После трудового дня

Рабочий день у сотрудников экспедиции ненормирован. Собственно самые раскопочные работы продолжаются 7 часов, но нередко приходится задерживаться в поле значительно дольше. После того как уйдут рабочие, продолжается разборка, классификация и упаковка найденных материалов, обмеры и зачерчивание открытых сооружений, заполнение полевых дневников. Древние могилы почему-то обычно обнаруживаются именно в конце рабочего дня, а ведь нельзя оставить на раскопе недочищенный костяк. И в таком случае работа продолжается еще 3-4 часа, пока все погребение не будет исследовано до конца. А когда мы, нагруженные дневной добычей, возвращаемся с городища в хутор, там ждут нас другие обязанности и дела: нужно составлять опись найденных вещей, производить всевозможные финансовые расчеты, заботиться о продовольствии для экспедиции и т. д. Чем моложе и неопытнее сотрудник, тем меньше обязанностей лежит на нем, но тот, кто уже неоднократно бывал в экспедициях, кто знаком и с техникой ведения раскопок, и с организационной стороной экспедиционной работы, всегда загружен делами, что называется, выше головы. И нередко уже поздно вечером, когда молодежь спит или гуляет в степи, старший состав экспедиции все еще сидит над чертежами или над ведомостями, подводя итоги работы, анализируя полученные данные, намечая дальнейшие планы, Но какой бы ни была напряженной работа в экспедиции, у ее участников всегда найдется время и для отдыха, и для развлечений. И товарищеский футбольный матч между студентами и местной хуторской командой, и поход за 2 км в сельской клуб на танцы или в кино, и просто прогулка компанией в сопровождении гитарного перебора и с пением песен по теплой и душистой летней степи - мало ли чем можно заняться в свободный от работы вечер.

Но самым излюбленным, самым притягательным местом отдыха является река. Широкий и медлительный Мертвый Донец плещется у самых домиков хутора, чьи дворы и огороды спускаются прямо к реке, а иногда и затопляются ее водами. Хорошо утром, едва проснувшись, выскочить из дома и окунуться в холодную воду реки, разгоняя остатки сна. И уже совсем невозможно обойтись без купания после работы, когда истомленное жарой и пылью раскопок тело жаждет освежающего прикосновения прохладной воды. И не беда, что дно реки илистое, а у берега много камней и водорослей, - достаточно смыть с себя пыль и пот, чтобы почувствовать себя обновленным и воскресшим от сонной одури, вызванной полдневной духотой и усталостью. А позднее хорошо взять у хозяина каику, как здесь называют большие плоскодонные лодки, и отправиться на веслах по Донцу и по бесконечным извилистым ерикам донской дельты, любуясь зелеными поросшими камышом берегами. Или выбрать себе бухточку поукромней, закрепить лодку трехпалой железной кошкой - якорем - и размотать прихваченные с собой удочки. Вряд ли улов будет значительным, но любителя-рыболова до темноты не могут прогнать ни вечерняя прохлада, ни голод, ни стаи докучливых комаров, вьющиеся над камышами и лодкой. Вечером и просто хорошо посидеть на берегу реки, глядя на светлую лунную дорожку на воде и на далекие, едва различимые огоньки Азова на противоположной стороне дельты. Хорошо мечтается в такие вечера, когда тишину нарушают только тихий шелест воды, кваканье лягушек да далекий стук моторки или плеск весел одинокой лодчонки. И точно пришельцем из какого-то другого, забытого вами мира покажется в такое мгновение сверкающий огнями скорый поезд, с грохотом промчавшийся через хутор.

В воскресный день, свободный от работы, экспедиционный шофер с раннего утра готовит машину в дальний рейс. В кузов кладутся набитые сеном матрацы и спальные мешки, поверх настилается большой брезент. На брезенте кто лежа, кто сидя располагаются участники воскресной поездки. Повариха сует в машину корзину с заранее испеченными пирогами, крутыми яйцами, помидорами, абрикосами. С шумом, смехом и песнями, поднимая облако пыли и распугивая соседских кур, выезжаем мы на дорогу. Куда бы ни поехали мы на этот раз, везде будет весело и интересно. В Таганроге можно выкупаться в Азовском море, посетить дом-музей Чехова и памятник Петру Великому работы Антокольского, в Азове - полазить по остаткам грандиозных турецких укреплений, в Новочеркасске - осмотреть Музей истории донского казачества, величественный собор. И всюду, конечно, нужно посетить местные краеведческие музеи и книжные магазины, сходить в кино, поесть мороженого, немного приобщиться опять к уже полузабытому городскому быту. А можно съездить к соседям и коллегам в другие археологические экспедиции, ведущие раскопки на Нижнем Дону, или посетить другие археологические памятники - Елисаветовское или Нижне-Гниловское городище, стоянки каменного века в районе Таганрога, Петровскую крепость на Миусском лимане. Вечером усталые, запыленные, обветренные и охрипшие, но довольные и полные свежих впечатлений возвращаются участники поездки домой, чтобы на другой день начать новую трудовую неделю.

Размеренное течение экспедиционной жизни прерывается время от времени событиями местного значения. Радостные или печальные, они всегда затрагивают всех членов экспедиции. Отправка разведывательной партии на острова донской дельты или поломка экспедиционной машины, празднование дня рождения кого-нибудь из сотрудников или потеря денег незадачливым студентом, отправленным за продуктами на базар в Ростов, приезд гостей из соседней экспедиции, болезнь начальника раскопа, задержка банком выплаты командировочных, новая интересная находка - все это тотчас же становится достоянием всей экспедиции и волнует всех ее участников. То, что в обычных условиях городской жизни явилось бы личным делом каждого, в экспедиции сразу приобретает общественный интерес, становится делом всего коллектива.

Вот почему так важно, чтобы экспедиция была не просто собранием определенного числа специалистов, а подлинным спаянным коллективом; вот почему так мешают в экспедиции люди случайные, равнодушные к общему делу. Человек, едущий в археологическую экспедицию, может иметь любую квалификацию и специальность - он может быть научным сотрудником или поваром, шофером или школьником, топографом или студентом. Но он должен прежде всего быть энтузиастом экспедиции, он должен быть готовым сделать все для ее успеха, выполнить любую работу, которая потребуется и которая ему по силам. Если экспедиция состоит из таких энтузиастов, ей не страшны никакие трудности, никакие чрезвычайные происшествия.

Настоящие ЧП случаются в экспедиции, конечно, не так уже часто, но когда они происходят, особенно важны единодушие и взаимоподдержка всего коллектива. Вот лишь два случая из жизни Нижне-Донской экспедиции.

Темной ненастной ночью, какие очень редко бывают летом в этих местах, по улочкам хутора бежал парень и стучал в окошки домов, где остановились члены экспедиции. Поднятые с постелей этим тревожным стуком, ребята выскакивали в одних трусах на улицу под дождь и поспешно собирались во дворе одного из домов на самом берегу реки, где находилась база экспедиции. С вечера дул сильный западный ветер, загоняя воды Таганрогского залива в устье реки. Вода поднялась, подойдя к самым плетням и огородам хутора. Грузовая машина, прибывшая накануне из дальнего рейса, стояла в глубокой воде. Шофер поставил ее на берегу, рассчитывая утром выгрузить уголь, привезенный для нужд экспедиционной кухни. Ночью он проснулся от плеска реки и увидел себя окруженным со всех сторон водой. Он попытался вывезти машину на более высокое место, но тяжело груженная машина буксовала на размытом грунте и только глубже оседала в воду, которая грозила залить радиатор. Вот тогда-то и объявили аврал: нужно было срочно выгрузить из машины 3 т угля, чтобы дать ей возможность выбраться из воды. Забравшись в кузов, двое ребят лопатами насыпали уголь в широкие двуручные корзины, какие употребляют здесь рыбаки для рыбы. Другие по шатким, положенным на камни доскам перетаскивали эти корзины во двор базы и ссыпали уголь в угол сарая. В колеблющемся свете фонаря «летучая мышь» вся картина представлялась фантастической: голые, мокрые парни, перепачканные с ног до головы углем, походили на чертей, выполняющих какую-то спешную адскую работу. Но дело было сделано вовремя, и через 2 часа «чертовой» работы разгруженная автомашина смогла вырваться из водяного плена.

В другой раз сильная гроза с проливным дождем заставила нас прервать раскопки в середине рабочего дня. Прикрыв листами бумаги и присыпав сверху землей недочищенный костяк, наскоро собрав инвентарь, завернув в одежду чертежи и дневники, все кинулись, спасаясь от ливня, в ближайший дом. Но не успели мы отдышаться и отжать промокшие рубахи, как на улице раздался истошный крик: «Пожар!» Молния, ударив в одну из соседних хат, подожгла ее соломенную крышу и крышу примыкавшего к ней сарая. Несколько ребятишек во дворе горевшего дома с ужасом смотрели на занявшуюся крышу, и какая-то старуха, причитая, металась по двору. Почти все взрослое население хутора в эти часы находилось в поле, и трудно было надеяться, что кто-нибудь скоро сможет прийти на помощь. Через мгновение все члены экспедиции были на улице и устремились к горевшей усадьбе. Некоторые полезли на постройку, сбрасывали вилами пылавшую солому с крыши, рубили топорами загоревшиеся стропила, другие вытаскивали из дома имущество. Женщины, скользя на мокром глинистом откосе, в ведрах и ушатах носили от реки и подавали наверх воду. Стали подбегать и местные жители, с ходу включаясь в общую работу. Крик ужаса вырвался у всех, когда один из сотрудников экспедиции провалился сквозь крышу внутрь дома, подняв огромный сноп искр. К счастью, все обошлось благополучно, и добровольные пожарные отделались лишь ушибами и небольшими ожогами. Дом удалось отстоять, сгорели только крыша и сарай. Но ни скот, ни остальное имущество не пострадали; не допустили и распространения огня на другие соседние постройки. Никто не смотрел на часы, и потом трудно было определить, сколько времени заняла эта борьба, но участникам событий казалось, что прошло всего несколько минут.

На другой день областная газета «Молот» напечатала заметку о пожаре, написанную кем-то из работников сельсовета, и всем нам было приятно найти в ней слова благодарности в адрес экспедиции.