В ПОСЛЕДНЕМ ПОХОДЕ

Преследуя по пятам неприятеля, первыми к Ковно подоспели казаки. Встреченные орудийной стрельбой, остановились, выслали разведку, подтянули орудия донской батареи и ударили из них по городу.

Разведка вскоре вернулась, донесла: неприятель из Ковно уходит по двум дорогам, спешит.

- Не мешкать!- приказал Платов.- Француза никак из вида не упускать! Бить колонны с флангов!

Через час полки по льду перешли Неман, пустились в погоню. Разгадав казачий маневр и опасаясь оказаться в кольце, из города бросились последние остатки неприятельского войска.

Пять месяцев назад отсюда, из Ковно, французы начали свой поход на Москву. Наполеон заявлял: «Через пять лет я буду господином мира. Остается-одна Россия, но я раздавлю ее». Теперь его армия, доселе считавшаяся непобедимой, разгромлена в пух: из 600 тысяч человек уцелело всего 9 тысяч.

Генерал Дюма, интендант французской армии, закончив в Волковыске свои дела, собирался уж выезжать, когда услышал голоса, Дверь распахнулась,, и на пороге вырос незнакомец: высокий, обросший, в странном одеянии.

- Вам что угодно?- поднялся генерал.- С кем имею честь...

Незнакомец решительно шагнул к столу.

- Это я вас должен спросить: кто вы такой?

- Я - интендантский генерал Дюма.

- А я - Ней! Маршал Ней!

- Маршал?- Дюма всмотрелся и только тогда узнал Нея.- Ваше сиятельство! Князь Московский!

- Да, черт побери, князь Московский!- Он тяжело опустился в кресло.- Я - Ней, бывший начальник арьергарда Великой армии. На ковенском мосту я сделал последний выстрел и бросил в Неман последнее французское ружье. И вот я один... Пробравшись лесом, я избежал участи тех, кого порубили казаки, сгубили морозы, сожрали волки... Теперь дайте поесть и найдите во что переодеться. Я смертельно голоден и устал.

- Сейчас... сейчас,- генерал поспешно вышел из комнаты, а когда вернулся, Ней спал, уронив голову на грудь.

- О, боже!- прошептал генерал.- Да помоги нам, страждущим, выбраться из этого ада...

Перед шагнувшей за Неман русской армией стояла задача освобождения народов от наполеоновского гнета, установления в Европе длительного мира. Теперь действия развернулись на трех направлениях: на правом крыле, где находились казачьи части Платова, войска наступали на Кенигсберг и далее - на Данциг; центр устремился к Полоцку; левое крыло под командованием Ми-лорадовича нацелилось на Варшаву.

В конце января после взятия Данцига Платов получил письмо от Кутузова.

«Милостивый государь, граф Матвей Иванович! Я не в силах изъяснить вам той благодарности, которою преисполнено мое сердце,- писал фельдмаршал.- Сражение, бывшее 22 января под Данцигом, есть новый опыт усердия, ревности и отличной храбрости донцов, Вами предводительствуемых. Услуги, оказанные Вами отечеству в продолжении нынешней кампании, не имеют примеров! Вы доказали целой Европе могущество и силу обитателей благословенного Дона!»

Далее Кутузов просил Платова непременно поспешить в главную квартиру, потому что полон желания дружески прижать его к сердцу. В искренности чувств старого боевого товарища Матвей Иванович не сомневался, однако сознание подсказывало и другое.

В тот же день он выехал в Полоцк, где находился главнокомандующий. Всю дорогу его не покидала подспудно таившаяся мысль: непременно что-то случилось. В словах письма он чувствовал участие и утешение.

В пути адъютант есаул Кирилл Греков все шутками да прибаутками пытался отогнать черные мысли, но Матвей Иванович их не принимал.

Завидя его, Кутузов шагнул, обнял, дрогнувшим голосом сказал:

- Крепись, атаман. Крепись, любезный Матвей Иванович.

- Что случилось?

- На вот, читай,- протянул он лист.- С Дона твоего пришла депеша. Денисов пишет.

Матвей Иванович прочитал раз и второй. Не веря случившемуся, опустился в кресло. Все кругом поплыло... Умерла его Марфа Дмитриевна... Приказала долго жить...

- Посиди, посиди, Матвей Иванович, а у меня дело есть,- и Михаил Илларионович вышел.

Матвею Ивановичу вспомнилось, как в такую же зиму возвратившись из Черкасска на Кубань станичник сообщил о болезни первой жены, Надежды Павловны.

«Ты что буровишь!- повысил он тогда на казака голос.- С чего бы?..»

Надежда была молода и телом крепка.

«Так точно. Туточки в письме все сказано».- Казак полез за пазуху...

И вот ушла из жизни и вторая его жена, Марфуша. Недолго они бывали вместе, мешали частые разлуки. Однако ж прикипели друг к другу... Нет ее. Он почувствовал на душе горькую пустоту.

Сколько сидел в раздумье - не помнил. Вошел Кутузов, положил руку на плечо.

- Поезжай на Дон, Матвей Иванович. Отдохнешь и дела на месте проверишь,- слышал далекий голос.

- Нет, не время покидать армию. Не могу этого сделать.- Платов знал, поездка горя не убавит.- Если дозволите, пусть едет сын мой, Иван.

- Иван так Иван,- не стал возражать Кутузов. Иван за последние бои у Данцига был произведен в войсковые старшины, и слух о его храбрости докатился до главной квартиры.- Сам тоже отдохни, полечись. Доктор Виллие сказывал, что нужда в том есть.

Вскоре, распрощавшись с главнокомандующим, Платов уехал по настоянию заботливого доктора в Богемию, на воды. И думал ли он, что та встреча с Михаилом Илларионовичем будет последней? 28 апреля по дороге в столицу Саксонии Дрезден фельдмаршал скончался в небольшом городке Бунцлау.

Это было второе в тот год после смерти жены потрясение...

Вернулся он в армию в сентябре, когда войска вели наступление на Лейпциг. Под свое командование принял особый легкий корпус, прикрывший с юга наступление Богемской армии. В конце сентября армия и платовский корпус подошли к Лейпцигу.

Здесь 4-7 сентября произошло знаменитое сражение, получившее в дальнейшем название «Битва народов». Против армии Наполеона, состоящей из французских, польских, голландских, саксонских, бельгийских, итальянских и других войск, выступила союзная коалиция, в которую входили Россия, Австрия, Великобритания, Пруссия, Швеция.

В этом самом крупном для наполеоновских войск сражении обе стороны понесли значительные потери: Наполеон потерял около 80 тысяч человек и почти половину орудий, союзники - свыше 54 тысяч. Победу в битве одержали союзники, и решающую роль в ней сыграли русские войска.

Корпус Платова обеспечивал фланг русских войск, он сумел блестяще справиться с поставленной задачей. Особенно отличился лейб-гвардии казачий полк под командованием Орлова-Денисова.

Произошло это 4 октября. Используя неудачное наступление Богемской армии, Наполеон нанес контрудар кавалерийскими силами Мюрата. После сильного артиллерийского огня десять тысяч всадников обрушились на центр расстроенной Богемской армии. За несколько минут, смяв и уничтожив передовые части, французская кавалерия углубилась в расположение союзных войск.

На помощь бросилась кавалерийская дивизия генерала Палена, но она не смогла удержать неприятельскую конную лавину. И тогда на фланг устремился лейб-гвардии казачий полк Орлова-Денисова. Удар казаков был столь неожиданным и таким уязвимым, что атака французских кавалеристов застопорилась. Этим немедленно воспользовались артиллеристы. Они выкатили к месту прорыва 112-орудийную батарею русского генерала Сухозанета и в упор стали расстреливать неприятельскую конницу. Неся потери, французы отступили.

За отличие в лейпцигском сражении Платов удостоился ордена Андрея Первозванного. Был награжден и его любимец Орлов-Денисов.

Преследуя наполеоновскую армию, казачий корпус 21 октября занял Франкфурт-на-Майне, а вскоре казаки поили коней из Рейна.

Наступил 1814 год. Союзные войска вели боевые действия против наполеоновской армии уже в пределах Франции. Силезская армия, руководимая прусским фельдмаршалом Блюхером, в январе сосредоточилась в районе Нанси. Главная армия, которой командовал прусский фельдмаршал Шварценберг, располагалась южнее, вблизи городов Шомона и Лангра. В этих армиях находились значительные силы русских войск. Кроме того, корпус генерала Винценге-роде вел боевые действия северо-восточнее французской столицы у Дюссельдорфа, имея в авангарде кавалерийские и казачьи части.

Отряд Платова, составляя авангард Главной армии, в декабре переправился через Рейн, вслед за ним преодолели реку и остальные силы.

Сознавая надвинувшуюся угрозу, Наполеон 13 января срочно выехал из Парижа в армию. Верный принципу бить неприятеля порознь, он прежде решил разгромить сосредоточенные у Бриенна войска Блюхера.

Вблизи города, в одном из замков расположился и сам семидесятидвухлетний командующий Блюхер.

Фельдмаршал начал службу давно, еще при знаменитом Фридрихе Великом. Тот ему не благоволил, не питали уважения к прыткому генералу и другие начальники. А после сражения под Ауэрштедтом, когда Блюхер с остатками войск угодил в окружение и вынужден был сдаться на милость победителя, его из армии уволили.

Теперь же, получив под свое начало армию, фельдмаршал словно наверстывал упущенный шанс. Порой он проявлял такую безудержность, какая не всегда присуща даже молодому генералу. «Фельдмаршал форвертс»- называли его за постоянство в решении: «только вперед». И если бы не начальник штаба трезвомыслящий генерал Гнейзенау, фельдмаршалу опять пришлось бы худо...

И вот, отдав приказ на решительное преследование с расчетом, старик-фельдмаршал спокойно заснул. Разбудила его близкая пальба. Вбежавший адъютант объяснил:

- Французы!

Натянув кое-как ботфорты, Блюхер выбежал из замка. С помощью чьих-то услужливых рук влез на чужого коня. Позади слышались крики, выстрелы, над головой просвистели пули...

К командующему Главной армией прискакал гонец:

- Фельдмаршал Блюхер просит поддержки! Он рассчитывает на вашу помощь.

Но Шварценберг был полной противоположностью Блюхеру.

- Мы сейчас не можем выступить,- выслушав, ответил он отказом.- Какое сражение, когда стоит зима, морозы! Войска должны отдыхать на зимних квартирах. Я уже отдал приказ. Пусть ваш фельдмаршал потерпит до весны, когда будет тепло.

Находившееся при Шварценберге русское командование вмешалось, потребовало идти на соединение с Силез-ской армией.

20 января произошло сражение при Аа-Ротье. Оно началось во второй половине дня: шел снег, разыгралась метель. Поддержанный огнем артиллерии, находившийся в центре Главной армии корпус недавно прибывшего после ранения генерала Раевского смело ринулся на врага.

Генерал Раевский проявил отвагу у Смоленска, под Бородино, Малоярославцем. В ноябре под Красным он получил тяжелое ранение и вынужден был покинуть армию. Возвратившись по излечении, он принял Гренадерский корпус. Но под Аейпцигом вновь был тяжело ранен. Покинул поле боя лишь по окончании сражения. Теперь он опять в строю, в звании генерала от кавалерии...

Упорство французов удалось сломить, в дело ввели кавалеристов Палена, его полки ворвались в Аа-Ротье. Одновременно союзники атаковали левый неприятельский фланг. Французы отступили.

В тех схватках особое упорство проявили солдаты дивизии генерала Воронцова. Заняв позиции у Краона, они в течение дня отражали вражеские атаки. Расстроив боевые порядки противника, дивизия при поддержке казачьей бригады генерала Карпова, перешла в наступление и отбросила врага. Мужество и стойкость русских солдат спасла армию Блюхера от полного разгрома.

А Шварценберг оставался верен себе.

- В данной ситуации наиболее благоразумно отступить,- заявил он на совете.- Мы находимся на французской земле, нам придется вести войну с народом.

- Народу война надоела, она разорила его, народ жаждет мира. А мир наступит, когда войдем в столицу,- возражал ему Барклай-де-Толли.

- Нет, нет, мы должны учитывать мнение командующего, коему вручены наши армии,- поддержал Швар-ценберга его соотечественник австрийский император Франц.- Он один волен решать.

Русские генералы возмущались странным поведением австрийского фельдмаршала, требовали наступать на Париж. Этому благоприятствовало стратегическое положение союзных армий, охвативших столицу полукольцом. К тому же в народе бурлило недовольство Наполеоном, отмечалось брожение и в высших кругах.

- Русские против переговоров,- заявил Александр.- Это будет не мир, а перемирие на руку врагу. Мы лишь на время сложим оружие. А потом, когда русские войска уйдут из пределов страны, вы вновь призовете на помощь, и нам придется возвращаться за четыреста лье... Нет, это предложение никак не приемлемо.

Так что же вы предлагаете?- упорствовал Швар-ценберг.

- В случае отступления, какое вы предлагаете, находящиеся в Главной армии русские войска, включая гвардию, гренадеров, корпус Витгенштейна, соединяются и сами пойдут на Париж...

Союзникам пришлось уступить.

А в это время Платов со своим отрядом решал необычную задачу. Накануне из Лангра прискакал полковник императорской свиты:

- Его величество незамедлительно требует вас. Дело чрезвычайной важности.

- Ежели так надобен, то я готов.

По прибытии на главную квартиру Матвея Ивановича тотчас провели в кабинет Александра. Там уже был Барклай.

- Слушайте внимательно, атаман, и запоминайте. Дело чрезвычайной важности, письменных указаний на сей счет не последует.- Они подошли к карте.- Вот Лангр, вот Труа... Сане,- указывал пальцем по карте Александр.- Намюр... Фонтенбло. Ваша задача пробиться в Фонтебло. Это в полустах верстах от Парижа. Надеюсь, вы слышали о сей летней резиденции французских королей.

- Совершенно точно...

- Как нам стало известно, там находится римский папа Пий VII. Содержится под стражей, возможно в заточении. Вы должны его вызволить.

- Казаки готовы, ваше величество. Когда повелеваете выступить?

- Это вот с графом решайте,- указал Александр на Барклая.- Однако же дело не терпит промедления.

На прощание Барклай подсказал:

- Прежде чем лезть в Фонтенбло, непременно сломите гарнизон крепости Намюра. Иначе угодите в западню. И непременно возвращайтесь с папой!

Папа римский Пий VII действительно находился в Фонтенбло, пребывая там на положении узника. С самого начала его восхождения на римской престол, а это произошло в 1801 году, между ним и Наполеоном возникли трения. Наполеон не желал признать над собой ничьей власти, мечтал о полном господстве.

2 декабря 1804 года в соборе Парижской Богоматери состоялась церемония коронования Наполеона в качестве «народного избранника». Когда подошел торжественный момент возложения на голову императора короны и папа подошел к Наполеону с короной в руках, тот вырвал ее и сам надел на голову.

Папа Пий не остался в долгу. Когда Наполеон задумал бракоразводное дело со своей первой женой Жозефиной, он не дал согласия на расторжение.

Взбешенный властелин занял Рим, присоединил Папскую область к Франции, пересел всех кардиналов в Париж. Пий VII повелел отлучить Наполеона от церкви, признал его вероотступником. Тогда папу силой привезли в Гренобль. В его защиту выступило высшее духовенство, но это не удержало диктатора: он приказал зачинщиков арестовать, а папу перевести в Фонтенбло...

По проселочным дорогам отряд Платова углубился на территорию неприятеля. Перейдя Сену южнее Труа, подошел к городу Сане. Разведка установила, что в нем значительный гарнизон, и Платов решил, не ввязываясь в бой, обойти его.

Впереди главных сил находился авангард, возглавляемый лихим Кайсаровым, теперь уже ставшим генералом. В полдень 4 февраля авангард подошел к реке Луэнь, переправился и вышел к крепости Намюр.

Под начальством Платова - десять казачьих и Черноморский кавалерийский полки. Все они потрепаны в предыдущих сражениях и в каждом по две-три сотни всадников, не больше. И еще шесть орудий донской конной артиллерии, командует которой генерал-майор Карпов. Всего около трех тысяч.

Атаковать крепость кавалерией считалось делом не только малоперспективным, но и безнадежным. Что могли сделать вооруженные саблями и пиками всадники - без орудий и специальных осадных устройств, какие придавались обычно пехоте? Да и пехота с артиллерией и частями инженерии не всегда добивалась успеха перед каменными стенами. Но Платов помнил совет Барклая насчет западни.

- Что будем делать?- обеспокоенно спросил Кайсаров.

- Как что? Брать! Давай-ка сюда офицера, что разумеет по-французски!- потребовал Платов.

Прибыл поручик из артиллерийской батареи.

- Поезжай к воротам, потребуй, чтоб тебя приняли,- напутствовал атаман офицера.- Скажи коменданту, что ждать нам некогда и если через два часа крепость не сдаст, милости пусть не ждет.

Наблюдательный пункт Матвей Иванович выбрал на опушке леса, у большого камня на пологом спуске. Казаки приволокли вывороченный пень, установили у камня с подветренной стороны, и Матвей Иванович, завернувшись в бурку, устроился в ожидании возвращения парламентера. Чувствовал он себя неважно: знобило, ныло в пояснице.

Парламентер возвратился возбужденный.

- Отказался комендант от сдачи. Сказал, что рвы наполнятся трупами, река обагрится кровью, но крепость не сдаст. И еще сказал, что храбрость французов известна всем.

- А бумагу никакую не дал?

- Никак нет. Сказал, что письмом ответа не удостоит.

- Он кто же такой? В каком звании?

- Комендант у них - Баньи, а гарнизон возглавляет полковник Грушо.

- Груша, стало быть. Ну ладно! Придется эту грушу потрясти. Сзывайте командиров!

И пока командиры подходили, атаман подробно расспросил офицера о том, что тот видел в крепости и каковы там укрепления. Выслушав, сказал решительно:

- Ночью крепость взять! Будем предпринимать штурм!

- Хватит ли сил?- усомнился Шперберг.

- Нужно сделать так, чтоб неприятель поверил, будто бы сил у нас в избытке.

Вскоре артиллерия открыла по крепости огонь. Казаки тем временем подтянули в тыл полков вьючных и заводных (Запасная верховая лошадь.) коней, расположили коши. С наступлением ночи жгли костры.

Огней было столько, что казалось, крепость окружена многочисленным войском, в десятки раз превышающим гарнизон. Одновременно формировалась ударная колонна из спешенных казаков всех полков. Начальником главной колонны назначили полковника Шперберга, под его начало дали Черноморский полк.

- Помни, Константин Павлович: черноморцы должны первыми ворваться в крепость.

Пешая колонна с двумя орудиями скрытно продвинулась к воротам, остальные полки пошли на сближение с противоположной стороны, отвлекая внимание неприятеля.

Приблизившись к воротам, казаки Черноморского полка открыли по ним огонь из орудий. Несколько ядер угодили в цель, но проломы оказались невелики. А тут и кончился запас ядер.

- Жги ворота!- распорядился Платов.

Поднесли мазут, подпалили, и пламя жадно охватило дерево. В полыхавшую арку бросились казаки. Бой завязался внутри крепости...

К рассвету все было кончено. Выстроенные на площади французские солдаты подходили и бросали оружие: росла гора мушкетов, пистолетов, сабель, палашей. А вокруг площади - на конях казаки.

Прибыл Платов. К нему приблизился полковник Грушо: лицо решительное, мужественное.

- Гарнизон крепости сдался на милость победителей,- отрапортовал он, протянул шпагу и осмотрелся.- А где же пехота, генерал? - А вот она, на конях!..

Фонтенбло они достигли на рассвете. Жители небольшого уютного городка еще спали, когда застучали копыта передового отряда. Миновав на рысях площадь с собором, казаки устремились ко дворцу.

Огромный дворец с обширным парком составлял не только достопримечательность городка, но и Франции. Построенный несколько веков назад, он в дальнейшем разрастался, в многочисленных его помещениях сосредоточились бесценные произведения искусства.

Накануне Платов предупредил Кайсарова:

- Потребуй, чтобы начальники не очень дозволяли казакам хозяйничать во дворце. А то ведь они любят пошарить в чужом.- Кайсаров хотел возразить, но атаман упредил его мысль:- Глазами пусть смотрят, а волю рукам не давать!- Хотя сам не очень был уверен, что казаки выполнят его приказ.- Главное, взять под защиту папу, доставить его к императору.

Занятие Фонтенбло свелось к перестрелке с охраной, которая вскоре скрылась в примыкавшем к парку лесу. Нашли мажордома - управляющего дворцом, представили Платову.

- Где папа?

- Нет его,- отвечал импозантный француз.- Неделю назад как увезли, в карете, под охраной.

- Куда?

- По всей вероятности, в Париж. Направленные к Парижу казачьи разъезды вызвали немалую панику среди местного населения и в самой столице, оттеснили на дорогах французские заставы, однако дальше продвигаться не посмели: силы отряда были слишком неравны, чтобы рассчитывать на успех.