Страж морских рубежей

Пётр I выбрал место для крепости

По-разному возникали в прошлом города на Руси, несходно складывались их судьбы. Одни из них появлялись как города-воины, города-крепости, стражи пограничных рубежей, другие - как средоточие ремесла и торговли, третьи - как административные центры, четвертые вырастали из сел и деревень.

Немало городов, выполнив свою первоначальную роль, сошло затем с магистральных путей отечественной истории, большая же часть выдержала испытание временем.

Среди них Таганрог - город, рождение которого неразрывно связано с первыми шагами русского военно-морского флота, с борьбой России за безопасность южных границ, за выход к Азовскому и Черному морям.

Начало событий, дальним последствием которых явилось возникновение Таганрога, восходит ко второй половине XV столетия, к поре героических усилий русского народа, направленных на окончательную ликвидацию "злогорького" татаро-монгольского ига. Именно в то время, когда казалось, что страна сможет наконец вздохнуть свободно, на ее южных рубежах выросла новая грозная опасность. Могущественная Оттоманская империя захватила территорию Причерноморья - Приазовья.

Старинный план укреплений на Миусском полуострове: 1 - Семеновский городок, 2 - Таганрог, 3 - городок Павловск, 4 - городок Черепахин

Россия оказалась надолго отрезанной от южных морей, а ее центральные районы стали объектом бесчисленных набегов со стороны зависимых от Турции крымских, азовских, кубанских татар и ногайцев.

Огромные пространства плодородных земель на долгое время выпали из хозяйственного оборота, превратились в Дикое поле.

На протяжении двух долгих столетий Россия вынуждена была вести на юге оборонительную политику. Напряженным трудом многих тысяч людей возводились укрепленные линии - "засечные черты", сооружались города-крепости, закрывавшие путь татарской коннице к Москве. Выдающуюся роль в борьбе с турецко-татарской агрессией играли в конце XV-XVII века донские и запорожские казаки.

Уже в XVI веке стало ясно, что полная( безопасность южных районов страны может быть достигнута только в результате изгнания турок с территории Причерноморья - Приазовья и ликвидации Крымского ханства. Однако реальные возможности для решения этой задачи, для перехода России от активной обороны к наступлению на юге стали складываться лишь к концу XVII века. Общий рост и укрепление Русского государства, с одной стороны, необходимость обеспечения выхода страны к морям, с другой, сделали эту задачу одной из первоочередных.

"Ни одна великая нация,- писал Карл Маркс,- никогда не существовала и не могла существовать в таком удаленном от моря положении, в каком первоначально находилось государство Петра Великого; никогда ни одна нация не мирилась с тем, чтобы ее морские побережья и устья ее рек были от нее оторваны. Россия не могла оставлять устье Невы, этого естественного выхода для продукции Северной России, в руках шведов так же, как устья Дона, Днепра и Буга, и Керченский пролив в руках кочевых татарских разбойников".

Первые попытки пробиться к южным морям Россия предприняла еще в 80-е годы XVII века, в период правления Софьи. Русские войска дважды - в 1687 и 1689 годах - ходили на Крым, но оба раза неудачно.

Петр I решил сосредоточить главные усилия на овладении Азовом - одной из сильнейших турецких крепостей в Европе, запиравшей выход из Дона в Азовское море и использовавшейся Турцией как плацдарм для агрессии в глубь русских земель.

Первый Азовский поход в 1695 году окончился неудачей. Русская армия не имела флота.

Но урок первого похода был учтен и "по возвращении от невзятия Азова" (выражение Петра I) в Преображенском под Москвой, в Воронеже, Козлове, Добром и Сокольске развернулась работа по сооружению парусно-гребной флотилии. Весной 1696 года флотилия по полой воде спустилась Доном к Азову и 27 мая вышла в море. Азов был блокирован полностью, и 18 июля 1696 года его гарнизон капитулировал. 21 июля пала турецкая крепость Лютик, прикрывавшая выход в море по Мертвому Донцу.

Взятие Азова явилось выдающейся победой России, имевшей важное международное значение.

Задачи обороны южного края и продолжение борьбы с Турцией властно требовали теперь установления морского господства на Азовском море. Для этого необходим был морской флот, а для флота - гавань, ибо, как говорил Петр I, "гавань - это начало и конец флота, без нее - есть ли флот или нет его - все равно".

Вскоре после взятия Азова, 27 июля 1696 года, Петр I вместе с ближайшими соратниками отправился на лодках в Азовское море для обследования его берегов с целью выбора места для сооружения гавани. В тот же день экспедиция прибыла к высокому, приметному пустынному мысу, издавна называвшемуся Таганий Рог.

"Осмотрев положение этого места,- рассказывает в своем дневнике участник поездки генерал Патрик Гордон,- и сообразив его размеры для гавани, мы отправились дальше к другому, расположенному ниже, мысу в расстоянии одной или двух английских миль. Эта местность более низменна, почва ее глиниста... Приняв во внимание положение и выгоды обоих мест, большинство было того мнения, что первое место более удобно. Там высокий скалистый берег, море глубоко, есть просторное место для гавани и, кроме того, там есть небольшой родник с здоровой водой. Все это говорило за Таганрог".

Именно здесь, на мысу Таганий Рог (который порой называли, как в предыдущем документе, Таганрог), предположение было соорудить гавань для первого в истории России регулярного военно-морского флота. Решение о строительстве самого флота последовало в октябре 1696 года, после возвращения Петра I в Москву.

Сооружение гавани и крепости на мысу Таганий Рог началось, однако, далеко не сразу. Прошло более 2 лет, прежде чем ведавший в ту пору Приазовьем Пушкарский приказ после долгих колебаний 12 (22) сентября 1698 года окончательно постановил: "Пристани морского каравана судам по осмотру и чертежу, каков прислан за рукою итальянской земли капитана Матвея Симунта, быть у Таганрога... а для береженья той пристани на берегу сделать шанец, чтоб в том шанце ратным людям зимовать было мочно..."

12 (22) сентября, 1698 года принято считать официальным днем рождения города Таганрога, первоначально называвшегося Троицком на Таганьем Роге.

Обширные работы военного и гражданского характера на мысу Таганий Рог, возведение на Миусском полуострове Семеновской (Миусской), Ново-Павловской и Черепашкинской крепостей, призванных обеспечить безопасность Таганрога со стороны Крыма, восстановление Азова, дооснащение и ремонт боевых судов Азовского военно-морского флота превратили Приазовье в один из крупнейших районов строительной деятельности в России конца XVII - начала XVIII века.

Железо, смола, значительная часть черепицы, многие готовые изделия доставлялись в Таганрог из центральных районов страны. Лес в Приазовье шел с берегов Хопра, Медведицы, Северского Донца, Воронежа. Изготовление кирпича, извести, распиловка леса, добыча камня были налажены в самом Приазовье.

Первыми строителями Таганрога были солдаты. Затем строительство города, крепости и гавани велось руками работных и ремесленных людей, которых ежегодно направляли на далекую южную окраину со всех концов Европейской части России в порядке отбывания чрезвычайно тягостной натуральной трудовой повинности. В Приазовье в первом десятилетии XVIII века ежегодно "наряжалось" свыше 30 тысяч человек, т. е. почти столько, сколько на строительство Петербурга в первые 10 лет его существования. В общей сложности в 1701-1709 годах на стройки Приазовья было "наряжено" свыше 200 тысяч человек. Фактически на работы явилась примерно половина этого количества^*.

^* (Центральный государственный архив Военно-морского флота (далее - ЦГАВМФ), ф. 177, д. 36 ч. 1, л. 846-871; д. 57 ч. 1, л. 328-332.)

В начале XVIII века в Таганроге работали ежегодно 16-18 тысяч человек, позднее значительно меньше.

В 1705 году правительство издало распоряжение, в котором говорилось: "Чтоб впредь таким людям в Азов и в Троицкой наряду и посылки из Москвы и городов не было, а довольствоватца б такими ремесленными людьми, тех городов жительми". В Таганроге было обучено строительным специальностям свыше 600 жилых солдат, однако полностью обеспечить потребности строек города собственной квалифицированной рабочей силой так и не удалось.

Руководили строительством основных военных объектов в Таганроге приглашенные в Россию иностранные специалисты. По указанию русского правительства таганрогские воеводы, а впоследствии губернатор И. А. Толстой, обязывались систематически "досматривать" за их работой и "свидетельствовать" соответствие выполняемых работ утвержденным Петром I планом.

Видную роль в строительстве города играли русские мастера и подмастерья Московского приказа каменных дел и прежде всего - выдающийся русский зодчий, автор замечательных архитектурных сооружений в Москве и Киеве - Осип Старцев. Под его непосредственным руководством возводились огромные каменные магазины (склады), городовые палаты, каменная соборная церковь. С его участием осматривались и описывались "всякие каменные припасы и заводы" в Приазовье. Признавая авторитет Осипа Старцева как крупного знатока каменного дела и зодчества, царская администрация не позаботилась в то же время о создании для него в Таганроге необходимых условий для работы. Деятельность Старцева в городе протекала в обстановке неизмеримо более сложной и трудной, чем она складывалась для иностранцев, зачастую незаслуженно получавших высокие оклады и различные льготы.

Таганрог - один из первых русских городов, строительство которого велось по заранее разработанному плану. Переход к плановой застройке означал новый этап в истории русского градостроительства.

Проект планировки и застройки Таганрога был создан в 1699 году на основе указаний Петра I, находившегося в то время в городе. В объяснительной записке к проекту технический исполнитель предначертаний Петра I Р. Трузин писал, что это "исправный чертеж и размер строения нового города, что на Таган Рогу, на Азовском море, строят тут же пристанище корабельное, на котором великий государь-царь 29 числа июля сам изволил указать и размерять, и для того я дале, 1 сентября нынешнего (1699) году, в пребывании при великом государе зачал с молебным пением тот чертеж или размер, я, униженный слуга Рейнгольд Трузин".

"Зачатым" с молебным пением в присутствии царя проектом застройки Таганрога предусматривались, в частности: "Генералова площадь среди города. Зборная площадь за стеною. Средина города, где возможно быть ратуше или приказу, а в них первому караулу, где на Генералово сборное место збираютца. Улицы, которые на свальное сборное место выходят. Первая посацкая улица. Поперечная посацкая улица. Базар, или торг. Соборная церковь. Воевоцкой двор. Слобода пехотным людям или подворным конницам, подворьи и сборная площадь. Посацкие дворы или жилье. Дороги из города выезжать. Печь, где известь жечь. 3 колодезя. Государев двор. Двор полкового боярина Алексея Семеновича Шеина. Двор боярина Тихона Никитича Стрешнева. Церковь. Кабак".

В действительности внутри крепости были построены, помимо военных объектов, административных и культовых зданий, только царский дворец, дворы его ближайших сотрудников, местной администрации, иных начальных людей, священнослужителей, русских и иностранных матросов. Дворы солдат, пушкарей, служилых ремесленников, посадских людей и пахотных крестьян были размещены за пределами крепости в 6 пригородных слободах под защитой цепи небольших крепостей, сооруженных на Миусском полуострове.

По указанию Петра I в первом десятилетии XVIII века Таганрог благоустраивается и озеленяется. Были проведены каменные трубы для отвода вешней и дождевой воды с мыса в море, мимо гавани, сооружены большие городские часы с колоколами, возле крепости, по берегу моря, высеяны дубы, "чтоб был лес", посажены деревья и в самом городе "для украшения святые церкви, государевых хором и всего Троецка".

В 1704 году начинается распашка многовековой таганрогской целины. В следующем году под Таганрогом были заложены "государевы" фруктовые сады и виноградники, плантации клубники, завезенной из подмосковного села Измайлова, "из дворцовых Измайловских садов". Тогда же в город были завезены из Константинополя лимонные и померанцевые деревья.

Широко развертывается рыбопромысловое освоение низовьев Дона и прибрежных районов Азовского моря, началась регулярная добыча соли из Бердянских соляных озер.

Серьезной проблемой для молодого города оказалось снабжение населения питьевой водой. Трудности были столь велики, что сооружение новых колодцев отмечалось как крупное событие, достойное внимания московских властей.

В 1704 году родился интересный проект строительства первого таганрогского водопровода, автором которого был матрос Юрий Мануйлов. В поданной в приказную палату "сказке" Ю. Мануйлов заявлял, что он "присмотрел у Миюса и у Санбека водяные ключи добрые, а ходу до тех ключей от Троецкого два часа, а из них-де, из которого-нибудь, приведет он под землею воду трубами в Троецкой и выведет в трех местах: у Московских, да у Морских ворот, да посередь города, где угодно, чтоб га вода шла непрестанно". Мануйлов был настолько убежден в возможности осуществления своего проекта в два-три месяца, что заключил "сказку" согласием на то, чтобы ему отрубили голову, если он не уложится в срок. Проект получил одобрение в Москве, последовало распоряжение "по сказке матроса грека Юрья Мануйлова привод воде от Миюса или от Санбека под землею в Троецком делать как возможно", однако нехватка материалов и рабочих рук так и не позволила приступить к его осуществлению. Водопровод от Миуса был проведен в Таганрог только через 200 с лишним лет, в первые годы Советской власти.

К исходу первого десятилетия XVIII века строительство гавани, крепости и города было в основном завершено. Осмотрев в 1709 году, в канун Полтавской битвы, Таганрог, Петр I с удовлетворением писал А. Д. Меншикову: "Сие место, которое перед десятью летами пустое видели, ныне с помощью божией изрядной город, купно с гаванью, обрели; и хотя где долго хозяин не был и не все исправно, однако ж есть что посмотреть".

Таганрогская гавань представляла собой неправильный четырехугольник с площадью водной поверхности 774 тысячи кв. метров, перед гаванью в море возвышался остров Черепашка. Это был первый в истории России искусственный порт на открытом морском побережье. При его сооружении строители решили ряд сложных технических задач. Опыт таганрогского портостроительства был широко использован в последующее время в России и высоко оценен за рубежом.

Возведенная на мысу земляная крепость пятиугольной формы имела главный вал высотой 24 фута и ров глубиной 16 футов. Ее артиллерийское оснащение в 1711 году составляли 293 пушки и 40 гаубиц. В гавани и на острове Черепашка находились дополнительно 127 пушек. Внутри крепости были построены 206 каменных жилищ для размещения гарнизона и гражданского населения на случай осады.

К середине 1711 года в Таганроге были построены 1357 дворов - 162 в самой крепости и 1195 в пригородных слободах. Для сравнения укажем, что в Петербурге, заложенном в 1703 году, в 1710 году имелось около 800 дворов.

По данным таганрогской приказной палаты, в городе в 1711 году насчитывалось свыше 8 тысяч постоянных жителей, то есть примерно столько же, сколько их было в Петербурге в 1710 году^*.

^* (ЦГАВМФ, ф. 233, д. 31, л. 331-355.)

В течение 1702-1704 годов в Таганрог были переселены многие тысячи жителей Арзамаса, Алатыря, Казани, Нижнего Новгорода, Самары, Саратова, Саранска, Симбирска, Сызрани и других приволжских городов.

Существенным источником заселения Таганрога явилась ссылка на каторгу и поселение.

Начиная с августа 1696 года, рядом именных указов Петра I Приазовье превращается в одно из крупнейших в России мест ссылки "на вечное житье". В 1699 году в крае учреждается первая в истории России каторга.

В документах из года в год ведется речь о ссылке за участие в бунтах, за подговор к бунту, за неявку на тяжелые казенные работы или бегство с них, за отказ выполнять распоряжения властей, за невежливые слова в адрес офицеров, за выступления крестьян и кабальных людей против своих владельцев и бегство от них.

Приговаривались к ссылке в Приазовье и отдельные чиновники, духовные лица, а также выходцы из среды дворянства. Примечательно при этом, что ссыльные из среды господствующего класса, как правило, сразу оказывались в Приазовье в привилегированном положении. Их записывали в ряды местного дворянства, сохраняли за ними земельные владения и крепостных крестьян, назначали на командные должности, разрешали выезжать на время в прежние места жительства.

Направлялись в Таганрог также пленные турки и татары, а после начала Северной войны - в большом количестве шведы и жители Прибалтики.

Значительную группу составляли казаки Слободской Украины, которые были поселены на Миусе для охраны подступов к Таганрогу со стороны Крыма.

Первая партия казаков появилась на Миусе в 1698 году. В начале 1699 года Пушкарский приказ распорядился "новопостроенный город над морем, на реке Миюсе, и что в нем строения деревянного и земляных изб отдать миюсским новопризванным казакам Исаю Соболеву с товарыщи..."^*.

^* (ЦГАВМФ, ф. 177, д. 22, 25 ч. I, 36 ч. I, 37; д. 14, л. 970-1252. д. 5, л. 90-91.)

Как и в "старинных" районах России, среди таганрогского населения того времени наблюдалось резко выраженное имущественное и социальное неравенство.

Верх таганрогской социальной лестницы занимали царская администрация, русские и иностранные офицеры, священнослужители высшего ранга.

Во главе городской администрации в 1698-1703 годах стояли воеводы, позднее была введена должность губернатора. Поначалу губернатор жил в Азове, но в 1704 году он перебрался на постоянное жительство в Таганрог, оставив в Азове своего "товарыща". С 1709 года власть губернатора распространяется и на флот.

В 1711 году в Таганроге имелось несколько десятков дворов иноземцев - по существу целая иноземная слобода типа знаменитой московской Немецкой слободы, частым гостем которой был молодой Петр I. Среди таганрогских иноземцев были специалисты в области портового и крепостного строительства, пехотные, морские офицеры, артиллеристы, матросы, садовники, мастера по изготовлению "питий". Все они обеспечивались высокими окладами, наделялись рядом льгот и преимуществ.

Пестрая по языку и национальности, по виду и уровню специальных знаний, по отношению к России, преследовавшая, прежде всего, цели личного обогащения, эта группа была подвержена бесконечным междуусобным интригам и склокам, славилась шумными пирушками, носившими нередко скандальный характер.

Одна из таких пирушек, поразившая даже видавших всякое русских управителей города, произошла 18 августа 1706 года. Собравшись в доме шведского пастора, шведские офицеры во главе с главным строителем города майором Иоганном Бреклином вначале крепко выпили, а затем, как сообщали таганрогские власти в Москву, "они, майор Бреклин с товарыщи, и с ним, пастором, и с женами своими и иных прибавили многих людей от града мужеска и женска полу всяких чинов, близко дву тысяч человек, пошли на большой городовой кавалер и с собою взяли три пушки медные и барабанщиков с барабаны, сипошников с сипоши и, расставя три палатки, и стреляли из пушек сперва от пятого часа до осьмого". Позднее, несмотря на увещевания властей, "они еще прибавили две пушки и стреляли из пяти пушек, в барабаны били и в сипоши играли до самого вечернего гасла". Затем вся компания отправилась к дому Иоганна Бреклина. Когда же туда явился подкопщик Герард Тирион и в присутствии дьяка Приказной палаты вслед за ним стал говорить, "что того ни в каком государстве не делают, что они сделали", участники попойки "за то его, Герарда, учали бить, за волоса драть и, поваля, ногами топтать". Был избит и лекарь Иоганн Гарлин, отказавшийся примкнуть к компании.

Немногим от "иноземного" отличался образ жизни и характер развлечений русского офицерства, духовенства. Архимандрит азовского Предтеченского монастыря доносил в Москву, что "священники в Азове и в Троецком между собой чинят всякие ссоры, и в тех ссорах неисправяся божественную службу действуют, тако ж напиваются пьяны и между собой дерутца".

Самой многочисленной группой жителей являлись солдаты, пушкари таганрогского гарнизона, матросы Азовского военно-морского флота. К военно-служилому населению города относились и миусские - пешие и конные - казаки.

По мере развития экономической жизни в крае и втягивания его в систему всероссийских рыночных связей Таганрог, сохраняя свое военное и административное значение, превращался и в центр ремесла и торговли. В городе формировалась торгово-ремесленная прослойка населения. В 1711 году в Таганроге проживало свыше 200 человек купецких и посадских людей. Купецкие люди и верхи посада вели крупную торговлю, владели лавками, брали на откуп у казны всякие доходные места, выполняли казенные подряды на поставку в край продовольствия, строительных материалов. Из их среды избирались земские старосты, управлявшие посадом, а также, как правило, таможенные и кабацкие бурмистры, ведавшие сбором пошлин, казенной продажей "питий" и табака. Большинство посадских людей занималось мелкой рыночной торговлей, разнообразными ремеслами или нанималось в услужение к богатым людям. Жилые пушкари, солдаты, казаки, служилые ремесленники, пашенные крестьяне, мелкий чиновный и посадский люд, каторжные находились на нижних ступенях социальной лестницы.

Все они прикреплялись к месту жительства, находились в прямой, непосредственной зависимости от феодально-крепостнического государства и подвергались эксплуатации с его стороны, все они ощущали на себе произвол и самоуправство царской администрации и других начальных людей.

Казенное денежное и хлебное жалованья не обеспечивали элементарного прожиточного минимума. Занятость на казенных работах, постоянная внешняя опасность крайне ограничивали возможность ведения собственного хозяйства. Резко удорожали стоимость жизни в городе высокие рыночные цены на предметы первой необходимости.

Положение военно-служилого населения особенно ухудшилось после того, как в 1705 году хлебное жалованье таганрогских и азовских жилых солдат было значительно сокращено. Тяжесть сложившегося положения вынужден был признать и приазовский губернатор И. А. Толстой. Не христианские чувства любви к ближнему, а холодный расчет царского администратора, ответственного за благополучное положение дел в крае, руководили им, когда он в декабре 1706 года писал в Москву главе Разряда боярину Т. Н. Стрешневу: "Азовские и таганрогские жилые солдаты о том зело вскучают, что у них хлебное жалованье убавлено перед прежним, и от того... ныне многие солдаты вконец оголодали и бьют челом непрестанно, чтоб им давать хлеб по-прежнему, а без указу того я чинить не смею. Пожалуй, государь, помилосердствуй к ним, бедным, чтоб им хлебное жалованье давать по-прежнему, истинно голодны вконец, к тому же еще караулы и работы непрестанные, и против, государь, иных городов их равнять невозможно, потому хотя бы кто и мог промыслить себе хлеба, токмо негде, и привозов ниоткуды не бывает. Истинно, государь, и с готовыми деньгами купить негде и неколи - всегда бывают на караулах и в посылках, и на работе"^*.

^* (ЦГАВМФ, ф. 177, д. 88 ч. II, л. 919 об.)

В 1698 году в Таганроге были введены таможенные и конские пошлины, установлена монопольная продажа "питий", а затем табака и соли по чрезвычайно высоким ценам. В 1705 году на Таганрог распространились сборы хомутный, подымный, с найма извозчиков, с домовых бань, с торговых площадок, с возов, с рогатой и мелкой скотины, с овчин и козлин, с пристаней, с лодок, с леса и с дров, с мастеровых, работных и ремесленных людей, с мостов, ледоколов и водопоев.

В том же году и "в Азове и в Троицком имянной его, великого государя, указ о бритии бород и усов всяких чинов людям, всем вслух сказан и бирючим кликан, и по воротам, и по большим улицам, в пристойных местах письма за дьячими приписями прибиты". Одновременно в Таганроге был обнародован указ о запрещении ношения русского платья, штанов, сапог и башмаков, о запрещении пользоваться русскими седлами, изготовлять их и торговать ими. Эти реформы бытового характера, в свою очередь, осложняли и без того трудное материальное положение жителей города, так как требовали дополнительных расходов на приобретение новой одежды, обуви и т. д.

В целом налоговый пресс, обрушившийся на население Таганрога, оказался настолько тяжким, что привел к расстройству торговли и значительному снижению сбора таможенных и иных пошлин.

Население города жило в условиях страшной скученности. В солдатских полках, например, в одной трехсаженной избе нередко проживали по 10 человек холостых, или по 4 семьи женатых солдат.

В 1701 году, на все многотысячное население Приазовья приходились только один лекарь-иноземец, один русский лекарь и два ученика. Позже из Аптекарского приказа было прислано еще несколько человек, но и это не изменило положения.

Все это вело к массовым заболеваниям и высокой, порой просто громадной, смертности среди постоянных и временных жителей города. Трижды - в 1701, 1702 и 1703 годах - в Таганроге вспыхивали эпидемии - "моровые поветрия", парализовывавшие жизнь в крае и вызывавшие многие человеческие жертвы.

Тяжелейшие условия труда и быта, произвол начальных людей превратили Приазовье в новый район обостренных социальных противоречий на Юге страны.

Огромный размах приняло в Таганроге бегство служилых людей - вид классовой борьбы, широко распространенный во всей России в конце XVII - начале XVIII века. Из Таганрога и иных населенных пунктов края бежали временные и постоянные жители, женатые и холостые, с семьями и без них, взрослые и дети, группами и в одиночку, с пожитками и налегке, с оружием и безоружные. Отчеты таганрогских властей этого периода пестрят сведениями о массовом бегстве.

В борьбе с бегством не помогало ничто: ни уговоры и частичные уступки, ни цепь сторожевых застав, выставленных на всех дорогах, ведущих из Таганрога в Русь, на Дон, в Крым и на Кубань, ни жесткие наказания. В сентябре 1704 года губернатор Толстой жаловался в письме главе Разряда Т. Н. Стрешневу: "Троицких, государь, полков солдаты, которые набираны из вольницы, зело бегут из Троицкого, а которых поймают, и тем чиню жестокое наказание, бив кнутом, отсылаю на каторгу, однако ж, государь, и нынче бегут".

В 1700 году произошло открытое волнение части войск Таганрогского гарнизона.

Фактическая канва разыгравшихся событий выглядела, по донесениям таганрогского воеводы Е. Янова, следующим образом.

12 мая 1700 года в Таганрог явился павловский атаман Ф. Селицкий и известил воеводу о том, что "того ж числа в Павловском казаки заволновались и его убить хотели до смерти, и знамя в кругу носили и кричали: "Для чего-де идешь воевоцким судом, а не казацким".

Волнения продолжали нарастать, захватив и миусских казаков.

28 мая в Таганрог явился весь Павловский казачий полк и подал коллективную челобитную, звучавшую скорее как ультиматум. Казаки заявляли, "что им хлебного жалованья и по апрель месяц не стало, чтоб им ныне дать хлеба в зачет", и добавляли: "Буде им государева хлебного жалованья не будет, и они-де пушки и порох и свинец отвезут в Троецкой, и чтоб им без хлеба всем не розбрестись".

Перетрусивший воевода поспешил выдать павловским и миусским казакам "для утешения" по 20 четвертей муки и доложить о случившемся в Москву.

Это движение казаков вышло далеко за рамки обычных челобитных кампаний. Налицо было открытое недовольство рядовой казачьей массы условиями службы, реальные угрозы бросить ее, то есть, с точки зрения правительства,- "воровство", государственное преступление.

Именно так действия павловских и миусских казаков расценил Петр I. Ознакомившись 26 июня 1700 года с донесением таганрогского воеводы, царь поручил азовскому воеводе произвести розыск и из "казаков, которые явятца в том воровстве,- человек 20 или 25,- и тех казнить смертью: повесить же". Если "в том воровстве объявятца они все и было у них у всех заодно", Петр приказывал повесить каждого пятидесятого, "чтоб им, их братье, впредь так неповадно было воровать". В случае появления новых "шатостей" царь грозил смертной казнью всем казакам^*.

^* (См.: ЦГАВМФ, ф. 177, д. 14, л. 406-415.)

Жестокие репрессивные меры не привели, однако, к желанным для властей результатам - недовольство и брожение среди солдат и иных жителей города продолжалось и в следующие годы.

Начавшееся в 1707 году на Дону и широко разлившееся за его пределами мощное народное восстание под предводительством Кондратия Булавина непосредственно затронуло приазовские города.

Приазовье в значительной мере олицетворяло в глазах восставших ненавистные для них феодально-крепостнические порядки. Здесь находились их враги - офицеры, дворяне и иностранцы. Отсюда на протяжении многих лет велось последовательное наступление на остатки былых казачьих вольностей. Из Таганрога вышел в свой кровавый поход по Дону Юрий Долгорукий. Отсюда же руководил борьбой с повстанцами губернатор И. А. Толстой, тяжелую руку которого казаки, и иной простой люд, чувствовали на себе не один раз и раньше. В то же время восставшие не без основания надеялись найти среди жителей Таганрога и Азова своих единомышленников.

Уже через несколько дней после убийства князя Юрия Долгорукого, послужившего сигналом к началу восстания, Булавин заявил, что после похода по казачьим городкам повстанцы пойдут до Рыбного, "наполнятца" там оружием, одеждой и лошадьми, а затем "пойдут в Азов и на Таганрог и свободят ссыльных и каторжных, которые будут им верные товарыщи... И на весну собрався, пойдут на Воронеж и до Москвы".

Однако поход на Азов и Таганрог стал возможен лишь после того, как 1 мая 1708 года булавинцы овладели столицей Войска Донского - Черкасском. После взятия Черкасска Булавин объявил, что "пойдет под Азов и под Троецкой и на море".

Ко времени начала Булавинского восстания в Таганрогском гарнизоне насчитывалось около 2,1 тысячи солдат, а в городках на Миусе - свыше 400 украинских казаков. К ноябрю 1707 года гарнизон был увеличен до 3 тысяч человек. Еще задолго до восстания в городе сложилась крайне опасная для царского правительства обстановка, продолжавшая прогрессивно ухудшаться в конце 1707 - начале 1708 года. К маю-июню 1708 года положение в Таганроге и Азове стало критическим.

Установленная булавинцами блокада Приазовья действовала с возрастающей силой. Оправдалось опасение Петра I, писавшего 27 мая 1708 года А. Д. Меншикову, что если восставшие после захвата Черкасска в ходе борьбы за Азов и Таганрог "все дороги займут и водяной ход, тогда зело будет трудно и отчаянны оные места". Казенные грузы, в том числе деньги на выдачу жалованья, не могли быть доставлены в край. Между тем приближался июль - время выдачи очередных полугодовых денежного и хлебного жалований. Назревала новая вспышка недовольства среди жителей города. Резко возросло бегство. Сложились благоприятные условия для пробулавинской агитации, для распространения идей восставших.

Это видели, понимали и этого боялись царские власти в центре и в самом Приазовье.

Чтобы сохранить верность приазовских гарнизонов до прихода подкреплений и поколебать восставших, по распоряжению царя широко пускаются в ход средства идеологической борьбы. Петр I приказывает, в частности, руководителю карательной армии В. В. Долгорукому: "Смотри неусыпно, чтоб под Азовом и Таганрогом оной вор чего не учинил прежде вашего приходу; для того заранее дай знать в Азов к господину Толстому для эха или голоса тамошнему народу, что ты идешь туда с немалыми людьми. Также дай слух, что и я буду туды, дабы какого зла не учинили тайно оные воры в Азове и в Троицком". Царь требовал от губернатора всеми возможными мерами хранить Азовский и Таганрогский гарнизоны "от прельщения".

Готовясь к наступлению на Азов и Таганрог, Кондратий Булавин, несомненно, знал о положении и настроениях в крае и действиях правительства. Несомненно также, что в это время Булавин и его единомышленники в приазовских городах пытались нейтрализовать действие царской пропаганды и усилить свое влияние на солдат и других жителей. Но, как показал ход сражения за Азов 5-6 июля 1708 года, предпринятых со стороны Булавина усилий оказалось недостаточно. Царским властям удалось удержать гарнизоны, запугать и изолировать остальное население городов и не допустить их перехода на сторону повстанцев. Восставшие потерпели под Азовом поражение, а сам Кондратий Булавин вскоре погиб. 11 июля в Таганрог вступили ожидавшиеся губернатором подкрепления, и открытое выступление народных масс города против царских властей стало невозможным.

С 1700 по 1710 год Азовский военно-морской флот и Таганрогская крепость выполняли роль стража пограничных рубежей в бассейне Азовского моря, содействовали сохранению "мирного состояния" между Россией и Турцией. Но на исходе первого десятилетия XVIII века положение на юге резко изменилось. Не примирившаяся с потерей Северо-Восточного Приазовья Турция развязала в 1710 году новую войну против России. Русское правительство оказалось перед необходимостью вести одновременно борьбу против шведов на северо-западе, турок и татар - на юге.

В ходе русско-турецкой войны одним из театров боевых действий вновь стало Приазовье. В 1711 году в Азовское море вошла крупная турецкая эскадра с десантными войсками, предназначенными для захвата Таганрога и Азова. В июле русскому флоту и гарнизону Таганрогской крепости впервые пришлось держать экзамен в крупном "воинском промысле". Испытание прошло вполне успешно: русские военные корабли не допустили турецкий флот к таганрогской гавани, а сухопутные части разгромили турецкий десант под Таганрогом в районе Петрушиной косы.

Между тем на основном театре военных действий - на реке Прут - Россия потерпела крупную неудачу. Русские войска, возглавляемые Петром, были окружены превосходящими силами турок. По условиям заключенного вслед за этим Прутского мирного договора Россия обязалась возвратить Турции Азов и разрушить Таганрог, а также не содержать впредь военно-морской флот на Азовском море.

19 сентября 1711 года Петр I сообщил руководителю обороны Приазовья адмиралу Ф. М. Апраксину: "Как не своею рукою пишу: нужно турок удовлетворить... Таганрог разорить как можно шире, однако же, не портя фундамента, ибо, может быть, бог иначе совершит". Распоряжение Петра было исполнено, и в начале февраля 1712 года русские войска покинули разрушенный город.

На протяжении 50 с лишним лет таганрогская гавань, крепость и город лежали в развалинах. Предпринятая было в 30-е годы XVIII века попытка восстановить военно-оборонительные сооружения Таганрога не увенчалась успехом. По Белградскому мирному договору, завершившему русско-турецкую войну 1735-1739 годов, начатые работы пришлось прекратить, а сделанное - разрушить.

Возобновление Таганрога стало возможным только в ходе русско-турецкой войны 1768-1774 годов, которая открыла перед Россией реальную возможность стать черноморской державой.

2 апреля 1769 года русские войска вступили в разрушенный город. Вскоре последовал указ Екатерины II на имя вице-адмирала А. Н. Сенявина, предлагавший "таганрогскую гавань поставить в такое состояние, чтоб она могла служить как убежищем судам, так и для построения оных".

Одновременно с началом восстановления гавани и крепости развернулось военное судостроение на Дону, а затем и в самом Таганроге, в котором были учреждены адмиралтейство и корабельная верфь. При этом широко применялся опыт, приобретенный в период первоначального строительства Таганрога в петровское время. Гавань и крепость возводились на старом месте с использованием сохранившейся части петровских сооружений.

Как и прежде, работный и ремесленный люд, собранный на строительство со всех концов Европейской России, испытывал огромные лишения, вызванные тяжелейшими условиями работы, острой нехваткой жилья, продовольствия, одежды. Вспыхивавшие с 1771 года "моровые поветрия" находили легкую добычу среди ослабленных тяжелой работой и недоеданием людей.

К весне 1771 года первые суда Азовского военно-морского флота были готовы. В апреле возглавлявший строительство кораблей вице-адмирал А. Н. Сенявин с гордостью писал графу Чернышеву: "Вообразите мое удовольствие видеть с 87-футовой высоты стоящие перед гаванью (да где ж? - в Таганроге) суда под военным российским императорским флагом, чего со времен Петра Великого... здесь не видели... "^*.

^* ("Краеведческие записки" Таганрогского краеведческого музея, вып. I, Таганрог, 1957, стр. 316.)

17 мая 1771 года произошел торжественный акт поднятия вице-адмиральского флага на флагманском корабле "Хотин", символизировавший возрождение русского военного флота на Азовском море. К этому времени Донская флотилия (так назывался тогда Азовский флот) состояла из 5 42-пушечных прамов, одного трехмачтового корабля, 2 бомбардирских судов, 2 фрегатов и нескольких иных более мелких кораблей. Флотский экипаж был укомплектован главным образом матросами и офицерами из Балтики. Среди них находился будущий знаменитый флотоводец Ф. Ф. Ушаков, прослуживший в Таганроге ряд лет до перевода в Черноморский флот.

По Кучук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 года Азовское море целиком перешло в состав России. В ее руках оказалась и Керчь, открывавшая выход в Черное море. В 1778 году началось судостроение в Херсоне. Однако вплоть до 1783 года Таганрог продолжал оставаться основной операционной базой русского военно-морского флота на юге.

После присоединения в 1783 году Крыма к России и основания Севастополя город оказался в глубоком тылу и потерял военно-стратегическое значение. Военные суда из Таганрога перешли в Херсон и Севастополь, положив начало русскому Черноморскому флоту, крепость была упразднена.

Так закончился первый этап в истории Таганрога.