За свободу народную (Н. С. Коршников, В. И. Лесин)

Евграф Осипович Грузшюв, сыгравший видную роль в распространении передовых общественных идей на Дону, родился в 1769 г. в г. Черкасске. Его отец, Осип Грузинов, был образованным человеком. Он занимал ряд ответственных должностей, неоднократно по делам Войска бывал в Москве и Петербурге, участвовал в военных походах. Свой богатый жизненный опыт он стремился передать сыновьям. Так, в 1779-1782 гг. он вместе с Евграфом служил в Польше в одном полку: отец-полковым есаулом, а десятилетний сын - казаком. В 1782-1786 гг. отец служил дьяком в Войсковом гражданском правительстве, и все это время здесь же, у "исправления письменных дел", находились его старшие сыновья - Евграф и Петр. В 1786 г. братья самостоятельно участвовали в походе за Кубань. Евграф участвовал там во всех бывших тогда с неприятелем сражениях и поступал так, говорится в его послужном списке, как должно, - "с неустрашимою храбростию". В Черкасск Евграф возвратился в чине сотника. На Дону он до 1793 г. "по внутренностям Войска Донского многожды возглавляемые должности отправлял".

В апреле 1793 г. Е. Грузинов в составе полка П. Иловайского отправился в Петербург, где из полка выделили команду в 280 казаков и направили ее в Гатчину. По рекомендации П. Иловайского командиром этой команды назначили Е. Грузинова. Из донесения генерал-поручика П. Долгорукова видно, что командовал он "с особливым усердным старанием и расторопностью", поэтому в сентябре 1795 г. президент Военной коллегии произвел его из есаулов в войсковые старшины. Особенно быстро стали продвигаться офицеры гатчинских войск после восшествия на престол Павла I в ноябре 1796 т. Вскоре Е. Грузинов стал полковником гвардии, командиром эскадрона лейб-казачьего полкаг кавалером двух орденов Св. Анны и владельцем 10 тыс. дес, земли и тысячи душ крепостных, пожалованных ему императором "в вечное и потомственное владение".

Общение Е. Грузинова в сто0лице с передовыми представителями русского общества, знакомство с русской и западноевропейской литературой, наблюдения над российской действительностью способствовали развитию у него свободолюбивых идей. Так, со времени появления в Петербурге он, по его словам, уже никогда не бывал "у исповеди и святого причастия". Став обладателем тысячи душ крепостных, не явился их получать в свое управление даже тогда, когда его предупредили, что по его вине "остается без выполнения именное высочайшее повеление". Демонстративное неполучение Е. Грузиновым пожалованных ему крестьян в то время, когда в 32 губерниях страны происходили крестьянские волнения, по существу, было вызовом не только политике Павла I в крестьянском вопросе, но и всей феодально-крепостнической системе.

Антикрепостнические воззрения Е. Грузинова проявились и в другом его поступке. В начале 1798 г. он со своим эскадроном был направлен в Шлис-сельбургский уезд для усмирения крестьянских волнений, но по прибытии туда он не предпринял никаких мер для усмирения. О бездействии Е. Грузинова сообщили императору. 26 апреля 1798 г. Павел I после беседы с Е. Грузиновым прямо из кабинета, без денег "на пропитание" и без "одежды на перемену", отправил его в сопровождении фельдъегеря в крепость Ревель, а ее коменданту было приказано "иметь смотрение" за его поведением и перепискою. Двумя днями раньше "за смелые ответы" императору в крепость был отправлен его брат - подполковник

Петр Грузинов, герой штурма Очакова и Измаила. Заключение братьев было непродолжительным. Уже в конце июля их освободили. Павел I зачислил Евграфа в свою свиту, а Петра отправил в сопровождении фельдъегеря в Черкасск под наблюдение атамана. Недолго оставался в столице и Евграф. 17 сентября 1798 г. за непоявление при дворе и "за ложное себя рапортование больным" именным указом он был исключен из полка и в сопровождении фельдъегеря отправлен в Черкасск под надзор атамана. Вскоре из полка были исключены и другие его братья я "самые преданные" ему офицеры.

В Черкасске, как сообщили императору, братья "жили весьма тихо", по позже стало известно, что не так уж и "тихо". Однажды во время разговора со своими бывшими однополчанами, которые навестили своего командира в доме его отца, когда речь зашла о пожалованных императором ему крестьянах, то он "азартно" им сказал: "Я не желаю его крестьян, пущай возьмет их назад, а наше отдаст. Земля казачья... а населена господскими слободами: мы ж ...ничего не имеем, а только на один дом землю. Знаете ли, кто Дон заслужил? - неожиданно спросил полковник и тут же ответил: - Ермак! А теперь отымают... Вступился было за отечество Пугач, но его спалили; вступились было Фока (Сухоруков) и Рубцов, по и их высекли". Затем он добавил: "Я не так, как Пугач, но еще лучше сделаю. Как возьмусь за меч, то вся Россия затрясется!" Весной 1800 г. Евграф перебрался жить на чердак и там, как показал затем Ф. Данилов, постоянно "упражнялся в чтении каких-то книжек". В архиве сохранился список этих книг. Их содержание помогло узнать еще один источник вольномыслия их владельца, полнее раскрыть содержание изъятой у него при аресте черновой рукописи и выявить причины необычайно стойкого его поведения на суде. Из этих книг важнейшее место в истории общественно-политической мысли занимали "Эпиктика стоического философа Енхиридион и Апофегмы и Кивета Фивейского Картина, или Изображение жития человеческого" и "Михай-ло Монтаниевы Опыты" и др. Например, "Опытам" М. Мон-теня, направленным против важнейших устоев феодально-церковной идеологии, принадлежала исключительная роль в развитии передовой общественной мысли в XVIII в.

12 августа 1800 г. братьев арестовали. Евграфа "заковали в железа" и "повергли в преисподнею темницу", так сообщили императору, а Петра посадили в "ножную колодку" и установили за ним "строжайший караул". При аресте у Е. Грузинова были взяты различные записки, книги и "две бумаги, писанные вчерне" его рукой. По верному замечанию донского публициста А. Кара-сева, полковник в черновиках изложил "политические соображения, клонящиеся к ниспровержению существующего государственного устройства". В них он наметил основные принципы устройства нового государства, в котором общественные отношения должны были строиться на основе "премудро-стно сочиненного" и "всеми принятого" закона. Верховная власть в государстве принадлежала бы сенату, избранному всеми его гражданами.

Для суда над братьями были образованы две военно-судные комиссии. Члены суда по делу Евграфа "прилагали" все меры, чтобы "извергнуть из преступника" его "важнейшее злона-мерение противу законного императора" и "предпринятые им зловредные, по бумагам его обнаруженные замыслы". Относительно своих "замыслов" полковник ответил им: "Я думал со временем все то произвести в действо". Для этих целей Е. Грузинов думал из казаков и народов, находившихся под игом России и Турции, "набрать ратмену не менее двухсот тысяч человек, против коей всех, кто б ни вступил в войну, разбить".

13 августа 1800 г. суд "на основании строжайших законов" приговорил Е. Грузинова к четвертованию. Приговор направили Павлу I на утверждение, а у Евграфа решили "исторгнуть признание" о явствуе-мых в найденных у него бумагах "дерзких и возмутительных предприятиях" и "кто с ним соучастники были". Но ни на один вопрос Е. Грузинов не дал ответа, а членам суда "решительно и дерзко" заявил: "Велите меня вывестъ и задушить, а говорить не хочу, и хотя обещался сказать, но несчастия ради другого истину не скажу". В течение полумесяца его увещевал священник, велись изнурительные допросы, содержали "в железах" в сыром подвале, длительное время не давали есть и пить, а когда он заболел, то ему насильно давали лекарство, но признаний так и не добились.

31 августа суд предпринял последнюю попытку заставить, как говорится в материалах суда, "сего изверга" отвечать на вопросы, но он "не только не учинил ни малейшего раскаяния и признания", но и потребовал, чтобы "на свободу отпустили" его и всех его родственников, тогда он станет говорить "в полном собрании" народа.

4 сентября 1800 г. был получен указ Павла I о наказании Евграфа "нещадно кнутом". Наказание происходило 5 сентября на площади на эшафоте, вокруг которого поставили заряженные пушки и каре из казаков Атаманского полка. Евграф Осипович, несмотря на болезнь, на эшафот шел с гордо поднятой головой, гремя "железами". На эшафоте над его головой сломали шпагу и приступили к экзекуции. Длилась она с утра и до вечера, и за все это время Е. Грузинов ни разу не попросил пощады. До многочисленной толпы зрителей доносились лишь его приглушенные стоны... Умер Е. Грузинов через полтора часа после казни. Похоронили его на площади за пороховым погребом. Вскоре на этой же площади засекли кнутом Петра Грузинова, а четырем бывшим их однополчанам за то, что они слышали "дерзкие" речи Евграфа, но по долгу присяги не донесли, отрубили головы, хотя в России смертная казнь официально была отменена еще в 1754 г.