Костя Сухов из полка Покрышкина (В. Михеев)

Шел ноябрь 1942 года. Была самая неприятная пора года, о которой летчики отзываются обычно так: "Погода, что надо, можно бы и хуже, да некуда".

Аэродромы раскисли. Взлетать с полосы, представляющей сплошное месиво, отваживался не всякий.

Истребительный авиаполк жил напряженной боевой жизнью. Летчики несли боевое дежурство, подолгу засиживались в эскадрильских землянках, до тонкостей разбирая новейшие приемы тактики воздушного боя. Ни днем, ни ночью не знали отдыха и "технари": инженеры, авиатехники, механики, мотористы. Они не покидали стоянок самолетов.

В один из таких дней в импровизированном классе тактики и воздушно-стрелковой службы шла предварительная подготовка к полетам. В разгар занятий в дверь землянки кто-то решительно постучал.

- Заходите. В чем дело? - Командир полка, руководивший занятиями, недовольно рассматривал вошедшего.

Порог переступил невысокий хлопец в ладно облегавшей коренастую фигуру длиннополой кавалерийской шинели. Юноша молодцевато отдал честь:

- Разрешите представиться?

Командир положил на самодельный стол макетик истребителя, поправил на голове шлемофон, приложил руку к виску:

- Слушаю вас.

- Красноармеец Сухов прибыл для прохождения дальнейшей службы.

- На какой же должности?

- Летчика-истребителя.

- Так и у нас здесь...

Сухову показалось, что командир улыбнулся так, словно призывал в свидетели всех слушавших его летчиков. Дескать, вот присылают птенцов.

- Я знаю, что прибыл в истребительский полк, а не в детский сад. Да и я уже не мальчик. Еще 31 мая мне исполнилось девятнадцать. В июле окончил Ейское авиационное училище, до этого учился в Новочеркасском планерном клубе, Ростовском аэроклубе... А на мою кавалерийскую шинель не смотрите. После училища служил в корпусе генерала Кириченко. Что, не верите?..

Но командир поверил. И никогда об этом не жалел. Безусый парнишка сразу же показал, на что он способен. Ему хватило одного вылета для ознакомления с районом полетов, чтобы тут же, как говорится, войти в строй. А через несколько дней полк облетела новость:

- Новенький-то этот, Костя Сухов, - ничего парень. Сегодня одного свалил.

Так молодой летчик начал свой боевой счет. Он считал, что ему страшно повезло. Еще бы. Ведь служить в полку, которым командует Покрышкин, хотелось многим. Тут действительно есть у кого поучиться.

И Константин учился. Он сопровождал бомбардировщиков и штурмовиков, прикрывал с воздуха наши войска, ходил на штурмовку гитлеровских позиций и аэродромов. Но особую страсть питал он к воздушному бою. У своего командира он перенимал опыт мастерского маневра и снайперского огня. А еще больше учился у прославленного аса науке ненависти. Он мстил фашистским пиратам за слезы вдов и сирот, за разрушенные города и села, за опаленные войной каштаны родного Новочеркасска. Ненависть к врагам и тонко отточенное мастерство воздушного бойца слились в прочнейший сплав, имя которому - стойкость.

К тому времени, когда полк майора Покрышкина перебазировался на аэродром, что неподалеку от польского городка Тарнабжека, раскинувшего свои кварталы по-над Вислой, старший лейтенант Сухов прошел немалый боевой путь. Был он и ведомым, командовал звеном, ходил на свободную охоту. Ему не исполнилось и двадцати двух лет, когда пришло новое назначение - принять командование эскадрильей.

Теперь Сухов, уводя свою соколиную стаю на боевое задание, первым вылетал, последним садился.

... Так было и на этот раз. Навязав бой численно превосходящей группе фашистских самолетов, летчики эскадрильи Сухова в короткой схватке сбили шесть гитлеровских машин.

Майору Покрышкину, в то время находившемуся на стартовом командном пункте, передали с передовой: из шести сбитых вражеских самолетов - два уничтожил истребитель с бортовым номером "50".

"Это Сухов. Молодец, Костя!" - только успел подумать Покрышкин, как над аэродромом пронеслась, сохраняя четкий строй, эскадрилья, заходящая на посадку.

Вот села одна машина, другая, третья... Прикрывавший их с воздуха Сухов в последний раз окинул небо взглядом и ввел истребитель в планирование, рассчитывая коснуться колесами земли точно у посадочного "Т". В этот момент в наушниках его шлемофона раздался знакомый голос:

- В квадрате тридцать пять - два "мессера". Атакуйте! Это был приказ Покрышкина.

- Вас понял. Выполняю.

Взревела "пятидесятка", из планирования перешла в крутую "горку" - с высоты устремилась в заданный квадрат.

Два "мессера" шли спокойно. Внезапная атака Сухова ошеломила врагов, они растерялись. Одному из них это стоило жизни.

Пулеметные трассы впились в фюзеляж "мессера". Короткая очередь из пушки, и, разваливаясь на куски, загоревшийся самолет противника рухнул на землю.

Второй фашистский летчик принял бой. В небе завертелась отчаянная карусель. Надсадно завывали моторы. Огненные трассы свинца и стали рассекали пространство. Замысловатые фигуры высшего пилотажа следовали одна за другой.

Жизнь на аэродроме замерла. Взоры всех устремлены туда, где разгорелся воздушный бой. На таком расстоянии трудно было разобрать, кто кого атакует.

Но вот один из самолетов стал резко терять высоту и, оставляя за собой черный шлейф густого черного дыма, потянул в сторону. Неужели Костя?

Нет. У летчиков вырвался вздох облегчения. Подбитый самолет переваливал линию фронта. Значит, подожжен "мессер".

Между тем Сухов уже заходил на посадку. Только сейчас на аэродроме заметили, что правая плоскость его истребителя объята пламенем.

Покрышкин до хруста сжал в руке микрофон:

- Посадку запрещаю. Сбейте пламя.

Несколько раз Сухов бросал истребитель чуть ли не в отвесную "горку". Пламя на время сбивалось, но стоило начать планирование, как огонь охватывал крыло с новой силой.

- Покинуть самолет! - передал команду Покрышкин.

Сухов не ответил. Его истребитель все ниже, ниже. Выравнивание. И, приземлившись точно у "Т", объятый пламенем, самолет факелом покатился по полосе, постепенно теряя скорость.

К нему бросились люди. Завывая сиреной, понеслась санитарная машина.

Летчик, не снимая парашюта, вылез на плоскость и, помогая себе энергичными жестами, закричал подбегавшим:

- Стой! Не подходи! Самолет уже не спасти.

Его самого пожар, казалось, не касался. Сухов спрыгнул на землю. Не успел он отбежать и нескольких десятков метров, как за спиной раздались взрывы. Начали рваться бензиновые баки, остатки боекомплекта.

... Под вечер старший лейтенант Сухов принимал на стоянке новый истребитель. На борту резко выделялась только что выведенная эмалитом цифра "50".

Войну гвардейский полк Покрышкина закончил в Берлине. Командир эскадрильи старший лейтенант Константин Сухов показал себя достойным учеником прославленного героя. За годы войны он произвел двести девяносто семь успешных боевых вылетов, провел сорок шесть воздушных боев, в которых лично сбил двадцать два самолета противника.

В. Михеев