Курганные могильники низовьев р. Сал в срубное время (И. А. Сорокина)

Изучение памятников срубной культуры в долине р. Сал имеет сравнительно короткую историю. В 1961 г. Багаевским отрядом Кобяковской экспедиции при раскопках курганного могильника у хут. Кудинов на левобережье Сала было выявлено 6 срубных погребений (Капошина С. И. Отчет об археологических исследованиях Кобяковской экспедиции в 1961 г.- Архив ИА АН СССР, Р-1, № 2368.). В 1974 г. в Семикаракорском районе у хуторов Слободской и Романовский проводились раскопки, давшие около 20 погребений срубной культуры (Романовская М. А. Отчет о работе Багаевского отряда Донской экспедиции в междуречье Сала и Маныча в 1974 г.- Архив ИА АН СССР, Р-1, № 5662.). В том же году исследован Семикаракорский курган № З (Флеров В. С. Отчет о раскопках Семикаракорского городища и Семикаракорского кургана № 3 в 1974 г.- Архив ИА АН СССР, Р-1, № 5411.). В 1975 - 1977 гг. Багаевским отрядом Донской экспедиции Института археологии АН СССР были исследованы Балабинские, Кузнецовские и Лебединый курганные могильники, в которых выявлено свыше 70 срубных погребений. Из указанных памятников опубликованы только материалы раскопок у хут. Кудинова (Мелентъев А. Н. Курганы эпохи бронзы в Нижнем Подонье.- КСИА, 1965, № 103.). Между тем они имеют большое значение для исследования общих проблем развития срубной культуры, в частности вопроса о времени продвижения срубников из Поволжья на запад. Так, в последнее время ряд исследователей высказали мнение, что срубники достигли Северного Причерноморья, уже в первом периоде развития срубной культуры (Лесков А. М. Раскопки курганов на юге Херсонщины и некоторые вопросы истории племен бронзового века Северного Причерноморья.- В кн.: Памятники эпохи бронзы юга европейской части СССР. Киев, 1967.), а не во втором, как это считалось раньше (Кривцова-Гракова О. А. Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы.- МИА, 1955, № 46.). Тем большее значение имеет определение времени появления носителей срубной культуры в других районах, в частности на Нижнем Дону.

В настоящей работе использованы материалы раскопок 1975 - 1977 гг. I и III Балабинских, II Кузнецовского и Лебединого курганных могильников. К сожалению, большая часть курганов в этих могильниках длительное время подвергалась распашке и иным разрушениям, что привело к уничтожению ряда погребений срубной культуры. Все рассматриваемые погребения (всего их 78) впущены в насыпи более древних курганов, возведенных в ямную или катакомбную эпоху, глубина их залегания невелика - до 1 м от поверхности кургана, в связи с чем именно они в первую очередь разрушались при распашке, выемке грунта из насыпей и т. п. В верхних слоях насыпей курганов часто попадаются типичные сосуды срубного времени, которые, вероятно, относились к разрушенным погребениям.

Краткое описание погребений дано в приложении П. При составлении списка признаков (приложение I) был использован принцип кода описания погребального обряда, разработанного И. С. Каменецким (Архив кабинета формализации ИА АН СССР.). Это касается, прежде всего, системы замера углов скорченности и определения ориентировки погребенного. Однако применительно к описанию срубных погребений этот код пришлось, с одной стороны, значительно сократить, а с другой - детализировать. Введены новые признаки: степень сохранности погребения, расположение погребения в кургане, направление лицевой части черепа. Значительное место отведено описанию позы погребенных. Краткость в описании погребальных сооружений объясняется тем, что они в исследованных случаях прослеживаются редко, так как на данной территории срубные погребения расположены, как правило, в насыпи курганов, от которой заполнение могильной ямы по цвету и структуре не отличается или отличается мало. Для керамики как наиболее распространенного вида инвентаря учитывается ее положение относительно тела погребенного. Остальные виды инвентаря (костяные и металлические изделия), а также кости животных встречаются столь редко, что не имело смысла перегружать список большим количеством малоиспользуемых признаков. Они описываются в примечаниях.

Была сделана попытка выяснить, группируются ли раскопанные погребения каким-либо образом по чертам погребального обряда. Работа проводилась в двух направлениях: исследование погребального обряда и исследование керамики как наиболее распространенного вида инвентаря.

Собственно обряд, т. е. способ захоронения, поза погребенного, его ориентировка, положение инвентаря и т. д., выделялся на основании подхода к нему как к совокупности черт, характеризующих этнокультурную принадлежность погребенного и систему идеологических представлений, присущих обществу, совершающему погребение. Важным является положение о том, что признаки, свойственные погребальному обряду какой-либо культурной общности, относительно устойчивы и в минимальной степени могут являться следствием случайности. Это отнюдь не исключает возможности их изменения во времени и пространстве, т. е. они являются устойчивыми относительно определенного периода и данной территории распространения. Такой подход не исключает и некоторого колебания значений признаков, связанных с географическими и климатическими условиями (например, отклонений в ориентировке погребенного в зависимости от времени года, когда было совершено захоронение). В целом же погребальный обряд представляется весьма традиционным и консервативным. Не стоит подробно останавливаться на методике исследования, так как она детально описана в литературе. Для выяснения возможной группировки погребений был использован алгоритм классификации, предложенный Я. А. Шером (Шер Я. А. Интуиция и логика в археологическом исследовании.- В кн.: Статистико-комбинаторные методы в археологии. М., 1970, с. 8.).

Погребения имеют разную степень сохранности, а потому не все являются полноценным источником информации. Поэтому рассматривались те из них, сохранность которых позволяет описать их полным набором признаков (34 погребения). Шесть погребений, у которых в силу сохранности неясно значение одного-двух признаков, сравнивались непосредственно с результатами по остальным признакам. Противоречия при этом не обнаружились.

Список признаков, по которому проводилось определение сходства погребений, значительно более ограничен, чем описательный код. Во-первых, опускаются признаки, несущие служебный характер (например, степень сохранности и причины разрушения погребения). Кроме того, специфика срубных погребений такова, что информация о некоторых признаках явно недостаточна. Это касается прежде всего признаков, характеризующих могильную яму и сооружения в ней. Если ввести эти признаки в матрицу для подсчета коэффициента сходства, они будут иметь место лишь для небольшой части погребений. При подсчете эти погребения будут выделяться, и сходство их с остальными уменьшится. Это же относится и к погребениям, в которых есть инвентарь или какие-либо подстилки (подсыпки). Признак "возраст погребенного" также не учитывается, поскольку детские погребения плохо сохраняются, а подавляющая часть погребений средней и хорошей сохранности принадлежит взрослым. Следовательно, нет возможности с достаточной полнотой описать детские погребения и выяснить влияние возраста на детали обряда.

Степень скорченности погребенного - единственный количественный признак - для включения в матрицу требует предварительной обработки. Имеется в виду установление границ вариантов этого признака, если таковые имеются. Для этого составляется вариационный ряд значений первого угла скорченности (см. вариант Е признака XII в описательном коде, рис. 1). По формуле К = nn - 1 (К - количество интервалов, n - количество наблюдений) определяется количество интервалов (Каменецкий И. С, Узянов А. А. О правилах построения гистограмм.- Архив кабинета формализации ИА АН СССР, № 39.). В данном случае оно равно 6. Величина интервала будет равна размаху колебаний, деленному на количество интервалов:

(X_max - X_min)/K.

В результате преобразований вариационный ряд значений первого угла скорченности принимает следующий вид:

X 0-17 18-34 35-51 52-68 69-85 86-102 87-119 
--------------------------------------------
m  2     13    18    15    4      0      1 

Количество наблюдений равно 53. На графике (рис. 2) значения первого угла дают одновершинное распределение. Полученный вариационный ряд имеет следующие характеристики:

n      Xmax   Xmin    k     x
--------------------------------
53      117    13    104   46,3 

Аналогично составляется вариационный ряд для второго угла скорченности (см. вариант Ж признака XII в приложении I). Количество наблюдений - 52, количество интервалов - 6, величина интервала - 10. Вариационный ряд для второго угла выглядит так:

X 0-10 11-20 21-30 31-40 41-50 51-60
-------------------------------------
m  9     13    15    7     6     1 

На графике (рис. 3) он также дает одновершинное распределение. Характеристики его таковы:

n    Xmax   Xmin   R    x
-----------------------------
52    57     0     57   22,6

В связи с тем, что дискретные варианты степени скорченности погребенных не выделились, этот признак в матрицу не включался.

В результате подсчетов погребения разделились на три группы (рис. 4). Однако если обратиться к содержательной стороне материала, оказывается, что наиболее существенные различия дают признаки, характеризующие положение туловища погребенного (развернуто на спину, завалилось на грудь, лежит на боку). Именно они и определяют отнесение погребения к какой-либо группе. Остальные признаки, как будто, не связываются с определенной группой, а присутствуют во всех трех. Чтобы выяснить, насколько это верно, была отдельно рассмотрена взаимосвязь признаков, описывающих различные детали обряда:

1) ориентировка и поза погребенного (положение туловища, рук, головы отдельно);

2) направление лицевой части черепа и поза;

3) положение погребения в кургане и поза;

4) положение керамики (там, где она есть) и поза.

Для этого составлялись четырехпольные таблицы, характеризующие сопряженность двух признаков. Затем по формуле

вычислялся коэффициент сопряженности (А - погребения, имеющие признак А; В - количество погребений с признаком В;

- количество погребений, имеющих признак А, но не имеющих признака В;

- количество погребений, имеющих признак В, но не имеющих признака А; АВ - количество погребений, в которых встречены оба признака одновременно;

- количество погребений, не имеющих ни признака А. ни признака В). Для проверки гипотезы о наличии связи между признаками применялся критерий χ²:

χ²=Q²N

(N - количество наблюдений). Но применение критерия χ² возможно только тогда, когда ни в одной из клеток четырехпольной таблицы нет числа меньше 4. Поэтому в ряде случаев проводилась дополнительная проверка с помощью доверительных интервалов (Подробно о взаимосвязи признаков см.: Федоров-Давыдов Г. А. О статистическом исследовании взаимовстречаемости признаков и типов предметов в археологических комплексах.- В кн.: Статистико-комбинаторные методы в археологии. М., 1970.).

Выяснилось, что положение туловища никак не связано с прочими деталями обряда. Возникновение вариантов этого признака, видимо, связано с действием засыпки ямы на тело погребенного и к обряду отношения не имеет. А поскольку именно этот признак и оказался диагностическим при группировке погребений, получилось, что выделились группы не по обряду, а по положению после засыпки. Обряд же в рассматриваемых погребениях следует считать в целом единообразным.

В то же время обнаруживается определенная связь между некоторыми вариантами признаков, описывающих ориентировку, положение рук, головы и т. д. Варианты эти следующие:

1) положение на левом боку (имеется в виду не вариант положения туловища "на боку", а общая форма, включающая все три варианта положения туловища) - 83% погребений (Здесь и далее проценты даются от числа тех погребений, у которых данный признак определяется.);

2) руки, согнутые в локтях, кисти перед лицом (варианты Г и Д признака XII в приложении I, значения 1 и 2) - 75% для правой руки и 74%

для левой;

3) положение черепа на боку (значения 1 и 3 варианта К признака XII в приложении I) - 83% погребений;

4) ориентировка погребенного на В или СВВ (варианты 2 и 3 признака XIII в приложении I) - 70% погребений;

5) положение погребенного лицом на Ю, ЮЮЗ, ЮЗ (варианты 3, 4, 5 признака XIV) - 70% погребений;

6) положение сосуда (если он есть) перед лицом или грудью погребенного (варианты 1, 4, 5 признака XVIII) - 71% погребений;

7) расположение погребения в южной поле кургана (варианты 3 и 4 признака VI) - 54% погребений.

Именно эти черты обряда и связываются в первую очередь с понятием "погребение срубной культуры". Подавляющее большинство рассматриваемых погребений имеет именно такой набор признаков. Для полной характеристики обряда следует еще раз отметить, что все эти погребения являются впускными в насыпи предшествующих эпох. Прослеженные ямы (12 случаев) имеют подпрямоугольную или овальную форму. Остатки деревянного перекрытия прослежены лишь в одном случае, в остальных погребениях нет даже его следов. Отмечен всего один случай находки охры и мела, остатки органической подстилки обнаружены в 4 случаях. В большинстве погребений (77%) найдена керамика, кости животных - в 6 случаях, бронзовые предметы - в 4, костяные - в 1.

Исследование керамики проводилось по уже упомянутому алгоритму, предложенному Я. А. Шером. В подробном описании оно может составить тему отдельной работы, поэтому здесь остановимся лишь на результатах. Всего рассматривался 61 сосуд из 59 погребений (в двух погребениях найдено по два сосуда). У 56 из них форма восстанавливается. Основная примесь - шамот, многие сосуды имеют хороший обжиг, хорошо заглаженную поверхность, на некоторых видны расчесы. Хотя вопрос о технологии выходит за рамки данной работы, надо отметить, что в ряде случаев обнаруживаются следы вращения при изготовлении сосудов. Представлены обе характерные для срубной культуры формы: баночная и острореберная. Керамика, найденная в погребениях, по форме и орнаментации делится на 5 групп.

Группу I составляют острореберные сосуды с богатой орнаментацией (12 экз.). Три из них имеют четко выраженное ребро при переходе от верхней части тулова к нижней, у девяти ребро сглажено, но по остальным признакам они, несомненно, относятся к той же группе. Орнамент занимает верхнюю часть сосуда, исключение составляют сосуд из погребения 2 кургана 22 Балабинского I могильника, имеющий орнамент, спускающийся ниже ребра, и сосуд из погребения 1 кургана 9 того же могильника, у которого орнамент, нанесенный вдавлениями, расположен в месте максимального диаметра (рис. 5,5). Мотивы орнамента - "свисающие" треугольники, зигзаги, "паркетный" орнамент. У большинства сосудов он нанесен оттисками веревочки. Встречается также нарезной орнамент. В одном случае (рис. 5, е) он сочетается с веревочным.

В группу II (4 экз.) выделились сосуды с выраженным пли сглаженным ребром, имеющие орнамент в виде треугольных или овальных вдавлений (рис. 6). Вдавления проходят под венчиком или в месте максимального диаметра (очень часто присутствует и то и другое). Венчик у сосудов группы II прямосрезанный или закругленный.

Группу III (14 экз.) составляют баночные сосуды, имеющие в верхней части тулова сходящиеся линии (рис. 7). Орнамент отсутствует. Венчик у большей части срезан с наклоном внутрь, имеется в двух случаях и выступ внутрь (рис. 7, г, ж).

Группу IV (10 экз.) составляют баночные сосуды с параллельными линиями в верхней части тулова (рис. 8). Орнамент отсутствует. Венчик закруглен, реже прямосрезанный. В двух случаях имеется выступ наружу.

Группа V (8 экз.) состоит из баночных сосудов, имеющих в верхней части тулова расходящиеся линии (рис. 8). Максимальный диаметр у них совпадает с диаметром венчика. Венчик прямосрезанный, без выступов. Два сосуда (рис. 8, б) орнаментированы овальными вдавлениями под венчиком. Интересен сосуд из погребения 1 кургана 34 Балабинского I могильника, имеющий близкую аналогию из раскопок I Крепинского могильника в устье р. Маныч (Шарафутдинова Э. С. Отчет о работах II Манычского отряда Донской экспедиции 1972 г.- Архив ИА АН СССР, Р-1, № 4879.).

Особого внимания заслуживают два сосуда, не вошедшие в перечисленные группы. Первый (рис. 6, а) должен был бы войти по форме в группу I, однако на нем отсутствует орнамент. Сосуды такого типа имеют довольно широкое распространение в погребениях срубной культуры разных территорий, в частности в Нижнем Подонье. Второй сосуд (рис. 6, д) имеет стройные пропорции, выраженное горло. Главной его особенностью является валик под венчиком, расчлененный насечками. В погребеньях левобережья Нижнего Дона сосуды с валиками редки, гораздо больше их в западных районах распространения срубной культуры.

Выделенные группы керамики были сопоставлены с группами погребений (Использовался тот же метод, что и при рассмотрении взаимовстречаемости признаков обряда.). Связь между ними не обнаружилась, чем еще раз подтверждается вывод о единообразии погребального обряда.

Итак, были выделены признаки, присущие погребениям срубной культуры из курганных могильников низовьев р. Сал и показано единообразие обряда в этих погребениях. Каково же место исследованных погребений в ряду памятников срубной культуры? Для выяснения этого вопроса, очевидно, следует сравнить их с материалами из других районов. К сожалению, методы формализованного описания и классификации при исследовании последних не применялись, что затрудняет сравнение.

Тот факт, что срубные погребения, впущенные в более древние курганы, редко достигают материка, отмечен и для Нижнего Подонья, и для Поднепровья, и для Приазовья, так что исследованные погребения исключения не составляют. Подпрямоугольные (прямоугольные) или овальные ямы небольших размеров, рассчитанные в основном на сильно скорченное положение погребенного, известны из раскопок на р. Молочной (Тереножкiн О. I. Кургани в долине р. Молочноi - АП, Киiв, 1960, т. VIII, с. 13.), в Нижнем Поднепровье (например, Кутянский могильник (Березовець Д. Т. Розкопки курганного могильника епохи бронзы та скифського часу в с. KУТ. - АП, Киiв, 1960, т. IX.)), в Запорожье (Отрощенко В. В., Савовский И. П., Томашевский В. А. Курганная группа "Рясные могилы" у с. Балки.- В кн.: Курганные могильники Рясные могилы и Носаки. Киев, 1977, с. 30, рис. 11, 3, 5; с. 41, рис. 18, 2.), в Поволжье (Бережновские курганы и т. д.) (Синицын И. В. Археологические исследования Заволжского отряда (1951 - 1953).- МИА, 1959, № 60, с. 42, рис. 3; Смирнов К. Ф. Курганы у сел Иловатки и Политотдельское Сталинградской области.- Там же, с. 264, рис. 23: Шилов В. П. Калиновский курганный могильник.- Там же, с. 390, рис. 29.), в Нижнем Подонье (Ясырев I (Мошкова М. Г., Федорова-Давыдова Э. А. Работы Цимлянской экспедиции 1970 г.- В кн.: Археологические памятники Нижнего Подонья. М., 1974.)) и т. д. Следовательно, форма прослеженных ям также не является особенностью данной территории.

Единственное хорошо сохранившееся перекрытие в погребении 5 кургана I Кузнецовского II могильника имеет аналогии в срубных погребениях Северного Причерноморья (Верхнетарасовский могильник, Вилышнские курганы и др.) (Евдокимов Г. Л. Курганы эпохи бронзы Верхнетарасовского могильника.- В кн.: Курганы юга Днепропетровщины. Киев, 1977, с. 27, 29; Братченко С. Н. Погребения срубной культуры.- В кн.: Вильнянские курганы в Днепровском Надпорожье. Киев, 1977, с. 12.). Следы дерева от перекрытия в погребениях, по обряду аналогичных рассмотренным, неоднократно встречены на Северском Донце (Городцов В. А. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии в 1901 г.- Тр. XII АС. СПб., 1905, т. 1.); в Нижнем Поволжье, в Приазовье и в Нижнем Подонье перекрытия в подобных погребениях, как правило, отсутствуют. Объясняется это, вероятно, малым количеством дерева в степных районах.

Расположение срубных погребений преимущественно в южной поле кургана было отмечено О. А. Кривцовой-Граковой при раскопках на Никопольском курганном поле в Поднепровье (Кривцова-Гракова О. А. Никопольское курганное поле.- МИА, 1962, № 115.). То же наблюдается в материалах Нижнего Подонья (например, 61% срубных погребений могильника Ясырев I из раскопок Цимлянской экспедиции 1970 г. находилось в южной поле). Поскольку этот признак связан с преобладанием положения погребенного лицом на юго-запад, возникает мысль о том, что южная сторона, очевидно, играла какую-то роль в представлениях носителей срубной культуры о загробном мире. Связь между направлением лицевой части погребенного и представлениями о загробном мире отмечена для некоторых народов, в частности для древних египтян (Коростовцев М. А. Религия Древнего Египта. М., 1976, с. 211.). Наличие охры и мела в срубных погребениях отмечается редко. Малочисленность погребений с охрой и мелом в низовьях Сала отражает общую закономерность.

Вряд ли стоит говорить о том, насколько широко распространено в срубных памятниках сильно скорченное положение погребенного на левом боку с кистями рук перед лицом. В разных районах распространения срубной культуры погребения имеют неодинаковую ориентировку. Восточная - северо-восточная ориентировка, характерная для погребений низовьев р. Сал, преобладает в погребениях в насыпи и на горизонте на Северском Донце, в Надпорожье, на Херсонщине, в Приазовье, в могильниках Нижнего Дона.

Приведенные сравнения показывают, что погребальный обряд срубного населения низовьев р. Сал не составляет особенности данной территории и имеет очень широкие аналогии. Возникает вопрос о времени его появления в Нижнем Подонье. Упоминавшиеся выше памятники Северного Причерноморья и Приазовья относятся исследователями ко второму этапу срубной культуры. То же можно сказать и об аналогичных материалах Среднего Дона, поскольку единообразный погребальный обряд появляется там лишь с конца третьей четверти II тысячелетия до н. э. (Пряхин А. Д. Население срубной культуры на Верхнем и Среднем Дону.- Труды Воронежского государственного университета, 1966, т. 64, с. 51.). Что касается Северского Донца и Поволжья, то и здесь аналогии находятся именно среди позднесрубных захоронений. Все это позволяет отнести срубные погребения низовьев р. Сал ко II периоду развития срубной культуры. В нашем материале обращает на себя внимание сравнительная многочисленность острореберной керамики (30%). Особенно интересны сосуды группы I. Такая керамика считается архаичной и характерной в основном для первого периода срубной культуры в Поволжье. При продвижении срубников из Поволжья на запад во II периоде их становится все меньше и меньше. В Приазовье на р. Молочной из 104 погребений срубной культуры лишь несколько имели подобные сосуды (Тереножкiн О. I. Кургани в долине р. Молочноi), раскопки Вильнянских курганов в Днепровском Надпорожье дали около 80 срубных погребений, из них лишь в трех встречены острореберные сосуды с орнаментом (Братченко С. Н. Погребения срубной культуры.). Примерно столько же их было в могильниках Рясные могилы и Носаки (Отрощенко В. В., Савовский И. П., Тамашевский В. А. Курганная группа "Рясные могилы"..., с. 28, рис. 9, 3; с. 30, рис. 11, 4.).

Керамика группы I из нашего материала находит аналогии среди сосудов срубной культуры Поволжья. Так, сосуд из погребения 6 кургана I Лебединого могильника по форме и стилю орнаментации близок к сосуду из погребения 1 кургана 1 у с. Хрящевка (Мерперт Н. Я. Материалы по истории Среднего Заволжья.- МИА, 1954, № 42, с. 231, рис. 46 .). В качестве ранних признаков, характерных для поволжской керамики, отмечают прогнутость тулова острореберных сосудов в верхней части и выпуклость - в нижней (Мерперт Н. Я. Из древнейшей истории Среднего Поволжья.- МИА, 1958, № 61, с. 77.). Такую форму имеет сосуд из погребения 2 кургана 22 Балабинского I могильника (рис. 5). С сосудами раннесрубных погребений Поволжья срубная керамика Нижнего Сала сближается по следующим признакам: 1) наличие четко выраженного ребра; 2) богатая орнаментация; 3) сложные орнаментальные композиции, занимающие всю поверхность верхней части сосуда. В отличие от поволжской керамики основная примесь в исследованных сосудах не песок и ракушка, а шамот. Кроме того, наиболее распространена орнаментация не зубчатым штампом, столь характерным для Поволжья, а оттисками веревочки. Подсчеты показывают, что это общая закономерность для срубников Нижнего Подонья. Отличительной особенностью является также тщательность нанесения орнамента и гладкая, хорошо обработанная поверхность сосудов.

Хотя наибольшее количество аналогий керамике группы I находится в Поволжье, есть они и в Северном Причерноморье. А. М. Лесков считает их раннесрубными. Такая датировка спорна, но сосуды имеют, безусловно, архаические черты (Лесков А. М. Раскопки курганов на юге Херсонщины, с. 16.).

Острореберный сосуд без орнамента (рис. 6, а) имеет аналогии в основном в Северном Причерноморье и Приазовье. На Волге они также известны, но в меньшем количестве. Подобные сосуды с поселения Быково I датируются Т. Б. Поповой последней четвертью II тысячелетия до н. э. (Попова Т. Б. Памятники срубной культуры в окрестностях с. Быково.- МИА, 1965, № 78, с. 201.). В Приазовье такие сосуды известны из курганов у с. Троицкое, похожие формы встречены на Никопольском курганном поле в Поднепровье, на юге Херсонщины. Но больше всего аналогий такая керамика находит в материалах из Вильнянских курганов в днепровском Надпорожье (Братченко С. Н. Погребения срубной культуры, с. 46, 54, 74.). Тот факт, что подобные сосуды чаще встречаются в западных районах распространения срубной культуры, где ранние формы редки, наводит на мысль о появлении их не ранее начала II периода, т. е. времени продвижения срубников на запад.

Сосуды группы II реже имеют выраженное ребро, чем сосуды группы I. Некоторые из них по форме приближаются к баночным. Орнамент из треугольных или овальных ямок известен еще в I периоде в Поволжье и имеет распространение на всей территории срубной культуры. Чаще всего он наносился на баночные сосуды, но иногда и на острореберные, и на сосуды с плавным профилем.

Баночные сосуды III - V групп находят многочисленные аналогии среди керамики сабатиновского этапа на Украине, в Приазовье, в позднесрубных погребениях Поволжья, на Северском Донце.

Подводя итоги, можно сказать, что в нашем материале наиболее ранней формой является керамика группы I, восходящая к раннесрубному периоду. Острореберные сосуды без орнамента, видимо, появляются позднее. Сосуды группы II бытуют на всем протяжении срубной культуры и четкой даты дать не могут. Наиболее поздним следует считать сосуд с на-лепным валиком из погребения 3 кургана 12 Балабинского I могильника (рис. 6 д) (Сосуды с валиковой орнаментацией в погребениях Нижнего Дона - редкое явление. Достаточно сказать, из 300 погребений, исследованных в Левобережье Дона от Маныча до Цимлянского водохранилища, лишь в трех встречены сосуды с валиками.). Говорить об исчезновении острореберных форм во II периоде применительно к данному материалу нельзя, поскольку процентное соотношение баночной и острореберной керамики близко скорее раннему, чем позднесрубному времени. Все эти соображения позволяют датировать исследованную керамику из погребений низовьев Сала началом позднесрубного времени. Такой вывод, с одной стороны, еще раз подтверждает, а с другой - уточняет дату появления описанных черт погребального обряда на данной территории.

Костяные пряжки с одним или двумя отверстиями известны еще в погребениях культуры многоваликовой керамики, позднее они широко распространяются в погребениях срубной культуры. Такая пряжка найдена в погребении 11 кургана 10 Балабинского I могильника (рис. 6, е). С. Н. Братченко связывает их происхождение с янтарными кольцами северных культур и отмечает, что в позднем периоде срубной культуры они получили распространение только в тех районах, где прежде существовала культура многоваликовой керамики (Братченко С. Н. К вопросу о сложении Бабинской культуры (многоваликовой керамики).- В кн.: Вильнянские курганы в Днепровском Надпорожье. Киев, 1977, с. 34, 41.). Эти пряжки у срубников, видимо, появились после продвижения на запад, т. е. не раньше начала второго периода (XIII в. до н. э. по О. А. Кривцовой-Граковой, XIV в. до н. э. по А. И. Тереножкину) (Кривцова-Гракова О. А. Степное Поволжье и Причерноморье..., с. 7; Тереножкин А. II. Основы хронологии предскифского периода.- СА, 1965, № 63.), что вполне подтверждает мысль о заимствовании их у носителей культуры многоваликовой керамики. Вероятно, они появились не позднее середины II тысячелетия до н. э., еще во время существования культуры многоваликовой керамики. Вопрос об их верхней дате сложнее. В. В. Дворниченко полагает, что они существовали до XII в. до н. э., т. е. до конца сабатиновского этапа по А. И. Тереножкину и А. М. Лескову (Дворниченко В. В. Погребения с подбоями эпохи поздней бронзы в Северном Причерноморье.- В кн.: Сборник докладов IX и X BACK. M., 1968, с. 14; Тереножкин А. И. Основы хронологии..., с. 63; Лесков A.M. Зрубна культура.- В кн.: Археология. Киев, 1971, т. 1, с. 406.). Разногласия в абсолютной хронологии памятников срубной культуры весьма затрудняют определения точной даты. Важно, однако, что относительная датировка пряжек, видимо, не выходит за рамки сабатиновского этапа Северного Причерноморья и начального этапа позднесрубного периода на Дону.

Таким образом, с помощью применения статистических методов установлено, что погребения срубной культуры низовьев Сала по чертам погребального обряда единообразны. Сравнение погребального обряда и инвентаря с материалами памятников срубной культуры в других районах ее распространения (Поволжье, Приазовье, Северное Причерноморье, Северский Донец) показало их несомненное сходство и позволило отнести исследованные погребения к начальному этапу II периода срубной культуры, т. е. к XIII - XI вв. до н. э.

Доставка цветов в Приозерске доставка-букетов.ру.