07.11.2007

7 ноября 1885 года в Ростове родилась Сабина Шпильрейн

Сабина Николаевна Шпильрейн (Шпильрейн-Шефтель) родилась 25 октября (7 ноября) 1885 года в Ростове - на - Дону в семье энтомолога и состоятельного коммерсанта (купца 1-ой, а затем и 2-ой гильдии) Николая (Нафталия) Аркадьевича (Мошковича) Шпильрейна (переехавшего в 1883 г. в Ростов-на-Дону из Варшавы) и его жены стоматолога Евы Марковны Шпильрейн (в девичестве - Люблинской), занимавшейся преимущественно семейными делами, но все же работавшей стоматологом.

У Николая и Евы Шпильрейн было две дочери (Сабина и Эмилия) и три сына (Ян, Исаак и Эмиль). Семья жила в арендованных квартирах, а с 1897г. в собственном доме. Н.Шпильрейн практиковал суровое домашнее воспитание и во многом благодаря его усилиям, дети получили весьма приличное общее образование.

В 1890г. по настоянию отца Сабину определили в Фребелевский детский сад, в котором она пробыла 5 лет. За это время, благодаря применявшимся там новым методам воспитания и образования, она получила неплохую общую и лингвистическую подготовку.

Сабина была болезненной девочкой не без некоторых странностей. Сложные отношения с родителями и различные чудаковатые моменты её поведения вызывали у них всевозраставшую озабоченность.

К концу 1901 года (отчасти под влиянием смерти 10 октября 1901 года от тифа младшей сестры Эмилии, которую она любила "больше всего на свете") ее поведение приобрело тревожный характер.

И когда выяснилось, что это все же психическое расстройство, отец, пытаясь спасти единственную дочь, принял решение, предопределившее ее жизнь и судьбу.

В 1904г., вскоре после того как Сабина, несмотря на подчеркиваемую ею "глупость учителей" и нелюбовь к школярству, окончила с золотой медалью 8 классов Екатерининской женской гимназии (в Ростове - на - Дону), отец решил поместить ее в швейцарский санаторий доктора Геллера в Интерлакене.

Мать привезла Сабину в Швейцарию. Но в санатории Сабина пробыла всего один месяц (за который успела продемонстрировать значительный репертуар разнообразных выходок) и, к облегчению медицинского персонала, была переведена в другое лечебное учреждение.

17 августа 1904г. Сабина, с сохранившейся "пугающей симптоматикой", поступила во всемирно известную клинику Бургхёльцли (Цюрих), которой руководил один из основоположников современной психиатрии Эйген Блейлер.

Лечащим врачом Сабины стал увлекавшийся психоаналитическими идеями доктор Карл-Густав Юнг.

Результат лечения превзошёл все ожидания - за первые 8 месяцев Юнгу удалось устранить симптомы болезни Сабины. Этот успех повысил его авторитет в глазах научной общественности. Но был и ещё один результат лечения, который Юнг скрыл от своего наставника. Сабина Шпильрейн полюбила его и он ответил ей взаимностью. Три года - 1906-1909 - длилась любовная связь женатого Карла Юнга с пациенткой, которая была младше его на 10 лет.

Сабина была зачислена студенткой на медицинский факультет Цюрихского университета, в котором она обучалась с 1905 года. Университет она закончила защитой 80-страничной докторской диссертации «О психологическом содержании случая шизофрении». Будучи медиком-практикантом, она лечила пациентов в Бургхёльцли, а психиатрии, психотерапии и психоанализу её обучал Юнг. 11 октября 1911 года Сабина стала членом Венского психоаналитического общества. Свой вступительный доклад «О трансформации» она прочитала 29 ноября во время научного заседания общества сред. Доклад был частью её будущей пионерской работы «Деструкция как причина возрождения», который она опубликовала в 1912 году. Фрейд в примечании к своей статье «По ту сторону принципа наслаждения» (1920) упоминает вклад Шпильрейн в его теорию влечения к смерти.

Зимой 1911/1912 года Шпильрейн путешествует в Ростов и читает там доклады о психоанализе перед местным обществом врачей. Здесь она познакомилась с евреем-ветеринаром доктором Павлом (Файвелем) Наумовичем Шефтелем, за которого вышла замуж в 1912 году. В 1913 году родилась их первая дочь Рената. После начала 1-ой Мировой войны в 1914 году Шефтеля призвали на военную службу. Супруги разлучились. Шпильрейн жила в различных городах Европы (Берлин, Мюнхен, Лозанна, Chateau d`Oex и Женева). Она работала в психиатрических учреждениях Цюриха и Берлина, практикуя там психоанализ. После Берлина некоторое время она жила в Мюнхене, где изучала музыку, учение о композиции, мифологию и историю искусств.

В эти времена не так-то просто было работать психоаналитиком. Не раз она просила Фрейда направлять к ней пациентов. Ситуация Шпильрейн ещё больше осложнялась событиями в России, в которой произошла Октябрьская революция. В 1920 году Шпильрейн (вместе с Пиаже) участвует в 6-ом Международном Психоаналитическом конгрессе в Гааге, от которого сохранилась одна из её немногих фотографий. В 1921 году Шпильрейн поселяется в Женеве. Там она работает в психологической лаборатории Института Жан-Жака Руссо, которой руководит швейцарский последователь Фрейда, известный профессор Edouard Claparede, а также преподаёт психологию. Жан Пиаже проходит у Шпильрейн восьмимесячный анализ. Она подтолкнула Пиаже к некоторым идеям, относящимся к психологии развития. В 1921 году Шпильрейн, находясь в Европе, узнаёт о смерти матери. Шпильрейн оставляет свои дневники и письма в Институте Жан-Жака Руссо, которые будут обнаружены лишь в 1977 году, и в конце концов сдаётся на неоднократные уговоры родителей и братьев вернуться на родину, что и делает в 1923 году. Обращает на себя внимание то, что в отличие от своих братьев и других, проживавших в Швейцарии, радикальных русских женщин-евреек, например Веры Эпельбаум и Эсфирь Аптекманн (Ljunggren, 2001) Шпильрейн не принимает активного участия в политике. Оказался безрезультатным поиск портретов Шпильрейн в архивах советского КГБ (по сведениям М. Решетникова). Эткиндом найден только вопросник, заполненный Шпильрейн перед въездом в Советский Союз в 1923 году (Etkind, 1996).

После возвращения в Россию вначале Шпильрейн оказывается в Москве, а не в Ростове, где жил её супруг. Возможно, её увлекла мечта участвовать в строительстве новой России. 9.02.1923 Фрейд передал ей двусмысленное послание: «Ваше намерение ехать в Россию кажется мне предпочтительнее моего совета попытать счастья в Берлине. В Москве Вы можете много достичь, также как Вульф и Ермаков» (Spielrein 2003, 126). Несмотря на её превосходную квалификацию и репутацию, московские коллеги поддерживать Шпильрейн не собирались – возможно, из-за зависти. Всё было совсем не так, как предполагал Фрейд. Она прочитала несколько лекций в Государственном Психоаналитическом институте о психологии сознательного и бессознательного мышления, а в поликлинике лечила пациентов. Наконец, она решилась отказаться от деятельности в Москве и в 1924 году возвратилась в Ростов к отцу и своей семье. Совсем надуманным, было бы связывать возвращение Шпильрейн с её любовью к Юнгу. Ведь была и другая причина для Шпильрейн вернуться в Ростов: беременность Евой.

Шефтель, после возвращение в Россию и расставания с Сабиной, в 1914 году вступил в отношения с другой женщиной. Эта женщина в 1924 году родила от него Нину Павловну (Etkind 1996, 214). Спустя 10-летие разлуки Шефтель вернулся к Шпильрейн в Ростов, и в 1926 у них родилась дочь Ева. Она изучала в Москве музыку. После революции Шефтель активно боролся с безграмотностью в России. Шефтель вместе с двумя дочерьми жили в трёх комнатах хозяйственных построек, прилегающих к дому. Жизнь супругов шла разными путями. По воспоминаниям падчерицы Нины в одной из комнат стояла кушетка (Etkind 1996, 214). По политическим причинам проводить психоаналитическое лечение было бы опасно. Супруги работали школьными психологами, чтобы дать дочерям достойное воспитание. Это была жизнь полная лишений, Шпильрейн быстро состарилась: в воспоминаниях Нины она выглядит пожилой, согбенной женщиной, носившей старую одежду и обувь. Муж её особым интеллектом не отличался, явно уступая Шпильрейн. Он стал всё больше страдать от психических расстройств и в 1937 году умер от сердечного приступа. Эткинд сообщает, что, по-видимому, Шпильрейн сделала отчаянный поступок. Она отыскала вторую жену супруга и предложила той разделить ответственность за дочерей. В случае неожиданной смерти одной из них другая должна позаботиться обо всех детях.

В августе 1925 Сталинский режим закрыл Государственный Психоаналитический институт (ГПИ), а вскоре после этого International Solidarity. Началась эпоха постоянных репрессий по отношению к психоанализу (Ovcharenko 1999). В 1930 году распущено Русское Психоаналитическое общество. В 1931 году в журнале Imago появилась последняя публикация Шпильрейн (Spielrein 1987). В 1930 году официальный запрет на психоанализ в Советском Союзе.

Психологией также занимался средний брат Сабины Исаак (Оскар), он руководил отделением психотехники, которую он изучил у William Stern в Бреслау (теперь — Вроцлав). Исаак создавал методы психологии труда, чтобы повышать продуктивность работы. В 1915 Исаак женился на Рахиль Почтарёвой, студентке биологического факультета из Ростова, а в следующем году у него родилась дочь Мениха. В 1919 году Исаак, возвращаясь в Россию, посетил Фрейда. Исаак много публиковался (I. Spielrein, 1924, 1926).

Все братья Шпильрейн были университетскими профессорами. Исаак Шпильрейн был вдохновлённым приверженцем иудаизма, он даже написал небольшой учебник по идиш (I. Spielrein, 1926). Он был членом-корреспондентом “British Institute for Work Psychology.” В 1929 году он вместе с А. Лурией и великим Павловым был членом международного организационного комитета и членом советской делегации на знаменитом Международном конгрессе психологии, проходившем в Йельском университете (New Haven, USA). И. Шпильрейн прочитал доклад «Психотехника в СССР». Среди участников конгресса были Альфред Адлер, Жан Пиаже, Вильям Штерн, Вольфганг Кёлер, Аугусте Форель. В 1931 году в Москве проходил Международный конгресс по психотехнике, которым руководил Исаак Шпильрейн. В нём участвовала и Сабина Шпильрейн, которая встретилась здесь с сыном женевского психолога Клапареда, с которым ранее сотрудничала и который сохранял её дневники и письма, благодаря чему мы сегодня и говорим о Сабине Шпильрейн. В 1932 году Исаак стал штатным профессором и опубликовал в 1933 году вместе с William Stern, Otto Lipmann и Michael Erdelyi антологию «Принципиальные вопросы психотехники. Работы о понятии и целях психотехники и практической психологии».

Старший брат Ян вначале изучал музыку в Conservatoire de Paris, а позднее математику и физику, окончив Сорбонну и университет в Карлсруе (Германия) и став физиком, а позже ректором Государственного института энергии в Москве. Ян опубликовал «Учебник векторных подсчётов в технической механике и учении об электричестве».

Самый младший брат Эмиль был биологом и зоологом, а с 1936 года деканом биологического факультета Ростовского Государственного университета. Он оставался жить в Ростове, где женился на Фейгеле Бурстейн. Сын Эмиля, Эвальд Шпильрайн изучил физику и до сих пор является профессором Московского энергетического института. Его сын Владимир Шпильрайн является профессором математики в City College (New York). Исаак и Ян в 1935, а Эмиль в 1937 году были арестованы из-за подозрения в антисоветской пропаганде и шпионаже, они расстреляны в годы Сталинского режима (Ovcharenko, 1999). Потрясённый этими трагедиями в 1938 году умирает отец.

Мениха Шпильрейн (1916-98), дочь Исаака, физиолог и биохимик, стала известна как знаменитая племянница Шпильрейн после того, как она познакомилась в Москве с Magnus Ljunggren, профессором славистики Гётеборского университета. Мениха прекрасно владела немецким и переводила профессиональную психоаналитическую литературу на русский язык. С 1991 года она получала многочисленные приглашения в Европу. Я переписывался с нею до её апоплексического удара в 1997 году, после которого она вскоре умерла. Жена Яна была выслана в лагерь. Тесть, жена и сын Эвальд у Эмиля Шпильрейна спаслись бегством после первой оккупации Ростова немцами. Старший сын Эмиля Марк погиб в войне в возрасте 22 лет вскоре после того, как закончил изучать химию. Жена Исаака и его дочь Мениха выжили в ссылке в Средней Азии. Все три брата были posthum реабилитированы после речи Хрущёва на 20-ом съезде Коммунистической партии, состоявшемся в 1956 году.

В 1994 году Мениха Шпильрейн вспоминает:

«Сабина спрашивала меня, верю ли я в сообщения газет о жестокостях немцев. Она добавила, что много лет прожила в Германии и не может поверить в то, что распространяется в наших газетах. Она знает высокий уровень немецкой культуры, созданной такими людьми как Гёте, Гейне, Шиллер. Я сказала ей, что я верю в то, что пишут о немцах, об этом нам рассказали эмигрировавшие из Германии коммунисты, давшие нам подпольную литературу из Германии, в которой описываются преступления нацистов. По-видимому, мне не удалось её убедить. Сабина Николаевна в результате полученного ею воспитания была изящной, дружелюбной и вежливой персоной. Правда, одновременно она могла добиваться своего – её нельзя было убедить в том, что не соответствовало её убеждениям» (не опубликовано).

Отрезанная от контактов с Западной Европой Шпильрейн ничего не знала о событиях в Германии, а также о безграничном восхищении нацистами со стороны Юнга. В одном из интервью, данном 26 июня 1933 года радиостанцией Берлина, Юнг, находящийся в восхищении от Гитлеровского «Майн Кампф», поучал Dr. A. Weizsacker:

«Евреи, которых в какой-то степени можно назвать кочевниками, никогда не имели и по-видимому никогда не будут иметь своей собственной формы культуры… Арийское бессознательное имеет по сравнению с еврейским больший потенциал; это одновременно преимущество и недостаток молодого народа, не полностью отошедшего от варварства… мой предостерегающий голос считался подозрительным в десятилетия антисемитизма. Такое подозрение исходило от Фрейда. Он не понимал германской души, как и все люди, повторявшие за ним его слова словно попугаи. Не научило ли их чему-либо могущественное проявление национал-социализма, на который с изумлением взирает весь мир?» (Jung 1934, 9).

Это одновременно и банальная антисемитская хула, и утверждение нового языческого культа нацизма. Но Юнг сильно заблуждался: Гитлер и нацисты отнюдь не намеревались создавать новую дионисийскую утопию, заполненную сексуальной свободой. Как раз наоборот, всё было, как описывал Вильхельм Райх (1942): «фашистский иррационализм» - воплощённый в партийной программе и распространяемый посредством «массовой психологии фашизма» (Reich 1970) – в 1933 году подавил все формы свободы: индивидуальную, сексуальную и политическую, все они были поставлены на службу кровожадному тираническому государству.

Шпильрейн своей жизнью заплатила за то, что вовремя не оставила Ростов. Во время 2-ой Мировой войны в первый раз Ростов был оккупирован с 21 по 29 ноября 1941 года. Хотя родственники Шпильрейн использовали возможность бежать из города, Шпильрейн решила остаться. Как упоминалось выше, она до своего конца не верили сообщениям о жестокости нацистов, считая такую информацию советской пропагандой. Здесь Шпильрейн была не единственной, многие, и не только в России, но и в Польше, были наказаны за то, что отказывались верить сообщениям очевидцев. Некоторые авторы видят в поведении Шпильрейн acting out её влечения к смерти, которое она описала в своей статье, опубликованной в 1912 году. Для меня такого рода интерпретация является диким анализом, опошляющим страдания и смерть Шпильрейн. Возможно, Шпильрейн была наивна и даже беззаботна, но я не могу рассматривать серьёзной интерпретацию, что Шпильрейн страдала от желания быть убитой. 27-го июля 1942 года немцы заново захватили Ростов. Последний раз Шпильрейн видели вместе с дочерьми в колонне евреев, которых проживало в Ростове 27 000, идущих в направлении Змеёвской балки. Их согнали туда, на край Ростова, чтобы быть расстрелянными гитлеровскими палачами и зарытыми в одну большую могилу. Сегодня здесь стоит музей, напоминающий о тех событиях.

Источники:

1. psychosophia.ru
2. Еврейский Интернет-клуб
3. psychoanalyse.narod.ru