Греков Митрофан Борисович

Люди донского искусства: Донские художники

В ноябрьские дни 1934 года в Москве, в известном зале на Кузнецком мосту, открылась выставка произведений живописи и скульптуры, посвященная 15-летию легендарной Первой Конной армии. Центральное место на ней занимали работы Митрофана Борисовича Грекова. Тридцать девять полотен выставил он, и среди них такие знаменитые, как "Тачанка", "В отряд к Буденному", "Знаменщик и трубач", "Трубачи Первой Конной"… Не удивительно, что в каталоге, выпущенном к выставке, в основном говорилось о его творчестве.

"…Митрофан Борисович Греков первым из художников пришел в Первую Конную в период разгрома деникинщины и с тех пор всю свою творческую деятельность посвятил её славным боям и походам.

Кавалерийская атака. 1927. Греков Митрофан

…Митрофан Борисович Греков - мастер острых законченных композиций, у него нет бессюжетных картин, у него нет отвлеченных тем.

…Митрофан Борисович Греков - знаток коня. Его конь всегда разнообразен и всегда живой. Он прекрасно знает натуру коня и вырабатывает свой живописный стиль коня".

Нарком обороны К. Е. Воршилов, один из создателей Первой Конной, присутствовавший на вернисаже, особо подчеркнул эту грань дарования художника, во всеуслышание заявив: "На своем пути я встретил только двух настоящих конников: Семена Буденного, лучше всех понимавшего и любившего коня, и Митрофана Грекова, вернее которого никто не изображал лошадей!".

Слова наркома подхватила пресса, раньше не особо баловавшая художника своим вниманием. Газета "Советское искусство" писала:

"Лавина всадников, несущихся в атаку, ободранные полушубки, мохнатые шапки, бурки, загорелые, разгоряченные лица, взрывы снарядов, боевые крики и команды, холод и нестерпимый зной, развевающиеся красные знамена, несокрушимая сила и беспредельная энергия людей - это Первая Конная, её бои и победы…"

Но очень скоро в юбилейных каталогах появилась небольшая заметка, взятая в траурную рамку: "После открытия выставки картин, посвященной Первой Конной армии, художник М.Б. Греков скончался 27/11-34 г. в гор. Севастополе".

Настоящая всенародная слава пришла к художнику после того, как 15 февраля 1935 года, по решению правительства, в Москве, в центральном Доме Красной Армии, открылась посмертная выставка произведений М.Б. Грекова. На ней были представлены все наиболее значительные его работы - общим числом свыше трехсот. Собранные вместе, они сложились в грандиозную по масштабам и впечатляющую по силе эмоционального воздействия панораму революционных событий на юге России. Только теперь стало ясно, какой огромный и неизведанный пласт народной жизни был поднят художником. Открылось и другое - новаторство Грекова.

Чертов мост. 1931. Греков Митрофан

О значимости таланта М.Б. Грекова, о его творческом подвиге, приведшем художника к славе, было сказано в приказе наркома обороны, зачитанном на выставке перед собравшимися:

"Чрезвычайно скромный в личной жизни художник Греков оставался таким же и в своем творчестве. Он старался показать только историческую правду, как он видел её собственными глазами. И он знал, что эта правда настолько прекрасна, так насыщена подлинным героизмом восставших масс, что она не нуждается ни в каком искусственном приукрашивании, и поэтому полотна художника Грекова с их беспредельными южными степями, охваченными революционным пожаром, красными всадниками, в дыму кровавых схваток мчащихся на встречу смерти и победе, - навсегда останутся ценнейшими живыми документами суровой и великой эпохи классовых боев…"

Многочисленным зрителям, пришедшим в зимние дни 1935 года в центральный дом Красной Армии, чтобы познакомиться с творчеством основоположника советской батальной живописи, бесконечная череда грековских полотен невольно виделась не только как документ эпохи, но и как развернутая биография художника. Для самого же М.Б. Грекова глубоко выношенные и выстроенные картины стали настоящим путем славы, путем в бессмертие.

Этот многотрудный путь Митрофан Борисович Греков начал на Дону. Он родился 3 июня 1882 года в семье отставного казачьего хорунжего Бориса Ивановича Грекова, на хуторе Шарпаевка, ныне тарасовского района Ростовской области. Когда мальчику исполнилось восемь лет, семья переехала на хутор Ивановку, стоявшей на реке Березовой.

"Детство я провел в трудовой семье земледельцев. Сельский быт, степь, лошади, волы - вот мои детские впечатления", - вспоминал впоследствии художник. Здесь в самой сердцевине большой излучины Дона, где воздух напоен терпким запахом полыни и чабреца, в душе юного Грекова зародилась любовь к искусству. Его главным учителем был дядька по материнской линии Андрей Алексеевич Адамов, вырезавший для мальчика из дерева фигурки коней и быков. А источником художественных впечатлений стал популярный журнал "Нива", картинки из которого он с упоением перелистывал.

Хутор Шарпаевка. 1912. Источник maslovka.org

В 1894 году двенадцатилетний Греков поступил в окружное училище в станице Каменской (ныне город Каменск). В училище, вдали от дома, страсть к рисованию вспыхнула в нем с новой силой. Копирование картинок из Нивы было забыто. Он начал рисовать "от себя". Придумывал какое-либо захватывающее путешествие и сам же иллюстрировал.

В Каменской к Грекову приходит осознание своего призвания. "Я стал проситься в художественное училище, - рассказывает он в "Автобиографии". - Отец никогда не отговаривал меня от этого. Моя мать, хоть и неграмотная крестьянка, тоже не возражала. Но братья учились (один - в техническом училище, другой - в штейгерской школе), их нужно было содержать".

Лишь спустя год после окончания окружного училища, в 1898 году, Греков поступил в Одесскую рисовальную школу, вскоре преобразованную в художественное училище. Его талантливость была столь очевидна, что шестнадцатилетнего юношу, минуя так называемый элементарный класс, зачисляют в орнаментальный.

О своем пребывании в Одесском художественном училище Греков всегда вспоминал с большой теплотой: "Здесь я впервые начал рисовать с натуры. Натурой были гипсовые орнаменты, казавшиеся мне очень скучными. Но сознавая, что иначе я не научусь писать такие картины, какие я видел в Одессе, и таких портретов и этюдов, какие рисовали старшие ученики школы, я со старанием принялся за это скучное дело. Пробовал иногда для себя нарисовать гипсовую фигуру, но видел, что у меня хуже выходит, чем у старших товарищей, и тогда я с новым усердием принимался за орнаменты. Впоследствии у меня развилась любовь к рисованию с натуры. В школе эскизы были не обязательны, но преподаватели рекомендовали их делать и давать на просмотр. С эскизами у меня пошло лучше, мне дали стипендию имени художника Судковского. Потом у меня выправился рисунок с натуры".

Наставниками Грекова в Одесском художественном училище были два замечательных русских художника - Кириак Константинович Костанди, прославившийся своими картинами "У больного товарища", "В люди", и Геннадий Александрович Ладыженский, слывший "королем акварели". Ладыженский и Костанди поощряли работу на плэнере - на воздухе. Большое значение придавали колориту. Прививали ученикам высокую требовательность к себе.

7 июня 1903 года в жизни Грекова произошло знаменательное событие. В этот день на торжественном акте ему был вручен аттестат об окончании училища и сверх того выдана рекомендация, позволявшая без экзаменов поступить в Высшее художественное училище при Петербургской Академии художеств.

Первоначально Греков был зачислен в головной класс, где обучали рисунку, живописи и композиции. Ежемесячно по каждому из этих предметов проводились экзамены и выставлялись так называемые разряды. Высшим считался первый разряд. Сохранились два учебных рисунка Грекова (в фондах музея-квартиры И.И. Бродского в Ленинграде): "Натурщик, сидящий на стремянке" и "Стоящий натурщик". Последний рисунок, датированный 17 декабря 1904 года оценен высшим разрядом.

Согласно положению, ученик, получивший высшие разряды по трем главным предметам, переводился в мастерские профессоров-руководителей. Для Грекова этот волнующий момент наступил в конце 1906 года. Свое художественное образование он решил продолжить в мастерской И.Е. Репина, первого живописца России.

Об этой важной перемене в своей жизни Греков впоследствии писал так: "В Академии, окончив классы, я поступил в мастерскую профессора-руководителя Репина. В то время он жил в Куоккале, два раза в неделю приезжал в мастерскую. До начала занятий в мастерской он вел в течение 1,5 или 2-х часов, как называли мы тогда, "беседы" с учениками. На беседах затрагивались самые разнообразные темы об искусстве, обсуждались выставки, картины, художники; высказывались и ученики. Илья Ефимович увлекался беседой. Разговоры были очень широки и отвлеченны. И имели смысл воспитательный…"

В репинской мастерской к Грекову пришел первый настоящий успех. На академическом конкурсе эскизов его картина "Охота на лисицу" - конные охотники с борзыми преследуют лисицу - была отмечена первой премией и наградой в сто рублей. Немногие, даже самые талантливые ученики Академии, удостаивались такой чести!

В начале 1906 года другая грековская картина - "Охотники" - на очередном конкурсе получила третью премию и в числе лучших ученических работ поступила в музей Академии художеств, где и находится поныне.

Несколько раньше, в декабре 1907 года, после ухода Репина из академии художеств, Греков перевелся в батальную мастерскую, которой руководил видный живописец, автор огромных панорам "Штурм аула Ахульго" и "Оборона Севастополя", Франц Алексеевич Рубо. Молодой художник так мотивировал свой переход к Рубо: "Меня волновали его большие холсты, мастерство, движение, просторы, действие в его картинах. Особенно на меня произвела большое впечатление его панорама "Покорение Кавказа" ("Штурм аула Ахульго"). Я хотел изучить у Рубо приемы овладения большими холстами…".

В мастерской Ф.А. Рубо, изучая батальную живопись, её законы и приемы, Греков провел четыре года. Здесь же он получил навыки в панорамном искусстве, помогал Рубо при установке панорамы "Оборона Севастополя", когда она временно экспонировалась в Петербурге, и во время реставрации панорамы "Штурм хутора Ахульго". Именно тогда он увлекся этим "искусством будущего", начал мечтать о своей панораме.

В ноябре 1910 года Рубо счел своего ревностного помощника достаточно подготовленным для самостоятельной работы. По его совету Греков приступает к созданию дипломной картины "Лейб-гвардейский Казачий полк в Бородинском сражении" (ныне она находится в доме-музее художника в Новочеркасске). Писалась картина в неблагоприятной обстановке. Рубо отсутствовал, занятый работой над панорамой "Бородино". Вскоре он и вовсе покинул мастерскую. Оказавшись один на один со своей первой большой "баталией", молодой художник начинает понимать - многофигурная композиция не удалась. Он берется за другую тему, которая по-настоящему воодушевляет его. Сюжет новой дипломной картины был совсем прост: по выжженному солнцем бугру, по прошлогодней стерне идут в плуге две пары волов, тяжелое ярмо пригибает их головы к земле, тяжелая слюна нитью тянется с губ. Жарко. Душно. Но борозда ложится за бороздой.

Сев. Лошади в степи. Греков Митрофан

Картина получила название "Волы в плугу", за неё Грекову присвоили звание художника. Диплом об окончании Академии художеств ему вручили первого ноября 1911 года. А в апреле 1912 года самый популярный журнал России "Нива" воспроизвел "Волов".

Имя Грекова становится известным в художественных кругах Петербурга. "Первый год по окончанию Академии художеств мне приносит ряд успехов" - Я получаю премии на всемирной выставке. Советом Академии с выставки назначается на международную выставку в Мюнхен моя картина "На Выборгской стороне". Небольшая вещь также с выставки приобретается для Лондонского городского музея. Однако вскоре военная служба отняла у меня возможность заниматься живописью. С 1912 по 1913 год я отбываю воинскую повинность".

Для прохождения воинской службы Греков был призван в Атаманский полк, расквартированный в Петербурге. Памятуя, что для живописца день, проведенный без работы, - шаг назад в творчестве, он упорно добивается разрешения писать красками. В казарменных условиях художник завершает заказанную ему "баталию" - "Атака на кирасир".

Эта картина, экспонировавшаяся на Весенней выставке в Академии художеств, принесла Грекову заслуженный успех. Художник получает заказы на новые батальные полотна. В период 1913-1914, работая крайне напряженно, он завершает пять заказанных "баталий": "Атака французской батареи гвардейской пехотой при Бородино. 26 августа 1812 года", "Лейб-гвардейский Павловский полк в сражении под Фридляндом. 1807 год", "Атака лейб-гвардейского Кирасирского ея величества полка на французскую батарею под Кульмом. 18 августа 1813 года", "Атака шведов ярославскими драгунами", "Атака лейб-гвардейского Гренадерского полка на турецкие позиции под горным Дубняком".

В этих картинах ещё много от старой батальной живописи. Повинны были заказчики, желавшие видеть марширующие колонны и стремительные кавалерийские атаки. Но уже просматривалось и чисто грековское желание отобразить правду войны, выявить характеры героев.

Атака лейб-гвардии Кирасирского полка. Греков Митрофан

Долгие годы ранние "баталии" оставались вне поля зрения искусствоведов. Возникло мнение, будто после окончания Академии художеств он мало работал, медленно нащупывал свой творческий путь. Каково же было удивление, когда вдруг обнаружились эти большие полотна, выполненные рукой зрелого мастера!..

Ныне ранние батальные картины Грекова находятся в Ленинграде, в Артиллерийском историческом музее, куда они поступили в первый год революции из офицерских собраний гвардейских полков.

"В 1914 году, - сообщает Греков в "Автобиографии", - по первой мобилизации был призван нижним чином в действующую армию на германский фронт".

19-я особая казачья сотня, в которую младший урядник Греков был зачислен писарем, дислоцировалась возле Могилева. Несла она фельд-егерскую службу - беспокойную и хлопотную. Однако несмотря на все фронтовые тяготы, Греков ни на день не расставался с карандашом и бумагой. Бывая на передовой, он торопливо заносил в походные альбомы (несколько их сохранилось в Москве в ЦГАЛИ - Центральном государственном архиве литературы и искусства) всё самое характерное: линии вражеских укреплений, ряды колючей проволоки, изломанные колена русских траншей, блиндажи, орудия, а главное - рисовал солдат, товарищей по оружию. Когда же позволяла обстановка, он брался за акварель.

Атака шведов ярославскими драгунами у деревни Эрестфер 29 декабря 1701 года. 1914. Греков Митрофан

Так появились на свет небольшие, но очень выразительные портреты "Фуражир нашей сотни", "Казак Утешев - "потеха нашей сотни", "Казак Евсей Евсеевич", "Ветеринар Мельников", "Фельдшер Епифанов". Однавременно рождаются многочисленные этюды из фронтовой жизни. Как известно, этюды - лучший способ верно и точно зафиксировать действительность, удержать её в памяти. Страничками военной биографии Грекова воспринимаются эти вещи - "С разведки", "Тревога", "Через Пилицу", "Оставленная деревня", "Дозоры". Все они в 1916 году появились в Петербугре на выставке общества русских акварелистов, закрепив за Грековым прозвище "тихого баталиста". Его баталии, обращенные к непарадной стороне войны, вступали в резкий диссонанс с работами других художников "ура-патриотического" содержания.

Лейб-гвардии Гренадерский полк. Греков Митрофан

Греков всем своим творчеством протестовал против войны. Он всегда оставался гуманистом. Его отношение к происходящим событиям видно из торопливых дневниковых записей: "Бессмысленность страшных разрушений и уничтожений, моральное развращение всеми понимается. И всё же человечество не может освободиться от этого от этого страшного зла. Где же причины?"

Ответ на этот вопрос в те дни искали многие.

22 мая 1916 года Грекова прикомандировали к штабу походного атамана при ставке командующего Юго-западным фронтом генерала Брусилова. Во время знаменитого Брусиловского прорыва, оказавшись в самой гуще сражения, художник прямо с двуколки делал зарисовки, собирая материал для будущих батальных полотен. Позднее на основе этих боевых впечатлений он создает несколько глубоко реалистичных картин - "Ушли из боя", "Спешенные атаманцы", "Гвардейский Атаманский полк на русско-австрийском фронте. Верный себе, греков изображал не лихую сабельную рубку, а эпизоды ратного труда, столь опасного и тяжелого. В этом отношении очень показательна картина "Ушли из боя". Вздымая облако пыли и посверкивая саблями, казачья лава унеслась вперед, преследуя отступающего противника. Отстав от неё, по полю бредут два "дезертира" - кони, потерявшие хозяев. Понуро-скорбно они направляются в тыл.

Художник Греков в форме вольноопределяющегося. Источник maslovka.org

В 1917 году по состоянию здоровья Греков был демобилизован. На время он поселился в хуторе Ивановка, где после смерти отца хозяйничал младший брат Николай. Здесь осенью 1917 года его застало известие об Октябрьской революции. На дону устанавливается Советская власть, которую художник восторженно приветствовал. Однако в мае 1918 года на донскую землю пришла контрреволюция. Тяжелая болезнь помешала Грекову своевременно уехать в Петроград. Вынужденный остаться на Дону, он перебирается в Новочеркасск, надеясь на скорое восстановление советской власти.

Почти пол года провел Греков "под белыми". Об этом времени художник не любил вспоминать, считая его потерянным для творчества. Беспредельной горечью дышат строки "Автобиографии" о днях пребывания в Новочеркасске: "За время существования на юге ни о каком подъёме или художественной жизни говорить не приходилось. Удивительной пустотой и бесперспективностью можно охарактеризовать это время".

Чтобы как-то существовать, Греков устраивается учителем рисования в гимназию Влоцлавского, эвакуированную в 1916 году из Варшавы. Подрабатывает иллюстрированием. Материальное положение художника несколько выправляется, когда музей Донского казачества заказывает ему небольшие полотна на темы войны: "Выезд казачьей батареи на позиции", "Казаки"…

В октябре 1919 года под Воронежем корпус Буденного наголову разбил белую конницу. Армии Деникина отступили на юг. Фронт неуклонно приближался к Новочеркасску. Началась эвакуация. Началась эвакуация. Генерал Богаевский предложил уехать вместе с ним, и услышав твердый отказ, угрожающе предостерег: "У большевиков вы умрете голодной смертью!"

Всю ночь с 6 на 7 января 1920 года Греков провел на балконе дома на Колодезной, наблюдая за перипетиями боя за Новочеркасск. В это же утро он сделал карандашный набросок одной из лучших своих картин - "Вступление полка имени Володарского в Новочеркасск". На окраинную улочку, застроенную приземистыми домишками, втягивается серо-зеленая солдатская колонна, над которой полощется красный флаг. Чуть сбоку от неё спешились командиры. Бойцы оживленно переговариваются, поглядывая на окошки домиков, где за шторками угадываются лица. В воздухе как бы разлита настороженность. Но вот уже от крайнего домика по пробитой в снегу тропке заспешил старик. Во всем его облике столько доверия, что становится ясно - тревожиться нечего.

Вступление полка имени Володарского в Новочеркасск. Греков Митрофан

Охваченный небывалым творческим воодушевлением, художник создает ещё целый ряд работ на новую для себя тему - о Красной армии - "Разведка получает ценные сведения", "Предостережение", "Допрос" и другие. В конце 1920 они были выставлены для всеобщего обозрения в городском клубе имени Подтелкова, разместившегося в здании бывшего дворянского собрания.

Здесь-то их и увидел командующий Северо-Кавказским военным округом К.Е. Ворошилов, совершавший инспекционную поездку. Его приятно удивила оперативность неведомого живописца: гражданская война только завершилась, а им уже написано столько картин!

Ворошилов выразил желание познакомиться с художником. Грекова искали, но не нашли. Впрочем, их встреча была уже не за горами.

Содержание жизни художника после восстановления советской власти на Дону раскрывает краткая запись в "Автобиографии": "В 1920 году поступаю в Красную Армию. В это время задумываю и начинаю работать по истории революционного движения на Юго-Востоке и Гражданской войны…"

В январе 1920 года в Новочеркасске разместились краткосрочные военные курсы "Спартак". Через несколько месяцев их место заняли Пензенские курсы, а потом - 53-и пулеметные. Греков работал на всех этих курсах в качестве вольнонаемного художника. Он занимался с красноармейцами в клубе рисованием, по вечерам писал плакаты и лозунги. Порой приходилось выполнять спешную работу и ночью.

В этой напряженной обстановке Греков находит в себе силы для творчества. Он много пишет с натуры - командиров и курсантов Красной Армии, новый армейский быт. А главное, замышляет живописную историю гражданской войны на юге России - на Дону и в Поволжье.

Греков прекрасно понимал, что осуществить такой замысел будет непросто. Ведь предстояло отобразить исторические события огромной значимости и масштаба. Никаких книг и научных исследований на эту тему ещё не было. Предстояло самому прокладывать дорогу.

Как это часто бывает в жизни, на помощь художнику пришел счастливый случай.

По командировке Ассоциации художников революционной России (АХРР) в Ростов-на-Дону приехал хороший знакомый Грекова по батальной мастерской М.И. Авилов, в будущем один из видных советских живописцев. Он имел задание для намечавшейся выставки АХРР портреты руководителей Первой Конной армии: С.М. Буденного и К.Е. Ворошилова.

"Когда я был в Ростове, - вспоминает Авилов, - начальник милиции привез из Новочеркасска картину, написанную на крышке от посылки. Климент Ефремович прислал за мной и показывает её мне. Идут войска, вошли в город. По манере узнаю Митрофана.

- Давно не виделись? - спрашивает Климент Ефремович.

- Чуть ли не с войны.

- Он здесь недалеко.

Дня через три - это был январь, мороз - открывается дверь, и в башлыке, в валенках входит Греков. Он остался у меня, переночевали на узенькой кровати. На следующий день он познакомился с Климентом Ефремовичем и Семеном Михайловичем".

Вот тогда-то в январские дни 1923 года, в кабинете командующего Северо-Кавказским военным округом Греков завел разговор о живописной истории гражданской войны. Художника с раздражением прервал немолодой командир:

- У нас армия бес штанов, а ты хочешь картины писать!

Ворошилов осадил говорившего:

- Ты неверно рассуждаешь. Красной Армии нужны и штаны и искусство!

По совету Климента Ефремовича, Греков взялся за создание живописной летописи Первой конной Армии. Материалом для первых картин послужили рассказы Ворошилова и Буденного. В последующем он неоднократно выезжал в Ростов для бесед с Буденным. Возвращался домой беспредельно усталый, но довольный, полный желания работать.

Цикл полотен по Первой Конной открыла картина "Краснопартизанский отряд в 1918 году", изображавшая уход из станицы казаков-партизан. Давалась она трудно. Хотелось запечатлеть не только героизм красных бойцов, но и достичь колористических эффектов - передать игру лунного света на снегу, тревожную красоту ночи.

Потом были написаны ещё две картины - "Красное знамя в Сальских степях" и "Отряд Буденного в 1918 году". Последняя картина до недавнего времени датировалась 1926 годом, но это неверно. Она была воспроизведена на обложке ноябрьского номера журнала "Красная нива" в 1924 году.

Художник ощущал важность своего труда.

Знаменщик и трубач. Греков Митрофан

Был ещё один немаловажный фактор, удваивавший силы художника - он знал, что его полотна с нетерпением ждут в Москве товарищи по искусству из АХРР.

С ахрровцами Греков познакомился через Авилова, отвезшего в январе 1923 года на IV выставку АХРР три его работы: "Вступление полка имени Володарского в Новочеркасск", "Артиллерия на волах" и портрет помощника командующего войсками Северо-Кавказского военного округа М.К. Левандовского. Картины встретили восторженно. После закрытия выставки в числе лучших полотен, они поступили во вновь организованный музей Красной Армии.

Среди первых полотен о Конармии Греков создает совсем небольшую картину, размером 37 на 52 сантимерта, и очень простую по сюжету.

По степи, подернутой первой весенней зеленью, едет всадник, ведущий в поводу запасную лошадь. Трудный путь по белоказачьим хуторам подошел к концу. Сняв с коротко стриженной головы шапку, всадник прилаживает к ней алую ленту.

Эта глубоко выразительная живописная миниатюра, написанная художником на одном дыхании, признана шедевром и по праву вошла в сокровищницу мирового искусства.

Осенью 1924 года Греков создает свой другой шедевр - знаменитую "Тачанку".

Картина была навеяна рассказами С.М. Буденного. Вспоминая о боях с белыми в Сальских степях, он упомянул о тачанках, которые с успехом использовались в боевых операциях. Действовали они "перекатом". Когда одна тачанка вела пулеметный огонь, другая выдвигалась на удобную позицию. Художник сумел уловить в этом вроде бы обыденном эпизоде романтику, возможность показать пафос борьбы. По свежему впечатлению он набросал акварельный эскиз. Только-только прозвучала команда: "Пулеметам продвинуться вперед!", как навстречу врагу рванулись тачанки - всхрапывающие кони грудью разрывают воздух.

Как ни была хороша первая композиция, - динамичная, компактная, - но мастер остался ею недоволен. Спозаранку художник отправился в Персиановский военный лагерь близь Новочеркаска и до ночи рисовал самую быструю тачанку, стараясь передать вихревость движения.

В процессе работы первая из тачанок укрупнилась, сделалась ядром композиции, выразительницей настроения, очень мажорного, пафосного. Претерпел изменение и колорит. Веселые краски весенней степи оказались чересчур "легковесными". Чтобы подчеркнуть суровость событий, требовались драматические краски. Свои быстро летящие тачанки Греков пустил по осенней, тревожной степи, полыхающему зноем свежему жнивью. Поднятая при движении пыль подернула небесную синь, заволокла горизонт. От коней на землю упали резкие, почти черные тени.

Картина "Тачанка. Пулеметам продвинуться вперед!" впервые экспонировалась на VII выставке АХРР, открывшейся в февральские дни 1925 года в помещении музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Картину заметили. За ней сразу же закрепилось краткое выразительное название - "Тачанка". С ним эта картина-символ и вошла в историю советской и мировой живописи.

"Тачанка сыграла видную роль и в личной судьбе художника. После VII выставки АХРР, на которой она произвела фурор, Грекова приняли в члены Ассоциации художников революционной России. Произошло это 25 мая 1925 года.

Тачанка. Выезд на позиции. Греков Митрофан

В период 1926-1927 годов Греков продолжает интенсивно работать над живописной эпопеей о Первой Конной. Создавались полотна "Замерзшие казаки генерала Павлова", "Вступление частей Первой Конной армии в Шаблиевку", "Бой за Ростов под Большими Салами", "Бой за Ростов у села Генеральский Мост". Две последние вещи имели столь внушительные размеры - два на четыре метра, - что пришлось заказывать дополнительный мольберт.

Художник возлагал на эти картины особые надежды. Они должны были показать, насколько выигрывают батальные полотна при увеличении их площади.

Собирая материал к этим грандиозным "баталиям". Греков выехал на место событий. Прав был Рубо, когда говорил, что пейзаж подсказывает художнику-баталисту композицию. Безлесые равнины у селенья Генеральский Мост многое поведали Грекову. Его творческая фантазия нарисовала яркую, захватывающую картину боя. Свистит ветер. Метет поземка. Из снегового вихря вырываются сплоченной массой красные конники. Навстречу им разрозненной группой устремляются старики-станичники - последний резерв белого командования. Передовые схлестнулись в жестокой рубке. С невозмутимым спокойствием взирают обозные верблюды на солдат, мечущихся с безумными глазами среди брошенных орудий и повозок.

Картина "Бой за Ростов у села Генеральский мост" стала центральной на персональной выставке Грекова, открывшейся 1 мая 1927 года в Новочеркасске. В рецензии, напечатанной ростовской газетой "Молот", особое внимание было уделено огромной "баталии". "Морозный туман, окутывающий картину, - писал рецензент, - разрывается бурным потоком атакующей красной конницы. Ещё держатся старики-казаки: один в яростной сече с красноармейцами , другой, угрюмо насупив седые брови, подводит коня раненому офицеру. Лицо раненого искажено не столько страданиями боли, сколько ужасом предсмертного предвидения неизбежного конца…"

Замерзшие казаки генерала Павлова. Греков Митрофан

Греков предполагал экспонировать "Бой за Ростов у села Генеральский мост" на IX выставке АХРР. Однако на выставку картина не была принята под надуманным предлогом - автора обвинили в "бедности" колорита.

Даже несправедливый упрек встревожил художника, всегда трепетно относившегося к своему искусству. Чтобы освежить палитру, Греков летом 1927 года отправляется в компании молодых новочеркасских художников на этюды в станицу Раздорскую, славящуюся обилием солнечных дней. Здесь, на берегу Дона, приучая глаз к контрастным сочетаниям цветов, он с увлечением работал в течение нескольких недель. Писал глубокие, с глинистыми отвесами овраги, пышушие зноем крутояры, выжженные до белизны песчаные отмели. На яростном степном солнце, усиленном блеском знойных песков, у него сложилась одна из лучших картин - "Кавалерийская атака".

С 1927 года, - пишет Греков в "Автобиографии", - условия улучшились. Можно иметь натуру, можно писать этюды. Я даже начинаю думать о написании диорамы, о давнишней своей мечте, ещё с академических времен".

О "своей" пока что диараме Греков начал подумывать ещё в 1926 году, когда, возглавляя группу художников, осуществлял реставрацию знаменитой панорамы Рубо "Оборона Севастополя". Более того, в тайне от всех он принимается подыскивать для неё сюжет.

Создание диорамы, не панорамы даже, дело дорогостоящее. В те годы это было не по карману молодому Советскому государству. И всё же Грекову удалось увлечь своими творческими планами руководство Музея Красной Армии - в 1929 году ему поручают создать диораму "Взятие Ростова". Размеры диорамы, открытие которой приурочивалось к десятой годовщине Первой Конной, то есть к ноябрю 1929 года, были солидарны - четыре метра в высоту, восемь в длину.

Работа над диорамой "Взятие Ростова" развернулась в Москве, в обширном сводчатом зале бывшего института благородных девиц, где после революции разместился Центральный Дом Красной Армии. Здесь Греков со своими помощниками натянули огромный холст. На него с эскиза был переведен рисунок, проложен общий тон. Молодые художники прописывали полотно, а Греков следил за правильностью работы, составлял краски и подавал их в ведрах на стремянки.

Особенно много хлопот доставило "небо" - оно упорно сохраняло блеск. Виной тому была краска. Немало пришлось помучиться, прежде чем нашелся состав, придавший поверхности матовость. Перешли к натурному плану. На Белорусском вокзале Греков получил несколько стенок и дверей от старых, отслуживших свой срок теплушек, а также рельсы и шпалы. На извозчике-ломовике доставил их в Дом Красной Армии. Из привезенных стенок и дверей и дверей в левой части натурного плана собрали настоящую теплушку. На полу так, чтобы было видно через отодвинутую дверь, разбросали солому, предметы солдатского обихода: винтовки, скатки, котелки. В правой части соорудили пакгауз. А в центре, перед живописным полотном, положили рельсы, обозначавшие железнодорожные пути.

Начальник музея долго и придирчиво осматривал диораму, стараясь определить место, где настоящие рельсы смыкаются с нарисованными, - да так и не смог.

Более строг к своему труду был Греков. Художника не устроил колорит рисованных теплушек - он вновь, уже с этюдником, отправился на Белорусский вокзал.

За напряженной работой - трудовой день длился с девяти часов утра до одиннадцати вечера - незаметно пролетели сентябрь и октябрь. В ноябре 1929 года диораму "Взятие Ростова" принимала государственная комиссия, которую возглавлял С.М. Буденный. Оценка была - "Отлично".

Разоружение деникинцев. Греков Митрофан

Для публичного обозрения диорама "Взятие Ростова" открылась в конце ноября. Слух о ней мигом облетел Москву - в Центральный Дом Красной Армии потянулись люди. Желающих взглянуть на первую советскую диораму было предостаточно, "хвост" далеко вытягивался по заснеженному скверу. Очередь двигалась медленно. Порой она и вовсе застывала - участники боёв за Ростов горячо обсуждали увиденное. "Как точно всё схвачено!" - восхищались они.

Эти отзывы радовали художника. Раз так - значит, картина удалась. И его до слез растрогал памятный подарок, врученный ему в те дни, - золотые часы с выгравированной на крышке дарственной надписью:

"Мастеру-художнику батального слова Митрофану Борисовичу Грекову от 1-й Конной Армии.

17/XI - 1919 - 1929 г.".

С этими часами художник никогда не расставался. Они служили вещественным доказательством правильности избранного пути, плодотворности тридцатилетних творческих усилий.

Напряженная работа над диорамой, треволнения последнего времени скоро дали о себе знать - Греков слег с сильнейшими болями в левой стороне груди. Врачи определили: стенокардия. Посоветовали хорошенько отдохнуть, не переутомляться. Но живописью Греков не мог не заниматься. Всего несколько дней он вытерпел ничегонеделание, а там опять взялся за кисти. Не дано ему было знать, что второй приступ стенокардии окажется роковым.

Несколько слов о дальнейшей судьбе диорамы "Взятие Ростова". Два года она демонстрировалась в Москве. После её перевезли в Ростов, поближе к месту событий. Установкой огромной картины занимался сам Греков. Он подновил живопись, заново обустроил натурный план. Когда началась война и фашистские войска вплотную приблизились к Ростову, живописный холст диорамы скатали в рулон и вывезли из города. Но в Пятигорске эшелон попал под ожесточенную бомбардировку. В пламени вспыхнувшего пожара творение Грекова погибло.

Ещё когда диорама экспонировалась в Москве, окрыленный успехом Греков задумывает увлечь этим видом живописи широкий круг художников, чтобы в последующем, накопив достаточный опыт в работе над диорамами, приступить к созданию диорам. Возникло бюро панорамных бригад, объединившее двадцать одного художника - семь известных мастеров и четырнадцать молодых.

Творческая интуиция подсказывала Грекову, что пришло время панорамного искусства. Очень скоро бюро панорамных бригад получает первый заказ - на диорамы "Егорлыкский бой" и "Под Варшавой". В работе над ними в качестве руководителя принимал участие Греков. Однако из-за болезни, вынудившей его лечь в больницу, диорамы не были написаны.

Бой при Егорлыкской. 1928. Греков Митрофан

…Эта неудача не выбила художника из колеи. По инициативе Грекова, Бюро панорамных бригад обращается в правительство с предложением создать к XV годовщине Октября ряд диорам, отображающих важнейшие события в истории государства. 26 июня 1931 года Совет Народных Комиссаров РСФСР принимает постановление о создании восьми диорам: "Перекоп", "Оборона Царицына", "Октябрьские дни", "Днепрострой", "Кузнецк строй" и других.

Сам Греков взялся за работу над диорамой "Перекоп". Вместе с видным советским художником Г.К. Савицким в октябре 1931 года он выезжает в Крым на места событий для написания для написания этюдов и эскизов. Обсуждая с Савицким эскиз будущей диорамы, Греков развивал перед ними свои взгляды на панорамное искусство, говорил о необходимости творческого освоения опыта Рубо, о демократизации этого вида живописи, о важности всегда чувствовать при работе "народ, его простую великую силу!".

По причинам творческого порядка Греков отошел от работы над диорамой "Перекоп" и переключился на другую "Оборона Царицына". К этой работе он привлек ещё двух художников-баталистов - М.И. Авилова и П.М. Шухмина.

К сожалению, диорама "Оборона Царицына" также не была завершена. И всё же расскажем, как Греков работал над ней, ибо это очень важно для понимания творческого метода художника, для постижения его вечно ищущей, творчески беспокойной натуры.

Начало работы над диорамой относится к исходу 1931 года. К этому времени греков уже перебрался из Новочеркасска в Москву на постоянное местожительство. Ютился по частным квартирам, жил в тесноте, неудобстве. Но работал ещё больше, чем всегда. Всю зиму с 1931 по 1932 год он провел за изучением исторических документов, относящихся к периоду боев за Царицын. Было три штурма красной твердыни на Волге. После долгих размышлений остановил свой выбор на втором, развернутом белыми в октябре 1918 года, как наиболее драматичном. Делясь своими планами с Авиловым и Шухминым, говорил:

- Наша задача - показать оборону города. А ведь прочность обороны зависит не только от мужества сражающихся в окопай бойцов, но и от слаженности работы тыла. Другими словами, от своевременного подхода резервов, подачи боеприпасов, эвакуации раненых. Я предлагаю показать оборону Царицына как бы изнутри, то есть взвесить всё то, что подготавливало победу на передовой!

На том и порешили.

Весной 1932 года бригада выехала в Сталинград для сбора живописного материала. Пока Авилов и Шухмин делали этюды, Греков снял план местности и набросал предварительный эскиз. На основе его разработали общую композицию.

Всецело доверяя таланту своих товарищей по искусству, он предложил каждому взять на себя какую-либо часть диорамы. На его долю выпала левая. Здесь предстояло изобразить эвакуацию раненых в тыл. Правую часть диорамы - разгружающуюся из эшелонов и строящуюся пехоту - писал Шухмин. А центральную - станционные постройки и бронепоезд - Авилов. Уже потом по полотну центральной части прошелся кистью Греков, нарисовавший бойца с лошадью на поводу, пересекающих железнодорожные пути. Этот фрагмент придал картине убедительность документа.

Государственная комиссия, рассматривавшая летом 1932 года эскизы диорам, сочла сюжет обороны Царицына недостаточно героическим. Бригада распалась. Оставшись один, Греков создаёт ещё несколько вариантов картины, последовательно углубляя свое видение событий, усиливая их динамику и драматизм. Через несколько месяцев напряженной работы был готов большой фрагмент диорамы… Бой за Царицын достиг кульминации. Белые приблизились к батарее, от которой уцелело всего одно орудие. На сыпучем песке разбросаны тела убитых артиллеристов. Белоказаки совсем рядом. Прикрывая орудие собой, рабочий выбросил навстречу наступающим врагам руку с револьвером. Он ещё не видит, что навстречу ему спешат вооруженные грузчики!

Летом 1933 года картина была показана на выставке "XV лет РККА", развернутой в Москве в Центральном парке культуры и отдыха. Она произвела самое благоприятное впечатление. Хвалили композицию - очень выразительную и динамичную, колорит - яркий и свежий. И всё же, как уже было сказано, диорама "Оборона Царицына" так и не состоялась.

Оборона Царицына. Фрагмент диорамы. Греков Митрофан

Этот удар судьбы несколько смягчило известие о том, что в связи с 15-летием Первой Конной в выставочном зале на Кузнецком мосту решено открыть персональную выставку Грекова, как признанного певца легендарной армии, отдавшего созданию её живописной летописи почти половину творческой жизни.

До вернисажа, намеченного на ноябрь 1934 года, оставалось ещё больше года. Понимая, что персональная выставка, да к тому же в столице - огромная честь и огромная ответственность, Греков решил специально создать ряд картин, которые бы существенно пополнили его "рассказ" о гражданской войне. На его взгляд был недостаточно освещен начальный период её истории. Завершить же её живописную летопись. Завершить же свою живописную летопись он хотел картинами обобщающего характера, приподнятыми по настроению, мажорными по цветовому звучанию.

С огромным воодушевлением художник взялся за реализацию задуманного. Всю зиму он работал как одержимый. Завершив одну картину, сразу брался за другую. Пока краски на ней сохли - брался за новый холст. Создавались: "Бой у Карпо-Обрывской слободы", "Пленный", "Сталин и Ворошилов в окопах под Царицыном", "На пути к Царицыну", "Отряд Буденного в пешем строю отбивает атаку", "На другой день в станице Платовской"…

Никогда ещё Грекову не работалось так легко, так вдохновенно, как в эту зиму. За несколько месяцев было создано тринадцать новых больших полотен.

Лишь одна картина из написанных в эти дни не удовлетворила художника - "Трубачи Первой Конной". Работу над этой вещью он начал ещё десять лет назад, в 1923 году. Но тогда дело не пошло. Спустя три года вернулся к "Трубачам" - и снова неудача. Сохнущая у стены картина не получалась. Двигавшиеся во главе походной колонны шестеро трубачей старательно округляли щеки, играли марш, но победного грома не ощущалось.

Раздумывая о причинах неудачи Греков долго бродил по тихому Краснопрудному тупику, где ему в июле 1933 года Моссовет выделил комнату. Прогулка на пронизывающем весеннем ветру скоро дала о себе знать тяжелым воспалением гайморовой полости. По совету врачей в апрельские дни 1934 года художник выехал в Евпаторию, чтобы погреться на целительном южном солнце.

Поездка удалась во всех отношениях. Воспаление сняло как рукой. Главное же, В Евпатории Греков нашел колорит "Трубачей". Жгучее крымское солнце, раскаленные пески пляжей, знойное синее небо подсказали яркие, чистые, по-особому звонкие краски картины.

В Москве художник заново переделал "Трубачей Первой Конной". Теперь над головами у конармейцев распахнулась ослепительная синева, раскаленные пески пляжей, знойное синее небо, под копытами коней пылилась жаркая степная дорога, порывистый ветер раздувал красное знамя во главе колонны, медь труб неистово горела. Это была сама Победа!

Возвращение художника в Москву было ускорено ещё одним важным событием - на Верхней Масловке Грекову выделили мастерскую, большую сорокаметровую комнату. И место его радовало - возле старинного Петровского парка, и сама мастерская - такая светлая и просторная.

На Верхней Масловке Греков немедля принялся за большое полотно, посвященное последним боям Конармии на Северном Кавказе, когда она, разгромив белых под Егорлыкской, пошла на Кубань. Картина, так и называвшаяся - "На Кубань!", изображала красную конницу в походе. По размытой весенними ростепелями дороге, теряющейся в голубой дымке, движутся всадники, безостановочно катятся орудия и повозки. На пригорке, над широко разлившейся Кубанью, группа командиров наблюдает за переправой войск.

Греков с радостью видел, что картина удалась. Каждый мазок на своем месте, колорит по-весеннему чист. Не устраивало его лишь то, как была написана поверхность реки - тусклая получилась, какая-то неживая!..

Когда зарядили осенние дожди, он в первый же ненастный день поспешил в Петровский парк. С этюдов вернулся удивительно бодрым. Остро поглядывая на принесенный этюд "стылой воды", накладывал на холст, на поверхность весеннего потока, голубовато-серые холодные блики. Всё разом встало на свои места. Сделалось видно, какое трудное дело - переправа через весеннюю, бурно текущую реку.

12 ноября 1934 года на Кузнецком мосту открылась выставка, посвященная 15-летниму юбилею Первой Конной армии. Для Грекова она не стала персональной. К его тридцати девяти работам решили добавить ещё шесть картин других художников о Конармии и несколько скульптурных портретов. Болезненное честолюбие никогда не было свойственно Грекову. Он немедленно дал согласие на все изменения.

На вернисаже Грекову предоставили слово.

- В течение четырнадцати лет, - начал он я работаю над темой Первой Конной, около половины моих произведений сделано за это время. Теперь я ставлю себе задачей перенести тему из форм камерного искусства в форму, которая подойдет ближе к рабочей среде, - форму величественного искусства панорамы!..

Говоря это, Греков имел в виду решение советского правительства соорудить памятник героям Перекопа - грандиозную панораму "Штурм Перекопа". Руководителем-композитором её был назначен Греков. По его замыслу, панорама должна была обобщать пять диорам "Красная армия перед штурмом", "Бой на Литовском полуострове", "Чонгарский мост", "Штурм Турецкого вала", "Отступление белых". К работе привлекались двадцать пять лучших баталистов.

24 ноября 1932 года большая группа художников, возглавляемая М.Б.Грековым и Г.К. Савицким, выехала из Москвы, 26 ноября поезд прибыл в Симферополь. Отсюда двумя автобусами художники отправились в Севастополь. Утром 27 ноября начался осмотр знаменитой панорамы Рубо "Оборона Севастополя". Перед глазами Грекова развернулась знакомая картина: зеленые холмы с надвигающимися красномундирными колоннами, фашинные брустверы Малахова кургана, орудия, прислуга…

Неожиданно он почувствовал себя плохо. В ближайшем медицинском учреждении художнику оказали необходимую помощь, прописали лекарство и полный покой. Он вышел на улицу, присел на лавочку - и сердце остановилось. Бывшие при нем именные часы - подарок Первой Конной - показывали два часа по полудни.

На следующий день художники отправили тело покойного в Москву, а сами, молчаливые и подавленные, двинулись дальше - на Перекоп. Здесь ими было написано в общей сложности двести этюдов, в последующем использованных при работе над панорамой "Штурм Перекопа". В 1939 году эскизы панорамы в одну пятую натуральной величины - четыре метра в высоту и тридцать в длину - выставили на всенародное обозрение в Москве. Впечатление от картины было потрясающее. По свидетельству современников, панорама "Штурм Перекопа" обещала стать выдающимся творением советской живописи. Но приступить к её созданию не удалось - помешала война.

Греков Митрофан. Художник Г.Н. Горелов

Творчество Грекова выдержало испытание временем. Художественная ценность его картин не убавилась с годами, а, наоборот, возросла. По ним всё новые поколения узнают историю гражданской войны и участников.

А вот запечатлеть свой облик художник не озаботился. Он как-то запамятовал об этом, охваченный жаждой творчества, стремлением к художественному совершенству, заставлявшему его по многу раз возвращаться к одной и той же картине. Лишь однажды Греков нарушил эту традицию - к картине "На товарной станции" он поместил свое изображение возле ветхой часовенки с этюдником.

По счастью этот пробел восполнил товарищ Грекова по Академии художеств Г.Н. Горелов, написавший в 1934 году его большой портрет. На портрете М.Б. Греков в охотничьем костюме: на нем тяжелый прорезиненный плащ, высокие болотные сапоги, на поясе - патронташ, в руке - ружье, у ног застыл огромный черный дог.

Кисть Горелова оказалась беспощадно правдивой, у человека в охотничьем костюме во всем теле разлита усталость, под глазами набухли нездоровые мешки, лоб прорезали глубокие морщины. Только взгляд хорош - пристально-внимательный.

А ведь М.Б. Грекову тогда было всего пятьдесят два…

Борис Заболотских

Источники:

1. 'Дон' июнь 1982