О посылке от Царя с Князем Долгоруким войска для прекращения бунта на Дону

Как обо всех оных мятежах, бунте и предприятии Булавина Государю Царю Петру Алексеевичу с обстоятельством донесено было, невзирая на то, что Его Величество тогда с Королем Шведским Карлом XII дело в Польше имел, он, отделя часть войска, в том числе батальон гвардии Преображенский, немедленно послал с оною для искоренения и сокращения злодеев, а паче для отомщения за убийство Князь Юрья Долгорукова брата его родного, Гвардии Майора Князь Василья Володимеровича Долгорукова, чтоб без пощады всех злодеев и жилища их истреблять и пойманных казнить и вешать. Но чтоб иногда нечаянное нападение и на ближайшие Российские места от оных бунтовщиков воспоследовать не могло, повелел сего для и новое Павловское селение крепостным строением, орудием и войсками укрепить, почему и прочие ближайшие к ним места также укрепляться стали. Долгорукой, получа тот Царский указ, при отправлении своем послал вперед себя наскоро в Изюмский полк за бригадира полковника Гаврилу Кропотова с двумя драгунскими полками, а со Слободскими полками же чтоб сообщился с ним бригадир Феодор Володимерович Шидловской, и дабы обще старались злодеев тех не допустить до полку Изюмского и прочих к разорению их; ибо оный ближайший к Донцам и граничит с ними, и делали б поиски и военные действия над ними.

К сим еще по указу Царскому на другой день прибыли Гетманские четыре полка, Компанейские, Чеснокова, Кубасинского, Кожуховского и Полтавский городовой, в котором был полковник Левенец. И так, со Слободскими полками, Изюмским, Ахтырским, Харьковским, Сумским и Острогожским, сообщась, стали по меже от Донцов Изюмского города и делали беспрестанные разъезды. Куда и сам Князь Долгорукой с Генерал-Майором Князем Григорьем Волконским и с драгунскими полками за ними ж последовал.

Между тем временем Булавинский полковник Драной пришел к Бахмуту и, став при Бахмутке речке, послал в город, объявляя жителям данную ему от войска грамоту, что на Дону все успокоено, чтобы они также были спокойны и что прислан он к ним, чтобы быть ему у них так, как был Булавин прежде, чему жители уверившись, вышли к нему по обычаю с хлебом и солью, а священники с крестами и кропили его и войско освященною водою, препоручая себя и город под его управление.

Помянутый Драной, как походный Атаман, получа город Бахмут, тотчас послал гультяйной шайки полковника Голого с войском для изведания в Изюмский уезд о Царских полках, который, перешед Донец, уведал, что в Валуйском уезде при рубежной речке у разовой стоит Сумской полк. Он, воровски подкравшись ночью, напал на спящих и, рубя всех сопротивляющихся, невзирая, что и его Козаки прогоняли, вломился в обоз, не опасаясь и стрельбы пушечной. Он, сыскав их полковника Андрея Герасимовича, раненого, велел его мучительски изрезать, прочих же старшин также побил, а оставших, с Козаками бегущих, в реке топил, а во время утреннее найденных скрывающихся также побил и бегущих в реке Уразове потопил, чем одержал их весь обоз, пушек пять, знамена и всю военную сбрую, и с такою знатною добычею счастливо пришел к своему главному начальнику Драному, который, все то получа, пошел с ним к городу Тору и ночью в лугах пред оным стал.

В утренний же день Голой послал Драного сына Ивана со ста человеками Козаков своих к городу и велел ему жителям Торским данную войсковую грамоту объявить, чтобы они были спокойны и их не опасались, растворили бы город и имели бы с ними по-прежнему дружеское общество; но при подъезде его, Ивана Драного, сотник Торский, Павел Берендеевский, не только в город, ниже близко к оному не допустил, а выехал к нему вооруженно ж за город, где выслушал от него лестную грамоту и предложение его, от дружбы своей им отказался и отступить от города тотчас приказал, в противном же случае оружием принять грозил. Молодой Драной, видя упорность сотника, назад к своим возвратился и об оном объявил.