Тана

Подобно грекам и римлянам, генуэзских и венецианских колонистов влекли в северное Причерноморье и Приазовье не «идеалы» итальянских купцов, воспетые в коммерческих трактатах, а выгоды торговли, следствием чего и явилось основание на месте будущего гор. Азова крупного торгового поселения - Таны, стоявшей на пути, по которому осуществлялись связи между Европой и Востоком (от устьев Дона, где находилась Тана, шел караванный торговый путь через Туркестан в Персию, Китай и Индию). Так через несколько столетий после гибели Танаиса и вслед за Саркелом на Дону возникает новое большое торговое поселение городского типа. Географическое положение Подонья-Приазовья еще раз, на новом этапе его общественно-экономического развития, обусловило появление и развитие здесь крупного торгового центра.

Танаис, Тана, Азов, а затем и Ростов неслучайно возникли именно в дельте Дона, на берегу судоходной реки, у выхода в Азовское море. Экономические центры Танаис - Тана - Азов были как бы предвестниками, далекими предшественниками будущего крупного торгово-промышленного центра, города Ростова-на-Дону, отмечающего в 1949 году двухсотлетие своего существования (1749-1949).

На старинных картах местоположение Таны указывается иногда на правом, иногда на левом берегу южного Дона. Однако наиболее старые и наиболее достоверные карты Пьетро Висконти (1318 г.), братьев Пицигани (1367 г.) и другие указывают Тану именно на левом берегу Дона, что и является правильным.

Ранние сведения о Тане восходят к концу XII века. Известно, в частности, о договоре, заключенном тогда между Венецией и Трапезунтским царством, согласно которому Венеция получила право иметь в Тане своего консула.

Посылаемые в Тану представители Венеции снабжались специальными наказами. Так, в документе, датированном 3 ноября 1343 г., мы читаем:

«Помянутые Райнерио и Барбазелла, прибыв на место (в Тану), сами представят дожеские грамоты и исполнят в Тане все поручения, которые будут на них дожем возложены. Окончив это дело, они отправится прямо в местопребывание хана, или императора Чани-бека (Джани-бека) и употребят возможные старания для точнейшего исполнения возложенных на них поручений... Ежели же они оба, по воле Божией, достигнут своего назначения и узрят хана, тогда обязываются ходатайствовать у него о выдаче охранительной грамоты для послов, каких правительство дожа намеревается к нему отправить... Если который нибудь из обоих товарищей пропадет или умрет на пути, а другой достигнет хана и получит от него охранительную грамоту, тогда ему должно возвратиться в Тану и остаться там... На место же товарища, коему следовало отправиться в Венецию, он пошлет на свой счет гонца с донесением, описывая все, что он совершил...» («Записки» Одесского Общества истории и древностей, т. IV, Отд. 2-е, Одесса, 1858).

Такими же наказами напутствовала своих представителей в Тане и Генуя:

«Во имя господа, аминь. Лета от Его Рождества тысяча триста шестьдесят первого, первого Февраля, по Генуэзскому счислению - тринадцатого индикта, превосходительный и велелепный Симон Буканигра, милостию Божиею, Дож Генуэзцев и, защитник народа, наместник и адмирал императорский, для сохранения любви, благорасположения и мира между велелепным господином Иоанном Дельфино, тою же милостию Дожем Венеции и проч... и обществом Венецианским с одной стороны, и между им же, господином Дожем, и обществом Генуэзским другой, и во избежание соблазнов между обеими сторонами, вместе со своим советом, торжественно и согласно во всех отношениях с законами - постановил, повелел и решил написать от имени своего письма и присовокупить их к наказам, данным Генуэзскому консулу в Тане и байлу, пребывающему в Константинополе, и всем консулам и сановникам своим в империи Хазарской, настоящим и будущим: чтобы эти консула, байл и сановники, властию и в силу предписания, данного им теперь самим Дожем и обществом Генуэзским, обнародовали в Тане, в Константинополе и во всем Хазарском царстве: что всякий Генуэзец, и считающийся Генуэзцем, должен с Венецианами и с теми, кои за Венециан почитаются, жить в мире, спокойно, в добром братстве, благорасположении и в искренней любви, и воздерживаться от взаимных ссор и драк. А если, от чего, да избавит Бог, произойдет спор или драка между Генуэзцами и Венецианами или между почитающимися за Генуэзцев и Венециан, то ни один Генуэзец или считающийся за Генуэзца не должен трогаться с места и браться за оружие, или бежать туда, где происходит смятение, не имея на то ясного позволения или приказания со стороны консула или сановника, или байла Генуэзского, который теперь там находится, или со временем будет находиться в Тане, в Константинополе и во всем царстве Хазарском... Впрочем, в помянутом случае драки или ссоры между Венецианами и Генуэзцами, или между почитаемыми за Венециан и Генуэзцев, консул или сановники Генуэзские, которые находятся или будут находиться в Тане, обязуются приложить общее усилие с консулом и чиновниками Венецианскими, там же находящимися, для прекращения спора или драки. Этому же примеру должны следовать и Венецианские сановники во всем Хазарском царстве» («Записки» Одесского Общества истории и древностей, т. IV, Отд. 2-е, Одесса, 1858).

Приведенная выше выдержка из наказа генуэзским представителям в Тане любопытна и с точки зрения взаимоотношений между пребывавшими в Тане генуэзцами и венецианцами.

Городу Тане был посвящен специальный обширный раздел в уставе для генуэзских колоний в Черном море, изданном в Генуе в феврале 1449 года:

«1449 г., в последний день Февраля (28).

Людовик де Кампофрегозо, Божиею милостию светлейший и высокий Дож Генуэзский, и восемь достопочтенных гг. чиновников комитета попечительного Романского общины-города Генуи, с четырьмя гражданами, присоединенными к ним, собравшись в полном составе... § 1. Постановляем и повелеваем, что в Тане должен быть Консул, которому ассигнуется и сим назначается однопроцентная пошлина за ввоз и таковая же за вывоз товаров. Эта пошлина, установленная и определенная в упомянутом месте, должна взиматься согласно со статьями о ее продаже, может быть продаваема только на год и назначается как жалованье Консулу и его приставу... § 3. Приехав на место, Консул обязан избрать двух управляющих из лучших жителей, с которыми должен отдать на откуп прочие сборы, существующие в том месте, оставляя их за тем, кто на публичных торгах предложит большую откупную сумму. Управляющие взимают деньги с откупщиков сборов каждые три месяца, наблюдая тот же срок при сборе платы за землю общины и штрафов, назначаемых Консулом. Они должны иметь книгу, в которой записывают и отмечают все доходы и расходы того места... § 5. А дабы упомянутое место расширялось и укреплялось, постановляем и предписываем, чтобы после уплаты жалованья и других расходов на праздник Рождества Христова и тому подобных, деньги, находящиеся в остаток у управляющих от разных сборов, податей и штрафов, выдаваемы были ими на починку стен, начатых священником Соломоном Терамо со стороны Зихии. Таковых денег не могут употребить управляющие ни на какие издержки, кроме упомянутой починки, под опасением заплатить в наказание столько же своими собственными деньгами» («Записки» Одесского Общества истории и древности, т. V. Одесса, 1863).

Как уже было отмечено, Тана являлась одним из объектов длительной борьбы за Восток между Венецией и Генуей.

Владея монополией в сношениях с юго-востоком современной территории СССР, Венеция имела здесь город и порт Тану в числе основных своих баз. Тана обслуживалась венецианской эскадрой, обеспечивавшей связь Венеции с Эгейскими островами, Сирией, Константинополем, побережьями Черного и Азовского морей и доставлявшей в Венецию хлеб, вино, соль, меха, шерсть, восточные ткани и другие грузы, и, кроме того, - рабов.

Война, начатая в XIII в., привела к преобладанию Генуи в черноморской торговле. С этого времени начала расти зависимость Таны от генуэзцей, продолжавших вытеснять военную и торговую конкуренцию Венеции. Дальнейшие попытки Венеции изменить положение дел в свою пользу также не имели успеха. Не претендуя более на главенствующую роль, венецианские купцы, однако, на протяжении почти всего этого времени продолжали участвовать в тортовых операциях, которые велись через Тану, и вновь заняли в них важное место, когда Венеция, после многолетних усилий, все же добилась в 1380 году перевеса над Генуей.

В числе других документов большое значение для истории Таны и прилегающих к ней местностей Дона с монголо-татарским населением имеют мемуары уроженца Венеции - Иосафата (Джозафата) Барбаро (О Барбаро см. Э. Крусман. - Джозафат Барбаро и Помпоний Лэт и их путешествие по югу России, «Записки» Одесского Общества истории и древностей, т. XXXIII, Одесса, 1917; также в кн. М. А. Полиевктова - Европейские путешественники XIII-XVIII вв. по Кавказу, Тифлис, 1935). В 1436 году Барбаро приехал в Тану, где прожил 16 лет, занимаясь торговлей.

Барбаро сообщает ценные сведения касательно характера ведшихся через Тану торговых операций. Как он, так и другие итальянцы занимались в Тане рыбным промыслом. Вблизи Таны располагались места, где солились рыба и икра (Вообще же, при татарах-кочевниках рыбные промыслы Приазовья пришли в упадок. Сами татары были плохими рыболовами, потребляли главным образом конину, верблюжатину, коровье мясо и баранину. Тем не менее, рыбные богатства Приазовья-Придонья и тогда бросались в глаза. Характерны в этом отношении названия Азовского моря у кочевников: Карбарук («рыбное пристанище») - у команов, Чабак-денгис («море, изобилующее лещами») - у татар в эпоху итальянской колонизации, (откуда и итальянское - «Забахское море»), Балук-денгис («рыбной море»)).

У степных жителей закупали скот, лошадей и быков, при чем животные иногда перегонялись в Италию на бойни далеким путем - через Польшу, Трансильванию и Германию. Несмотря на большие расходы по перегонке скота, дело это было прибыльным. Выгодной была и охота, поскольку окрестности Таны были богаты дичью.

Барбаро сообщает также о высоких урожаях хлеба в степях (пшеница - нередко сам-пятьдесят, а просо - сам-сто), но о торговле хлебом он не распространяется, упоминая, что татары хлебопашеством занимались мало. Среди лавок на городской площади в Тане отмечается лавка продавца стрел.

Татары доставляли в Азак-Тану своих пленников, в том числе русских. Так, некий Эдельмуг подарил Барбаро восемь русских из числа захваченных им в плен на Руси.

Как совместить нахождение в одном и том же пункте золотоордынского Азака и генуэзско-венецианской Таны?

Сосуществование Азака и Таны основывалось на определенных договорных отношениях между татарами, с одной стороны, генуэзцами и венецианцами, с другой. Известны письменные памятники, текст которых определяет место и размеры территории, отводимой в городе для поселения генуэзских и венецианских колонистов, размер уплачиваемых последними пошлин и порядок разрешения возникающих споров - по соглашению консулов с татарским старшиной.

Таким образом, Тана - это не что иное как часть татарского Азака, населенная генуэзцами и венецианцами. По свидетельству жившего в Тане Иосафата Барбаро, венецианские кварталы представляли собой отдельное поселение, с площадью и лавками, обнесенное стенами и башнями. Ворота запирались и отпирались по распоряжению консула. Кварталы Таны, в свою очередь, разделялись еще на кварталы венецианцев и генуэзцев.

Только совместным существованием Азака и Таны можно объяснить то обстоятельство, что, например, арабские писатели Ибн-Батута, Абульфеда и другие географически показывают Азак именно на том месте, на котором итальянские карты показывают Тану.

Интересно, что на Каталонской карте 1373-1375 гг. из библиотеки французского короля Карла V (собрания Лувра), где города обозначены башнями с развевающимися знаменами, Тана обозначена под мусульманским знаменем Орды с тамгой и полумесяцем, тогда как на карте 1367 года, состав ленной венецианцами Франческо и Доминико Пиццигано, Тана фигурирует под знаменем с венецианским львом.

Подобное сосуществование поселений, а в них - представителей различных народов, характерно для ряда золотоордынских городов, в частности, - поволжских. В городских поселениях Золотой Орды татары нередко не составляли большинства населения, они были представлены лишь стоявшей у власти военной знатью и воинскими отрядами.

Эксплоататорская верхушка татар была кровно заинтересована в существовании Таны. В сферу торговых операции, проводившихся через Тану, входила не только караванная торговля, но и постоянный товарообмен с кочевой половецкой степью. Население степей, в частности кочевники, поставляло городу скот, мясо, шерсть и др. Использование караванных путей для покупки и дальнейшего продвижения товаров создавало Золотой Орде благоприятные условия для привлечения иностранного капитала и использования связанных с ним торговых рынков. Караванная торговля, проходившая через Тану, охватывала самые различные товары и изделия и обслуживала весьма значительный рынок.

Сохранилась грамота хана Узбека от 1333 года, в латинском тексте, с разрешением венецианцам селиться в Тане.

По данным этой грамоты, пошлины с товаров в пользу монголо-татарских властей устанавливались в размере 3% с цены товара, при чем нереализованные товары могли вывозиться обратно без оплаты пошлины. Характерно, что от пошлин освобождались драгоценные камни, жемчуг, золото и серебро.

В грамоте хана Узбека специально указано, что для поселения венецианцев в Азаке отводится место позади госпитальной церкви - здания, построенного европейцами (несомненно, итальянцами же) и существовавшего уже до 1333 года.

Что отношения между татарами и итальянцами были достаточно напряженными, свидетельствует случай, когда оскорбленный азакским жителем генуэзец убил татарина и тем самым вызвал острую вражду между населением Азака и Таны. Дело завершилось тем, что сын Узбека - хан Джанибек изгнал итальянцев из Таны и предал их дома разграблению. Взаимную выгоды от торговли были, однако, столь велики, что вскоре же (в 1344 г) генуэзцы вновь были допущены в Тану, а спустя два года отдельное от генуэзцев место в городе (вблизи от баней Сахфадии) было отведено для венецианцев при условии уплаты 5% пошлин с продаваемых товаров.

Уполномоченный хана по сбору пошлин с товаров жил непосредственно на территории Таны.

Стремясь к господству на Черном море, генуэзцы выговорили себе право, чтобы никто, кроме них, не жил в Тане. К тому же в 1352 году Генуя заключила договор с византийским императором. Этим договором было обусловлено, что никакие греческие корабли не будут заходить в Азовское море и в Тану без сопровождения генуэзских судов. Все это, разумеется, наносило удары по интересам Венеции. Однако в 1358 году хан Бердибек, сын Джанибека, вновь позволяет венецианцам поселиться в Тане на старых местах.

В периоды расцвета Азака и Таны поселения не ограничивались одной только городской чертой, они существовали и вне самого Азака и Таны, в частности, - на правом берегу Дона.

Наряду с генуэзцами в Черном и Азовском морях вели торговые операции и пизанские купцы, не представлявшие, однако, серьезных конкурентов для Генуи. Пиза имела в Приазовье недалеко от Таны свою колонию - Пизанский порт («Порто-Пизано»). Первая карта с обозначением Порто-Пизано относится к 1318 году. Пеголотти отмечает Порто-Пизано как первый пункт, встречающийся морякам, плавающим от Таны вдоль берега.

Трудно сказать, когда Пизанский порт прекратил свое существование. В 1373 году он еще функционировал. Предполагают, что Пизанская колония на северном берегу Азовского моря существовала и в первой половине XV в. Название же «Порто-Пизано» продолжает встречаться на картах XVI и даже XVII веков На многих подробных картах этого периода Пизанский порт показан расположенным в северо-восточном углу Азовского моря, на его северном побережье у восточного основания неизвестного мыса (Примерно в районе современного Таганрога помещают Порто Пизано и карты 1375 г. и 1497 г.). Именно так указано место Порто-Пизано на одной из карт знаменитого атласа Герарда Меркатора, 1554 г. Этот атлас и текст к нему («Космография») впервые был издан полностью Иоссией Гондием в Амстердаме в 1606 г. и послужил основным источником для составления многих карт последующего времени. На русский язык «космография» была переведена в 1630 году с латинского языка. Кстати сказать, благодаря Меркатору название «атлас» и стало в России общеупотребительным, заменив собой прежние названия: «зрелище вселенной», «Театрум всего света» и т. п.

Но где искать точное место нахождения Порто-Пизано? Вопрос этот и сейчас остается открытым. Много оснований, однако, усматривать возможное место Порто-Пизано в остатках древнего поселения на Петрушиной Косе, примерно в 6 км к западу от Таганрога. Археологами установлено, что на всем протяжении восточного берега косы попадаются следы протекавшей тут некогда человеческой жизни. Наряду с фрагментами архаической (доскифской) керамики и керамики периода существования древнего Танаиса здесь находят много обломков средневековой посуды времен итальянской колонизации. Особенно выразительны сосуды, покрытые ярко-зеленой поливой, а также поливой белой, коричневой и желтой. Такая посуда вполне соответствует посуде, известной из находок та месте бывшей Таны. Но это не дает еще основания для окончательных выводов о местонахождении Порто-Пизано.

Генуэзские и венецианские купцы и посредники проникали в Причерноморье и Приазовье в качестве хищных и жадных предпринимателей, жестоко эксплоатировавших иноплеменных людей из коренного местного населения и своих неимущих соотечественников, не брезгуя даже торговлей живым товаром и прямым разбоем.

Внешняя политика Генуи и Венеции была связана «с насильническим грабежом, морским разбоем, похищением рабов, порабощением колоний» (К. Маркс. - Капитал, том III. гл. 20, Маркс и Энгельс, Соч., том XIX, ч. I).

В Каффе, Тане и других колониях генуэзцы и венецианцы составляли привилегированное полноправное меньшинство. Большинство же горожан находилось в прямой зависимости от этого меньшинства. Устав генуэзских колоний прямо Обязывал избирать в органы местного «самоуправления» наиболее богатых и знатных генуэзцев, и власть в колониях всегда принадлежала предпринимательской верхушке.

Как в самой генуэзской республике, все население ее колоний делилось на знать и простонародье. Это последнее не было однородным, оно, в свою очередь, распадалось на богатых и бедных. В генуэзских колониях шла жестокая борьба низов и средней прослойки горожан против торгово-ростовщической эксплоататорской верхушки. Наряду с классовой борьбой, там шла упорная борьба антиколониальная, вызванная стремлением коренного местного населения освободиться от иностранного владычества. В известной мере борьба местного населения против генуэзской власти объясняется также генуэзско-венецианскими отношениями, на что указывает донесение генуэзского консула в 1471 г. о «непокорных жителях» окрестных деревень, с которыми, якобы, сговаривается о нападении на генуэзский замок венецианский консул Таны.