Булавину жители Черкаска по стачке ворота отворяют и, приняв его, выдают ему своего Атамана и прочих

Слыша сие, Козаки смутились, но старшины, кои с мнением Булавина были согласны, как-то: первые Илья Зершиков и Соколов,- Козаков своих подострили под видом целости войска, чтоб неотменно с ним соединиться и тем, спокойствие свое восстановя, одержать. Тут, по стачке, ворота городские растворили, и, впустя Булавина с сообщниками его в город, принудили изменники, чтоб шел к нему войсковой Атаман для объяснения невинности своей и для установления прежней общей тишины их. И с тем ему представили его и всех тех, коих он требовал, который, увидевши их, говорил ругаючи, что они продали их за 5000 рублей, а чтоб не выдавать Козаков, велели убить Долгорукова и для того прислали к нему грамоту; но дабы в том и другом ухищрении их закрыто было, определили посланным войском его и Козаков безвинных побить, яко изменников, будучи сами в том деле виновниками. Атаман и прочие, хотя приносили во всем оном свое оправдание и что они никогда к таковым изменническим делам не только делом, ниже в мыслях не имели, но разве, де, кто иной плут, сказали ему, который вместо Атамана, человека безграмотного, оную грамоту составил и тем к возмущению начало сделал. При сих словах тотчас приказал их, как самых возмутителей покоя их, во-первых, Атамана, потом Козаков Ефрема Петрова, Леонтия Поздеева с братом, Ивана Саламату и прочих, муча на дыбе, вкладая голову и ноги в хомут, супонью затягивал, бить плетьми нещадно и жечь огнем, потом велел Атаману Максимову отсечь голову, а прочим связать руки и ноги, как равно и тем всем, кои с ними в городе противу его сопротивлялись и людей его во время приступов побили, кроме тех, кои бегством до Азова живот свой спасти могли и там злодейство оное губернатору донесли, замучивши, бросать с раскатов, утопить в реке Дону и притоке, а дома их разорить и пожитки пограбить. Изменников же Илью Зершикова и Соколова, в милость свою приняв, честь им воздавал, и так равно и тем, кои той же шайки с ними были.