В ночном небе (В. Чумаков)

Ночь. Темнота кажется плотной, почти осязаемой. Но аэродром живет. Возле самолета - едва различимые силуэты людей. Доносятся обрывки разговора:

- Чего медлите? Неисправность? В ответ досадливый басок:

- Да нет. Бомб маловато.

- Как это - маловато? Сколько положено.

- Опять ты за свое: "Положено, положено", - передразнивает басок. - Пусть добавят еще парочку...

- Ну и попрошайка ты, Бурлуцкий, - беззлобно говорит первый и соглашается: - Хорошо, добавим!..

Экипаж занимает свои места. Гулко ревут двигатели. Бомбардировщик, грузно покачиваясь, делает разбег, отрывается от земли. Экипаж уходит в очередной нелегкий и опасный путь.

Стремительная машина пожирает километр за километром. Цель еще далека, и Бурлуцкий спокоен. Опытный штурман Силенко выведет точно. Под мерный рокот двигателей приходят воспоминания о детстве, о родном Кагальнике, что у самого устья Дона. Далеки вы, жаркая степь и зыбкое марево над Таганрогским заливом.

Он встряхивает головой, укоризненно замечает себе вслух:

- Ишь ты, размечтался!

- Что? - спрашивает Силенко.

- Ничего, так...

Помолчали. Затем заговорил штурман:

- Опять звонить будет...

- Кто?

- Кто же? Конечно, командир корпуса... Спросит: "Где Бурлуцкий?" А ему: "В воздухе". - "Как в воздухе? Безобразие! Он же больной!"

Бурлуцкий молча улыбается: может быть, и так. Но разве может он усидеть, пусть и больной, на аэродроме, сравнительно недавно вырвавшись в действующую армию, попав в полк бомбардировщиков дальнего действия...

... Тьму ночи разрывают ослепительные лучи прожекторов. Немцы шарят в ночном небе, но нащупать советский самолет не могут.

- Скоро цель! - докладывает штурман.

Цель - немецкий аэродром. Он затемнен. Враг притих, притаился и не хочет себя выдавать. Штурман уверен: время начинать бомбометание. Он открывает люки, и бомбы обрушиваются на землю. Взрывы сотрясают воздух, поднимаются вверх языки пламени, Видно, как пылают самолеты, как мечутся фашисты. А Бурлуцкий снова выводит самолет на цель.

- Вон, справа, видишь, целая каша? - спрашивает он.

- Вижу! - отвечает штурман, и тяжелые бомбы опять летят на головы врага.

Прожекторные лучи режут небо на куски. То там, то здесь видны всплески пламени: фашистские зенитки ведут ожесточенный, но беспорядочный огонь. Маневрируя, летчик выводит машину из-под обстрела, ложится на обратный курс. Дело сделано, главное позади. Однако один из моторов все заметнее сдает. Вскоре он совсем перестает работать. Во втором тоже слышны перебои.

Теперь остается одно из двух: либо выброситься на парашютах - тогда погибнет самолет, либо рискнуть и попытаться посадить машину. Бурлуцкий выбирает последнее: ему дорог самолет. Почти с трех тысяч метров начинается планирование. Вот уже видны река, еще темное в рассветных сумерках поле, на нем скирды.

Выбора нет. Приходится сажать самолет на поле. Только бы не угодить в скирды!

Тяжелая машина приземляется благополучно. Она еще будет летать. Вскоре удается узнать, что до родного аэродрома не так уж далеко...

Это был один из ста шестидесяти восьми боевых вылетов подполковника Бурлуцкого. В 1943 году Родина по праву назвала его героем. Возглавляемый им бомбардировочный полк был в те военные годы одним из лучших. Он нанес врагу огромные потери в живой силе и технике.

Герой-летчик не дожил до дня победы. Гвардии подполковник Павел Иванович Бурлуцкий погиб при выполнении боевого задания командования 13 октября 1944 года. Вместе с двумя своими боевыми товарищами он похоронен в городке Староконстантинове, Каменец-Подольской области.

В. Чумаков