19.05.2012

Куда делись сокровища Донского музея?

Задолго до окончания гражданской войны белоказачьи генерала и атаманы всех мастей стали подумывать о том, как бы потуже набить карманы казенными деньгами и драгоценностями. Первым грабителем был походный атаман Попов. Уходя из Новочеркасска в степной поход в феврале 1918 года, он увез с собой запасы золота донского казначейства. Это золото Попов поделил с некоторыми чинами его штаба.

Ещё больший куш захватил со своей супругой атаман Богаевский. Чувствуя приближение краха, он распорядился 19 декабря 1919 года эвакуировать из Новочеркасска в Новороссийск музей лейб-гвардии атаманского полка. Основные ценности его составили батальные картины, штандарты, трубы, увитые георгиевскими лентами, редчайшие цветные гравюры, например "Казаки на Елиссейских полях в 1814 году", серебряные ковши, старинный фарфор, табакерки с портретами наказных атаманов, мундиры, папахи, чубуки и многое другое. Всё это прибыло в Константинополь. После "дележки" и путешествий по европейским странам остатки экспонатов музея были размещены в невзрачном особняке в парижском пригороде Аньере. Хозяином его стал командир полка, глуховатый генерал.

В течение долгого времени Советское правительство добивалось возвращения ценностей Новочеркасского музея истории донского казачества, но из этого ничего не вышло: музей считается частной собственностью, которая приносит немалый доход его владельцу.

Такая же судьба постигла и отделы Донского музея, из которого были вывезены знамена казачьих частей, коллекция именного оружия, войсковые регалии, портреты донских деятелей, монеты разных эпох, немало золотых венцов скифских царей - всего на сумму около девяти миллионов золотых рублей.

Кроме музейных ценностей, за границу было отправлено серебро Донского казначейства (разменное и банковское) в количестве трех тысяч пудов, процентные бумаги, находившиеся в Новочеркасском банке, Александровск-Грушевском и Либавском казначействах, составлявшие два миллиона золотых рублей.

Золото и серебро, попавшее в войсковую казну, было прислано Мамонтовым как подарок Дону. Этот подарок разжег вражду между генералами Сидориным и Богаевским ещё в бытность белых на Дону. Перехватив его в Миллерово, где располагался штаб Донской армии, Сидорин выбрал из него самое ценное. Алчный Богаевский и сам присматривался, где бы побольше урвать куш. Начавшийся раздор между атаманами и командующим армией оборвался в связи с эвакуацией и возобновился за границей в более ожесточенной форме.

Чтобы не оставаться в накладе, "христолюбивый" Богаевский к мамонтовской добыче добавил ещё ценности из Новочеркасского и Старочеркасского соборов, главным образом драгоценные иконы, ризы, кресты, чаши. Эту партию вместе с атаманским перначом из червонного золота, который весил одиннадцать фунтов, захватила с собой Богаевская.

В пути под Екатеринодаром кто-то взломал крышку вагона и похитил несколько ящиков поклажи. Составили акт, но количество и наименование украденного определить было невозможно, так как груз отправлялся без очереди.

Эти ценности прибыли в Новороссийск и были погружены на итальянский частный пароход "Чита-ди-Венеция" торговой фирмы "Аслан Фреско и сын" для отправки в Константинополь. На борту этого парохода расположились и члены войскового "правительства". Расплачиваясь за перевозку, Фреско выдали в Новороссийске 145 пудов банковского серебра. По прибытии "Чита-ди-Венеция" в Константинополь было обнаружено, что на борту парохода произошло новое хищение ценностей. К тому же, Заблаговременно набив золотом и серебром чемоданы, куда-то скрылся и "хранитель" донской казны Скворцов.

В распоряжении Богаевского осталось 1778 пудов серебра, что составляло по курсу апреля 1920 года 3,5 миллиона золотых рублей. Точно определить стоимость музейных экспонатов и мамонтовской "добычи" из-за отсутствия учета описей было невозможно, но, принимая во внимание, что и в музейных вещах и в "добыче" большую часть составляли золотые изделия с драгоценными камнями, знатоки оценивали всё приблизительно в 10 миллионов золотых рублей.

Вокруг сокровищ образуются шайки расхитителей. Управляющий отделом торговли и промышленности Васильев писал в Крым Богаевскому: "К кассе тянутся десятки рук с одним желанием - урвать, и как можно больше. Особенно в этом отличаются членыправительства и круга. Необходимо принять меры, чтобы прекратить расхищение суммы…"

К числу тянущихся рук принадлежал и сам Богаевский с семьёй. Находясь в Крыму, он регулярно получал из Константинополя от Васильева большие суммы "для личных нужд". Брала деньги и атаманская семья, хотя находилась на полном иждивении англичан на острове Принкино. Только за четыре месяца семейство Богаевских получило 25 тысяч золотых рублей "пособия".

Утекало и серебро. 24 апреля 1920 года так называемая "серебряная комиссия", по совету частного предпринимателя Фреско, сдала серебро на хранение на итальянский крейсер "Сардиния", стоявший на рейде, получив такой документ от командира судна: "Удостоверяю, что правительством Дона положена на борт вверенного мне корабля его собственность. Поль Мартини".

Через несколько дней "комиссия", поняв свою оплошность, решила исправить положение, но итальянцы отказались вести с ней переговоры. Лишь спустя некоторое время удалось добиться от Фреско следующей приписки к документу: "Удостоверяю, что перегруженная с борта "Чита-ди-Венеция" на борт "Сардинии" собственность донского правительства заключалась в 889 ящиках". Что было в ящиках - не оговаривалось. Итальянцы оказались мудрее бывших правителей Дона.

"Серебрянная" шумиха привлекла внимание засевших в Константинополе союзников - англичан, французов и итальянцев, которые стали официально претендовать на дележку ценностей. Богаевский, решив вырвать хоть часть серебра, согласился с союзниками на дележку. Втихомолку он продал свою долю серебра англичанам за 200 тысяч турецких лир. В переводе на русскую монету это составило около миллиона золотых рублей. В то самое время, когда обманутые атаманами рядовые казаки голодали в лагерях, их правители наживались.

Финансовый авантюризм и казнокрадство среди "освободителей Дона" длились долгие годы. Ещё сидя в Крыму, в начале октября 1920 года, Богаевский командировал в Константинополь своего "премьер-министра" Коржевского с заданием продать всё, что можно, а деньги положить в банк. Тот позаботился прежде всего о приобретении приличного особняка в Константинополе для атамана и себя. Поселившись в новом особняке, Коржевский перевез туда же и принятые от Васильева остатки войсковой кассы.

Но основные ценности, мамонтовскую "добычу", например, продать ему не удалось, потому что эти сокровища находились "под покровительством" турецких таможенных чиновников.

Ещё одну аферу осуществил сам Богаевский. Атаман под строгим секретом выдал бывшим коннозаводчикам Кульгавову и Пишванову фиктивный вексель на 5 миллионов золотых рублей. Вместе с векселем Кулькавову было выдано удостоверение о якобы имевшей место покупке племенных лошадей и рогатого скота для нужд Войска Донского, за что коннозаводчику "надо заплатить из войсковых сумм Генерального штаба".

Заручившись такими документами, коннозаводчики передали векселя иностранцам, а те предъявили иск Богаевскому. Это вызвало большой шум среди казаков-эмигрантов, которые потребовали отчета о деятельности бывшего Донского правительства за границей. Вмешалась международная полиция, в квартире атамана был произведен обыск, но расчетливый "финансист" Коржевский всё предусмотрел заранее: деньги, вырученные от аферы, были переправлены в Болгарский банк, а наиболее ценные вещи розданы на хранение "своим людям".

Можно привести ещё немало примеров алчности атаманской верхушки, которая покрываясь фразами о чести, совести и долге перед родиной, бессовестно грабила её, набивая собственную мошну.

Далеко не все ценности, принадлежавшие Новочеркасскому музею, возвратились на родину. После Великой Отечественной войны часть музейных экспонатов, оказавшихся в Праге, передана их законному владельцу. Но многие из украденных сокровищ и поныне ещё остались за рубежом, главным - во Франции, где нашли свой приют белогвардейские эмигранты.

Н. Недвигин

Источники:

1. Дон. Июнь 1979