось сыграть немалую роль в судьбах многих известных талантливых сынов донской земли. Учились в нем и будущий певец 1-й Конной, художник М. Б. Греков, и детский писатель Николай Олейников, и автор популярного учебника физики профессор И. И. КОСОНОГОЕ, и др.

В той же стан. Каменской знаменитый драматург впервые случайно попал на спектакль, который, проезжая, труппа ставила в клубе для станичной знати. Но увидеть до конца даже первое действие ему не удалось. Одежда выдала в нем "кухаркиного сына", и подросток был немедленно выдворен из клуба.

После Каменского училища Тренева приняли на казенный счет в земледельческую школу при ст. Дергачи, близ Харькова.

Стремление к учебе при отсутствии средств привело его в Новочеркасскую духовную семинарию и Петербургскую духовную академию - в учебные заведения, державшие своих воспитанников на полном обеспечении.

Одновременно К. А. Тренев окончил архитектурный институт, а будучи уже немолодым писателем и педагогом, Константин Андреевич окончил сельскохозяйственный институт в г. Симферополе, полагая, что писатель, пишущий на крестьянские темы, должен овладеть агрономической наукой.

Свой путь в литературу Константин Андреевич начинал с описания безотрадной жизни крестьянской бедноты. Темы он черпал из самой жизни, которую хорошо знал. Прообразами многих героев треневских рассказов, повестей были его земляки - иногородние, как называли их крестьяне из-под Миллерово, не избавившиеся от беспросветной нужды и на донской земле.

Константин Андреевич Тренев (1876-1945)

Невозможно без волнения читать такие его произведения, как "На ярмарку", "Мокрая балка", "Затерянная криница", "Шесть недель", "Батраки",

"Ганна", "В родном углу" и др.

В "Затерянной кринице" автор рассказывает о том, как хутор пережил один голодный год и как надвигался другой, с таким же сухим, бесплодным летом, но с более страшной, голодной зимой: "Уже с половины зимы все крыши в хуторе были съедены, и оттого с горы, под которой раскинулся хутор* он был похож на огромную кучу обглоданных скелетов. А с весны пришел голод. Маленькие дети умирали, как мотыльки, и редкий день на кладбище не вырастала новая могила".

Такой была страшная быль дореволюционной Треневки, как и других хуторов и сел, а в наши дни это богатые и культурные колхозные селения.

В бытописании донского края Тренев затрагивает и темы казачьей жизни. На редкость интересны и богаты содержанием его рассказы "В станице", "По тихой воде". В первом из них - вся неприглядная жизнь большой придонской станицы, хозяевами которой были богатей, каратели, купцы-прижималы. Рассказ "По тихой воде" волнует правдивым описанием контраста в жизни простых казаков-тружеников и власть имущих в годы первой мировой войны. Полная трагизма картина, в которой старая, обезумевшая от горя казачка рубит во дворе раинку для пики Виссарушке, единственному сыну, убитому на войне.

Но не только крестьянская тема интересовала писателя. Высоко оцененная А. М. Горьким, Л. Андреевым и другими видными писателями, повесть "Владыка" изобличает служителей церкви того времени. Хорошо зная среду, о которой писал, Тренев посвятил этой теме и некоторые другие свои произведения, в том числе рассказ "Заблудились". Церковники дореволюционной России хотели предать Тренева за создание антирелигиозных произведений анафеме.

Горячо любивший А. П. Чехова, читая почти наизусть многие его рассказы и повести, Константин Андреевич написал ряд произведений на темы, схожие с чеховскими, но совершенно своеобразные. К их числу следует отнести повесть "Любовь Бориса Николаевича", а также "Самсон Глечик" - о реакционном учителе, во многом напоминающем чеховского "человека в футляре".

Активная журналистская деятельность сопутствовала выходу Тренева на большую литературную арену. Наряду с рассказами, в донских газетах, прежде всего в "Донской речи", а позднее в "Донской жизни", где Константин Андреевич: фактически был редактором, часто появлялись фельетоны, памфлеты, очерки, статьи, подписанные как подлинной фамилией (Тренев), так и псевдонимами (К. Харьковский и др.). В своих газетных выступлениях

К. А. Тренев обличал вероломство, грязные делишки "хозяев жизни", грабеж торговых дельцов, взяточничество, держимордовские нравы полицейских чинов, гнилой либерализм, лицемерие буржуазных интеллигентов.

В одном из писем того времени Тренев писал об условиях, в которых приходилось работать: "...тут тебе устроит душ цензор, там погрозится кузькиной матерью полицеймейстер, а там жандарм рычит: "Закрою!.." Словом, все обнадеживают, кто чем может".

В Ростовском госархиве хранится дело по обвинению царским судом К. А. Тренева за изобличение предводителя дворянства Леонова, который в сговоре с атаманом Донецкого округа Макеевым занялся обработкой выборщиков при выборках Леонова в Государственную думу.

Особенно остро Тренев выступал в газете в дни первой революции в России. В связи с тем что царское правительство в 1905 г. ввело военное положение, усилило борьбу с революцией, Тренев писал:

"Граждане, сомкните ряды плотнее, реакция идет. Идет сначала робкими, крадущимися шагами, ощупывая зелеными глазами наши строящиеся ряды, высматривая слабые места, где бы можно было прорвать эти ряды... Выйдем из этого момента или к политической смерти, или к новой, свободной жизни".

В 1906 г. царское правительство отстранило Тренева от редактирования газеты, а потом и удалило его из Новочеркасска, где он одновременно преподавал в учительской семинарии. Его выслали с Дона "для пользы службы" в захолустный тогда Волчанск на Харьковщи-не. Из Волчанска в 1909 г. он также был выслан как руководитель ученической революционной группы. С 1909 г. два десятилетия жил К. А. Тренев в Симферополе, где продолжал и литературную и педагогическую деятельность.

В начале XX в. в донской прессе было два прогрессивных журналиста, ставших впоследствии выдающимися советскими писателями: Александр Серафимович Серафимович и Константин Андреевич Тренев. В один из юбилеев Тренева Серафимович писал ему: "Я немного раньше Вас начал писать, но темной ночью мы вместе шли, и в "Донской речи" Ваши вещи светились. И проклятое же время было. Нет, и вспоминать не хочется. А ведь, кажется, кроме нас двоих, и не осталось из товарищей по "Донской речи". Ужасно радостно, что мы с Вами дожили до этой яркой, чудесной жизни, где Вы так прекрасно развернулись".

А развернулся Константин Андреевич в советское время, главным образом, как творец замечательных высокохудожественных пьес. Первые драматические произведения Тренева увидели свет еще до революции в Новочеркасске, но это" были водевили, одноактные пьесы, поставленные и в Петербурге, и в Новочеркасске. Наиболее крупной из них была пьеса "Дорогины", напечатанная в 1912 г. в журнале "Заветы".

Как драматург Тренев обратил на себя внимание в начале 20-х гг., когда МХАТ поставил его замечательную пьесу "Пугачевщина". Триумфальный успех имела его пьеса "Любовь Яровая", премьера которой состоялась в декабре 1925 г, на сцене Малого театра. Редкая судьба выпала на ее долю. He-было в стране театра, который не осуществил бы спектакль "Любовь Яровая" и который не имел бы блестящий успех у зри-телей. Появление пьесы "Любовь Яровая" явилось исторической вехой в истории отечественного театра. Это была первая из значительных пьес па революционную тему.

В Малом и других театрах в 20-х гг. шли и другие пьесы К. А. Тренева. Молодежные театры страны (и не только молодежные) завоевывали большой успех, поставив в 30-х гг, новую пьесу Тренева-"Гимназисты", увлеченно рассказывающую о революционных действиях учащихся в 1905 г.

Одной из первых советских; пьес, воспроизводящих образ великого Ленина, написанных к 20-летию Октября, была пьеса К. А. Тренева "На берегу Невы".

В канун Великой Отечественной войны Константин Андреевич завершил работу над "Анной Лучининой" - современной пьесой, которая и сегодня могла бы звучать на сценах наших театров.

Мне помнится, с каким интересом взялся за постановку этой пьесы Ростовский театр имени А. М. Горького, да и сам Константин Андреевич с интересом отнесся к предложению театра поставить "Анну Лучинину". Он передал театру пьесу и намеревался приехать в Ростов на генеральную репетицию. Это был бы второй приезд писателя-земляка на постановку его пьесы в театре имени Горького. Несколькими годами раньше, когда театром руководил Ю. А. Завадский, Тренев приезжал на постановку "Любови Яровой". Но Великая Отечественная война, приближение к Ростову фронта лишило театр возможности осуществить задуманное.

В годы Великой Отечественной войны Константин Андреевич написал ряд патриотических повестей, две пьесы. Первая из них - "Навстречу" - посвящена первому периоду войны с фашистскими полчищами, вторая - "Полководец" - историко-патриотическая. В ней автор талантливо воссоздал образ М. И. Кутузова.

В те годы Тренев намеревался осуществить свою мечту: написать пьесу о детях и внуках Любови Яровой - крымских подпольщиках, партизанах, об их действиях в период фашистской оккупации Крыма. Но замыслу не суждено было осуществиться: в мае 1945 г., вскоре после нашей великой Победы, К. А. Тренева не стало.

Творчество К. А. Тренева высоко ценил А. М. Горький. Многие советские драматурги считали Константина Андреевича своим учителем, старостой. Многие обращались к нему со своими первыми (да и не только первыми) произведениями. При всей строгости в оценке произведений он умел поддержать молодого автора, вселить в него уверенность, сказать о положительном и подробно остановиться на недостатках, которые надо исправить. Скромный по натуре, он подчеркивал, что это его личное мнение и что, с согласия автора, он может попросить кого-либо из своих коллег прочитать и оценить пьесу. Высокая взыскательность Константина Андреевича сочеталась с большой человечностью, добротой, чуткостью.

Мне часто приходилось встречаться с Константином Андреевичем и бывать у него на квартире в Москве, подолгу беседовать с ним. Светлый обрат этого замечательного писателя не может не сохраниться в сердце каждого, кто его знал.

Завершая короткий рассказ о жизни и творчестве К. А. Тренева, мне хотелось бы сказать о его необычайнейшей, неизбывной любви к донской земле.

Где бы ни жил Константин Андреевич - в Дергачах ли, в Волчанске, в Петербурге или в Крыму, - он всю жизнь, всем сердцем тянулся к ставшему ему родным нашему краю. С каким волнением он мог говорить об этом или реагировать на предложение приехать в родные края, где его любят и почитают. С каким восторгом говорил он о любимом писателе-земляке Михаиле Александровиче Шолохове, восхищаясь его "Тихим Доном", "Донскими рассказами", "Поднятой целиной", чудесными произведениями мировой литературы, описывающими донскую землю и ее людей.

Свою любовь к Дону К. А. Тренев выразил в одном из писем землякам:

"Я глубоко и на всю жизнь люблю мою вторую родину - Дон, где провел детство, юность, зрелые годы. Я люблю Новочеркасск, в который я впервые приезжал подростком и с которым связаны светлые, заветные чувства самой светлой поры. Его привольные зеленые улицы и обширные площади и несравненный вид на тающие у туманного горизонта займища волшебным миром вошли в юную, жадную душу и там остались навсегда. Любовь становится особенно острой, когда лишаешься предмета любви. Некогда насильно высланный с Дона "для пользы службы", я многие годы потом остро и неизбывно тосковал по нем и по его степям, изливая эту тоску в художественных образах. Заветные страницы моей беллетристики и, думаю, лучшее, что мне удалось написать, написано о Доне".