Петр Лебеденко. Мирный фронт

Тот день в далекой Хиросиме оставил в моей душе неизгладимый след. Стоя у памятника жертвам атомного взрыва, я вглядывался в лица людей, безмолвно подходящих к величественно-скорбному сооружению и на минуту-другую застывавших в молчании. Какие чувства отражались на их лицах и в их глазах! Я видел и отчаяние, и обреченность, и... надежду. Да, надежду: разве отточенное новейшими науками совершенство человеческого разума обязательно должно быть направлено на уничтожение?

Роберт Оппенгеймер, человек, который создавал первую атомную бомбу, как-то сказал: "Мы сделали работу за дьявола". Казалось бы, трагедия Хиросимы и Нагасаки должна была заставить людей вновь загнать страшного в своей слепой силе джина в бутылку и навечно ее запечатать - печатью великого горя и великого страдания тысяч и тысяч тех, кто пережил эту трагедию. Но был еще атолл Бикини - безрассудный, жестокий эксперимент, снова принесший страдания и горе, снова повергший человечество в отчаяние: значит, ^лъ\ все-таки идем к своей гибели? Значит, у нас больше нет будущего?..

Кто знает, может быть, именно в тот час, когда над коралловым островом выросла эта ядовитая поганка - смертоносный зтэмный гриб, взоры миллионов и миллионов людей с глубочайшей в^рой и надеждой обратились к той части света, куда всегда смотрели в дни больших тревог и испытаний: люди ведь знали, что родина ленинской революции- это и родина настоящего гуманизма, страна, где нет ни одного человека, для которого бы слова "мир" и "счастье" не сливались в единый смысл.

И люди не ошиблись. Ответиз на атомный шантаж созданием отечественного ядерного оружия, наша Коммунистическая партия тут же призвала к прекращению соревнования дьявольской гонки смертоносного вооружения и в конечном счете к полному его уничтожению. Наши враги тогда шумели: "Кремль боится. Кремлю просто не под силу с нами тягаться. Еще одно усилие - и мы поставим Кремль на колени".

Слепая злоба, как известно, ума не прибавляет. Постазить на колени народ, который, как никто другой, знает цену жизни и смерти?! Но именно потому, что наш народ хорошо эту цену знает, мы первыми и сказали всему миру: мы - за мирный атом!

И вот, как в старой доброй сказке, рлстет у синего моря город и завод атомного машиностроения, и хотя не из бурных волн выходят на берег богатыри, а приезжают со всех концов страны, они остаются богатырями - тысячи и тысячи юношей и девушек из славного племени, имя которому Комсомол. И еще тысячи и тысячи разных профессий, одержимых стремлением строить и созидать.

Надо правду сказать: не все оседают здесь навсегда. Одни думали, что, приехав в Волгодонск, сразу же получат трехкомнатные квартиры с видом на море. Им сказали: "Стройте - и получите". - "Когда получим?" - "Когда построите". Их это не устраивало - они хотели на готовенькое. И немедленно. Тогда им сказали: "Скатертью дорога". И правильно сказали: от таких добра ждать нечего.

Другие приехали сюда в поисках легкой жизни и легких заработков. Ведь стройка большая, значит, и деньги должны быть большими! Этим напомним самую элементарную истину: чтобы много зарабатывать, надо много работать. Не щадя, как говорят, живота своего.

"А мы-то думали..."

Наверное, думали сидеть на берегу Цимлянского моря с удочкой и ждать, когда клюнет золотая рыбка. А здешние рыбки, хотя и не золотые, а простые, стали умные: на гнилую приманку не клюют...

Да, не все здесь оседают навсегда. Потому что не всем дано видеть и сердцем чувствовать романтику подвига, не всем дано понимать, что такое настоящий подвиг и как в школе мужества крепнут и закаляются человеческие характеры. И люди становятся настоящими бойцами. Бойцами на всю жизнь, до последнего вздоха.

Однако речь не о тех; кто ничего здесь не увидел и не почувствовал; когда варится сталь - шлак в отходах неизбежен. Речь о тех, кто разумом и сердцем своим постиг: строительство Волгодонского завода атомных реакторов - это строительство поистине уникальное, это часть фундамента будущего. Здесь, на берегах созданного человеком моря, как бы проходит линия фронта, рассекающая противостоящие друг другу силы добра и зла, света и тьмы. По одну сторону на искусственной почве мнимой "советской угрозы" взращиваются все те же ядовитые поганки - атомные грибы, которые держат человечество в постоянном напряжении и страхе перед гибелью цивилизации, по другую- рождается энергия, которая обогреет и осенит ярким светом миллионы и миллионы людей, приведет в движение гигантские колеса настоящей и будущей техники.

Без излишней скромности можно сказать: вряд ли есть на нашей планете страна, которая располагала бы такими богатыми подземными кладовыми угля, нефти, природного газа, какими располагает наша держава. Неисчислимые запасы на десятки и сотни лет - бери и пользуйся, и в ус, как говорят, не дуй, что в скором времени к горлу может протянуться рука энергетического кризиса, которая уже душит целые континенты. Но в том-то и сила идей коммунизма, что он сам по себе является будущим планеты и работает на будущее человечества. В том-то и сила коммунистов, что они верят в жизнь и думают о жизни и счастье тех далеких потомков, которым предстоит жить в будущем. И еще думают о благе и счастье других народов, чьи земли бедны от природы и нет в их недрах всего, что так необходимо для существования человека.

Тот, кто находится на линии фронта - будь это театр военных действий или фронт, где идет битва за мир, - всегда живет напряженной, иногда полной лишений, трудностей, но всегда наполненной чувством собственного достоинства, чувством гордости за свершаемое своими руками жизнью. И гордость эта законная, потому что человек уверен: он является участником событий, которые никогда не сотрутся в памяти людей, он уже сейчас оставляет свой след на земле, а ради этого стоит жить!

Эта невидимая линия фронта - мирного, но не знающего ни минуты покоя, где бурлят человеческие страсти, где каждый день рождаются новые герои, - эта невидимая линия фронта не может не преображать внутренний мир человека. Сознание того, что ты создаешь что-то совершенно необыкновенное, что за тем, как ты здесь живешь, как ты работаешь, каким чувством ответственности ты проникся к этой необыкновенной по своей значимости стройке, следит вся страна, налагает на всех и каждого свою печать.

Вряд ли я преувеличу, если скажу: именно на таких вот всенародных стройках, как БАМ, КамАЗ, Атоммаш, где тысячи и тысячи людей различных профессий, возрастов и характеров начинают вдруг по-особенному ощущать силу коллективного порыва и по-особенному понимать степень своей личной ответственности перед народом и государством,- к человеку приходит та мудрость, которая выводит его на грань государственного деятеля.

Помню дни, когда на Атоммаше началось обсуждение проекта Конституции Союза Советских Социалистических Республик. Трудно передать ту глубокую заинтересованность и то глубокое волнение, с которыми говорили об этом историческом событии рядовые рабочие и инженеры, партийные работники и руководители стройки. В каждом слове - гордость за свое Отечество, забота о его расцвете, великая благодарность партии Ленина за то, что она дает советскому человеку.

Совсем молодой паренек со строительной каской в руке, взобравшись на какую-то чугунную тумбу, говорил, заметно горячась:

- Кто там, - он порывисто махнул рукой в сторону запада, - шумит об ущемлении прав советского человека? Советский человек - это я и есть! Значит, они должны спросить у меня, как и что. Верно я толкую? Так вот, я отвечу: моя Конституция, понимаете - моя! - дает мне самое что ни на есть великое право - я работаю и знаю, что никто у меня мою работу не отнимет. Будут у меня детишки - хватит работы и им! И им, и их детям... Ну-ка, пусть там, - он снова махнул рукой в ту же сторону, - похвалятся таким же правом человека!..

- Иван! - перебила паренька пожилая женщина. - Иван, ты скажи еще вот о чем... Да нет, я сама скажу, товарищи. Скажу, что я кланяюсь до земли нашей партии за то, что вот уже больше трех десятков лет мы живем без войны. Тут многие ее не знают, эту войну, а я знаю. Так вот скажите, в какой еще стране есть такая Конституция, где было бы записано, что мир - это главная задача государства!.. И правильно, очень правильно, товарищи, записано в проекте, что святая наша обязанность- честно и добросовестно трудиться, чтобы государство наше было сильнее и могучее. Чем могучее оно будет, наше государство, тем, как я понимаю, все дальше будет отодвигаться война...

Атоммаш - это не только уникальная стройка десятой пятилетки, которая даст стране атомные реакторы. Это еще и школа мужества, где выковываются сильные человеческие характеры...

Как-то я зашел в общежитие и в небольшой, по-девически опрятной комнатушке, чистоте которой могла бы позавидовать образцовая больничная палата, увидел девушку, сосредоточенно копающуюся в несложном механизме электрического утюга. Был вечерний час, подруги ее ушли смотреть новый кинофильм, а эта, маленькая, еще по-девчоночьи угловатая, но с необыкновенно упрямым взглядом серых глаз, эта задержалась пригладить платье, да вот утюг: "Видите, не греет! Что с ним случилось, не знаете?" Я посмотрел и сказал, что сгорела спираль. "Починить не можете?" - "Не могу". - "Господи, а что же вы можете? Такой ведь, наверное, пустяк... Ну, ладно. Кино отменяется... Вы кто?" - "Писатель". - "Ой, батюшки, а я болтаю... Ну, ничего. Все равно вы обо мне писать не станете. Потому что я - не героиня. Я за всю жизнь один только раз сидела в президиуме. И то со страху чуть не умерла. Казалось, все на одну меня и смотрят. На доску Почета меня тоже никогда не вывешивали... Почему? Во-первых, потому, что работаю всего полгода. Да и как работаю? Никакой у меня сноровки, то не ладится, другое, хоть плачь. У других все под руками горит, а у меня... Тюлень проворнее, чем я..."

Она говорила быстро, и в голосе ее нетрудно было уловить что-то похожее на отчаяние, хотя она и старалась скрыть это прорывающееся наружу чувство за насмешливым к самой себе отношением. Вот, мол, какая я недотепа, со смеху умереть можно!

- Меня все девчонки называют "кнопкой". Как ту, из старого фильма "Подруги", помните? Только та ведь была девчушка что надо!

В огонь и в воду. А я... Знаете, вчера я написала маме письмо. "Спасибо тебе, милая моя мамочка, за прежнюю обо мне заботу. С какой трогательной любовью ты всегда ко мне относилась: "Людочка, не смей брать в руки грязную половую тряпку - эта работа не по тебе... Людочка, не вертись на кухне - газовые печки поглощают много кислорода, ты можешь задохнуться. Людочка, ты должна знать, что девушкам нельзя поднимать даже самые незначительные тяжести - это очень вредно..." Как хорошо мне было с тобой, дорогая, милая мамочка, каким ты была любящим существом и с каким великолепным педагогическим мастерством ты подготовила меня к большой жизни.

Благодаря тебе я теперь все умею и мне все по плечу..." Хорошее письмо?

Я осторожно спросил:

- Не слишком ли жестоко? Она ведь хотела вам добра.

- Добра?! - Серые ее глаза метнули молнии. - Я училась посредственно- не все ведь гении. Она должна была понимать, что ученой из меня не выйдет, что я обыкновенная девчонка, как тысячи и тысячи, и мое будущее - завод. Мой отец потомственный рабочий, и я всегда этим гордилась. И всегда говорила: "Я пойду дорогой отца". А мать... Ну, ничего. Все равно выкарабкаюсь. Я упрямая. К тому же... Знаете, я ведь считаю, что мне необыкновенно повезло. Могу вам признаться: на другом заводе, на другой стройке я могла себя потерять. Могла потерять веру в свое "я". А здесь... Может, у нас и есть такие, кто не понимает, зачем он здесь. Но таких немного. А большинству из нас ясно: мы - на переднем крае. На самом переднем крае... Вот я сейчас вспомнила: почти две недели подряд лил дождь. Будто разверзлись небесные хляби. Грязь - по колена. Холод, промозглая сырость - не согреешь ни душу, ни тело. Романтика? Очень неуютная романтика! Кое-кто начал, как у нас говорят, вешать нос на квинту. Я тоже захныкала: это же выше моих сил! Это вообще выше человеческих сил! И хочется плакать от собственного бессилия...

И вдруг в один из вечеров приходит к нам в общежитие первый секретарь горкома партии Игорь Федорович Учаев. Честно признаюсь: набросились мы на него. Крик, шум, гвалт - настоящее Новгородское вече! О чем кричим, о чем шумим - сами не знаем. Просто срываем на человеке зло. А потом пригляделись к нему, поутихли. Глаза у Игоря Федоровича воспаленные, усталые. Видно, давно он не помнит, что такое отдых...

Ну, угомонились мы, ждем, что он скажет. А что он мог сказать?

Хлюпики, мол, вы, а не комсомольцы... Посмотрел бы сейчас на вас Павка Корчагин... Или те, кто в сорок первом и в сорок втором говорили друг другу слова, похожие на клятву: "Ни шагу назад!"

Нет, не то он сказал. Устало присел на стул и несколько минут сидел молча, словно застыл, прикрыв ладонью глаза. А потом убрал руку, и мы увидели совсем другое лицо, совсем другие глаза и совсем другую улыбку. Улыбку человека, который смотрит в будущее.

- А знаете, девчатки, ведь не за горами день, когда мы своими глазами увидим наш первый атомный реактор. Какую же битву мы с вами выиграем! Представляете? На этом реакторе кто-то из вас напишет: "Мария Демина". "Галина Шувалова". "Нелли Брянцева". - Он взглянул на меня и добавил: - Или просто: "Кнопка"... И все это будет, как в тысяча девятьсот сорок пятом на рейхстаге...

- И знаете, я разревелась. Негромко, правда, про себя, но чувствовала, как дрожат плечи. А картина так и стоит перед глазами: бегут, бегут наши солдаты от дома к дому, одни падают, прошитые пулями, другие продолжают рваться вперед, к рейхстагу. И вот уже наш советский флаг полощется на ветру, и подходят к стенам рейхстага израненные, измученные боями наши солдаты и пишут, пишут: "Александр Иванов. Дмитрий Воронов. Сергей Семенов. 9 мая 1945 г..." А рядом другая картина: солнце над Цимлянским морем, белые голуби в синем небе и тысячи, десятки тысяч людей пришли к заводу, чтобы проводить в путь первый наш атомный реактор. Куда он отправится?

Штаб... Мозговой центр, откуда тянутся нити к строительным участкам, бригадам, десяткам научно-исследовательских и проектных институтов, главкам, министерствам...

Идет оперативное заседание штаба. За столом - представитель-ЦК КПСС, заместители министров различных министерств, секретарь-Волгодонского горкома партии, руководители стройки и начальник штаба этой стройки второй секретарь Ростовского обкома партии кандидат технических наук Николай Михайлович Иваницкий. В зале - начальники строительных участков, бригадиры, прорабы, снабженцы, конструкторы,, ученые, журналисты, большая группа московских и ростовских писателей. Атмосфера хотя и заметно напряженная, но деловая: здесь непринято переливать из пустого в порожнее, не принято произносить витиеватых, напыщенных речей. Только дело. Коротко. Ясно. Конкретно.

Главное на повестке дня - сроки. Жесткие, опережающие время-сроки строительства. Первая очередь сдана к 60-летию Великой Октябрьской революции - сто тысяч квадратных метров производственных площадей. Вторая очередь будет сдана в восьмидесятом году. К концу пятилетки намечается выпуск первого атомного реактора мощностью миллион киловатт.

И еще: в начале строительства Атоммаша городок Волгодонск насчитывал всего двадцать восемь тысяч жителей. Сейчас их сто тысяч, а к концу пятилетки - сто семьдесят тысяч! А это значит, надо почти-фантастическими темпами вводить в строй жилые дома, школы, столовые, библиотеки, детсады и десятки кафе, временные общежития, надо прокладывать новые шоссейные дороги...

Один за другим выступают руководители объектов.

- Коллектив в этом месяце по плану должен освоить работы на общую сумму двести восемьдесят тысяч рублей. Мы берем обязательство освоить триста двадцать тысяч.

Оглядывается вокруг с видом победителя, самодовольно улыбается> и садится на свое место.

- Одну минутку! - Начальник штаба строительства Иваницкий мельком заглядывает в какую-то бумагу с расчетами, что-то быстро в уме прикидывает, несколько секунд вполголоса переговаривается с рядом сидящими товарищами и уточняет: -Четыреста тысяч. - И секретарю:- Запишите: четыреста тысяч. Ни на копейку меньше. Кто докладывает следующий?

- В прошлом месяце мою бригаду лихорадило. Не хватало людей, что-то не ладилось. План мы выполнили на сто пятьдесят процентов...

Секретарь Союза писателей СССР, лауреат Государственных премий Вадим Михайлович Кожевников незаметно толкает меня локтем, спрашивает:

- Слышал? Его бригаду лихорадило. И выполнили план всего на... сто пятьдесят процентов. Ты не хотел бы, чтобы и тебя так "лихорадило"?

Начальник штаба спрашивает:

- Кто виноват, что у вас не хватает людей? Что вы сделали, чтобы их у вас было с избытком? На одном из участков я видел объявление:

"Мы приглашаем юношей и девушек идти работать на наш участок.

У нас вы можете получить хорошую специальность. У нас вы можете хорошо заработать. Лучшим производственникам мы вручим бесплатные путевки на Олимпийские игры..." И так далее. Пойдите посмотри те. И поработайте в этом направлении...

Заседание штаба продолжается. Разговор идет, как принято выражаться, не взирая на лица.

- Кто дал право руководству Минэнерго, Минмонтажспецстроя, Минпромстроя не выполнять наши заказы на поставку их заводами железобетона и металлоконструкций? Почему они до сих пор не прониклись высокой ответственностью за порученное дело?..

- Как всем известно, наши успехи и неуспехи в значительной степени зависят от производственной базы, от оснащения строительства оборудованием. Но что происходит? Минэнерго получило заказ: выделить нам двести тридцать шесть станков. А фонды от этого министерства мы получили всего лишь на сто тридцать. Почему? Мы что строим- баню по-черному или Атоммаш?!

- Темпы строительства во многом зависят от наличия транспортных средств. У нас их явно недостаточно. Нам необходимо систематически обновлять наш транспортный парк - без этого мы не можем работать с полной нагрузкой. Почему же Минэнерго так, мягко выражаясь, халатно относится к этому вопросу?..

Секретарь штаба записывает в протокол заседания критические замечания. Делают пометки представители министерств. Что-то записывает в своем блокноте и подчеркивает работник ЦК КПСС.

А штаб строительства продолжает свою работу.

За окнами беспрерывно гудят экскаваторы, натужно ревут бульдозеры, грохочут бетономешалки, горят молнии электросварок, на подъездных путях разгружаются сотни вагонов.

В брезентовых робах идут на строительство сменные бригады - арматурщиков, бетонщиков, сварщиков, шоферов, экскаваторщиков, маляров, плотников - солдаты стройки.

Идут на линию фронта - мирного, но страшно беспокойного.